Я хочу помочь

      мне страшно. скорее, больше за себя, чем за него. ведь сейчас ему хорошо, завтра ему тоже будет хорошо. и послезавтра наверное тоже. хотя я уверен, что он засыпает с мыслью, что наконец-то завтра не проснется. а я засыпаю с надеждой увидеть его живым и завтра.       я боюсь остаться один, но мерзкий голос в моем, уже давно прогнившем от страха, мозгу говорит, что одному мне будет лучше.       и я почти верю.       я верю. я верю, что чем быстрее это всё закончится, тем быстрее я стану свободен. свободен от бесконечной рутины, в которой мне приходится выхватывать у ромы шприцы и перед сном прятать все бутылки с каким-либо алкоголем. мне приходится прятать даже медицинский спирт, потому что однажды этот идиот пытался выпить его, так как не нашёл ничего получше. я хочу, чтобы это всё закончилось. хоть рома только и делает, что трындит как он заебался, но заебался здесь только я.       я ведь даже не знаю, зачем это всё делаю. убеждаю себя, что это всё только потому что он мой бро, но с каждым разом смысл этого слова ускользает от меня всё дальше и я ищу новые оправдания.       что, олеж, убедить даже себя не получается?       не получается. наверное, потому что "бро" не подходит, чтоб описать рому. наверное, это что-то куда глубже, чем просто дружба. это сродни привязанности как к самому себе, будто рома часть меня.       наверное, кто-то бы назвал это гейской хренью, кто-то любовью, но это всё неверно. я бы назвал это "он у меня под кожей" или типа того. хотя наверное это с натяжкой можно назвать влюбленностью, схожие чувства я испытывал, когда в пятом классе втюрился в одноклассницу.       ха, смешное сравнение. но, я думаю, его не избежать.       сейчас рома, на удивление, спокоен, как удав. хотя в последнее время он устраивал истерики по любому поводу, как беременная тёлка. он сидит рядом на диване, пялит в айфон и наверное читает что-то дебильное, потому что на его лице в первый раз за месяц появилась улыбка, не пьяный оскал или укуренная кривая лыба, а искренняя улыбка. какую бы хуету он там не читал, я благодарен автору.       я зову его и он медленно поворачивает голову, улыбка пропадает, и он пододвигается ближе. рома сел так близко, что я чувствую его дыхание рядом и тепло от тела. он убирает телефон и кладет голову мне на плечо. рома не думает, что это действие пидорское или типа того, он часто так делает. я кладу руку ему на макушку и взъерошиваю волосы. рома снова улыбнулся. я не вижу этого, но чувствую.       на улице уже успело стемнеть, пока мы вот так сидели. сидели молча, потому что нам нечего друг другу сказать. меня это пугает. я убираю руку с его плеча и рома встает, он идет в спальню. не закрывает дверь. он хочет, чтоб я сегодня спал с ним. такое уже было пару раз, но я думаю, что это последний.       он ложится на кровать, хлопает рядом и я тоже ложусь. мы снова молчим и эта убийственная тишина съедает мой гнилой мозг окончательно.       мне пиздецки страшно.       я понятия не имею, сколько мы так лежали, но рома уже уснул. я должен прекратить это, но мои руки дрожат. я боюсь, что ему будет больно. но боль это временное явление, после и ему и мне станет лучше, верно?       я встаю. аккуратно, чтоб не разбудить рому. я смотрю на его лицо, он выглядит абсолютно спокойным, ресницы немного дрожат, он чувствует, что я встал, я уверен. но мне уже плевать, я хочу это закончить.       я беру в руки подушку и кладу на лицо ромы. после этого я не смогу спокойно жить, я знаю. я никогда не желал ему смерти. но я давлю на подушку руками, он пытается меня спихнуть, убрать подушку. через две минуты он перестает сопротивляться, руки опускаются и я вижу, что грудь больше не поднимается. я убираю подушку, а в моих глазах стоят слёзы.       я люблю его.       но я слишком поздно понял это. мне нет прощения за то, что я сделал, я знаю. но я искренне надеюсь, что рома не злится. я ведь помог ему, верно?       верно?..