"Сдавайся!"

- И что вы намеренны предпринять далее, поручик? - спросил Овечкин. Штабс-капитан сидел на своём уже излюбленном кресле, в просторной каюте и ожидал, когда вернётся Перов. - О чём вы, Пётр Сергеевич? - Я о чекистке... - Ничего не изменилось. Высадим вместе с остальными, а дальше пусть делает, что захочет! - Ну что ж, значит, мы можем вздохнуть спокойно! - усмехнулся Овечкин. - Пётр Сергеевич, а чем собирайтесь заняться по прибытию в безопасное место? - Я собираюсь жить! Жить по-новому! - Чем же эта новая жизнь будет отличаться от старой? - спросил поручик. Вопрос остался без ответа. Овечкин, возможно, и сам не знал, что сказать. Вместо этого он немного подумал и перевёл тему разговора в другое русло. - Сколько вам лет, поручик? Тот сначала удивился, что Овечкин так интересуется его персоной. Хотя они были знакомы уже много лет, начиная со службы в Крыму. Когда молодой офицер пришёл на службу, в качестве адъютанта Кудасова и сразу обратил на себя внимание своими военными качествами. Да, Перов Владимир Николаевич, был ценным кадром и быстро продвигался по карьерной лестнице. Он был выходцем из довольно благородной семьи. С молодости знаком с военным делом. Обучен всему, что пригодилось на службе в Крыму. Статный, высокий, весьма не плох собой! Способен поддержать многие темы в беседе. Надо признать, прекрасно играет на гитаре и поёт. Его отец, настоял на строгом обучении сына. Николай Васильевич Перов - был один из героев Царской России. Боевой офицер! Сын у него появился поздно. И когда парню было чуть за двадцать лет, Николай Перов скончался от старости и многих недугов. Мать была прямо скажем неблагородных кровей. И особой любви не к сыну, ни к супругу не питала. Скончалась за несколько лет до Николая Васильевича. Её звали Мария. А в сердце сына, отец навсегда остался героем! Примером! Но, в 1922 поражение раз и навсегда изменило жизнь Владимира. Он больше не верил в героизм...Вера - утратила для него свою великую ценность. Он превратился в циника. Этакого харизматичного мерзавца, который состоял в сомнительном сговоре с местным интриганом месье Дюком. Он уже понимал, что поступает не так, как завещал ему отец. И нет, как учили его - не по военной чести! Но, остановится, Перов уже не мог. Да, и не хотел. Перов когда-то производил впечатление человека высокой морали и чести. А теперь... Его не узнать. Это совершенно другой человек. Сейчас он никому не верил, никого не ждал и никого не любил...Уже не любил... А ведь когда-то... В далёком 1919 году он впервые предстал перед Кудасовым. Полковник имел весьма суровый вид и на своего нового адъютанта сперва посмотрел недоверчиво. Но, это была лишь игра. Он быстро стал доверять Перову, отмечая его блестящее военное будущее. А как иначе?! Владимир Николаевич внушал доверие. Умел слушать. Понимать. Знал несколько языков: не считая русского, французский, немецкий, польский, болгарский. Хорошо был знаком с литературой. И не обделен музыкальными способностями. Молод. В 1922 году Владимиру исполнилось только 28 лет. К тому же, хитёр...Как настоящий разведчик, обладал стратегическим складом ума. Умел так же и втереться в доверие. Оттого с ним любил проводить время и сам Кудасов и штабс-капитан Овечкин. Перов неплохо играл на бильярде...Однако, стоило ему там оказаться, и он тут же начинал грустить. Виной всему, была запретная любовь, томящаяся у него в сердце. Это была женщина, которую он видел каждый день, но к которой не мог приблизиться ближе, чем ему полагалось по статусу адъютанта. Вы наверное уже догадались, что речь идёт о супруге полковника Кудасова. Её звали Софья Алексеевна Полонская. Её отец тоже был военным с большим именем, а мать - балериной. Софья Алексеевна была на два года старше поручика Перова, а это значит, что она была на много лет младше своего супруга. На самом деле между супругами была разница в четырнадцать лет. Перов чувствовал трепет и глубокое уважение к верной супруге полковника. И, наверно, полюбил её за эту верность! Кроме того, Софья была невероятно женственна и нежна. Улыбчива. Стройна и выглядела очень молодо. Была невероятной модницей! Владимир даже не смел лишний раз произносить её имя. Не имел на это морального права. Поэтому, находясь вдали от неё, он шёпотом проговаривал:"Софья Алексеевна, София!" Делал это так, словно прячет редкую, драгоценную жемчужину от глаз всех! Позволить себе двусмысленных взглядов или чего-то большего он не мог. Поскольку бесконечно уважал саму Софью Алексеевну и её супруга, полковника Кудасова. А потом, когда Кудасов и ему подобные были вынуждены бежать за кордон, Софья Алексеевна порвала все отношения с теперь уже бывшим супругом и уехала в Петербург. Там у неё ещё оставались родные...