Преследуй меня во сне

Азирафель не делает ничего столь неучтивого, как просыпаться ночью с криком. Когда Кроули просыпается, Азирафаэль сидит, тяжело дыша, зажав рот рукой, чтобы заглушить любой звук, явно стараясь не разбудить демона.  Какая-то его часть испытывает искушение снова уснуть, а другая напротив, видя, как страдает Азирафель, хочет притянуть своего ангела к себе и уничтожить все то, что его так расстроило. — Азирафель, — тихо произносит он хриплым от сна голосом. Азирафель чуть не подпрыгнул, повернувшись к Кроули. — Что случилось? — Ничего, — быстро произносит Азирафель. Кроули садится рядом с ним, попутно включая щелчком пальцев прикроватный светильник. — Ангел, ты ужасный лжец. — Мне приснился кошмар, — Азирафель смотрит впереди себя, крепко вцепившись руками в одеяло. — Тебе не о чем беспокоиться, ложись спать. — Перестань так беспокоиться обо мне, — говорит Кроули. — Мне даже не нужен сон, а даже если и нужен, ты для меня гораздо важнее. — он дотрагивается до колена Азирафеля лишь на мгновение, а после и вовсе убирает руку, когда ангел отдвинулся от него. — Поговори со мной. Азирафель издает сдавленный звук, но не произносит ни слова. — Посмотри на меня, дорогой. Азирафель поворачивается к нему, отчаянно вытирая глаза. — Что бы ты ни видел во сне, это было не по-настоящему. Я в порядке, мир в порядке. Мы в порядке. — Я убил тебя, — шепчет Азирафаль. — Что? — Я… это было в Раю… они хотели причинить тебе боль, причинить мне боль, причиняя тебе боль, они сказали мне, что могут сделать гораздо хуже, чем просто убить тебя, и я был напуган, напуган и слаб. Азирафель не смотрит на него. Он смотрит на одеяло, периодически поглядывая на Кроули. — Это было не по-настоящему, ангел. Просто кошмар. Я в порядке, видишь? Азирафель протягивает руку и кладет ладонь на лицо Кроули. Кроули берет его руку в свою и нежно целует. — Просто кошмар, — повторяет Азирафель, и туман в котором он потерялся, кажется рассеился, он отдергивает руку, покрываясь румянцем. — О боже, который час? Ужасно извиняюсь за все это, я сейчас уйду. — Останешься здесь? — Кроули снова тянется к его руке. — Тебе не нужно смущаться. — Мне не стыдно, — тихо говорит Азирафель. — Знаешь, они не останутся в стороне навсегда. В конце концов, небеса и ад вернутся за нами, и они больше не будут использовать адский огонь и святую воду. Мне невыносима мысль, что тебе будет больно. Это так похоже на Азирафеля — заботиться только о благополучии Кроули и не думать ни мысли о себе. — Мы что-нибудь придумаем, как всегда. А теперь, прекрати метаться к краю кровати. Мне холодно. Азирафель улыбается, слабо и неуверенно, но это намного лучше, чем его опустошенное выражение лица, которое у него было всего несколько мгновений назад. К сожалению, это быстро проходит, и Азирафаэль приближается к Кроули. — Мне никогда не снился такой сон, — говорит он, прислоняясь головой к Кроули. — Когда я видел небеса во сне, они были… снисходительнее. Это было бы последним словом, которое Кроули использовал бы для описания рая, но он не осмеливается прервать ангела. — Не думаю, что я им когда-либо по настоящему нравился, — говорит Азирафель так небрежно, явно вымученно. — В последний раз, когда я их видел, мне сказали, что я «жалкое подобие Ангела». Интересно, думают ли они сейчас так же? — Они идиоты, если так думают. Ты лучше каждого из них. — Кроули хочет сказать гораздо больше, но это было бы неуместно.  — Я никогда не боялся их раньше, — тихо говорит Азирафель. — Или, по крайней мере, не боялся до такой степени. Я подумал… они могут быть жестокими, может, Гавриил смеялся надо мной, может, никто не уважал меня, но… — Они были твоей семьей, — говорит Кроули. Азирафель кивает. — Они должны были быть моей семьей. Какая семья пытается тебя убить? — По крайней мере, в аду мы более открыто не уважаем друг друга, — бормочет себе под нос Кроули, проводя рукой по волосам Азирафеля. — Я так старался, чтобы они увидели, чтобы поняли. В течение шести тысяч лет я старался, и в конце концов, лучшее, на что я могу надеяться, это никогда больше их не увидеть, — его голос срывается. Он действительно ужасный лжец. — Ну и к черту их всех. Теперь мы на своей стороне. Ни перед кем не отчитываемся, не думаем ни о каких квотах, ни о каких глупых правилах. И если кто-то придёт за нами, мы сможем дать отпор, не так ли? Мы остановили Армагеддон. — Насколько я помню, мы почти ничего не сделали. — Это они так считают, а так насколько мне известно, мы играли довольно важную роль. Азирафель смеется, немного нервно, но все же это самое прекрасное, что Кроули когда-либо слышал. Прежде чем он успел об этом подумать, он наклоняется и целует ангела в щеку. Азирафель слегка вздрагивает, и Кроули отстраняется, боясь, что совершил ошибку, но Азирафель кладет руку ему на лицо. — Будь ближе. Мне холодно, — говорит он лукаво улыбаясь. — Ну, если ты настаиваешь. Будь Кроули абсолютно честным, то он определено бы сказал, что Азирафель плохо целуется. Его поцелуи застенчивы и нерешительны, иногда такие легкие, что Кроули едва ощущает их, и все же это простое, нежное давление заставляет всю его душу светиться. Когда Азирафель отстраняется, его щеки заливаются румянцем, и он прикусывает губу, глядя на Кроули. Это выглядит так мило с его стороны, что Кроули поздно осознает, что притягивает Азирафеля ближе, целуя его везде, кроме губ. Он целует его в нос, лоб, щеки и даже веки, пока Азирафель не начинает смеяться, отталкивая Кроули, когда тот начинает тянуться к его рукам и груди. — О нет. Я знаю, к чему это приведёт. — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — говорит Кроули, целуя Азирафеля в ухо. Азирафель прислоняется головой к груди Кроули, словно к маяку тепла. — Думаю, я хотел бы снова заснуть, — объявляет он рубашке Кроули. — Разве не ты настаивал, что сон — пустая трата времени? — Я не боюсь признать свою неправоту. — он дергает Кроули за рубашку, и Кроули повинуется, падая на подушку. — Спасибо, — тихо говорит Азирафель, когда свет выключается, и они снова, обнявшись, лежат в постели. — За что? — За то, что утешил меня. За то, что терпел мой идиотизм шесть тысяч лет. — Это не идиотизм. — Он самый. Как я мог считать, что место, которое бросило тебя, было хорошим? Кроули молчит, пораженный дерзостью Азирафаэля. — Спасибо, — наконец тихо говорит он. — Мы оба были идиотами. Но в конце концов все получилось, не так ли? — Так оно и есть, — тихо говорит Азирафель. Утром появятся поводы для беспокойства, планы на будущее, демоны и ангелы… но пока есть только Азирафель и Кроули, и существующий мир.