На южном побережье

Далёкий, доносимый лёгким ветром шум моря приятно расслабляет. Сэм ерзает, удобнее устраиваясь на жёсткой сетке гамака, надвигает на глаза козырёк бейсболки, скрываясь от ярких лучей полуденного солнца, и открывает книгу. - Сэмми, ты в курсе, что мы на отдыхе? - дурашливо-серьёзный, раздавшийся совершенно неожиданно голос старшего Винчестера заставляет Сэма вздрогнуть. - Дин, чёрт, ты можешь не подкрадываться? - возмущается он и, придерживая страницы книги пальцами, чтобы не потерять строки, которые читал, поднимает на брата укоризненный взгляд, - Я в курсе. И что с того? - А ты в курсе, что на отдыхе нужно купаться, кадрить дамочек и развлекаться, а не торчать днями в обществе татуированных трупов деревьев? - невинно улыбается Дин, игнорируя возмущение младшего. - Очень остроумно. - Фыркает Сэм, принимая вертикальное положение и приподнимая голову, чтобы заглянуть брату в лицо, - Как хочу, так и отдыхаю! Будь добр – отстань! - преломление лучей, отражающихся на стёклах зеркальных солнцезащитных очков Дина, заставляют охотника моргнуть и прищуриться, отчего он становится похожим на только что проснувшегося щенка. Так и хочется за ушком почесать. - Зануда, - старший с размаху садится на гамак, рядом с братом, так что тот едва не перекувыркивается спиной назад, но Дин успевает поймать, приобняв за плечи, - О Боже, Сэм, ну что ты за лось такой? - он смеется, глядя на слегка ошалелую физиономию Сэма. - Придурок! - шипит тот, чувствуя, как от теплого смеха, рассыпавшегося по шее и предплечьям, ползут мурашки. - Сучка! - привычно отзывается Дин, убирая руки с его плеч, - Что ты хоть читаешь? - он прижимается грудью к левой лопатке брата, касается подбородком плеча, заглядывая в книгу. - Дин, - Сэм прерывисто выдыхает, замирая глазами где-то между строками, - отклейся от меня. - Фу ты, недотрога, - старший тоже как-то рвано втягивает воздух, дышать почему-то становится трудно. Кожа у мелкого такая чертовски горячая, а волосы пахнут солёным морским ветром, смешивающимся с запахом шампуня. У Дина внутри всё странно сладко сжимается, а в низу живота тянет. Он резко вскакивает, снова едва не перевернув гамак и, усилием воли подавляя рвущийся нервный смешок, неровными шагами идёт к небольшому коттеджу, который они сняли на несколько дней, - Я на пляж, мелкий! - бросает на ходу, - Вернусь поздно. Как только Дин скрывается в коттедже, Сэм облегчённо выдыхает и, улёгшись обратно на мягко покачивающийся гамак, нервно трёт переносицу. Сердце скачет, как сумасшедшее, так что даже в груди больно. Бред какой-то, серьезно. Тряхнув головой, он вновь открывает книгу, увлекая внимание и мысли в переплетение слов на сухих бумажных страницах. Чтение всегда помогает ему отвлечься от ненужных мыслей. А отвлечься необходимо, жар кожи и тепло дыхания брата всё ещё легко кружит голову, лениво расползаясь по каждому дюйму тела. Как же потрясно он пахнет...порохом, сталью, одеколоном и чем-то ещё... Чем-то дурманяще-родным...манящим. - Чёрт! - сквозь зубы ругается Винчестер, зажмуриваясь и сильно встряхивая головой, - О чём я думаю?! Успокоить мысли, с трудом, но всё же получается, и Сэм вновь сосредотачивает внимание на своей книге.