И возвращаться она уже не планировала. Перов давно смирился с мыслью о том, что никогда не увидит её. Он спрятал свои чувства в глубине души, обратил их в злость и холодность. Стал таким, каким его теперь знает месье Дюк. Всё же надеясь по ночам, что она нашла своё истинное счастье и обрела покой. Он никогда не думал, что сможет сделать её счастливой, даже когда обстановка в стране утихла, Владимир не пытался её найти. Возможно, его любовь переросла в нечто более высокое и невесомое. В бесконечное уважение, глубокое восхищение и человеческую симпатию! В любом случае, нынешний Перов не мечтал о встречи с Софьей Алексеевной. Он не хотел, чтобы эта женщина из прошлого знала, насколько он изменился! Кто знает, может быть она и забыла о нем...И если даже встретит случайно на улице, не узнает. Пройдёт мимо. И не обернётся. Когда всё вокруг стемнело, Ксанка забеспокоилась. Было прохладно, а вместе с тем тревожно на душе. Девушка всё время думала о своих товарищах, которые остались позади: где они? что с ними? И как там Яшка, он ведь серьёзно ранен? Только сейчас, стоя в запертой каюте, среди преступников, она понимает, как сильно привязана к своим друзьям и как ей не хочется расставаться с ними! Всю свою молодость она решительно посвящала борьбе со злом и считала это наилучшем выбором в жизни. По правде говоря, сама она ничего и не выбирала...После смерти отца, её брат не мог сидеть сложа руки и друзья поддержали его в этом. Так они стали неуловимой четвёркой, потом красноармейцами, а потом чекистами. И времени подумать:"а что же будет дальше?" у них просто не было. Шаг за шагом, цель за целью они продвигались вперёд! Многих теряли, но сохранили дружбу такой же крепкой, какой она была вначале. Ксанка даже знает, как волнуются за неё товарищи, как рвутся спасать её и всех пассажиров, а она не должна стоять и ныть здесь, как маленькая. Нужно что-то придумать. И у девушки рождается план... Вообще ей кажется странным, что Перов не догадался проверить, как она выбралась через запертую дверь и не обыскал её. Но, эт ей только на руку! Ксанка снова достает нож и освобождается. За дверью никого, её снова не охраняют. Чекиста выбирается на палубу, осторожно продвигаясь к заветной цели. Она бросает якорь, чтобы хоть как-то задержать пароход на месте. Потом скрывается так же незаметно, как и пришла. Пробравшись в рубку, она взглядом просит капитана, находившегося у штурвала, отвлечь внимание одного из преступников и тот выполняет. Тогда Ксанка выводит из строя судовую телефонную связь, а так же системы пожарной и трюмной сигнализации. Когда на палубе начинается неразбериха по поводу возникших неполадок, чекистка быстро возвращается в свою каюту. О том, что случилось было доложено Перову и Овечкину. Штабс-капитан с усмешкой смотрит на Владимира, мол я же говорил что будут проблемы. - Чекисты очень хитрые! Взять хотя бы Валерия Мещерякова...помните, что он устроил в Крыму?! Да и в Париже тоже! Вы же сами говорили:"Чекисты всегда опасны, пока они живы!" - намекнул Овечкин. Перов выслушал, а Пётр Сергеевич велел привести эту разведчицу сюда. Ксанку буквально впихнули в каюту, где уже собрались Перов, Овечкин и Нарышкин. Что-то мы про него забыли... Нарышкин был спокен, словно его и не касалось всё то, что происходило. Возможно, это действительно было так. Ксанка осмотрела всех присутствующих усталым, но бесстрашным взглядом. А на стоящего перед ней Овечкина и вовсе уставилась так, словно собиралась убить его голыми руками и прямо сейчас. - Ну, как ты это сделала? - спросил он, немного ухмыляясь. - Что "это"? - делая ударение на второе слово, ответила чекистка. Овечкин ударил её по лицу, от этого звука даже Перов немного дёрнулся. А девушка отдышалась, провела пальцами по совсем немного покрасневшей щеке и снова уставилась на обидчика. Нарышкин тяжело вздохнул, встал. - Вы как хотите, господа, а я в этом участвовать не собираюсь! - и