На двоих

После завтрака Пайпер переоделась в оранжевый комбинезон, а ее руки заковали в наручники. Она ехала в город на маленьком фургоне, следом за ней на машине ехали надзиратели и мистер Капуто. У нее была надежда, что в фургоне будет хоть какое-нибудь окно, чтобы она могла видеть внешний мир, по которому так скучала. Но, к ее разочарованию, ничего не было. Когда девушка вышла из машины, она мельком увидела город, но для нее этого было мало. На улице был прекрасный день. Если бы она и Алекс были свободны, то они бы устроили пикник в Центральном парке, и обе девушки бы наслаждались солнцем. Приставы сопровождали Пайпер в зале суда, где на тот момент итак находилось большое количество людей. Они готовились к слушанию. К 13:00 публика начала собираться активнее. Пайпер глубоко вздохнула и вспомнила, что сказала Алекс. Судья был стар, на его голове были жирные волосы, а своим видом он показывал, что не хочет находиться здесь. Пайпер надеялась, что только такие мерзкие черты его лица заставили ее так думать, а в жизни он был милым. Но она ошибалась. Слушание было ужасным. Пайпер так нервничала, что заикалась после каждого слова и предложения, но судья просто перебивал ее и задавал вопросы, на которые она не знала ответа. Отец Ларри, Говард, был там, но она не чувствовала от него поддержки, хотя он представлял ее интересы. Ей нужна была Алекс. Это был их план, они должны были быть в суде вместе. Два часа спустя судья огласил свой приговор, удивив всех в зале. Алекс на три года скостили срок — это было намного больше, чем думала Пайпер. Она по-настоящему радовалась за брюнетку. Но ее радость быстро иссякла, когда она услышала собственный приговор. Пайпер признали виновной, еще плюс четыре года к ее приговору за непредумышленное убийство. Ее собирались поместить в колонию строгого режима за безрассудное поведение. По мнению судьи, убийство было излишне жестокой мерой, его можно было избежать. Адвокаты Пайпер и Алекс, а также мистер Капуто и Натали пытались вмешаться, сказав, что решение было абсолютно возмутительным, но судья просто вышел из зала. Перед тем, как приставы забрали Пайпер, ее адвокат сказал ей, что он попытается решить эту проблему, подаст жалобу в АБА, чтобы они могли отстранить этого судью от должности и заново начать разбирательство. Пайпер плакала, умоляла, даже пыталась убежать от охранников, но они привели ее обратно в фургон. Она понятия не имела, что произошло. Девушка ничего не знала о законах, поэтому не знала, как ее будут судить. Она не знала, можно ли все это исправить. Почему такой большой срок? Она же была невиновна, это была самозащита. Вроде бы как. Может быть ее адвокат действительно сможет договориться о пересмотре дела. Меж тем ее направили в тюрьму строгого режима. Девушка задавалась вопросом, почему именно туда. Будет ли она всегда ходить в наручниках? А жить она будет в одной из тех маленьких камер с решетками, как в тех фильмах, которые она смотрела? Будет ли это место хуже, чем Шу? Псих? Сможет ли она совершать телефонные звонки и будут ли ей разрешены посещения, как в Личфилде? Четыре года — очень большой срок. Четыре года без любви всей ее жизни, без ее лучшей подруги, без ее судьбы. От одной мысли об этой ей стало плохо.