***

Вопреки своим словам, Дин возвращается засветло. Алеющий диск солнца еще висит над горизонтом, готовясь погрузиться в теплое, едва волнующееся море. В коттедже царит тишина, уютное пространство освещают лишь кроваво-алые лучи, проникающие сквозь незашторенные окна. - Сэмми, ты дома? - осторожно зовёт Дин, проходя в небольшую кухню. На стеклянном кухонном столе стоит коробка пиццы. Еще теплая, значит Сэм недавно заказал. Сам мелкий вредную пищу не ест, значит это для него... Дин улыбается, все-таки такая забота приятна. Откинув крышку, Винчестер выкладывает на плоское матово-синее блюдо несколько сочных аппетитных треугольников, ставит рядом пластиковый контейнер с салатом и, достав из холодильника две банки холодной колы, проходит в спальню. Сэм спит, распластавшись на животе и устроившись щекой прямо на слегка смявшихся книжных страницах, от его дыхания тонкие листы шевелятся, еле слышно шелестя. Поставив блюдо с ужином на маленький журнальный столик, Дин подходит к кровати брата, осторожно вытаскивает книгу из-под его щеки, убирает упавшие на лицо волосы и невесомо проводит кончиками пальцев по едва уловимой ямочке на скуле. Не нужно, наверное, его будить... Так сладко спит. Поборов дикое желание коснуться пальцами нежных губ и провести ладонью по сильной обнажённой спине, старший рывком отворачивается и выходит из комнаты. К чёрту, потом поужинает! Скинув отвратительно-сладко пахнущую женскими духами рубашку, Дин раздвигает стеклянные стенки душа, включает воду и устало прислоняется спиной к стене. Неправильно всё это. Сэм как магнитом тянет. Давно тянет, так, что Дин едва ли может вспомнить, когда это началось. Сделав напор воды сильнее и снизив температуру до терпимо-холодной, он направляет насадку душа прямо в лицо, вымывая из головы мучительно-неправильные мысли. Выйдя из душа и переодевшись в сухую одежду, Винчестер, вытирая на ходу волосы, возвращается в спальню. Бросив на спящего брата короткий взгляд, он тяжело сглатывает, заметив, как дико-маняще приоткрылись губы Сэма, и резко садится на свою кровать. По комнате разносится противный скрип, Дин мысленно чертыхается и напряжённо замирает. Так не хочется будить это забавно сопящее чудо... Однако Сэм просыпается, ворочается, моргает, особождаясь ото сна, потягивается и, сладко зевнув, садится на край постели. - Дин? - он проводит ладонью по лицу. - Извини, - старший виновато улыбается, - не хотел будить. - Ты, вроде, обещал, что поздно вернешься, - фыркает Сэм, опираясь спиной на прохладную спинку кровати, вопросительно глядя на брата, - Что-то случилось? - Ничего, - тот неопределенно пожимает плечами, не желая отвечать, - ужинать будешь? - он кивает на стоящее на столике блюдо с пиццей, салатом и колой. Сэм кивает, потягиваясь всем телом, а Дин нервно облизывает пересохшие губы, ловя себя на том, что бесстыдно пялится на соблазнительные, шоколадного цвета соски. Моргнув и тряхнув головой, он отворачивается, подтягивает столик ближе, ставя у своей кровати, и хлопает ладонью по матрасу, приглашая брата сесть рядом, только чтобы не зависать взглядом на полуобнаженном теле. От Дина веет легкой свежей прохладой и ароматом геля для душа. Сэм мысленно улыбается, не ощутив раздражающего запаха женских духов, в душе разливается приятное тепло, отдаваясь странной дрожью в кончиках пальцев. Он ближе продвигается к брату, так что их плечи соприкасаются, отчего Дин вдруг вздрагивает и прикусывает губу. Внутри словно струна дрожит, колотя по всем нервным окончаниям. Вот-вот лопнет. Дин с трудом подавляет порыв прижаться ближе и, послав запреты, стиснуть в объятиях, целуя каждый дюйм горячей кожи. Он чувствует себя канатоходцем, идущим по натянутому над глубокой пропастью канату. Один неверный шаг...и падение. - Что с тобой, Дин? - еле слышно выдыхает Сэм. Его тоже мелко трясёт, словно струна, дрожащая внутри Дина, передает свою вибрацию и ему. - Всё...