Do you remember me?..

Девушка неспешно бредет по набережной. Лёгкий бриз ласкает волосы, и она жмурится от удовольствия. Вокруг неё — все цветёт, и девушка тоже, поддаваясь всеобщему весеннему настроению, распускается, как цветок. Она смело спускается на пляж и садится на тёплый, нагретый солнцем, песок. Перебирает его в руках и откидывается назад, с наслаждением вдыхая морской воздух. Улыбается. Блондинка делает «снежного ангела» и заливисто смеётся. Её светлые волосы приятно щекочут ей шею. У неё нет прошлого. Она его не помнит. Мама подсказывает и порой что-то проясняется, а во сне её мучают страшные кошмары. « - Когда-нибудь я напишу фэнтези об этом,» — хмыкает девушка, впрочем, не унывая. Жизнь манит её, иногда дразнит, и блондинка всеми силами тянется к ней, ухватывая и запоминая каждый момент. Сейчас она почему-то вспоминает о школьном хулигане. Сульфус. От этого имени сердце начинает биться так сильно, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Они познакомились случайно. Тот намеренно задел её одной колкой фразой, а девушка, на удивление парня, ответила ему с большим напором, чем ожидалось от милой девочки-отличницы. Он умный и может быть хорошим, — Раф почему-то уверена в этом. И её тянет к нему, как будто он — лучик той самой счастливой жизни. Мама загадочно улыбается, когда девушка впервые говорит о Сульфусе и как бы намекает, что его стоит узнать получше. И Раф узнает. Узнает, что он тоже присутствовал при том взрыве. Узнает, что тот тоже не помнит большую часть своей жизни и живёт со старенькой соседкой, которую он любит и считает — практически — своей бабушкой. И Раф всей своей сущностью хочет помочь ему. Она не знает, что за ней с болью во взгляде наблюдают. Он не знает, что за ним с тщательно скрываемой заботой присматривают (бывшие) друзья и родные. *** " — Раф, пообещай мне, — девушка плачет и не стыдится своих слез. Её кудрявые тёмные волосы выбиваются из хвоста, и она с остервенением отмахивается от них, — что ты меня никогда не забудешь! Что ты вернёшься к нам! Пожалуйста… Блондинка поправляет нимб, гладит свой талисман, который тоже грустит, и оборачивается к ангелам. Они ревут, и Раф сама не сдерживает горьких слез. — Я обещаю… — её голос срывается на шёпот, — Я постараюсь! Я так люблю вас! Они обнимаются, и боль в груди утихает — ангелы не врут. Да вот только, Ури подумает об этом гораздо позже, Раф больше не ангел.» *** Первый месяц Ури ходит тенью. Аркан с сожалением смотрит на неё, как и все остальные. А девушка эти взгляды чувствует и хочет молниями бросить во всех, кто смеет это делать. Она ненавидит, плачет ночами и не выходит из своей комнаты, пока не понимает, что без Раф здесь пусто. Как и в её сердце теперь. Ури разрушает комнату и в слезах все восстанавливает. Раф, ведь, потом вернётся. Наверное. И это «наверное» душит, бьёт сильнее ножа, и она дрожит от подступающего гнева. Её пальцы искрят, и со временем она получает крылья Правды, чтобы никто больше не лгал ей. Ури не хочет ходить в Золотую школу. Там, среди смертных, бродит её лучшая подруга, которая, к счастью, не имеет ни ангела, ни демона на плече. Она ангел и после смерти снова станет им. Ури окружает боль. Она сквозит в каждом её движении, в каждом слове и чересчур жестокой реплике. Теперь её выбор в комнате состязаний всегда более кровавый, в чем Кабирия с ней согласна. Они понимают друг друга и даже — случайно — встречаются в смертном баре и, кивнув друг другу, напиваются и рыдают в туалете. Их боль — похожа. И это убивает её сильнее. *** Ури стоит на берегу моря и неотрывно наблюдает за Раф. Та нежится в лучах уходящего солнца, и она решается на (почти) кощунственный поступок. Её талисман, Лампо, протестующе жужжит, но то, как исказилось лицо хозяйки в очередной вспышке гнева, пугает светлячка. Он чувствует эмоции девушки и, жалея её, помогает запустить превращение. Раф хмурится и на секунду её пронзает дикая головная боль. В голове появляются образы, которые тут же исчезают. — Как ты? — обеспокоенно спрашивает Ури, внутренне радуясь, что сейчас она прикасается к ней, помогает подняться и, пропуская сквозь пальцы магию, лечит девушку. Раф дергается и ей кажется, что она уже видела девушку с пляжа ранее. — Всё в порядке, — тихо произносит она и вновь оседает на песок. Ури повторяет её движения и смотрит выжидающе, с гулко бьющимся сердцем и надеждой. — Скажи… — неуверенно начинает Раф, облизывая пересохшие губы, — мы встречались до того взрыва? Ури замирает и вдруг тепло улыбается. Раф отвечает ей тем же. — Да, — говорит Ури и ей плевать, что это — прямое нарушение правил. — Да, мы виделись. И не раз. Мы дружили, Раф… Ты помнишь меня? Блондинка зажмуривается, и ей чудится, что её виски сжимают тисками с удвоенной силой. Образы вновь мелькают в голове, и Ури пускает волну магии. Та помогает оправиться подруге и уставиться на брюнетку с немым вопросом. — Раф, — тянет Ури и надеется, молит, как никогда прежде. Она мысленно проговаривает заклинание о правде и смотрит блондинке прямо в глаза. В душу. — Пожалуйста… Ты помнишь меня? Блондинка плачет, и боль в голове накатывает с новой силой. — Раф, ты обещала мне! Обещала, что не забудешь! Раф выдыхает и распахивает глаза, глотая воздух так, будто только что она тонула. — Ури?.. — брюнетка кивает и тянет к подруге руки. — Ури! Я так скучала! Я была, как во сне! Раф падает и поднимается, обнимает подругу, стискивая её в объятиях так, будто это все — сон, и скоро она исчезнет. Девушки ревут, размазывают слезы на щеках друг друга, и Ури чувствует, что то, о чем говорит подруга — правда. — Мне всегда не хватало тебя, милая… — сбито шепчет Раф. Раф помнит. Помнит, что взрыв — это разгар битвы с их врагами. Помнит путь прохождения, чтобы стать смертной и знает, что завтра она поможет Сульфусу. Потому что это — правильно, а жить в забытие почти целый век кощунственнее, чем нарушение вето. Но сейчас она обнимает лучшую подругу, и они обе чувствуют давно забытое тепло и сладкий аромат чужих, но таких родных, духов.