На двоих

— Опять ты. Ты, должно быть, мать твою, шутишь? — произнесла Алекс сердито. Она повернулась и громко постучала в дверь, закричав. — Я не хочу быть с ней в одной комнате! Отведите меня в другую! Черт возьми, заберите меня в психушку, просто уберите отсюда! А в ответ тишина. Она продолжала стучать рукой по двери, затем стала бить кулаком. Девушка хотела привлечь внимание. Однако Фишер так и не вернулась. По всей видимости, она не слышала новости о том, что они с Пайпер расстались. Скорее всего, Фишер думала, что это хорошая идея поселить их вместе, но для Алекс это был сущий кошмар. — Алекс, ты поранишься, прекрати, пожалуйста, — предупредила ее Пайпер. — Ты имеешь в виду, причинить себе большую боль, чем ты мне? — огрызнулась Алекс. — Алекс… — вновь произнесла Пайпер. Однако она не знала, что сказать. Блондинка понимала, что банального «прости» будет недостаточно. — Иди на хуй, — сказала Алекс, прежде чем сесть на пол. Она закрыла глаза и откинула голову на холодную стену. Пайпер вздохнула и легла на койку лицом к стене. Наверное, сейчас была середина ночи, обе девушки были очень уставшие, но ни одна из них не могла заснуть. У Пайпер рука болела настолько сильно, что ей хотелось плакать. А яркий свет мешал Алекс так, что у нее болела голова. Примерно через три часа им удалось заснуть, но их разбудил противный звук металлического подноса, скользящего по полу камеры. На середине подноса лежала булка коричневого оттенка, практически красного цвета, с непонятным видом мяса. Алекс, которая лежала ближе к двери, подтолкнула его к Пайпер, не притрагиваясь к еде. — Ты не будешь есть? — глядя на Алекс, которая смотрела в стену, спросила Пайпер. Блондинка не получила ответа. Она осмотрела булку, на которой располагались маленькие зеленые точки. Пайпер попыталась вытащить их, а затем бросала «нечто» в лоток. Это был ее второй раз в «одиночке». В первый раз она была здесь после того «многозначительного» танца с Алекс. Это был по-настоящему дорогой момент. Она не могла привыкнуть к такой еде даже после того, как ела эту буханку на протяжении всего срока пребывания в «одиночке», особенно в последний раз, когда была здесь. — Знаешь, перед тем как попасть сюда, я читала, что эти виды хлеба на самом деле очень питательны и полезны. Ну, конечно, без плесени, — сказала Пайпер, зная, что Алекс не собиралась ей отвечать. Блондинка съела половину еды, оставшуюся часть она оставила на подносе, на тот случай, если Алекс решит немного поесть. В любом случае, эта половина — все, что она могла съесть, чтобы ее потом не тошнило. Пайпер поставила поднос между ними. Она направилась к своей койке, чтобы сесть и прислониться к стене. Девушка обхватила руками колени и отчаянно пыталась не думать о боли в руке. Она размышляла о том, что Алекс была единственной, кто помог ей обработать полученную рану, наложить швы и повязку. Это было сделано идеально, если учесть, что брюнетка не была врачом, и они находились в тюрьме. Пайпер нашла утешение в этой мысли. Блондинка решила вернуть ту дружбу, которая у них была. Первой причиной такого решения стало то, что им надо было провести вместе с Личфилде еще год. Вторая — Пайпер чувствовала необходимость покинуть это место со спокойной душой и без сожалений. Если бы вы спросили кого-нибудь, кто знает Пайпер, то они бы сказали, что обе причины выглядели полностью нарцисстическими, но сама девушка так не думала. Через несколько минут блондинка нарушила тишину, которая была в комнате. — Мне нужно пописать, — сказала Пайпер, встав и посмотрев на Алекс. Это не было похоже на то, когда она впервые справляла нужду перед ней. Блондинка направилась к стене, двигаясь неуверенно, учитывая последние обстоятельства. — Давай, конечно, я подожду снаружи. Ой, нет. Мы же застряли здесь, благодаря