вышел из каюты. Когда он выходил, Ксанка подумала про себя:"Вот же гад, а мы ведь ему поверили. Поверили, что он хотел нам помочь!" - Ну, так что?! - требовательно спросил штабс-капитан, - Молчишь!? Смотри твой товарищ плохо закончил! Овечкин дал команду стоящему рядом приспешнику, обыскать чекистку и сам поспешно вышел, вслед за Нарышкиным. Как только высокий мужчина с язвительным взглядом стал приближаться к ней, Ксанка попятилась назад и через несколько секунд уперлась о чьё-то плечо. Медленно обернувшись, увидела перед собой Перова. - Свободен! Тот попытался что-то возразить, сказать что у него приказ от Овечкина, но Перов повторил:"Я сказал свободен!" И мужчина послушался приказа капитана, покинул каюту. Посмотрев на закрывшуюся дверь, Перов обратился к Ксанке, слегка улыбнувшись:"Сама отдашь? Или обыскать всё таки?" - У меня ничего нет! - уверенно отвечает она. Теперь, когда в каюте нет посторонних, она чувствовала себя спокойней и уверенней. За долгие годы военной службы, она научилась смотреть врагам в глаза и побеждать! - Больно? - с неожиданной нежностью, спросил Перов, смотря на лицо чекистки. Она уставилась на него непонимающим взглядом, как-то тревожно стало. Перов отошёл от неё в сторону; выглядел он не так угрожающе как остальные захватчики. Ксанка вдруг поймала себя на мысли, что здесь ощущает себя в безопасности. Отчего-то ей кажется, что этот человек не причинит ей вреда. Возможно, всё дело в том, что он действительно спас её, прыгнув за ней в воду. Но, девушка тут же отбрасывает подобные мысли. "Значит вот как они вербуют!"- заставляла себя думать Ксанка. - Может всё же скажешь?! Видишь - я безоружен! - размахивает руками Перов, - Да, ты не бойся - бить не буду! Ксанка начинает придумывать очередной план бегства, осматривает всю каюту. Но взгляд то и дело возвращается на этого человека, стоящего у окошка. Но и он смотрит на неё не так, как должен был смотреть на чекиста. Как - то странно... Будто она и не враг ему вовсе, будто старая знакомая. - Я ничего не скажу! А мы всё равно всех вас поймаем. - Мда, конечно, но только друзья твои далеко, а ты здесь! - Перов бросает на неё непонимающий взгляд и спрашивает:"Что ты вообще здесь делаешь?" Она гордо поднимает голову:"Стою на страже добра, закона!" Ксанка удивляется не меньше его, когда в пристально смотрящих на неё глазах видит не ненависть, а восхищение! Чем это объяснить она не знает... - И что, ты собиралась всю жизнь носить кожанку и заниматься всем этим? - говорит он, указывая рукой по сторонам. - ...Пока сердце бьется! - Надо же! Ещё никогда не встречал таких девушек! Ты не только отважная и очень красивая, но ещё и умная! При неожиданном комплименте, которого Ксанка никак не ожидала услышать, девушка как-то расцвела. Это ярко было видно на её лице! Эти пристальные взгляды были в мгновение ока прерваны, когда в каюту вошёл Овечкин. Перов сразу подошёл к Оксане, хотя она и отстранилась чуть назад, он снова взял за руку. - У неё ничего нет, - ответив на вопросительное молчание штабс-капитана, Владимир подмигнул чекистке. - Как это ничего? - удивился Овечкин. Перов засуетился:"Может обыщем её каюту?!" - Вы меня спрашиваете? Мне кажется это ваша обязанность - следить за порядком на борту! Каюту, в которой пока находилась Ксанка, обыскивали тщательно. Она стояла у входа, рядом с ней Перов, держа её за локоть. - Где? - шепотом спросил он, после десяти минут бесполезных поисков. Ксанка смотрит в пол, к ней вернулась её прежняя несгибаемость. Владимир смотрит на неё, в этот момент борется с самим собой. Ему не хотелось бы подвергать её жизнь опасности, но упрямство чекистки навлекает на неё беду. Резким рывком он разворачивает её лицом к себе, Ксанка вздрагивает. - Послушай, ты хочешь жить? Лично я хочу, чтобы ты жила! Осознав, что он только что сказал, Перов отпускает руку девушки, делая совершенно отстранённый и хмурый вид. - Я тебя предупредил! - строгим голосом произнёс он. - Ничего! Ничего нет! - доложили поручику несколько соратников. Ксанка посматривала на реакцию Перова. А он нервно закатил глаза, ничего не ответил. - Может в трюме её запереть?! Там по прохладней и насекомых по больше! - усмехнулся один из них. - Выйдите из каюты! - отдал приказ Перов. Из-за его холодного голоса Ксанке стало не по себе и она снова испугалась. Вскоре