[настоящее время]
Самое странное в поцелуе с Тэхеном то, что Чонгук даже не пьян. Сейчас три часа ночи, и он почти бредит от усталости после того, как нянчился с очень пьяным Югёмом всю ночь, и да, Чонгук хотел Тэхена уже на протяжении нескольких месяцев, но он и не рассчитывал на то, что хоть что-то произойдет. Он и Тэхен – соседи, и всем известно, что лучше не стоит заводить отношения со своим соседом. Даже если твой сосед является самым потрясающим человеком, которого ты когда-либо встречал. Даже если твой сосед из тех великолепных людей, что заставляют европейцев гоняться за ними по улице, чтобы упросить оставить им свою фотографию. Честно говоря, это непристойно, насколько Тэхен горяч. Может быть даже незаконно. Чонгук хочет взглянуть на него, но для этого придется убрать руки с их текущего положения – из-под рубашки Кима. Так что этого не происходит. - Гук, - Тэ тяжело выдыхает, прижимаясь бедрами к Чону под одеялом. – Гук, ну же. Это так глупо. Они в двуспальной кровати Тэхена. Югём расплылся на соседней кровати Чонгука, буквально в трех шагах от них, потому что младший не позволил тому спать одному и задыхаться в собственной рвоте. Именно по этой причине Чонгук оказывается в кровати Тэхена в одних боксерах и оверсайз футболке, и, конечно же, это чертово двуспальное место, на котором физически невозможно спать рядом, не касаясь друг друга, так что их руки и плечи постоянно соприкасаются, пальцы Кима ледяные, он запихивает их между ног Чонгука, потому что он придурок, из-за чего Чон отталкивает его назад, а затем они оба толкают друг друга и тихо смеются в темноте, в ответ Тэхен толкает еще сильнее и оказывается почти сверху над ним. Они смотрят друг на друга, а их лица опасно близко, и тогда Тэхен просто немного наклоняется. Было неловко в течение примерно первых двух секунд. Дыхание Тэ вспыхивает на щеке младшего, его губы прижимаются к уголку рта Чонгука. В течение этих двух секунд его мозг сначала замкнуло, а потом вдруг внезапно перезапустило, приспосабливаясь к этой новой дикой реальности, в которой его поцеловал (матерь божья) Ким Тэхен (черт возьми?), его тело потянулось к нему, руки обхватили лицо Тэ, его плечи, ворот рубашки. Чонгук толкнулся в его губы, их зубы столкнулись друг с другом, и Тэхен издал мягкий, испуганный звук, отчего младший прошептал: - Блять… Тэхен ответил таким же тихим голосом: - Господи, да, - и перекинул ногу через бедро Чонгука. Потом они целовались. Нелепо целовались. Типа - останови, нахер, эту тачку, я не могу подождать до дома - вот так. Отчаянно, с открытым ртом, глубоко и сочно, головокружительно, бесконечно, где один поцелуй тает в другом. Тэхен прижимается к промежности Чонгука. Руки Чонгука под рубашкой Тэхена. Он царапает вниз по позвоночнику Тэ, гладит его теплую, гладкую кожу, позволяет проникнуть к себе в рот его языку, такому скользкому, влажному и невозможно горячему. Чонгук никого не целовал вот так, по крайней мере год, а может быть и вообще никогда, и он точно всегда был пьян во время этого. Сегодня он трезв, но его опьяняют изгибы тела над ним в темноте, легкое движение мышц спины Тэхена под руками. Его язык на вкус как мятная зубная паста, а кожа источает запах апельсинов. Чонгук, вероятно, на вкус как желе, и пахнет как студенческая вечеринка, так что это … отлично. Супер. Прекрати думать, приказывает себе Чонгук. Неизвестно почему самый горячий парень в мире упал до