тебе, — Алекс саркастически ругнулась и закатила глаза. Она опустила голову на сложенные на коленях руки. Пайпер решила облегчиться, не обращая на нее внимание. После того, как девушка сделала свои дела, она поняла, что надо исправлять то, что натворила во взаимоотношениях с Алекс. — Хорошо, Алекс, послушай меня, — начала Пайпер. Она стояла перед ней. То, что темноволосая женщина сидела, а она возвышалась и могла смотреть на нее сверху вниз, заставило ее почувствовать силу и продолжить. — Окей, я — трусиха. Ты хочешь знать, почему я выбрала Ларри? Потому что я была напугана. Я так сильно любила тебя, что мне страшно. Чувства к тебе меня пугают. Я так сильно люблю тебя, что готова пронести еще один чемодан с наркотиками ради тебя. Я так сильно люблю тебя, что я бы потратила еще одно десятилетие, если бы мне сказали, что я проведу его с тобой. Но я ничего из вышеперечисленного не хочу. Я боюсь. Поэтому я выбрала его. — Ты так чертовски эгоистична, Пайпер. Я не могу в это поверить, — сказав это, Алекс посмотрела на нее и встала. — Неужели тебе никогда не приходило в голову, что я настоящий человек, с чувствами? И Ларри тоже. Ты разбила мне сердце. Дважды, — она посмотрела на Пайпер с глубокой грустью и болью в глазах, гнев отошел на второй план. Она изо всех сил старалась не расплакаться, а большой ком в горле не позволял ей продолжить. — У тебя был выбор. Ты приняла решение, думая только о себе, как будто ты одна в отношениях. Ты никогда не заботилась о моих чувствах. Ты никогда не заботилась о том, что чувствовал Ларри, потому что так проще. Но это было нечестно по отношению к нему. А теперь ты потеряла нас обоих. Пайпер плакала. Ей стало впервые по-настоящему стыдно. Но она не имела права плакать, ведь ее никто не обижал. Черт! У нее было два прекрасных, невероятных человека, которые любили ее. Внезапно в ее голове появилась мысль — это она, она все время была проблемой. — Прости, мне очень жаль. Извини меня, мне очень жаль, — она повторяла это снова и снова. Но все было бессмысленно — слова больше не действовали. — А самое грустное то, что ты все еще думаешь, что я — «плохой парень», потому что использовала твою любовь эгоистично. Но даже тогда я сказала тебе, что это был единственный план, который я когда-либо строила в своей жизни. И я бы никогда не вернулась к этому. — Я такая глупая, Алекс, — Пайпер не могла заставить себя перестать плакать. — Пожалуйста, скажи мне, что я должна сделать, чтобы ты простила меня? — Я не знаю, — Алекс вздохнула. Она действительно хотела простить блондинку, и чтобы она прекратила плакать. Но Алекс не могла доверять ей. И тот факт, что она была абсолютно одинока не помогал в этом вопросе. Она желала физического комфорта. Нет, не только секс. Секс с Пайпер никогда не был «просто сексом», они всегда были эмоционально связаны. Она знакомилась со многими девушками после того, как Пайпер ушла от нее, но никогда не чувствовала такую связь с другими. Она ощущала себя глупо от того, насколько романтизировала Пайпер, потому что та была очень «токсична».  — Вероятно, нам стоит прекратить спорить, потому что у меня ощущение, что после этого разговора у меня будет мигрень, — сказала Алекс. Она подошла к маленькой раковине и брызнула водой на лицо. Вода была теплой, но пахла медью. Она взяла кусок коричневой бумаги и вытерла кожу, затем передала его Пайпер, чтобы та утерла слезы. Пайпер взяла его и слабо улыбнулась. Затем они бросили бумажку в унитаз и смыли. Это движение заставило блондинку почувствовать жжение в руке, и она поморщилась. Алекс обратила внимание на лицо Пайпер. — Ты хочешь, чтобы я осмотрела рану? — спросила Алекс неуверенно. Пайпер кивнула. Они сидели на нижней койке двухъярусной кровати, Алекс держала руки Пайпер своими длинными пальцами, аккуратно очищая