Всё меняется

Тёмноволосый юноша грубо вжал аристократичного блондина в посеревшую от многолетней пыли каменную стену. Ему надоел этот никчёмный слизнь, который был вечно, где нипопадя, по его мнению. Мальчишка у стены чертыхался в попытке вырваться из чужих рук, что крепко держали его за ворот школьной мантии. Быть вжатым в каменную стену было очень страшно и совершенно неприятно. Особенно, если тебя собирается побить тот, кого ты любишь всем сердце, несмотря на то, сколько плохого происходит между вами. Особенно несмотря на то, что вы полностью различны и между вами такая огромная пропасть, которая появилась благодаря своим же собственным ошибкам. И в эту пропасть он, наверное, постоянно падает, когда брюнет оказывается с ним рядом. И, несмотря на страх, он чувствует будоражащее возбуждение. Гриффиндорец прожигал его взглядом полным ненависти, показывая полное отвращение к тому, кого прижал к стене. Слизень опустил свою блондинистую голову угрюмо вниз и разглядывал их обувь. Ничего с обувью не стало. Она не поменяла цвет или форму. На его лакированных туфлях было тоже пятно грязи, что и несколько минут назад появилось там и свести он его не успел, ибо отвлёкся на чёртова Поттера. А ботинки напротив были потрепаны, как и всегда, несмотря на то, что прижимающий его к стенке юноша был вполне богат. Поттер не покупал себе новую обувь, хотя мог позволить себе десятки лучших моделей от самых великих модельеров Магической Британии, если вообще не всего волшебного мира. — Глаза поднял! — грубо произнёс, будто грозно прорычал, гриффиндорец, припирая Малфоя к стене ещё сильнее, так, что блондин поперхнулся воздухом, который, из-за пережатого сильной рукой горла, попадал в организм неравномерно, нарушая тем самым систему дыхания слизеринца. Казалось, будто из лёгких исчез воздух и он уже умирает, просто не осознаёт этого. От страха, что отдавал горчинкой, слизеринец зажмурился. Драко ожидал удара от того и ничего иного, ибо вражда с Поттером шла у него с самого первого курса. Тогда гриффиндорец убрал руку с шеи парня и грубо схватил его за подбородок, подняв голову блондина вверх, от чего Драко распахнул свои большие глаза, посмотрел в серые, как грозовые тучи, очи. Слизень сильно зажмурил глаза, продолжая смиренно ожидать боль, надеясь лишь на то, что бить будут не по лицу. — Слабак! Даже если я врежу не ответишь? — он убрал руку от лица слизня, бить этого жалкого мальчишку он был не намерен. Не в его репертуаре было избивать мелких созданий, которые даже защитить себя не могут. Драка с Малфоем сейчас походила бы на избиение младенцев, а насилием Поттер заниматься никак не желал(не захотел повторять за Володей:)). Слизеринец стыдливо покраснел от этих слов. А Грифф, грубо сплюнув под ноги, ушёл прочь, оставляя в коридоре блондина, наедине со своими мыслями. Слизеринец сполз по стене вниз, собирая плащом всю пыль с той, и горько заплакал, уткнувшись лицом в острые коленки, обтянутые чёрной тканью брюк. Через какое-то время к слизеринцу подошла Панси, которая его искала по всему Хогвартсу, переживая за друга, ибо в этот час тот всегда был в гостиной Слизерина или библиотеке, где брюнеткой обнаружен не был. — Драко? — позвала девушка, подойдя к блондину поближе. Парень приподнял заплаканное лицо вверх и посмотрел на свою подругу взглядом побитого щенка. — Ты чего? — она опустилась на колени и успокаивающе приобняла его. Парень положил голову девушке на плечо. — Он меня ненавидит, — всхлипнул Драко, вновь жалуясь на Поттера. — Что? — Пэнси попыталась вслушаться в слова друга, которые были непонятны из-за всхлипов юноши. — Поттер меня ненавидит, — повторил парень чуть громче, чтобы Паркинсон поняла его. — Почему ты так решил? -поглаживая Драко по голове, осведомилась девушка. — Он мне угрожает и оскорбляет. Это я его боюсь, а не он меня. — Да, Драко всегда хотел казаться крутым, но на деле он был всего лишь избалованным мальчишкой и сам это понимал. — Ну, а что ты хотел? Он же герой, а ты сын последователя его врага, — как всегда, вновь стала объяснять ему, как родитель маленькому ребёнку очевидные вещи, Пэнси. — Я знаю, но… — опять начал ныть Малфой. — Ты на что-то надеялся? Глупец, мы для них дети гадких пожирателей смерти, а мы ведь дети своих родителей, мы для них тоже зло. Не надейся, мы никогда не будем им нужны. — Громко и грозно произнесла она эту грустную, для них обоих, тираду. Малфой заплакал ещё сильней от горькой правды, которую озвучила в слух Паркинсон. Хотя, стоит признать, что эта горькая мысль была в его голове и до её слов, просто он не хотел замечать этой правды. — Я понимаю твою боль… — начала Пэнси, но Драко её перебил. — Да что ты можешь понимать? — разозлённо выкрикнул он, смотря злыми глазами на неё. — А что можешь понимать ты?! Твой возлюбленный хоть как-то более нормально реагирует на тебя. Блейз вообще, когда