уровня шута рядом с тобой прямо сейчас. Не смей все испортить. Тэхен засасывает нижнюю губу Чонгука и снова проникает внутрь его рта, пальцами зарываясь в волосы Чона. - Тише, - шепчет он, и только тогда Чонгук понимает, что издает беспомощные стоны в губы Тэхена. Боже. Боже? Так стыдно. Они ведь даже не одни сейчас. Югём, безусловно, не проснется до самого утра, но он все еще находится здесь. Почему Чонгук так смущен? С ним что-то не так? Господи, наверное. Он грохался со скейта, по крайней мере, десять раз, а когда ему было девять, он отскочил от батута прямо на твердый бетон, а еще очень много играл в футбол, будучи ребенком, прям слишком много, и ему влетало мячом по голове несчитанное количество раз. Так что, вероятно, с ним может быть что-то не так. Может быть, у него постоянное сотрясение мозга и именно поэтому он такой – всегда на взводе, неконтролируемый, очень громкий или, наоборот, очень тихий – всегда или слишком много, или слишком недостаточно. Прекрати думать, придурок. Перестань перестань перестааань. Перестань. Думать. Чонгук выгибает спину. Он в боксерах, а Тэхен в свободных пижамных штанах, и он чувствует, как Тэ жмется к нему. Четкий горячий изгиб тела, температура обоих тел давно за пределами здорового. Тэхен скребет зубами вниз по челюсти Чонгука, выдыхает со словами Гук, Гук, малыш, боже в его шею и трется бедрами о чужие под одеялом, и Чонгук так возбужден, словно он оголенный провод: все его нервные окончания светятся будто светлячки, кожа горячая и сверхчувствительная, пульс отдается в ушах, а бедра непроизвольно подергиваются. Он практически уверен, что целоваться так не полагается. Затем Тэхен просовывает руку между их телами и трет ладонь о член Чона, обхватывая его через ткань. Чонгук дрожит, ох оох, сдерживая свой стон, трется о руку Тэхена... и вдруг гребаный Югём громко хрипит и говорит что-то вроде: - Я же говорил тебе, она не любит Рождество. Чонгук и Тэхен замирают в унисон. - Нееееет, - голос с соседней кровати. – Нет, я не хочу, чтобы собаки ненавидели меня. – А потом переворачивается на спину и начинает храпеть. - Ну, - шепчет Тэхен после долгого молчания. - Вот и вся атмосфера. Чонгук не в состоянии даже засмеяться. И правда, вот уж и атмосфера: жар, страсть, боль, потребность в руках Тэхена, потребность в его пальцах внутри него, содрогание их бедер и дрожь в дыхании – все это ушло, остался лишь вакуум тишины. Медленно Тэхен убирает руку от промежности Чона. Они все еще связаны друг с другом, лицо Чонгука уткнулось в плечо Тэхена, нос касается участка загорелой кожи, которую он только что целовал. Пытаясь как можно тише, они оба тяжело дышат. Оба напряжены, но уже не сексуально, как это было до этого. - Ладно, - тихо говорит Тэхен и слезает с тела Чонгука. Он плюхается на матрас рядом с ним, их руки и бедра все еще соприкасаются. Если бы Бог был реальным, то было бы легче дышать без веса Тэхена на нем. Чонгук беспомощно смотрит в потолок. Между ними повисла тишина - потертый канатный мост, связывающий две неровные скалы. Долгое время единственным звуком в темной спальне был странный храп Югема-газонокосилки. Тогда Чонгук прошептал: - Хм. Это случилось. - Даа, - быстро отвечает Тэ, словно ждал, что тот именно это и скажет. - Думаешь, нам будет странно? Ну, утром? - Нет, - говорит Тэхен. – Я не знаю. В смысле, для меня. Для меня это не странно. - Очень мило с твоей стороны. - Мм, - Тэхен