***

На следующий день Алекс поправилась намного быстрее, чем ожидалось, поэтому ее выписали раньше. Больница старалась максимально сократить срок пребывания заключенных в их стенах. Девушке нравилось находится вне Личфилда, спать на более мягкой постели и есть улучшенную версию еды. Она не могла дождаться того момента, как встретится с Пайпер. Когда брюнетка вернулась в Личфилд, она снова надела оранжевый костюм, как в первый раз — два года назад. Она была не слишком рада тому вниманию, которое ей оказывали. Многие заключенные спрашивали у нее, что случилось, а некоторые уже даже подумали о том, что она мертва. Алекс давала им размытые и краткие ответы и просто уходила. Все, чего она хотела, — это найти Пайпер. — Эй, Николс! — крикнула Алекс через всю комнату отдыха, а затем подошла к ней. — Ты не видела Пайпер? — Прости, сестричка, не видела ее с тех пор, как она уехала на суд, — Ники пожала плечами и продолжила играть в карты с Морелло. Алекс обернулась и увидела Тейсти и Пуссе. — Хэй, девчонки, а вы не видели Пайпер? — Нет, — обе девушки покачали головой. Алекс была немного озадачена. Она подумала, что, возможно, у Пайпер были проблемы с судом. В то же время, она хотела бы остаться еще на один день в городе, ведь в таком случае девушка вполне могла встретиться с блондинкой. Алекс направилась в комнату, осознавая, что ей необходимо найти кого-то, кроме Капуто, кто был на слушании. Когда она вышла в коридор, то заметила, что дверь в кабинет начальника слегка приоткрыта. Алекс постучала в дверь, прежде чем посильнее приоткрыть ее. Она увидела мистера Капуто, мисс Фигероа и еще одну женщину, которую никогда раньше не видела. Все три человека сидели за столом. Незнакомая женщина выглядела как леди из 1890-х годов: на ней был серый пиджак с юбкой, которая спускалась ниже колен, ее длинные, «соленые и перченые» волосы были собраны в небольшой пучок, а очки с заостренными краями предавали злость ее внешнему виду. — Мисс Воуз, я как раз собирался вызвать вас. Садитесь. Это Рита Поррати, начальница тюрьмы, — сказал мистер Капуто. Алекс была смущена. Почему он был один, без Пайпер? Плюс тот факт, что все начальники были в сборе, вызывал у нее беспокойство. Если бы было что-то хорошее, то их бы здесь не было. — Почему вы не на слушании? — спросила Алекс, не садясь. — Мисс Воуз, я рекомендую вам присесть, — спокойно сказал Капуто. Алекс села и нервно ожидала, пока мужчина начнет говорить. — У меня была проблема в суде… — он посмотрел на двух женщин и начал говорить. — Что вы имеете в виду? Что за проблема? Где Пайпер? — быстро спрашивала Алекс. Она планировала придушить его, перепрыгнув через стол, если он не ответит на ее вопросы. Тревога убивала девушку. — Пайпер была отправлена в «Альбион». Это тюрьма строгого режима, колонии которой расположены по всей стране, — наконец сказал Капуто. Это было слишком для нервной системы Алекс. Она обернулась и ее желудок изверг содержимое в мусорную корзину, которая стояла рядом со столом.

