Дневник Азирафаэля Фелла

Один из небоскрёбов Лондона, который не входил в список достопримечательностей, а потому игнорировался вездесущими туристами, офисные клерки прозвали «самой большой иллюстрацией к ''Божественной комедии'' Алигьери».* Дело в том, что это здание и правда можно было разделить на ад, рай и чистилище. На нижних этажах находились издательства, редакции и офисы, всегда ходившие по невероятно тонкому льду, заигрывая с законами и проверяя британскую свободу слова на прочность. Самым бесстрашным и желтушным из них, пожалуй, можно было назвать издательство «Rest of hell». Им заведовал очень влиятельный человек, по слухам, скрывающийся от правительства и прозванный за глаза Сатаной. Он появлялся в офисе своего детища так редко, что не каждый сотрудник мог вспомнить его лицо. Поэтому забота обо всех ''демонах'' легла на плечи главного редактора: сотрудники были укрыты чёрным широким крылом Белль Зибул. Она была своеобразным лордом ада в юбке, точнее, в штанах и отвратительных, по мнению простых смертных из чистилища, носках в сетку. Несмотря на специфичную направленность, издательство было известным и хорошо продаваемым, правда, в основном подпольно. Все работники данного места были как на подбор прожжёные фрики, например, репортер, щеголявший исключительно с сальными волосами и чёрными линзами на глазах в пальто а-ля насильник в парке. Или взять его друга с татуировкой игуаны вполголовы. К слову, подобные кадры не поднимались выше кафе, где собирались представители всех трёх слоёв общества данного небоскрёба. Чем выше был этаж, тем чище, богаче и солиднее был офис. На самом последнем этаже расположилась редакция одного из самых востребованных изданий города «London daily». И если Сатану можно было увидеть хотя бы раз в своей никчёмной жизни, то вот бога этого журнала не видел никто и никогда. Вместо него работоспособность всех отделов проверяла группа так называемых ''архангелов'', во главе с мужчиной мечты каждого и каждой мистером Риэлом. Гейб был простым, славным парнем. Когда-то. Очень давно. Возможно, в младенчестве. Сейчас же его жизнь можно было описать одним словом — роскошь. А как известно, деньги никогда не меняли людей в лучшую сторону. Поэтому он расхаживал по ''раю'' в новеньких костюмах от Вествуд и смотрел поверх голов на виды, открывавшиеся из окна. Подчинённые прекрасно понимали, каким самодуром был их самоназванный босс, но терпели его, ведь иногда он всё-таки и был полезен издательству на самых важных витках развития. Да и особого вреда он не приносил. К примеру, на зависть остальным этажам, он разрешил ездить по отделам на гироскутере. Таким образом, работа в «London daily» была престижной, странной и непыльной, только вот попасть туда было практически невозможно. В основном там можно было увидеть чинных снобов, которые уже давно отдалились от населения города, которому сообщали новости каждый день. Поэтому среди них очень выделялся настоящий ангел, белый и пушистый, в старомодном наряде, на который не мог смотреть без нервного тика ни один редактор модных журналов, встречавшийся с этим ангелом по утрам в одном лифте. Однако даже под пристальными взглядами-молниями он продолжал услужливо улыбаться каждому и излучал позитив на несколько этажей вокруг себя. Этим человеком был Азирафаэль Фелл, который появился в редакции относительно недавно и ещё не успел раствориться в пучине снобизма и чинности, хоть и был близок к этому. До новой должности он владел семейным книжным магазином, но, увы, содержать его стало просто невозможно дорого, а расставаться с семейным делом очень не хотелось. Поэтому он занял место напротив стеклянного кабинета своего босса и приготовился заниматься нелюбимым делом. Самым счастливым временем рабочего дня для него стал обед. Почему? Во-первых, одной из заповедей его жизни являлось то, что еда была превыше всего, кроме книг. Во-вторых был бывший сокурсник по факультету журналистики Энтони Кроули, работавший в «Rest of hell». Откровенно говоря, он был чуть ли не самым фриканутым фриком из всех, кого знал наш ангел, и всегда ассоциировался у мужчины со змием из Эдемского сада. Свои тёмные каштановые волосы он начал красить в рыжий уже в студенческие годы и не изменил этому цвету до сих пор. Линзы янтарно-желтого цвета скрывали шоколадные зрачки, на виске извивалась кольцами татуировка змеи. Он менял наряды так быстро, как меняют мнение медийные личности, но при этом сохранял свой особый стиль. Азирафаэль даже помнил момент из их молодости, когда Кроули впечатлился фильмом о Мери Поппинс и начал носить строгие женские костюмы. Феллу оставалось только поддержать его в этом пугающем и настораживающе привлекательном образе.