немного пошевелился, нащупывая что-то, а потом бросил телефон Чона на его грудь и взмахнул своим в воздухе. – Здесь. Он что-то печатает, и у Чонгука жужжит телефон. Тэхен я правда не хотел снова будить Гёма лмао Чонгук хаха а в этом есть смысл будем надеяться, что он на самом деле ничего не слышал Тэхен по крайней мере я знаю, что я чист Чонгук извиняюсь?? Тэхен ну если он что-то и слышал, то уж точно не от меня ;) Слава Богу, здесь так темно. Слава Богу, Тэхен не видит, как Чонгук покраснел. Чонгук заткнись нахуй, какой же ты придурок омгф Тэхен хехехехехехеххе Чонгук я ничего не мог поделать!! я шумный я не виноват Тэхен неет нет нет это было горячо ты такой горячий О боже. Чонгук хаха ухх окей спасибо хаха ты тоже Тэхен :) я правда хочу чтобы Югёма не было здесь прямо сейчас Что. Блять. Вообще. Здесь. Происходит? Тэхен что, пытался с ним… секститься? В то время, как они буквально находятся рядом друг с другом в одной кровати? Чонгук, застыв, смотрит на экран своего телефона. Ну и как он должен ответить на это? лол аналогично? я тоже? хаха даа не мог бы ты переехать меня прямо сейчас? Оу, подождите-ка, вообще-то неплохо. Но, очевидно, Тэхену надоело ждать ответа, потому что Чонгук только сейчас начал печатать хаха даа, рука Тэ скатывается с его живота и останавливается чуть ниже на боксерах. - Все нормально? – едва слышно спрашивает Тэ. – Скажи мне, если что-то не так. Серьезно. Чонгук поворачивает свою голову, чтобы прошептать да Тэхену в ухо, но Тэхен уже смотрит на него блестящими в темноте глазами, и каким-то образом Чонгук снова целует его. Их губы двигаются вместе медленно, тихо, и, когда старший проскальзывает языком в рот Чонгука, это перестает быть безумием; чуть менее, чем желание трахнуться, и чуть более, чем просто желание распробовать на вкус. Он отбрасывает телефон в сторону и поднимается на локтях, снова нависая над Чонгуком, одной рукой лениво рисуя круги на его животе. - Хочу тебя, - выдыхает Чонгук. Он целует Тэхена, находя его губы в темноте снова и снова. – Я хочу тебя. - Да? - Мм. Да. - Я тоже, - говорит Тэхен. – Тебя, в смысле. Хочу тебя очень сильно, - он проводит губами вниз по мягкому и влажному горлу Чона. – Хотел тебя месяцами. Требуется секунда, чтобы обоим утонуть друг в друге. Потом глаза Чонгука резко открываются. - Подожди-подожди, что? Тэхен целует у основания его шеи. - Чувак, детка, ну же. Тебя не должно это удивлять. - Окей, во-первых, я не могу поверить, что ты только что назвал меня «чуваком» и «деткой» на одном дыхании, это худшее, что я когда-либо слышал в своей жизни, - шипит Чонгук, - во-вторых, что? Тэхен вздыхает, наконец поднимая свою голову. Он встречает взгляд Чонгука в темноте, и, возможно, Чонгук выглядит таким же ошеломленным, как и он сам, потому что выражение лица самого Тэхена становится невероятно нежным. - Чонгуки, - он произносит это слово с такой любовью, - твои друзья поставили ставки на следующий день после нашей встречи, - Тэ закатывает глаза. – Вообще-то, я не должен был об этом узнать, но Джин-хён не умеет хранить секреты. У Чонгука отвисает челюсть. Ладно… да, окей, возможно это пиздец как очевидно, что он влюблен в Тэхена. Ему никогда не удавалось скрывать подобные вещи. И примерно полчаса назад у него создалось впечатление, что его огромная, унизительная, изнурительная влюбленность была полностью безответной. Но… то, как говорит Тэхен, звучит почти также… - Подумай об этом, - говорит Тэхен, протягивая руку, чтобы смахнуть челку Чонгука со лба. – Ну же, просто задумайся на секунду. - Задуматься о чем? - Хм. Буквально обо всем, что произошло между нами за последние четыре месяца. - Но это… - все время, пока мы жили вместе, Чон начинает возражать, но что-то в голосе Тэхена заставляет его заколебаться, заставляет его закрыть рот, закрыть глаза и— —подумай— —об этом—- [пауза] [перемотать назад] [пуск] -