повязку, которая закрывала повреждение на руке. От этого прикосновения Пайпер вздрогнула, ее живот трепетал также, как и 10 лет назад, когда она впервые привлекла внимание темноволосой женщины. — Никаких инфекций, все хорошо, — осмотрев рану, сказала Алекс, затем прикрыла порез. Блондинка соскучилась по теплым прикосновениям. — Спасибо. А ты накладывала швы? — спросила Пайпер, улыбаясь. — Да, я пыталась. — Ты проделала хорошую работу. Твоя мать могла бы гордиться тобой, раз ты все еще помнишь ее технику шитья, — сказала осторожно Пайпер. Тема о матери Алекс требовала деликатности между ними. Она сразу же пожалела, что вспомнила ее, как только посмотрела на брюнетку. — Гордится дочерью, которая занималась провозом контрабанды и которая находится в тюрьме? Я так не думаю, — напомнила Алекс. — Гордится горячей, забавной, умной и интересной девушкой, которая все еще остается на высоте даже после всех ошибок, — поправила ее Пайпер. — Горячая и смешная — да, но не умная. Я не ходила в колледж, — пожав плечами, сказала Алекс. — Что? Это не имеет значение, ты великолепна. Ты читаешь тысячу книг каждую неделю, у тебя всегда есть интересные истории, которые можно рассказать, — Пайпер улыбнулась. — Ты всегда можешь быть писателем и стать новой Джоан Роулинг, о которой я постоянно говорю. — Гарри Поттер, серьезно? — Алекс усмехнулась. — Да, я бы могла написать рассказы об Азкабане, — она гордо кивнула и посмотрела на Пайпер с искренней улыбкой на лице. Пайпер любила все, что сопровождалось этой улыбкой: как ярко светились ее глаза, как ее очки падали на нос, ее щеки, как она восхитительно морщится. Алекс подвинулась ближе, чтобы взять за руку Пайпер, однако им помешал поднос с едой, который был брошен в комнату перед тем как девушки прикоснулись друг к другу. Она посмотрела на поднос — это был не хлеб, а какая-то бежевая комковатая смесь, напоминающая рвоту. — Думаю, что мне придется в какой-то момент поесть, верно? — Алекс вздохнула, взяла поднос и положила его между ними. — Так в чем же дело? — На самом деле, приборов нет. Просто не смотри на это слишком внимательно и не дыши, — предложила Пайпер. — Подожди, а как мы должны есть без приборов? — При помощи своих рук, как животные, потому что для них мы именно они, — сказала Пайпер. — Подруга, я даже не хочу прикасаться к нему руками, черт возьми, как я его съем? — темноволосая женщина посмотрела на поднос и нахмурилась. — О боже, ты помнишь ту поездку в Стамбул? — Пайпер засмеялась. — Мы заблудились и настолько проголодались, что остановились в этом маленьком вьетнамском ресторане. Они подали нам окуня со внутренностями, как и всем остальным, — вспоминала Пайпер. — И ты резала его кишки, а на твою причудливую белую блузку попала кровь рыб, — Алекс запрыгнула на свое место, продолжая вспоминать. — Весь персонал смеялся над тобой. А еще ты все время жаловалась, когда мы возвращались в отель, а потом собиралась раздеться до лифчика на улице. — Но у меня была кровь! Было похоже на то, что я убила кого-то, — ее улыбка исчезла. «Убила кого-то. Как Тиффани», — подумала она. Пайпер до сих пор не знала, жива девушка или нет. Она чувствовала себя ужасно, предпочитая, чтобы это побыстрее закончилось. — Это напоминает мне историю, когда одного из моих котов тошнило. В то время я вернулась из одной командировки после того, как оставила их на две недели с тобой. Бедняжки! Ты так плохо ухаживала за ними, — сменила тему Алекс, замещая негативные воспоминания. Они провели остаток дня, предаваясь воспоминаниям прошлых лет. Казалось, что ничего не произошло, и время остановилось. Когда они почувствовали, что устали, то на часах было уже около часа ночи, и они легли спать. На этот раз девушки быстро уснули. Их мысли заполнили воспоминания, о которых можно было только мечтать.