пытается подкатить к своему рыжему, получает от него по шее и не только, по сути причём не за что. А вот меня вообще не замечают. Грейнджер плевать на меня! — Боже, но ведь война закончена. За что они так к нам? — За то, что мы дети зла. — Но ведь родителей не выбирают. Почему это не может понять даже твоя хваленая Грейнджер? — Потому что она умна не во всём. — То есть? — Она думает о нас тоже, что и Поттер с Уизли. — Почему золотое трио так жестоко? — жалобно вздохнул он. — Наверное, потому, что они так скрывают свои чувства, — сказал Блейз, который внезапно появился в коридоре, остановившись возле них, и привалился спиной к стене, рядом с другом. Достав пачку сигарет, Забини закурил. — О чём ты? — Пэнси и Драко посмотрели на друга с непониманием и ожиданием, ибо чувствовали, что он, наверняка, принёс масштабные вести, так как с Забини иначе быть не может. — Я подслушивал несколько дней подряд их разговоры, которые были весьма интересны, — издалека, в своей излюбленной манере, начал Блейз. — И что с того? — хмуро усмехнулся Драко. — О, дело в том, Дрей, что все их разговоры сводились к нам. И были они не о том, как намылить нам шеи, а как скрыть свои чувства. Хотя, Грейнджер подумывает признаться тебе, Пэнси, в своих великих чувствах. Жди. — Ты уверен в том, что всё хорошо расслышал? — поинтересовалась Паркинсон, ибо не особо верила в вероятность того, что, когда-нибудь, сможет быть со своей возлюбленной. — Да, я же был под мантией-невидимкой с Роном. — Что? — воскликнули одновременно блондин и брюнетка, недоверчиво смотря на друга. — Ну, мы встречаемся с ним месяц… — Что?! И ты нам не сказал? — они были возмущены поведением друга, который ничего им не говорил о своих отношениях, которые явно были чем-то большим, чем просто несколько свиданий, которые кончались перепихом. — Он попросил скрывать… — Боже, тогда почему ты проболтался сейчас? — посмотрела на него, как на идиота, Пэнси. — Рон рассказал своим вчера. — Да? — Да, во всяком случае Грейнджер, а Поттеру, кажется, нет… — начал говорить Блейз, а потом заметил появления кое-кого ещё в пыльном коридоре, где они втроём болтали. — Грейнджер. Вся троица посмотрела назад. В их сторону торопливым шагом направлялась Гермиона. — Тебе чего, заучка? — грубо произнесла Пэнси, глядя на кудрявую девушку, что прервала дружеский разговор своим приходом. — Нам надо поговорить! — запальчиво ответила Гермиона. — Мне и с тобой? — вскинув бровь, спросила Пэнси, скрывая за наглой ухмылкой радость. — Да! — воскликнула Гермиона, глаза которой блестели. — Ладно, говори, — хладнокровно позволила говорить кудрявой брюнетка. — Не здесь, наедине, — попросила гриффиндорка. — Ладно, — Панси встала и, отряхнув юбку, пошла следом за Грейнджер. Когда девушки ушли вскоре появился Рон, он хмуро посмотрел на «Хорь… Малфоя» и увёл Блейза ради какого-то важного разговора, при этом сильно краснея, что заставило блондина усмехнуться. Драко остался в коридорной нише один и вдыхал запах выкуренной сигареты, которую ему дал закурить Забини. Он и не заметил, как рядом с ним сел Гарри. Замеченным Поттер стал лишь тогда, когда закурил. — Поттер, что ты здесь делаешь? — возмутился Малфой, пряча свой испуг внутри. — Курю, — это звучало так, будто это нормально, что Поттеры курят в компании Малфоев. — Раз куришь, то поделись, или уйди, пожалуйста, — он впервые кого-то просил, не в привычках Малфоев умолять, тем более о подобных мелочах, коими являлись эти просьбы. Поттер молча протянул ему новую сигарету, Драко затянулся и выдохнул облачко дыма. — Знаешь, Поттер, я тебя не понимаю. — И почему же? — Ты, буквально только что, собирался меня побить, а теперь мы сидим вместе и по-дружески курим. — Почему ты решил, что по-дружески? Может это просто удобное место. — Раньше ты курил на башне… — Времена меняются, Малфой. — Ну да, Блейз встречается с Уизли. Грейнджер говорит о чём-то наедине с Панси. А ты, значит, решил со мной курить? — взглянул Драко на Гарри, прикидывая, что замысли могут быть в голове этого странного гриффиндорца, с коим он постоянно сцеплялся по мелочам, в словесных и боевых перепалках. — Ну, может и не только курить, — Поттер выпустил клубок дыма изо рта и облизал свои пухлые розовые губы, как-то странно при этом поглядывая на лицо блондина. — Поттер…? — недоумевающе начал он, но был прерван. Гарри быстро затушил свою и Малфоевскую сигареты. И приблизился к тонким бледноватым губам Драко, который непонимающе хлопал своими чудесными серыми глазами, заставляя белоснежные ресницы трепыхать. Малфой посмотрел глядел на брюнета удивлённо. Серые и зелёные глаза встретились. И Гарри вдруг впился в губы Драко. Действовал Гарри грубовато, но Драко вскоре стал отвечать и потонул в необычных ощущениях, которые были для него в новизну. Чёртов Поттер похитил его первый поцелуй, но он, в принципе, не против этого.