[фрагмент 1]
Чонгуку требуется одна (1!) неделя для того, чтобы понять: Тэхен – самый лучший сосед на свете. - Он на самом деле идеален, - говорит Чонгук Сокджину с набитым жареной курицей ртом. Они сидят на полу гостиной Джина и Намджуна в окружении полдюжины коробок от еды – традиция вечера среды. – Я так нервничал, что это будет повторение прошлого года, и я опять застряну в комнате с полным придурком, но он потрясающий. Я думаю, это была судьба? Нас свела не университетская общага, а судьба. Он мой соул-руммейт. - То есть, твой соулмейт, - говорит Джин. - Неа. Мой соул-руммейт. Я хочу жить с ним вечно. Думаю, он может быть Лучшим Соседом Всей Моей Жизни. Сокджин щурится на него. - Мы просто очень хорошие бро, - продолжает Чонгук, запихивая маринованную редьку в рот. – Мне кажется, что он уже один из моих лучших друзей, понимаешь? Тэ просто… он такой классный. Он такой крутой? И вечно такой похуистичный. И много знает об искусстве. И у него отличный вкус в аниме. - Оу, ну, слава богу, - произносит Сокджин. Чонгук показывает ему язык. - Не злись. - Я не злюсь! Я искренне рад за тебя. Я так рад, что ты наконец-то нашел свою мечту. - Он даже играет в Овервотч. И Дрэгон Эйдж: Инквизиция. И нам обоим нравится Крейг из «Папочки-мечты»? Ну так, каковы шансы? - Один из семи. - На днях он приготовил мне ужин, - вздыхает Гук. – Мне кажется, я люблю его. - Очень мило. А что он приготовил для тебя? - Пиццу. Сокджин выглядит потрясенным. - Он приготовил пиццу? В твоей отвратительной маленькой кухне? - Нет-нет, он заказал пиццу. Долгое молчание, старший кладет палочки. - Итак, я уточню, - говорит он, - когда ты сказал, что Тэхен приготовил тебе ужин, ты имел в виду, что он взял телефон и заказал пиццу. - Да, - уверенно отвечает Чонгук. – Он приготовил мне ужин. - Это не одно и то же… - Сокджин замолкает, пощипывая переносицу. – Ладно, неважно. Поздравляю вас обоих. Не планируйте свадьбу весной, ты ужасно выглядишь в пастельном. - Я отлично выгляжу в пастельном! - В лучшем случае, ты выглядишь приемлемо в пастельном, - говорит Джин. – Не торопитесь.[фрагмент 2]
В первый раз, когда это происходит, Чонгук даже не думает об этом. Нет. - Гуки! – Тэхен кричит в ту же секунду, как входит в дверь их дерьмовой маленькой университетской комнаты. – Чонгуки! Ты дома? Чонгук! Угадай что! - Что? – переспрашивает Чон. Сейчас он распластался на диване, собирая свои силы, чтобы приготовить ужин или подготовиться к тесту по биологии, или поделать что-нибудь, только лишь бы не ложиться спать в восемь часов, как древний человек. Он прислушивается к знакомым звукам, как Тэхен скидывает ботинки, как бросает сумку на пол, а через две секунды появляется у входа в комнату. Тэ укутан в пушистый белый свитер, его щёки пылают от сентябрьского холода, а волосы в полном беспорядке. На губах помада цвета красного вина. - Я сказал, угадай, - говорит Тэхен, скрестив руки на груди. – Ты должен угадать, Гук. - Хм… ты видел собаку? - Ну, да, и