** Энтони был ребёнком невероятно богатых родителей, покинувших этот мир даже слишком рано (все его знакомые, кроме, конечно, Азирафаэля, считали, что он причастен к этому). К своей работе Кроули относился не особо серьёзно, ведь деньги никогда не были для него проблемой. Поэтому за обеденный перерыв он старался успеть добежать до элитного ресторана, а не толкаться в одной из забегаловок рядом с офисами. До недавнего времени. Одним прекрасным вечером они столкнулись в дверях. Фелл первым заметил старого знакомого. «Энтони», — бархатный тембр прожег в сердце дыру и Кроули вскинул голову, выныривая из пучины своих мыслей. Перед ним был его мягкий и милый Азирафаэль, за которым Кроули бегал… нет, летал когда-то по университету. Всё такие же плавные линии в фигуре, знакомые округлости, пухлые, нежные пальцы и океан в глазах. Только под глазами пролегли болезненные синяки, а вот озорные ямочки на щеках стали ещё заметнее. Перед глазами пролетели студенческие годы и его старая влюблённость. Светловолосый херувим, мелькавший между книжных стеллажей, быстрые взгляды на парах, долгие прогулки по кампусу. Беззлобные перепалки и тысячи мягких уступок, несвойственных напористому Энтони. Подрагивающие плечи смеющегося ангела и нечитаемое выражение лица Энтони. Расставание. И вот Кроули разгорелся с новой силой и, сметая всё на своём пути, потащил своего ангела в ближайший ресторан. Казалось, поначалу он тонул в собственной смущенности и робости под пристальным взглядом бывшего сокурсника. А потом принесли еду. Он закатывал глаза, смакуя каждый кусочек; облизывал пухлые губы, а Энтони начинал задыхаться, глядя на розовый язык; вскидывал брови каждый раз, когда старый друг говорил что-то особенно интересное, и тот готов был вскочить и начать отплясывать от счастья, ведь он всё так же, как и много лет назад, был интересен своему ангелу. На столе было достаточно деликатесов, но главным десертом этого вечера для Кроули оставался Азирафаэль. Словно после долгой диеты мужчина укусил синнабон и теперь пытался запихнуть его в рот целиком. От жадности. Он порывался дотронуться, но одергивал себя, наклонялся как можно ближе, шумно втягивал воздух и, словно змея, неотрывно смотрел на жертву взглядом, от которого не могли спасти даже тёмные линзы круглых очков. Азирафаэль попытался было заплатить, но мужчина быстро кинул несколько крупных купюр на чек и потащил друга к выходу. Он надеялся на вечернюю прогулку, или продолжение банкета у себя дома, или даже на прощальный поцелуй. Снял очки, подходя вплотную и соблазняюще сверкая яркими линзами. А тот ещё раз тепло улыбнулся, протянул визитку, взмахнув своими белесыми ресницами, и упорхнул в такси. Кроули по привычке зашипел от переизбытка чувств и вновь спрятался от мира под спасительными стёклами в серебристой оправе. Длинные дрожащие пальцы отчаянно прижимали к груди маленький картонный прямоугольник. С того дня любимейшим местом Энтони для обеденного перерыва стало «там, где был его ангел». Казалось бы, что могло зацепить истинного демона в этом чопорном и добродушном человеке? Когда-то давно, наверное, шесть тысяч лет назад этот вопрос задал сам Азирафель, страстно прижатый к стене после долгих побегов от Кроули. «…мхем», — выдавил из себя тот. Он не мог напрямую сказать, что Азирафаэль был первым, кто попытался заглянуть в его душу, пропуская эпатажную оболочку. Их первая встреча произошла в библиотеке. Кроули пытался отыскать нужный ему учебник, а нашёл самое настоящее сокровище, читавшее Евангелие за одним из столов. За Азирафаэлем он следил и раньше, а теперь ему предоставился шанс наконец познакомиться. Никого нет вокруг, за окном уже темно, а свет небольшой лампы был по-своему интимным. Тогда он подошёл к Феллу и, не зная, как начать разговор, ляпнул: — Я не понимаю, что плохого в том, чтобы познать