в помещении они снова остались вдвоём. Перов сам прошёлся по каюте, заглянул в открытые тумбочки и шуфлятки. - Как ты мне надоела! - нервно протянул он, - Есть хочешь? - Что? - её изумление достигло предела. - Ты голодна? - голос мужчины становился всё добрее. Было уже поздно и к тому, что лежало на маленьком столике Ксанка так и не притронулась. Хотя она действительно была голодна, но от осознания в каком опасном положении находится, аппетит резко пропадал. - Я же сказала, что не буду есть! - выдавила из себя девушка. Перов смотрел на неё с участием, кажется жалел. - Буду кормить силой, - вроде серьёзно, но с нежностью сказал Перов. Ксанка смягчилась, попробовала то, что было у неё в тарелке, оказалось довольно вкусно. А может просто ей показалось, она ведь не ела несколько суток. - Как тебя зовут? Ксанка чуть не закашлялась, но всё же назвала своё имя. - Красивое имя. Я помню тебя ещё в Крыму, правда мельком, - душевно произнёс Владимир, - Тебя тогда с мальчишкой легко можно было спутать! А сейчас... - Перов улыбнулся, - Сейчас совсем другое дело! Ксанка молчала, от непонятных чувствах бушующих в её душе, она не могла пошевелиться. - Почему вы защищаете меня? - наконец спросила она, дрожащим голосом. Перов посмотрел в её нежно-голубые глаза, и не найдя что сказать, опустил взгляд. Он прищурился, а затем резко опустился на землю, вытащив из её сапога нож. Усмехнувшись изобретательности чекистки, он поднял на неё глаза и почти шутя спросил:"Интересно, где ты пули прячешь?!" Оксана не стала ждать, она мгновенно меняется во взгляде. Вскакивая со стула, опрокидывает на пол накрытый несколькими блюдами стол. Он не дёрнулся с места, ещё раз усмехнулся. - На страже добра и закона сильные люди, сказать нечего... - Куда направляется пароход? - Ксанка снова включает чекиста. - Там, где нас никто не ждёт...- погрустнел поручик. Теребя этот нож в руках, он присаживается на пол по удобнее. Он расслаблен, не зол, кажется ничего не замечает вокруг себя. Безобидным голосом он начинает, похоже что длинный рассказ или скорее исповедь:"Когда отец умер, я уже многое знал о жизни. Я был поздним и единственным ребенком в семье. Отец был строгим, суровым офицером, воспитывал меня, как умел...Я никто прежде не задумывался, что можно жить как-то иначе. Я долго любил одну женщину, с которой меня разделяли непреодолимые преграды. Теперь она свободна, но я уже в плену...В каком-то водовороте, из которого уже не выбраться, как ни старайся" - вдруг у Перова покраснели глаза. Ксанка внимательно смотрела на него, что за человек сейчас рядом с ней? Он совсем не похож на закоренелого преступника, на человека лишённого души. Он выглядел как человек, лишённый сил, у которого никого нет и который никому не нужен. Точно также чувствовали себя мстители, оставшись круглыми сиротами. Но, у них хотя бы была вера, а у этого человека и её не осталось... Так что Ксанка, сама не ожидая от себя такого, подходит ближе к сидящему на полу Перову. Её тревожит то, что она чувствует к своему врагу жалость и симпатию. Но, бороться с этим уже нет смысла. - Зачем же вы встали на этот путь? - полушепотом спрашивает она, - Помогите мне освободить "Глорию" и вы сможете изменить своё будущее! - Ничего не изменить...Тебе не понять, - Перов встал. Они неловко посмотрели друг на друга и он ответил на ранее поставленный вопрос:"В Кейптаун. Судно идёт в Кейптаун! Ты не сможешь сбежать! И не пытайся больше, ты разозлишь Овечкина и я не смогу тебя защитить!" Ксанка кивнула, сейчас ей хотелось оказаться в крепких объятиях брата, почувствовать на себе пристальный взгляд Яшки и послушать как цитирует какие-нибудь стихи Валерка. Видимо Перов прочувствовал её состояние:"Если не будешь устраивать здесь истерик, сойдёшь на берег вместе с остальными пасажирами. Увидишься со своими товарищами!" - А вы? Вы вернётесь в Париж? - Нет. Мне некуда возвращаться. Кроме денег, у меня ничего нет...Даже души! Хотя нет. Знаешь, ты появилась и задела какие-то тонке струны моей умирающей души! - Уходите...- отворачивается Ксанка. Перов посмотрел ей в спину, печально вздохнул и вышел из каюты. Он никуда не торопился, поэтому около пяти минут стоял у закрытой двери. Ксанка словно чувствовала это, подошла, пристально смотря на дверную ручку. Прикоснулась к ней, но открыть так и не решилась.