у меня есть несколько милых фото для тебя, но это не все. - Ты наконец-то нашел место, которое видел во сне? Тэхен фыркает: - Нет, но я просто скажу это. У меня был выходной, и я завернул лучший косяк в мире у Хоби-хёна, и еще я взял джелато по дороге домой. - Чувак… - Я знаю. Через двадцать минут, прижавшись друг к другу, они сидели на пожарной лестнице, передавая друг другу косяк. На улице темно, по-осеннему темно; Чонгук знает, что ему это мерещится, но он клянется, что чувствует запах древесного дыма и гниющих листьев под городской запах асфальта, дури и какой-то мочи. Он смотрит в сторону, отдавая скрутку Тэ, его лицо попадает под рассеянный оранжево-золотой свет от фонарей, а затем отдает косяк обратно, на конце которого остаются красные следы от его губной помады, что какой-то причине заставляет Чонгука чувствовать себя немного не в порядке, немного беспокойно. Когда он кладет косяк между своими губами и вдыхает, ощущение усиливается. Через некоторое время они возвращаются в дом, когда дурь заканчивается и становится достаточно холодно, чтобы заставить их зубы стучать. Чонгук под приятным кайфом. При ходьбе кажется, что ты перебираешься через брод с водой по колено, и все немного ярче, чем обычно, немного смешнее. Он плюхается на диван и моргает, а потом и Тэхен падает рядом с ним, одной ногой оставаясь на коленях Чонгука, протягивает кружку с шоколадным джелато и две ложки. Они делят джелато как недавно косяк, передавая его туда-сюда. Чонгук продолжает держать ложку во рту до тех пор, пока мороженое полностью не исчезнет и затем рассасывает шоколадную крошку, пока и она не растает с горько-сладким вкусом на его языке. В какой-то момент Тэхен включает аниме «Бродяга Кэнсин», и они пытаются сфокусироваться на нем, правда очень пытаются, но Чонгук продолжает забывать сюжет через две секунды после показа, и Тэ совершенно не может перестать смеяться, так что они выключают телевизор и просто сидят, прислонившись друг к другу. - Ты теплый, - говорит Тэхен, уткнувшись лицом в плечо Чонгука, чтобы найти удобное положение. – Всегда такой теплый. Держу пари, это все мышцы. Тэхен пахнет апельсинами, Чонгук не может продолжать задерживать дыхание, у него кружится голова. - Мне жарко, - говорит он. - Как ящерица на солнышке, - шутит Тэхен. - Ага. Тэхен вздыхает, прижимаясь ближе к телу Гука. Ничего нового; он более тактильный, чем Чонгук, Тэ всегда тискает и обнимает его, ерошит волосы и проводит пальцами по чонгуковой спине. Он словно золотой ретривер в обличие человека. Тэхен бесстыден во всем, что касается прикосновений и всего остального, но не в жестокой или агрессивной манере. И это не потому, что он протестует против чего-то, просто он, кажется, существует в месте, незатронутом самосознанием. Чонгук никогда не испытывал ничего подобного. - Ты приятно пахнешь, - говорит он, ткнувшись носом в волосы Тэхена и закрыв глаза. Так тепло и уютно, Тэ наваливается на Чона всем своим весом. – Цитрусом. И ванилью. В какой-то момент Чонгук на самом деле отключается, засыпает словно погружается в воду: мерцание света на водной глади, капля, а затем он тонет. Он чувствует больше, чем слышит, когда Тэхен шепчет что-то в ответ, губами цепляясь за рубашку Чона. Но Чонгук не может разобрать слов, и через секунду он уже спит.-