нормально, - свистящий шёпот, почти хрип, заставляет младшего вздрогнуть, - нормально, - Дин слишком поспешно, и оттого неловко берет кусок пиццы, но непослушные пальцы дрожат, и он, едва не выронив пиццу прямо на застеленный пушистым ковром пол, кладет ее обратно на блюдо. - Дин... - Сэм касается пальцами его запястья, - мне ты можешь довериться. - Всё нормально, - словно мантру твердит Дин, мысленно понимая, что ничего, чёрт возьми, не нормально. Сэм слишком близко. - Прекрати мне врать! - искренне возмущается младший. Упрямство брата и его дурацкая привычка прятать эмоции за глухой стеной бесит и обижает. Ведь с ним, с Сэмом, он может быть настоящим. - Можно подумать, уже и солгать нельзя, - фыркает Дин, тщетно пытаясь за сарказмом и язвительностью скрыть дрожь в голосе. - Да пожалуйста, - хмыкает Сэм, убирая руку с его запястья, - только не мне. Знаешь, я просто скажу тебе... - он вздыхает, собираясь с мыслями, старший замирает, напрягаясь в ожидании. Всё же Сэм редко откровенничает, - поверь...сколько бы я не огрызался, не злился и не ныл о нормальной жизни, - тихо продолжает Винчестер, - я всё равно никогда не брошу тебя. Этот уход в Стэнфорд...был глупостью. Там я чувствовал себя...чужим и даже с Джесс...я не мог полностью расслабиться и ощутить себя в безопасности. Я чувствую это лишь в одном месте. - И где же? - осторожно интересуется Дин, нервно сглатывая. - У тебя за спиной, - Сэм смотрит твёрдо, тепло и по-щенячьи преданно, словно взглядом показывая, что доверяет целиком и полностью, что любит и пойдет ради него на всё, и что, в конце концов, и Дин может полностью довериться ему. Ладонь мягко ложится на щёку старшего, поглаживает большим пальцем, почти касаясь уголка рта. Дин зажмуривается, чувствуя, как от прикосновения по коже разбегается дрожь. Струна лопается, шумом зашкаливающего пульса отдаваясь в ушах, оглушая. - Сэмми... - выдыхает отчаянно, кусая внутреннюю сторону щеки, давая себе шанс остановиться и тут же его теряя. И затем вдруг резко и быстро, словно прыжком в ледяную полынью, поворачивается и прижимается губами к шее брата, накрывая ладонь лежащую на щеке своей. По телу Сэма проходит волна дрожи, он резко втягивает носом разом накалившийся воздух и придушенно всхлипывает. Губы старшего касаются основания ключиц, скользят по шее и плечу. Сэм судорожно сминает пальцами свободной руки покрывало, царапая его короткими ногтями. Что он, чёрт возьми, творит?! Это...неправильно...им нельзя... Однако больше всего он боится, что Дин сейчас остановится, одумается, переведет всё в глупую шутку. Но брат, кажется, и не думает этого делать. Поцелуи становятся настойчивее, Дин поднимает голову и касается губами приоткрытых в очередном рваном выдохе губ Сэма. - Дин... - младший задыхается от накативших ощущений и противоречий. Голова резко идёт кругом, словно кто-то, забавы ради, качнул планету, -...Дин... - в голове вообще не остаётся ничего, лишь имя брата, словно запись на заевшей плёнке. - Т-с-с...тебе понравится, Сэмми, - шепчет Дин, прежде чем сильно и напористо прижаться к желанным губам. По венам растекаются вольты. Мысленно послав всё подальше, Сэм обнимает его ладонями за шею и отчаянно отвечает на поцелуй. Дин облегченно улыбается – не оттолкнул, ответил. Винчестер едва не скулит, кайфуя от одного только осознания, что можно – можно касаться, целовать, рушить к чертям устои. Вдвоём падать с этого каната совсем не страшно. И если и гореть в аду за нарушенный запрет – то только вместе, плечом к плечу. Не отрываясь от губ, Дин забирается на кровать и, оперевшись на спинку, тянет Сэма к себе, усаживая на свои бёдра. Тот послушно следует за старшим, садится и прижимается грудью к груди, вороша короткие волосы на затылке. Это дико вкусно. Целовать Сэма - это вкусно. И пахнет от него вкусно, не отвратительной сладостью, которой всегда душатся девушки и от которой охотника тошнит, а чем-то древесно-цитрусовым, терпким и пряным. Дин бы вечно дышал этим запахом... Поцелуй становится более страстным и жарким, старший глубже впивается в тонкие губы, толкаясь дальше, но встречает препятствее из плотно сомкнутых зубов. - Ну же, Сэмми, я хочу попробовать твой язык... - выдыхает