***

Пять часов и одна минута. Именно столько времени потребовалось Пайпер, чтобы добраться до новой тюрьмы. Она знала об этом только потому, что в фургоне, который ехал за ними, она видела время на радио, расположенном у окна с решетками, отделявшее водителя от пассажиров. Она смотрела только на него и думала обо всем. Время такое интересное понятие. Его либо слишком много, либо чересчур мало. В любом случае — это всегда проблема. Ты взрослеешь, время летит. Ты хочешь быстрее стать взрослым, и как только ты получаешь это, время перестает лететь, и ты снова желаешь вернуться назад во времени. Время переоценено. Пайпер была уверена в одном: четыре года тюрьмы строгого режима — это слишком много. Настолько много, что это заставило ее захотеть закончить «все» свое время. Пайпер задалась вопросом, почему «это» привело так глубоко в бездну отчаяния. Она встречала людей с гораздо более большими сроками в Личфилде. Та же мисс Клодетт, с которой она должна была жить вместе в одной мини-комнате. Они же общались. Была ее Алекс. Там было все отлично. Или не было? Да, они были живы, с одной стороны. А с другой — они были живыми и выжили. Но в тюрьме нельзя жить, только выживать. Когда Пайпер приехала, она прошла ту же процедуру, что и в Личфилде. В этой тюрьме, правда, на нее надевали наручники все время, полностью обыскивали и были гораздо более…тщательными. Как только ее завели в блок заключенных, то с нее сняли наручники. На нее смотрела куча разных лиц. Они были разделены, по большому счету, как и в Личфилде: белые, чернокожие, латиноамериканцы и пр. Вместо рубашек цвета хаки и брюк от униформы они носили зеленые как леса кофты с брюками. В некоторой степени это заставило Пайпер скучать по «хаки». Она запомнила этот цвет и людей в нем. То, как смотрели на нее заключенные прямо сейчас — на нее так не смотрел никто в Личфилде. Большинство женщин выглядели как настоящие серийные убийцы, которых показывают в фильмах. Пайпер упрекнула себя за то, что она была слишком осуждающей. Одна из заключенных бросила на нее смертельный взгляд, поскольку Пайпер смотрела на них в ответ. Блондинка отвела взгляд, вспомнив, почему она здесь. Она не имела права так смотреть, как она делала это раньше. После того, как все новенькие вышли в коридор, они проследовали за теми, кто был здесь дольше. «Старички» стали их проводниками по тюрьме. Девушка, которая показывала им все вокруг, была менее дружелюбной и заботливой нежели Морелло в первый день с Пайпер. Ее звали Моник. Пайпер спросила у нее, знает ли она, когда ей переведут деньги, которые она заработала в Личфилде. В ответ девушка сказала: «Черт, я что, должна и это тоже за вас делать, ублюдки? Позаботьтесь о своих дерьмовых деньгах самостоятельно». «Да, гораздо более «дружелюбно», — подумала Пайпер. Экскурсия по тюрьме была короткой. Пайпер даже не была уверенна, что сумеет вспомнить, как пройти в кафетерий или в душевую. Она заметила, что вокруг тюрьмы было больше свободного пространства, чем в Личфилде. Блондинка подумала, что именно поэтому заключенные здесь более опасные, за ними нужно постоянно присматривать. Мысли об этом заставляли девушку нервничать. — Чепмен, вот твоя комната, — крикнула Моник Пайпер, когда они подошли к помещению. Комната была похожа на ту, которую она делила с Ники и Анитой в самом начале. Исключением было то, что в углу комнаты был туалет, да и дверь в комнату казалась более прочной. Пайпер вошла в комнату, в то время как остальные ее обитатели ушли. В помещении находилась только одна заключенная, которая лежала на собственной койке и читала книгу. Она даже не посмотрела на Пайпер и ничего ей не сказала. Пайпер не знала, какая из коек занята, поэтому она выбрала ту, что была ближе к маленькому окошку. Она положила сумку с одеждой на кровать, размышляя о том, сумеет ли она когда-нибудь вернуть вещи, оставленные в Личфилде. Внезапно она услышала, как кто-то хрустит пальцами и кашляет, в то время как она вытаскивает вещи. Она обернулась и увидела высокую женщину, которая была даже выше, чем Алекс. На ней с ног до головы были татуировки и примерно 30 проколов на лице и в ушах. — Кто ты, черт возьми? И почему ты думаешь, что можешь занимать мою кровать? — сказала женщина. Пайпер заметила восемь золотых зубов, ей было интересно, а были ли они все действительно золотые? — О, так это твоя кровать? Прости, мне так жаль. Я не знала. Позволь мне забрать свои вещи, — сказала блондинка своим типично наивным голосом, затем взяла свои пожитки в руки. — Меня зовут Пайпер. Пайпер Чепмен. Я твоя новая соседка по комнате. — Шевелись. Двигайся. Сейчас же. Пайпер вздохнула. Если все будут такими же грубыми, то ее время проживания здесь будет очень и очень долгим.

***

— Это долгий и сложный процесс, Воуз, — объяснял Капуто Алекс после того, как она спросила, почему они не подали жалобу АБА. — Не стоит напоминать, что этот случай повредит репутации тюрьмы, если об этом узнают, — добавила начальница тюрьмы. Она была похожа на клона Фигероа. Но это была гораздо более подлая, уродливая и пугающая версия. — Почему бы вам просто не забыть об этом, мисс Воуз? Вам сократили приговор, вы выйдете раньше и проживете остаток жизни вне стен этого заведения. Или же все испортите или что-то в этом роде, — сказала Фигеора и претенциозно закатила глаза. Алекс подошла к столу, наклонилась вперед и посмотрела на них по очереди, прежде чем твердо заявила: — Я не собираюсь спускать это на тормозах. Даже если это означает, что я никогда не покину данное место. Даже если это последнее, что я сделаю. Я не собираюсь отпускать сложившуюся ситуацию. Я вытащу Пайпер оттуда, с вашей помощью или без нее.