Просыпается он где-то между тремя и четырьмя утра, и сначала не понимает почему. Затем осознает, что его левая рука затекла, а правая нога мерзнет от холода. Чонгуку понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к темноте, и еще столько же, чтобы понять – Тэхен полностью расположился на нем. Его голова лежит на груди Гука, волосы касаются подбородка младшего. Пальцы Тэхена вцепились в его рубашку и он полностью сжимает руку Чонгука. Старший полностью заменяет одеяло, поэтому половина Чонгука замерзает, а другая половина – горячая, липкая от пота. Это нехорошо. Чонгук начинает сталкивать с себя Тэхена, но что-то заставляет его остановиться. Может быть, это из-за теплого и мягкого дыхания на его ключице. Может быть, дело в запахе волос, или в сжатых пальцах на его рубашке, или изгибе спины в желтом свете, проникающем в окно, или, может быть, из-за всего вместе и лени самого Чона, ну, или существует еще какая-нибудь причина. Но что бы то ни было, Чонгук не отталкивает Тэхена с себя. Он только осторожно подвигается, словно сверху фарфоровая кукла, а не человек. Ему удается вытащить руку из-под Тэ, а затем, не найдя другого места, оборачивает ее вокруг спины Тэхена. Он чувствует, как поднимается и опускается грудь Кима, как медленно расширяются его легкие. Запах апельсинов повсюду, вся их маленькая квартирка словно крошечный яркий фруктовый сад посреди города. Чонгук глубоко вздыхает и снова закрывает глаза. На следующее утро он просыпается один. И он вовсе не думает делить диван с Тэхеном всю ночь. Нет. Не в этот раз и не следующий. Нет.[фрагмент 3]
- Ой, фуу, - говорит Тэхен, его лицо скорчилось во что-то сморщенное и несчастное. Чонгук хихикает. – Боже мой, фуу, это так отвратительно! Хён, как ты это пьешь? - Это джин с тоником, - решительно отвечает Юнги. – Как тебе может не нравиться? Вкусно же. - Я имею в виду, джин. Сокджин внезапно появляется из-за плеча Юнги: - Ты звал? - Ах, это шутка, - смеется Намджун, оживляясь после того, как он молча взобрался на барную стойку. – Хён. Джин-хён. Какой твой любимый напиток? - Хм. Вино, - задумчиво говорит Сокджин. - Нееее, Твой любимый напиток – Джин-тоник. - Нет, я ненавижу джин, - говорит Сокджин, и его глаза до смешного расширяются. – Аа, подождите, боже, - он сгибается пополам, смеясь странным пронзительным смехом, который всегда заставляет Юнги мечтательно улыбаться, а затем дуться еще сильнее, чтобы наладить равновесие во Вселенной. Чонгук замечает все это. Он также замечает, как Тэхен все еще делает это отвратительное лицо, поэтому он отдает свой напиток в руки Тэхена: - Вот, Тэ, попробуй. - Ты никогда не называешь меня хёном, - скулит Тэхен, но делает глоток из стакана Чонгука. – О, подожди, это вкусно. Что это? - Текила Санрайз. - Ты серьезно? – говорит Юнги. – Там же почти один только апельсиновый сок. - Точно, - одновременно произносят Тэхен и Чонгук и дают друг другу ладошками пять. Юнги вздыхает. Они сидят в баре недалеко от кампуса, маленьком тесном местечке, которое, кажется, не может решить – спортивный бар оно или хипстерским винным ресторан. В любом случае, здесь почти всегда полно студентов, одна группа которых толпится в туалетных кабинках, другие – подпирают барную стойку, громко смеются, часто спорят и обычно бывают пьяными в стельку уже к полуночи. Чонгук, вообще-то, не фанат алко-вечеринок, но Намджуну нравится пиво, Юнги обожает ликер, а Сокджин любит расслабиться и побыть эмоциональным, поэтому его часто тащат по земле обратно домой. Это всего второй раз, после