Дин, прикусывая нижнюю губу брата. Тот невольно улыбается, прикрывает глаза и размыкает зубы, позволяя настырному языку проникнуть внутрь. Дина кроет, когда их языки соприкасаются, когда Сэм коротко стонет в его рот и цепляется пальцами за футболку на груди. Обеими руками зарывшись в густые волосы брата, старший обхватывает губами мокрый горячий язык, жадно посасывая, заставляя Сэма рвано постанывать, вжимаясь в него всем телом. Младший уже ничего не соображает, полностью отдаваясь желаниям и ощущениям, которые никогда раньше не испытывал. По телу проходят горячие волны удовольствия вперемешку с возбуждением, и он с готовностью тонет в них. Кислорода в лёгких, кажется, не остаётся вовсе. Приходится разорвать поцелуй. Дин откидывается затылком на деревянную спинку кровати, рвано глотая воздух, младший, упираясь руками по обе стороны от его головы, быстро и прерывисто дышит, кусая губы. Такого зрелища Дин просто не выдерживает и, едва отдышавшись, запрокидывает голову. - Ну и жираф же ты, Сэм, - усмехается он, убирая с глаз шторку из чёлки и ласково надавливая пальцами брату на шею, чтобы вновь приникнуть к губам властным поцелуем. - Сам ты... - невнятно бормочет пьяный от поцелуя Сэм, подаваясь вперёд и касаясь губ старшего. Этого уже мало. Дина хочется чувствовать каждой клеточкой, каждым дюймом. Младший Винчестер отрывается от пухлых собственнических губ и, нетерпеливо постанывая, стягивает с брата футболку. Кожа соприкасается, и обоих прошибает разрядами тока, который, рывком пройдясь по телу, собирается в низу живота твердой искрящейся спиралью. Дин сминает крепкое тело, надавливает пальцами на кубики пресса, царапает, поглаживает, одновременно с этим водя языком по горячим от желания и смущения скулам... Наслаждается этой дурманящей вседозволенностью. Сэма много. Так непозволительно много, что у старшего бешено и счастливо рвёт крышу. Сэм неожиданно смелеет. Проводит носом по щеке Дина, хаотично шаря ладонями по телу, и спускается к открытой шее, беспорядочно целует, оставляя влажные следы, и вдруг резко втягивает кожу губами, слегка прикусывает, клеймя старшего ярким засосом. Дин хрипло выдыхает и морщится от легкой боли, но горячий язык, осторожно лизнувший засос, тут же заставляет забыть обо всём. И всё же не такой уж Сэмми монах. Охотник расслабляется, разрешая Сэму делать с ним всё, что тот хочет. Длинные пальцы замирают на поясе шорт, подцепляют, тянут вниз. Дин приподнимается, помогая снять с себя вещь, и сползает ниже, ложась на подушки. Шорты летят на пол, вслед за ними отправляются и пижамные штаны Сэма. Младший без стеснения ложится на брата сверху, целует шею, обводит языком ключицы, вылизывая впадинку между ними и, резко поднявшись, прикусывает мочку уха. От прикосновения к самому чувствительному месту мир вокруг размывается до нечетких пульсирующих картинок. - Сэмми... - Дин сминает его спину, прогибаясь в пояснице, вжимаясь пахом в пах Сэма. Тот замирает, наслаждаясь реакцией, и снова осторожно кусает влажную от собственной слюны мочку. Старший сипло дышит, закатывая глаза, и, кажется, сейчас сойдёт с ума. Он сильно прикусывает нижнюю губу, отрезвляя себя, заставляя мысли собраться, и, быстро перевернувшись, подминает младшего под себя. Один лишь взгляд на Сэма, раскинувшегося под ним, томно дышащего, с горящими скулами и взлохмаченными мокрыми от пота волосами, и Дин теряет разум. Коротко рыкнув, он впивается в припухшие губы братишки, кусает, посасывает, скользит языком по нёбу и внутренней стороне щёк. Отсранившись, опускается вниз и наконец вбирает в рот твёрдый сосок, жадно обводит кончиком языка ореолу, нежно кусает и, прихватив губами, оттягивает. - М-м-м... - низкий, хриплый стон младшего только туже сворачивает спираль в паху. Дин ухмыляется, накрывая второй сосок большим пальцем, потирая и сжимая. Вдоволь наигравшись языком с первым, переходит ко второму. Наконец ему надоедает мучать младшего и, выпустив сосок изо рта, он выпутывается из боксеров, привстаёт, опираясь на колени, стягивает трусы с брата и, склонившись, быстро