различия между добром и злом? Читавший паренек встрепенулся, отчего белые кудри колыхнулись, вызывая у Кроули приступ слюноотделения. Он сел рядом с незнакомцем. Тот нахмурился и неуверенно отозвался: — Должно быть, это плохо, мистер… — Кроули, — в голове заскреблось продолжение: «Но ты можешь звать меня как угодно, да хоть змием в твоём Эдеме». — …Кроули. Иначе бы в искушении не участвовали силы ада. — Мне кажется, что этому демону просто сказали что-то в духе «ползи туда и устрой скандальчик», — собеседник скромно засмеялся и этот смех захотелось записать на диктофон, чтобы потом крутить на перемотке всю оставшуюся жизнь, — ааээ… а ты разве не носил даже в помещении то старческое пальто? Фелл поджал губы, нечитаемо глядя куда-то в сторону. — Ты уже умудрился его потерять? — а в ответ почти неслышное «отдал». — Ты что?! — Я его отдал! — он очень мило выгнул брови и надул губки. Умиление этим выражением лица было скрыто за маской максимального удивления. — Там под зданием был этот бездомный, а сейчас уже слишком холодно, и обещали снег через неделю, и я просто всучил ему пальто, сказав: «Вот, это единственное что меня есть, держи, а теперь убирайся восвояси». Чёрт возьми, какой же он глупый! А какой милый! Энтони готов был проорать: «Я влюбился!», но они были в библиотеке и это пришлось отложить. Они помолчали. — …ммм, — протянул Кроули, силясь выдавить из себя что-то интересное, — было бы забавно, если бы они с тем херувимом оба оплошали. Ну, исчадие ада совершило что-то доброе, а божье создание — что-то блядское. Смех продолжался ещё пару секунд и Кроули, словно пациент психиатрической больницы, качался на месте с глупой улыбкой, не в силах оторвать взгляд. А потом Фелл резко нахмурился и серьёзно сказал: — Нет… Нет! Не стоит оспаривать Божий замысел. Пути господни… — Ты собираешься сказать неисповедимы? — неопределённый кивок в ответ. — Идёшь домой, ангел? Когда они выходили из здания университета, Кроули бросил быстрый взгляд на оставшегося без верхней одежды бедолагу и стянул своё модное оверсайз пальто. Оно легло на плечи Фелла, согревая остатками тепла чужого тела. «Знаешь, — он благодарно улыбался, — хоть ты и споришь с Господом и явно не соблюдаешь его заповеди, но мне кажется, что где-то внутри ты глубоко прекрасный человек», — «О, заткнись!» Хоть это и было сантиментами, но Кроули считал своего ангела самым искренним и настоящим, поэтому для него было выделено главное место в сердце Энтони. За время их жизни без друг друга сердце успело покрыться пылью (в отличие от постели искусителя), однако в нём всё ещё жил тот юный парень, сходивший с ума по робкому, не самому сообразительному или популярному зануде из универа. Ну, а этот зануда сейчас разрывался на две части. С одной стороны, его щеки продолжали вспыхивать при виде Кроули, и он таял, как фруктовый лёд на солнце. Ему нравилось в Энтони всё и он с трепетом вспоминал, как импульсивный змий-искуситель из другого мира порока и популярности вдруг рядом с Феллом превращался в самого спокойного человека на свете. Ласково и бережно лелея Азирафаэля, он хищно бросался на любого, кто неправильно покосится в сторону его сокровища. А с другой стороны, Азирафаэль слишком отдалился от этого друга и уже давно перестал ассоциировать себя с ангелом Восточных Врат. Пусть змий Энтони остаётся в прошлом, а сейчас у Фелла появилась новая ''роль'' — он чётко видел в себе героиню старой комедии Бриджит Джонс.*** Родители на каждой семейной встрече повторяли о том, что хотят увидеть в своём доме невесту раньше, чем крышку гроба. «Да хоть жениха!» — восклицал отец, и вечер тонул в неловких смешках. Финансовое благополучие также оставляло желать лучшего, так ещё и сидел Азирафаэль прямо напротив своего горячего босса, рассматривая, как тот окидывает взглядом свой мини-рай. Вечером мужчина, словно свечи для пентаграммы, раскладывал вокруг себя бутылку вина, одинокий бокал, банку мороженого и очередную книгу. Он грустно про себя шутил, что если кто-то ещё выложит всё это, то он с лёгкостью сможет призвать Азирафаэля. И вот холостяцкими вечерами мужчина с головой прыгал в море обещаний, что начнёт эту жизнь с нуля. С понедельника. А пока он грыз себя изнутри за любовь к выпивке, которая очень сильно на него воздействовала, за