Недостойная

      – Ты кто такая? Чего хочешь?       – Идём со мной. Хочу предложить тебе работу.       – Я не в состоянии работать.       Огромное оранжевое солнце зависло над заливом и плавило воздух. Меня же плавил алкоголь в одной кафешке, затерянной в переулках Неаполя. Я никогда не пила в одной дважды, всегда находила новые места. Не хотела видеть одни и те же лица, не хотела, чтобы запоминали моё. Но эта девица, что накрыла ладонью мой стакан, не первый вечер находила меня. До этого она просто выбирала столик поодаль, заказывала кофе и утыкалась в газеты, не обращая на меня ровным счётом никакого внимания. Но я запомнила её белоснежный в чёрную крапинку костюм. Отличная маскировка, чтобы выслеживать кого-либо. Но ведь не меня она выслеживала? Все наши встречи я списывала на совпадения, но вот она нагло подсела за мой столик, и еще набралась наглости прикрывать рукой выпивку. Да что она вообще себе позволяет? Я поджала губы.       – Убери руку с моего стакана и катись к чертям. – Я выпила достаточно, чтобы язык мог заплетаться, но это старалась произнести как можно чётче, высекая каждое слово. Вот ещё, тут тебе не биржа труда и занятости.       Тогда она тоже заказала вина и попросила записать на её счёт. Несмотря на весь мой ощетинившийся вид, она всё же рассказала, зачем я ей. Она из мафии, набирает свой отряд и метит в капо. Она что, не в курсе, что этот мир принадлежит мужчинам? Ей ведь и шагу не дадут ступить. Я молча слушала, и время от времени опустошала фужер. А она смотрела на меня со своей спокойной уверенностью. И мне хотелось в этой уверенности спрятаться. Да кто ты вообще такая?       – Значит по рукам, Лия Аббаккио? Зови меня Белла Буччеллати.       Белла. Красотка, значит. Я усмехнулась. Твоя взяла. Терять мне всё равно нечего. Я была по эту сторону закона, теперь можно и по ту. Моё прошлое копа было простой насмешкой над моей тягой к справедливости. Теперь само слово "справедливость" звучит для меня смешно и нелепо. Мы ловили насильников, педофилов, убийц, у которых на руках детская кровь, распространителей порнографии, накрывали притоны, но эти мрази всегда выходили сухими из воды, за редким исключением, когда денег не находилось. Но они могли заплатить кому-то сверху – и всё – никаких обвинений. Ну так может руками мафии удастся их придушить. Видимо, эти мужчины понимают только язык насилия.       Так я начала работать на Буччеллати. Спряталась за её спокойной уверенностью. Не знаю, какова её конечная цель, но вряд ли она разочарует меня больше, чем моя наивная вера в закон. В конце концов, если Белла кому-то что-то обещала, то всегда исполняла обещанное. И никто не мог уйти, если она решала кого-либо прижучить.

***

      Не прошло и месяца, как Белла Буччеллати открылась мне с другой стороны.       – Хочешь увидеть меня без одежды?       Лёгкое летнее платье стало непривычно тесным, как будто её вопрос относился и ко мне, как будто она не спрашивала, а говорила: хочу увидеть тебя без одежды. Окно открыто настежь, но ветра не было, и в комнату вваливался грузный вечерний воздух, наполненный зноем дня и ароматом цветов вперемешку с росой. Влажность, духота и великолепная девушка передо мной. Белла Буччеллати. Mia dolce Bella. Она стояла передо мной, и мне не хотелось даже думать о том, как мы к этому пришли и почему. Возможно, подумаю об этом утром, а сейчас… Я смотрела, как тяжело поднималась и опускалась её грудь, когда она, прикусив губу, пыталась справиться с молнией на платье. Её кожа масляно блестела, приняв в полумраке моей спальни лёгкий оливковый оттенок. Хочу попробовать её кожу на вкус. Впитать губами жар, слизнуть все капельки солоноватого пота, пройтись языком по разгорячённой бархатистой коже и услышать в ответ глубокие вздохи.       – Поможешь?       Её хриплый голос отвлёк меня от фантазий, но лишь на время. С молнией она так и не совладала, поэтому повернулась ко мне спиной. Прежде, чем сделать что-либо, я обвела взглядом каждую мышцу, перекатившуюся под кожей, когда Белла опустила руки. В горле поднялся ком, когда я ватными руками потянула за бегунок вниз. Мне казалось, я задохнусь, когда с неуверенностью коснулась губами её плеча. Платье беззвучно упало ей в ноги, а я обнаружила себя прижимающейся к ней всем телом. Ещё ничего не происходило, но внутри меня всё трепетало.       Белла легла на кровать, скинув одеяло на пол, а я так и осталась стоять в платье. Я не могла ни пошевелиться, ни отвести глаз от неё.       – Лия, ты уже делала это, – тонкими пальчиками Белла игралась, как бы между прочим, с бретелькой, постепенно спуская её с плеча, – спала с женщинами?       