того, как он представил Тэхена своим друзьям. Кажется, все идет как надо? Он думал, все друг другу нравятся. Это правда очень важно для меня, что вы, ребята, его любите, сказал Чонгук двумя днями ранее Намджуну, и Намджун неодобрительно нахмурился и ответил Ну, ладно, и Чонгук спросил Что, а Намджун Наверное, я думал, что вы, ребята, ну знаешь, просто соседи, а Чонгук Ну, мы еще и очень хорошие друзья, и Намджун А, ладно. Мы еще очень хорошие друзья, думает Чонгук, наблюдая, как Тэхен снова заливает в себя остаток текилы. Очень хорошие бро. Он чувствует себя защищенным, когда Тэхен ставит пустой стакан и обнимает Чонгука за плечи, качаясь на нем. - Дружищеееее, - громко говорит он, проводя носом по всей макушке Чона. – Бро... Гуки... Сосед номер один. - Сосед номер один, - эхом отзывается Чонгук. Он немного сгибается под весом Тэхена, стоящим на непослушных ногах. – Ты… ты просто самый лучший сосед, который когда-либо был у меня, чувак. - Боже мой, - бормочет Юнги. Чонгук игнорирует его. - Я очень рад, что вы нашли друг друга, - говорит Джун, одаривая Чонгука взглядом, который кажется слишком мягким и искренним для пятничного вечера в грязном баре. – Вы оба кажетесь очень счастливыми. Тэхен, спасибо, что заботишься о моем сыне. - Ты и правда, как его отец, так что не за что. Но он тоже заботится обо мне. Он мой спайдербой. - Твой спайдер… бой? – нахмурив брови спрашивает Сокджин. – В смысле, спайдермэн? - Нет! – громко говорит Тэхен. – В смысле, спайдербой. Мальчик, который ловит пауков для меня. Спайдербой, Юнги утыкается смешком в свой напиток. Чон корчится, краснея: - Ничего особенного. - Это очень даже особенно, - Тэ поворачивается лицом к младшему, что на самом деле плохо выходит, потому что он все еще одной рукой обнимает его за плечи и другой рукой перебирает волосы на его голове, а еще они одинакового роста, поэтому они, в конце концов, сталкиваются носами. Если бы Чонгук был трезв, он бы отодвинулся. – Это так важно. Потому что я люблю паучков? Я люблю их. Но я не хочу мыться вместе с ними. Понимаешь? - Конечно, - медленно протягивает Сокджин, и Намджун кивает, будто точно знает, о чем тот говорит. - Но я также не хочу, чтобы кто-то их убивал. И тут приходит Чонгук. - Я просто выставляю их на улицу, - лениво отвечает Гук. - Нет, это не так! – Тэхен торжественно оглядывает их маленький круг. – Он кладет их в чашку, а потом отпускает на пожарной лестнице, и он всегда говорит им: «Хорошего пути, маленькие дружочки», а потом он возвращается домой и сообщает, что путь чист. Он мой большой храбрый спайдербой. Чонгук кашляет: - Ну правда же ерунда. - Да нет же! – продолжает настаивать на своем Тэхен, широко раскрыв глаза. – Это на самом деле так. Я люблю тебя, приятель. Я очень сильно тебя люблю, Гуки. Я люблю тебя. - Ты заставляешь мое сердце чувствовать как Сейлор Мун себя при трансформации, - говорит Чонгук. - Твою же мать, - шепчет Юнги.- [пауза] [перемотать вперед] [пуск] -
[настоящее время]