проводит языком по прижатому к животу члену Сэма, от основания до головки. - О Господи, Ди-и-н... - Сэма едва на кровати не подбрасывает. - Тише... - Старший вновь приподнимается, надавливает на его плечи, удерживая на месте, мокро целует ключицы и обхватывает их члены ладонью. Задушенный, гортанный стон срывается с губ обоих, смешивается со сбитым дыханием и медленно оседает на перепонке. Невероятные ощущения. Горячий, пульсирующий член Сэма вплотную прижат к его члену, старший медленно водит ладонью по их стволам, смешивая смазку и вибрирующее удовольствие. - Ди-и-н-н... - Сэм кладёт руку на его затылок, тянет вниз, впиваясь в губы. Старший ласкает их обоих медленно, растягивая наслаждение. Сэм изгибается в его руках, подаваясь бедрами вперёд, толкаясь в грубую мазолистую ладонь, трясь членом о член брата. Он прогибается в спине так сильно, что едва не падает вместе со старшим с кровати, но Дин держит крепко, горячо и глубоко целует, ускоряя темп руки на подрагивающих стволах, задевая каждую венку. Сэм задыхается от нехватки перекрытого губами и языком Дина кислорода и рвущихся стонов, старший отстраняется, давая брату вдохнуть воздуха, и спускается губами к шее, оставляя на коже мокрые алые следы. Завтра Сэм действительно станет похожим на жирафа... Перед глазами кружится в бешеном ритме калейдоскоп, яркий, пульсирующий, искрящийся... Сэм кусает брата в плечо, сжимая его руку на их членах своей, и, надрывно застонав, кончает. Старший чувствует, как по телу младшего проходит одуряющая судорога, как горячее семя стекает по его члену и пальцам, как разрывается внутри яркий фейерверк... Охотник кончает следом, без сил упав на брата. - Дин... - сладко вслхипнув, тот обнимает его за шею, слепо ткнувшись в уголок губ, мыча что-то неразборчиво-благодарное. Улыбнувшись, Дин быстро целует его в губы, привстает и осторожно переворачивает на живот. Всё ещё находящийся где-то за пределами реальности Сэм плюхается носом в подушку и, блаженно растянувшись, поворачивает голову набок, лениво наблюдая за братом. Старший садится на заднюю сторону его бёдер. - Будет больно, Сэмми, - шепчет он, губами оттягивая волосы на загривке, - но я постараюсь нежно... - сильные ладони медленно съезжают по загорелым плечам, останавливаясь на предплечьях, жаркое дыхание опаляет шею, пуская вниз по спине волны мурашек. Сэм ведёт плечами, едва ли не мурлыча от наслаждения. Как хорошо. Его Дин, только его... Ради такого можно перетерпеть любую боль, только бы этот грех не заканчивался. Горячие губы скользят вниз по линии позвонков, кончик языка касается выступающих косточек, а шероховатые, стертые постоянной сталью оружия ладони жадно сжимают ягодицы, Сэм выдыхает, стискивая в пальцах простыни. Губы Дина останавливаются на копчике, руки медленно раздвигают упругие половинки в стороны, и в следующее мгновение плавное, мягкое удовольствие сменяется на резкое, неожиданное пронизывающее – влажный язык касается сжатого колечка, обводит по кругу и осторожно, но настойчиво проникает кончиком внутрь. Сэм охает, судорожно втягивая ртом воздух, тонкая ткань в его пальцах рвётся, не выдерживая силы, с которой Винчестер, оглушенный неизведанными доселе ощущениями, сжал простыни. Внутри Сэма горячо и гладко, Дин осторожно ощупывает кончиком языка шелковистые стенки, увлажняя вход слюной, и успокаивающе поглаживает брата пальцами по тазу. Собственный член уже давно стоит, упираясь в смятые простыни, пачкая их еще не высохшей спермой и сочащейся смазкой. Сэм тщетно пытается сдержать стоны, но те всё равно прорываются, заставляя старшего ласкать и подготавливать его ещё жарче. Дин отстраняется лишь когда вязкая слюна начинает стекать по внутренней стороне бедра. Но это ещё не всё, Сэму должно быть хорошо... Снова поцеловав копчик, старший берёт в рот пальцы, быстро облизывает и, вытащив, проводит по ложбинке между ягодицами. - Дин, - Сэм, вынырнувший из томительного удовольствия, доставляемого диновым языком, слегка напрягается, когда внутрь проникает палец. Не больно, но...