Вопрос не в бровь, а в глаз. Это она так меня провоцирует? Видно ей нравится, как я робела и мялась перед ней. Может, я и не прочь изобразить из себя неопытную школьницу, но, честно говоря, не было настроения играть. Я посмотрела на неё прямо. Ох, этот взгляд. Она натурально экзаменовала меня, внимательно обводя глазами с головы до ног. И всё равно от такого пристального внимания стало не по себе: я обхватила себя руками, отчего слегка зашнурованное декольте только больше выделило мою грудь.       – Да.       – Иди ко мне.       От её шёпота и взглядов по моим рукам прошли мурашки, приподняв волоски. Она спустила бретельки и расстегнула бюстгальтер, но не спешила его снять. Она ждала меня.       – Обними меня. Пожалуйста.       Как я могу отказать ей в такой милой просьбе. Слегка улыбнувшись, скинула сандалии и послушно залезла на кровать. Белла свернулась калачиком, и я легла за её спиной. Наши тела вновь соприкоснулись, когда я обняла её и тесно прижалась. Я плавно гладила плечо, целовала шею короткими поцелуями и вдыхала одурманивающий аромат её волос. Я наслаждалась уютным молчанием и, почти забыв для чего мы пришли сюда, едва не заснула, как Белла сказала: «Смелее, ты ведь хочешь этого». Хочу, но не знаю, чего больше: заняться с ней любовью или вот так пролежать до рассвета, убаюкивая её в своих объятиях.       Буччеллати почувствовала мою нерешительность, взяла меня за руку и положила на свою грудь, под чашечку бюстгальтера. Два раза мне повторять не нужно, я гладила её небольшую грудь, нежно теребила сосок, замечая, как он твердел, и чувствовала новую волну возбуждения. Скользила кончиками пальцев по её стану, по каждому изгибу, и наконец добравшись до паха, немного поколебалась, но забралась пальцами под трусики. Белла глубоко вздохнула, и я инстинктивно прижалась бедрами к её ягодицам. Внизу живота горело и тянуло от одной только мысли, что мы с ней делаем. Я начала с неторопливых поглаживаний, чутко прислушиваясь, к её сбившемуся дыханию. Хочу, чтобы и она ко мне прикоснулась. Хочу её пальцы внутри. Или язык. Белла дрожала от моих прикосновений, а я – от того, какая горячая и влажная её вульва. Ещё несколько аккуратных движений – и с её губ сорвался стон.       – Лия…       Я зажала её клитор между указательным и средним пальцем. Ускорилась, и почувствовала, как её бёдра крепко сжали мою руку. Я мягко прикусила кожу на шее и тут же зализала. Она задыхалась, в то время как я меняла темп и чередовала скольжения с пощипываниями. Её тело вздрогнуло, и она сладко застонала. Белла кончила, а я ещё была на пике возбуждения.       Белла перевернулась и села в моих ногах. Расстёгнутый бюстгальтер свалился, и она откинула его к одеялу. Рассматривая её, ловлю себя на мысли, что обычно напряжённое лицо её расслабилось, появился легкий румянец на щеках, а пухлые губы раскраснелись. И всё это – заслуга моих пальцев. Я удовлетворённо улыбнулась. Мне было приятно видеть Буччеллати такой, простой, открытой, вне напряжённой работы. Хотя вне работы мы виделись крайне редко. Пока я любовалась её посвежевшим лицом и вздымающейся грудью, покрытой кружевной татуировкой, она подняла подол моего платья и прижалась губами к животу. Дыхание Беллы опалило кожу, когда она провела языком по моему пупку, а я слегка выгнулась ей навстречу. Моё сердце колотилось, готовое опереться о рёбра и выскочить из груди. Никто прежде так на меня не влиял, никто прежде не дарил столько внимания, ласки и удовольствия.       – Ты такая красивая, – неожиданно прошептала она, и у меня брови изогнулись от удивления. Но для неё такое, видимо, в порядке вещей, поскольку она тут же вернулась к своему делу. Этот комплимент несколько отвлёк меня от ощущений, я снова ушла в раздумья. Считала ли я себя красивой? Да как-то не задумывалась: моя внешность казалась мне обычной, да и предыдущие партнёрши ничего подобного не говорили. Это простые слова, которые зачастую произносились буднично, и не стоили почти ничего, но не из уст Буччеллати и не прямо сейчас, когда она так увлечённо ласкала меня. Почему-то от неё эта избитая фраза прозвучала несколько иначе, интимнее, более лично. Удовлетворившись таким выводом, я мысленно вернулась к месту действия. Был за мной такой грешок: отключаться от физического процесса, когда что-то завладевало моим разумом.       Белла водила языком по моему животу, перемежая его с влажными поцелуями, я даже слышала причмокивания. Я коротко улыбнулась, но тут же приоткрыла рот, чтобы хлебнуть воздуха, поскольку её рот спустился к самому низу живота. Я рефлекторно втянула живот, обнажив рёбра, и вцепилась в простынь. Жар накатил новой волной, в обычно трезвой и рассудочной голове появился туман жгучего желания. Я хотела её. Хотела большего.       – Как ты хочешь? – Словно угадала мои мысли.       Поймала взгляд её томных, тёмно-синих глаз, облизнула губы, делая паузу, чтобы перевести дыхание.       – Хочу тебя… медленно, – мой голос прозвучал с хрипотцой. На лице Беллы появляется мягкая улыбка.       – Хорошо. – Она прошептала в ответ, стягивая с меня бельё.       Я открыта перед ней, уязвима, но за этой женщиной я готова куда угодно: на край света, в рай, в ад – куда бы она ни отправилась. Мой дом там, где Буччеллати.       Белла согнула мои ноги, обхватила снизу бёдра, провела языком по внутренней стороне бедра по направлению к паху. Я закусила пальцы, сдерживая рвущийся стон. Хотела бы простонать её имя, но мне было не по себе так бурно проявлять себя, всё то удовольствие, что Белла дарила мне, казалось, я не заслужила. Отсюда неловкость и нерешительность. Я не хотела оттолкнуть или потерять её, но также боялась близости. Мне было страшно признаться даже самой себе, что я могла кому-то искренне понравиться. А я ей нравилась, она неоднократно мне это говорила. Не думаю, что то была ложь, Белла не стала бы лгать о таком.       Знала бы она, как сводила меня с ума своей добротой, тем, что доверилась, своими признаниями, первым шагом, первым поцелуем. Она словно нашла испуганную потерянную девочку и взяла под своё крыло. Только я далеко уже не девочка, и жалости хотела меньше всего, но Буччеллати меня не жалела. Просто подала руку в нужный момент и повела за собой. Так же и сейчас она вела меня по тропе наслаждения и нежности.       У меня сбилось дыхание, когда она коснулась губами моего колена, сжала бёдра и коротким рывком потянула на себя. Опустив вниз голову, тут же накрыла горячим ртом мой клитор. Я запрокинула голову, выдохнула, но вышел тихий стон, и перед глазами всё поплыло, когда Белла раздвинула большие половые губы и провела языком от влагалища до кончика клитора. Весь мой мир в этот момент сжался до размера кровати и наших горячих тел, слившихся этой знойной летней ночью в одно. Она неторопливо вылизывала меня, покусывала кожу, целовала складки, и я плавилась под ней, чувствуя себя невыносимо хорошо.       Спустя час мы закончили, и Белла легла рядом со мной. Я сидела к ней спиной, обхватив колени руками, и когда она провела кончиками пальцев по моей пояснице, я обернулась и встретила её улыбку. Ту самую, с которой она смотрела на меня в баре в день нашего знакомства. Тёплая, солнечная, полная нежности. Кто ты вообще такая, Белла Буччеллати? Почему так смотришь на меня? Боль от смешанных чувств расцвела в груди. Это смятение, горечь, что я не заслужила всего этого, и что ей бы найти кого лучше, но в то же время благодарность, чёртова привязанность. Когда всё стало так сложно? Боль в груди сменилась жжением. Неужели ещё осталось, чему болеть внутри? Неужели ещё что-то может гореть? Белла появилась в моей жизни так внезапно, но легко вписалась в неё и почему-то осталась. Она разворошила мои чувства, развела в душе пожар, и это отнюдь не романтичная метафора. Даже не думала, что способна чувствовать такое, не после того, как все мои надежды в одночасье рухнули. Но она пришла и подарила новую надежду. И я приняла её со страхом, что за новой надеждой последует разочарование.       Я закрыла лицо руками и всхлипнула. Она тот час села и обняла меня со спины.       Не хочу, чтобы прошлое легло тенью на то, что между нами завязалось. Не знаю, как это назвать: отношения ли, партнёрство, да и не важно. В моих руках нечто новое, хрупкое, и я сделаю всё, чтобы сохранить это. Я не рассказывала Белле о своём прошлом, но, думаю, она и так навела справки. Хотя никакие справки не опишут того опустошения, которое я испытала. Опустошение и бессилие. Теперь же у меня появилась опора.       – Обычно девушки не плачут после секса со мной, – она говорила с улыбкой, зарывшись лицом в мои спутанные волосы, но в голосе улавливалась настороженность, – я сделала что-то не так?       – Ты перевернула всё с ног на голову в моей жизни. Две недели назад, как подсела ко мне на террасе.       Белла убрала мои волосы в сторону и положила голову на плечо.       – Хочешь, чтобы я вернула всё как было?       – Как было не получится. Даже если уйдёшь, как прежде уже не будет. И я не хочу, чтобы ты уходила. Со всем остальным я справлюсь.       – Я и не уйду.       Мы замолчали. Она гладила мои плечи, и понемногу я расслабилась.