- О боже... О боже. О боже! - Ну вот, - говорит Тэхен, хихикая в изгиб шеи Чонгука. – Тшш, ты разбудишь Югёма. - Нахуй Югёма. Господи, - Чон обхватывает старшего за лицо обеими руками и тянет его вверх, глядя прямо в глаза. – Тэ. Ты же.. ты.. не будешь сожалеть об этом? - Эм… нет, - говорит Тэхен, его глаза расширяются, и впервые он выглядит неуверенным. – Мм, пожалуйста, скажи мне, что и ты тоже нет, потому что, если это так, то я думаю, я действительно, мм, только что очень просчитался… Чонгук целует его. Он проскальзывает руками в волосы Тэхена и тянет его вниз, сводя их губы вместе, сладкие, беспорядочные и открытые. - Конечно, нет, - произносит он в самые губы Тэхена, оставляя каждое слово поцелуем на них. – Ни капельки. Боже мой, Тэ. - Ты напугал меня, - шепчет дрожащим голосом Ким. - Прости, извини меня. Они возвращаются к глубоким, тягучим поцелуям. Приоткрыв рты, Тэхен прижимает язык к губам Чонгука, его зубам, его языку, проглатывая все крошечные смущающие звуки, медленно, сосредоточенно, словно он не хочет ничего больше, чем целовать Чонгука, задыхаясь в течение ближайшей вечности. Одна рука все еще лежит на животе Чонгука, но он не осмеливается спустить ее ниже. Часть Чонгука хочет, чтобы тот опустил ее - он помнит, как было приятно тогда, когда Тэ гладил большой рукой между ног сквозь тонкую ткань боксеров – но другая часть Чонгука, та часть, которая вытекает из горячего, бешенного отчаяния, что охватило его, когда они только начали целоваться, та часть, которая начинает понимать это не единственный твой шанс, ты можешь получить его снова, ты можешь взять его еще раз – эта часть знает, что они, вероятно, не займутся сексом в первый раз, прямо сейчас, в почти четыре утра, с храпом Югёма в трех шагах от них. Тэхен, кажется, приходит к такому же выводу. - Хей, - шепчет он, целуя уголок рта Чонгука и ямочку на щеке. – Я хочу тебя. Я правда чертовски сильно хочу заняться с тобой любовью, но я не знаю, я хочу сделать это правильно, и я продолжаю думать о том, ЧБСН, знаешь об этом? - … Что бы сделал Намджун? - Да, - Тэ опускает голову на плечо Чонгука. – Думаю, он… подождет до утра. Подождет, пока мы не поговорим. И подождет, пока мы не останемся наедине. Они оба бросают грозные взгляды в сторону кровати младшего. Югём фыркает во сне. - Извини, - только начинает Тэхен, но Чонгук качает головой. - Ты прав. Нам нужно поговорить, - он прикусывает губы, а на щеках расцветает тепло. – Ты очень важен для меня, и я… я не хочу все испортить. - Ох, бро, - умиляется Тэ. - Ладно, да, у нас новое правило. Тебе нельзя называть меня «бро» или «чувак» в постели. Дело не в том, что мне не нравится, а в том, что я хочу избежать развития рефлекса во время разговора с рандомным парнем. К тому же, у меня есть настоящий брат. Тэхен кивает, устраиваясь на матрасе. - Справедливо. После этого они еще некоторое время не ложатся, обнимают друг друга, медленно целуются и иногда шепчутся, не о чем-то важном - просто о незначительных, сонных мыслях, маленьких воспоминаниях друг о друге, моментах, которые сейчас всплывают в их умах - вот тогда до меня дошло, и тут я понял. Они поговорят о больших вещах утром. Они будут говорить и целоваться, может быть даже займутся сексом, может быть и нет. Но сейчас Чонгук чувствует себя так тепло и безопасно, свернувшись калачиком, положив голову на грудь Тэхену и обняв его за талию. Он может слышать его биение сердца, которое похоже на прилив океана в морской раковине. Это напоминает ему о Пусане, его доме. В этом есть что-то поэтическое, думает он, погружаясь в сон. Например, ты можешь взять морскую раковину с собой куда угодно, и в ней все еще живет океан, и ты можешь его послушать, когда захочешь. Чонгук пытается закончить метафору, но он слишком устал. Так тепло. Но все в порядке, ведь он может подумать об этом утром. У него есть время.[конец]