Unacceptable

      Неприемлемо. Неприемлемо.       Когда он в следующий раз заметит Шоквейва поблизости от поля битвы, – подавляя ярость, подумал Праул со всей ненавистью, на какую был способен, – то лично демонтирует его здоровенную пушку и затолкает в выхлоп. И сделает это медленно: перетащит фиолетового подонка на территорию автоботов, распластает и свяжет, а затем, растягивая удовольствие, разобьет ему единственную оптику и мерзкий честплейт.       Белый кулак врезался в ближайшую стену. И еще, и еще, пока на сером металле не проявилась отчетливая вмятина.       Теперь Полихекс потерян безвозвратно. Повезло, что они хоть что-то смогли забрать с Таганских высот. Половина индустриального сектора Кибертрона лежит в руинах или, что еще хуже, досталась Мегатрону.       Вскрик бешенства вырвался из вокалайзера, заглушаемый лишь ударами шлема по экрану карты. Праул разбил хрупкую поверхность.       Это был Шоквейв, совершенно точно. Мегатрон ничего не стоит без своих советников. Именно Шоквейв изобрел гештальты, которые разорили важные промышленные комплексы. И что теперь делать? Альтернативы Таганским плавильням не существовало! Придется перераспределить силы и отправить половину солдат в рабочие, чтобы не так сильно отставать от десептиконов в производстве оружия.       Он с такой яростью столкнул датапады со стола, что они отлетели в стену. Некоторые точно сломались. Все равно. Мелькнула мысль разбить и тактический стол; лупить, пока осколки не вонзятся в броню.       Нет. Он совсем потерял контроль, это недопустимо. В гневе он разнес кабинет, и теперь кругом обломки и мусор. Вообще-то ему еще нужен этот стол.       Во всяком случае, за десептиконами не угнаться. Но, подумал он, поглаживая белыми пальцами стратегические отметки на карте и выискивая населенные пункты, принадлежащие десептиконам, это и не нужно. Раз производство автоботов разрушено, остается лишь потянуть врага за собой.       Станикс и Вос. Военные комплексы на окраинах, экспериментальные лаборатории в глубине… В их системах безопасности есть дыры, которые можно использовать. Местные ученые, считающиеся нейтралами, в плену у расквартированных там сикеров. Больше они не могут рассчитывать на пощаду. С ними нужно разобраться.       Прайму это не понравится.       О, на этот раз Прайм пусть сосет выхлопную трубу Шоквейва!       Точно, Шоквейв, подумал Праул со злобой. Шоквейв базируется в Юссе.       Он сел верхом на угол стола, чтобы дотянуться до маленького городка. Юсс располагался на границе Станикса. Обманчиво маленький. Обманчиво мирный. По крайней мере, на первый взгляд. Под землей Юсс простирался вдвое дальше. Как минимум на пять этажей, заполненных высокотехнологичным оборудованием, со скрытыми выходами наружу. И вот, в самом низу, – Праул с хищной улыбкой медленно подтянулся вперед, –Шоквейв.        Праул бы подстерег его там, где он чувствует себя в безопасности. Незаметно взломал бы тайные ворота, разнес компьютеры, уничтожил банки памяти, стер все его эксперименты.       Он выпотрошил бы его научные изыскания, с наслаждением пропустил пурпурную чуму по этажам, и пусть Шоквейв полюбуется тем, как сгорает его работа, прежде чем придется стремительно эвакуироваться по затопленным коридорам.       Его броня потеплела, пока он сидел верхом на углу стола, и по спине пробежала дрожь, когда он представил, как ломается неестественное спокойствие Шоквейва. Да, он протащил бы этого несносного гения по шлаку, как паразита, каким он и является, толкнул на землю и разодрал бы его мощную броню, чтобы вскрыть перед всеми, кто захочет посмотреть.       С губ сорвался протяжный стон.       Шлак. Он обнаружил, что перегрелся, пока медленно раскачивался, наваливаясь на стол. Смазка стекала вдоль стыков паховой, окрашивая металл в розовый.       Он завелся не из-за Шоквейва, объяснил себе Праул. Нет, он завелся от удовольствия, представляя своего главного противника низвергнутым. Облегчением было – думал он, толкаясь чаще навстречу столу, сжимая края пальцами, – представлять, как высокомерный ученый, вытуренный из логова, корчится в грязи. Его руки придавлены, голова напряженно вскинута, он пытается уклониться от кулаков. Каждая его судорога, каждый отколовшийся кусочек краски ярко иллюстрировали, как велик контроль Праула над Шоквейвом.       Праул откинул назад голову, когда порт ощутил вспышку десятка запущенных перезагрузочных кодов. Влажной окантовкой он царапался о твердый край поскрипывающего стола.       О, Шоквейв выглядел бы восхитительно, лишившись лживого самообладания. Праул вскрыл бы его выпуклые нагрудные пластины, чтобы обнажить самую суровую искру в десептиконской армии, и продемонстрировал бы ее всем желающим, прежде чем оседлать его и упереться ладонью в коварный шлем. Он заставит Шоквейва смотреть на своего похитителя, пока будет получать удовольствие от этого мелкого паразита…       Он царапал столешницу, неистово толкаясь навстречу столу, а смазка стекала по ногам. Он то и дело сползал, было мокро и скользко; недостаточно сильно, удар за ударом, пока Шоквейв наконец не вырубился, отдавая свой корпус кулакам и пальцам Праула.       Только закатившийся в сторону стилус видел, как он рухнул на пол, чуть не врезавшись шлемом в мокрый угол, о который только что старательно терся. Громко выругавшись, Праул зажал испачканную ножку стола между бедрами, прижимая сокращающийся порт к неровному металлу и притираясь…       Шлак, как хорошо.       Он представлял, как сдерет с Шоквейва обшивку, и, отключив оптику, ритмично покачивался навстречу столу. Он отломит деталь за деталью. Будет разбирать шлем, пока не сможет медленно и методично выпотрошить процессор голыми руками. Вот и посмотрим, подумал он со стоном удовлетворения, что от Шоквейва останется без хваленых анализов и расчетов.       По комнате разнеслось влажное хлюпанье, когда Праул ускорился, выгнув спину в предчувствии перезагрузки. Он неосторожно прижался портом к стальному краю ножки, втираясь так сильно, так больно, что бедра полностью залило смазкой.       Ох! Он застонал, когда порт сократился, трансфлюид выплеснулся на пол, а перезагрузка наконец затопила его жаркой энергией; и он трахал Шоквейва, трахал яростно, все сильнее и сильнее, пока не убедился, что Шоквейв больше никогда не сможет вмешаться в его тщательно выстроенные планы снова.