собственную слабость во всём и, конечно, за лишний вес. Увы, рядом некому было ему со всей искренностью напомнить, какой же он на самом деле красивый и нежный, словно пышный цветок розы. И тут в этот мир смерчем врывается его прошлое в лице Тони и напоминает ещё и о неудачах на любовном фронте. Последнее, что он услышал об этом демоне, — то, как хозяйка квартиры застукала его в полусознании, затраханного и довольного, с двумя девушками и одним парнем. А вот у самого Азирафаэля после расставания с ним были лишь одни серьёзные отношения с дамой, после которых тот понял, что дамы его не интересуют. Кольцо в виде крыльев, найденное на барахолке, деликатно и изящно (на вкус самого Азирафаэля) намекало окружающим об этом. Однажды Кроули опоздал на обеденную встречу. На самом деле он вообще не появился на работе в тот день, полетев покупать после длительных переговоров раритетную чёрную Бентли. Он, словно коршун, долго кружил вокруг хитрого продавца, пытавшегося заломить цену, и пугал его своим змеиным взглядом. В конце концов он сел за руль, медленно сросся с коричневой кожей салона, и его отношения с новой машиной резко превратились в симбиотические. Где-то на уголке сознания возникло мальчишеское желание покрасоватся тачкой перед Феллом. Вечером. Однако до этого Кроули никак не предупреждал друга о своём походе, отчего что-то обиженно колыхнулось внутри ангельской груди. Тогда, за обедом, Азирафаэль подошёл к начальнице мужчины и поинтересовался, где же мог запропаститься его ''знакомый''. — Смотря кто спрашивает, — она наставила на него вилку, с которой свисала лапша. — Не перезвонил после совместной ночи? — Ох, нет, что вы?! — сам не зная почему, Азирафаэль засмущался и опустил голову. — Мы вместе учились. Девушка жадно впилась не в самый полезный ланч. Азирафаэль сел рядом, нервно сглатывая. Она подняла на него глаза: — А позвонить не судьба? Не судьба. Ведь Кроули ещё ни разу не набрал Азирафаэля, всегда находя его в толпе, видимо, по запаху. А он, толстый дурак, протянул ему визитку, надеясь, что тот сразу же начнёт названивать, потому не попросил его номера в ответ. — Он не приходил вообще. Вроде как бы болеет, но ты же понимаешь. Наверное, опять с кем-то еб… — она осеклась, оценивая внешний вид собеседника. Скользнула взглядом по одежде (сойдет, и не таких видали), остановилась на теплых глазах. Ему явно не хватало нимба над этой кудрявой головой. Проследила направление его взгляда и уткнулась в заклятого врага, Риэла из ''рая''. Когда-то она сама там разносила кофе. — Хочешь его? — Что? — Ей показалось, что она поймала Азирафаэля с поличным. Но нет, он особо не испытывал серьёзных чувств к боссу, просто в его истории Марк Дарси и Дениэл Кливер слились в одного человека. Осталось только возмутиться: — Вы всегда так разговариваете? — Только по вторникам, — собеседница усмехнулась, — Я Белль. — Азирафаэль. Мне очень приятно. — Какой же ты чопорный! — она сморщилась то ли от горького американо, то ли от него самого. — Только по вторникам, мэм. — Один один. Только вот не мэм, не надо мне тут, — У Азирафаэля брови поползли вверх. — Я квир, между прочим. Знаешь, — она ещё раз скользнула взглядом по Риэлу, — у тебя есть все шансы. Ему вообще посрать… Кхм, на гендер того, кто в его постели. — Она молча жевала, беспардонно чавкая. А потом добавила: — хотя… туда всё равно невозможно попасть. Но… Азирафаэль переваривал информацию, пока девушка давала советы, располагая к себе прямолинейностью и доверительной улыбкой. Ей было хоть какое-то развлечение от смущения этого пухленького ангелочка, а тому было выгодно услышать даже слухи про то, какой его начальник там. Почему же ангел сейчас предавал своего демона? Ведь тот притягивал его к себе, словно магнит. Это покажется глупым, но Фелл просто «не верил, что ему мог понравиться такой толстый и нескладный идиот». Находясь на разных планетах, они по-разному глядели на мир, отчего Кроули в глазах Фелла был просто очень преданным другом. Поэтому сейчас Кроули был отодвинут на задворки сознания, высвобождая место для ''архангела''. К концу обеда они с Белль уже обменялись контактами и Зибул чуть ли не как муха потирала ладони. Всё-таки, когда любимый сериал заканчивался, наставало время для поисков новой драмы.