неприятно. - Расслабься, Сэмми. - Палец проникает глубже, начиная медленно двигаться внутри. Любимое кошачье прозвище, позволенное только брату, и, наверное оттого такое будоражащее и ласковое, действует успокаивающе, и младший расслабляется, прикусывая губу, доверяя старшему безоговорочно. Дин никогда не сделает больно. К первому пальцу добавляется второй, они разъезжаются на манер ножниц, и Сэм невольно вздрагивает, но короткий поцелуй в впадинку чуть выше ягодиц заставляет вновь успокоиться. Дин растягивает уже более нетерпеливо, напряжённый член неприятно ноет, требуя разрядки. - Гот-тов? - рвано интересуется охотник. Сэм кивает, не в силах что-либо ответить. Пальцы тут же исчезают, оставляя слегка саднящую пустоту. Дин, чуть вздёргивает его бедра вверх, заставляя приподнять таз, и подкладывает под живот подушки, чтобы брат мог полностью расслабиться. Ещё раз поцеловав его в приоткрытые губы, старший, упираясь одной рукой в матрас, ложится на замершее расслабленное тело сверху, прижавшись пахом к ягодицами и, помогая себе второй рукой, входит в Сэма наполовину, замирает, давая привыкнуть. Ох, чёрт, как же узко, тесно и жарко... - Сэмми... - зовёт Дин, целуя брата в затылок. Не двинуться дальше – дико сложно, почти невозможно, но он держится. - Всё...нормально... - сипло выдыхает Сэм, - продолжай. Член медленно проскальзывает глубже. Выждав ещё несколько секунд, Дин начинает плавно, размеренно двигаться. Младший всхлипывает, и простыни в онемевших пальцах рвутся окончательно. Это до дикости странно – чувствовать брата так...близко, сливаться с ним воедино...и это лучшее чувство из всех, что он вообще когда-либо испытывал. Он подается тазом навстречу, призывая старшего проникнуть ещё глубже, и сдавленно скулит, кусая наволочку на подушке. Дин тоже поскуливает, уткнувшись лицом в его затылок, ритмично толкается в тугое тело, кусая брата за загривок. Сэм стонет уже не сдерживаясь, мешая стоны с глухими сладостными всхлипами и именем брата – таким же глухим и хриплым, пробивающим до самого мозга, стирая к чертям разум. Член младшего трётся о простыни, прижатый к ним весом собственного тела и телом Дина, собранная в складки ткань царапаяет нежную кожу, пропитываясь смазкой. Горячий пот стекает по ложбинке позвоночника, миксуясь с потом Дина, тот собирает солоноватую жидкость языком, втрахивая Сэма в кровать и стонет, не отрывая губ от его кожи. Младший не выдерживает первым и, утопив вскрик в подушке, выплескивается на измятую простынь, густая горячая жидкость расползается по животу, путается в лобковых волосках, и Винчестер обмякает, растекшись по кровати. Мышцы сжимаются вокруг члена, и Дин, толкнувшись в последний раз, кончает. Совершенно пьяный от оргазма, он едва находит в себе силы сползти с тела Сэма и лечь рядом, прижавшись к его горячему боку. Внутри всё ещё вспыхивают яркие всполохи, погружая в сладкую истому. - Дин... - после долгой блаженной неподвижности Сэм поворачивается к нему, - это... - он прикрывает глаза, растягивая губы в туманной улыбке. - Понравилось, Сэмми?.. - улыбается Дин, тепло целуя разомлевшего Сэма. - Да-а-а... - тот лениво отвечает на поцелуй. - Я ведь говорил, что тебе понравится, - довольно фыркает старший. - Дин...но ты же понимаешь, что это... - Заткнись, Сэм, всё правильно, - обрывает его Дин, приподнимаясь и вытаскивая из-под брата изорванную, мокрую простынь, вытирает с его тела пот и подсыхающее семя и, снова устроившись рядом, обнимает, крепко прижав к себе, чтобы ненароком с кровати не свалился. Сэм бормочет еле слышное "Спасибо" и, устало зевнув, закидывает на его бёдра свои длиннющие ноги. Прямо как в детстве. В комнате жарко, из открытого окна слышится шум прибоя, доносимая с пляжа музыка и редкие весёлые крики туристов, но Дин слышит лишь неровное дыхание Сэма, опаляющее его ключицы. Думать ни о чём не хочется, мысли медленно погружаются в глубокий спокойный сон. Почти засыпая, он целует брата в висок. - Спокойной ночи, Сэмми. - Ага...и тебе, - сонно отзывается Сэм. Этот отпуск определенно станет самым запоминающимся.