Всегда рядом

*** - Зая, иди прими таблетки и пойдём спать!.. Зая, ты меня слышишь? Ответа не последовало. Я пошла в гостиную, сердце билось у горла. - Юра... Он сидел на диване с закрытыми глазами и совсем не шевелился. Сердце упало в пятки. - Зая, ты меня слышишь?.. Он сморщился, как будто хотел, что-то сказать, но не мог. Я подбежала и села рядом. - Что? Что, мой родной? - Котя, сердце. Болит, очень - Юрий сморщился от боли. - Сейчас, мой хороший, сейчас. Я взяла трясущимися руками телефон. Быстро назвала адрес и побежала на кухню. - Зая, вот, выпей воды. На, выпей. Я понимала, что это бесполезно, но не знала, чем помочь. "Скорая" приехала довольно быстро. Осмотрев его, врачи сказали, что необходимо ехать в больницу на полное обследование, и помогли спуститься вниз. - Доктор, а можно я с вами поеду, пожалуйста? - Да. Только собирайтесь быстро. А мне и не нужно было ничего собирать. Я взяла телефон со стола, накинула куртку на плечи и полетела вниз. Пока мы ехали до больницы, набрала смску Максу: "Папе стало плохо. Скорая забрала в больницу. Я тоже поехала. Приезжай завтра утром. Целую." *** В голове всё гудело. Глаз не смыкала всю ночь. На утро принесли анализы обследования. - Большие проблемы с сердцем. Если бы мы приехали минут на 20 позже, результаты могли бы быть плачевными. - Доктор, а сейчас он может поправиться? - Мы делаем комплексное лечение, но ничего обещать не можем, состояние крайне тяжёлое. Сердце совсем замерло. Я даже не знала чего ожидать. Через два часа приехал Макс со сватами, Машей и Женечкой. Они сидели ещё до вечера, пока не начало темнеть на улице. - Оль, может домой поедешь, выспишься, а то на тебе лица нет? - звала меня Валя. - Мам, правда, поехали. - Нет, я останусь здесь, с ним. Я не уеду, пока ему не станет, хоть немного легче. Было бессмысленно, что-то мне предлагать. Я не оставлю его, нигде. Когда они ушли, пришёл ещё один гость - Беркович. Это было очень неожиданно. - Ольга Николаевна, вы не могли бы оставить нас наедине, всего на пару минут? - Сан-Саныч, у Юрия Анатольевича сейчас немного не то положение для ваших секретов. Я не выйду из палаты - он меня всегда раздражал, а сейчас ещё припёрся под ночь и не, чтобы навестить друга, а пошушукаться, и, наверняка, о себе любимом или о свой новой "фифе". - Котя, ты не могла бы прогуляться? Ну... вот здесь Валентина Петровна фруктов принесла, не хочешь сходить, помыть их? - в его глазах читалась, даже не просьба, а мольба. Я около минуты стояла и смотрела на них обоих, не понимая, что у них за секреты могут быть, тем более в таком положении и месте? В конце концов я всё же вышла, но не стала закрывать плотно двери, решила послушать то, о чём они хотят поговорить без свидетелей. - Ну, что, старик, как ты? Что за срочность, по которой ты меня вызвал? "Вызвал?" Да, когда же он успел? Я ведь и на секунду старалась от него не отходить. - Сан-Саныч, понимаешь... Я не хочу тебя пугать... Но... Я чувствую, что... Что скоро умру... Со мной никогда не было подобного. Раньше, если сердце болело, то оно проходило в течение часа, под действием таблеток, они мне помогали. А сейчас... Я не могу показывать Ольге то, что чувствую... Я чувствую боль всё то время, что лежу в больнице, мне уже ничего не помогает. А Оленька... как только я, якобы, засыпаю, она рыдает. Она не может успокоиться уже которую ночь подряд. Она очень привязана ко мне, она все силы отдала, чтобы сделать из меня человека - он резко замолчал... Слёзы просто невозможно было удержать. Я уже сползала вниз по стенке. Боль изнутри просто рвалась наружу, хотелось кричать, громко кричать, хотелось бежать и разбивать всё на своём пути. Внутри, как будто всё выжгли, всё забрали, во мне ничего нет, я боюсь его потерять... - Анатолич, ты прекращай всё это. Ты же ещё ого-го! - его голос звучал совсем неубедительно. Он сказал это для разрядки молчания, но сам понимал внутри, что его слова ничего не значат. - Сан-Саныч, не надо. Я чувствую свою вину перед Ольгой. Она пережила из-за моей безалаберности наш развод, она вгрохала столько своего здоровья, чтобы продлить моё, но... Я всё же надеюсь, что она была счастлива со мной. Во всяком случае, я чувствовал себя таковым рядом с ней... Мне сейчас хотелось забежать к нему в палату и закричать, чтобы все слышали, что я люблю его, я рядом с ним - это Я, а без него у меня чего-то нет, без него части меня НЕТ. -Саша, я позвал тебя не для того, чтобы излить душу, а по делу. Как бы всем хотелось или не хотелось, меня может скоро не стать. И, когда это наступит, передай Ольге это - он чем-то зашуршал. Я подглядела в щёлку. Это был конверт. - Передай и пообещай мне, что, когда меня не станет... - он замолчал. Дальше они заговорили шёпотом. Как бы я не крутилась около двери, слышно не было НИЧЕГО. Понимая, что дальше стоять и слушать их "шушуканье" нет смысла, я направилась в ванную комнату, смыла с лица "остатки своих эмоций", помыла яблоки и пошла в палату. Как только я зашла, они резко замолчали, замешкались. Беркович резко засунул в карман тот конверт, попрощался и выбежал из палаты. - Ну, что, посекретничали? – я надеялась, что он сам мне всё расскажет, но ему это и в голову не приходило. - Не обижайся, Котя. Я знаю, что ты не любишь Берковича, а он, как раз пришёл рассказать о своих делах, новых отношениях. Я прекрасно понимала, что он это сказал, только лишь бы я от него отстала, но подавать вид, что я всё знаю, я не хотела. После ухода Берковича мы сразу легли спать. Точнее Юра лёг, а я снова разместилась на кресле у окна и опять начала плакать, вспоминая сегодняшний подслушанный разговор. Но я делала это тихо, не хотела, чтобы Юра слышал, он ведь и без моих страданий чувствует себя плохо. Как оказалась, эта ночь была последней каплей всех мучений… *** Я проснулась ночью, оттого, что Юра, что-то заговорил. - Зая, что? Что случилось? Тебе, что-то нужно? Я быстро соскочила с кресла, подбежала к нему. Он резко замолчал. - Юра? Юра, проснись!.. Я начала его трясти, но он почему-то не откликался и даже не двигался… - Зая! Сердце упало в пятки и резко поднялось, оно билось у самого горла. Я вылетела в коридор и позвала врача, толком ничего не соображая… «Что происходит? Почему он меня не слышит? Этого ведь не может быть, просто не может…» - эта мысль лезла в голову, но я её отгоняла, проклиная себя за это. Нельзя так думать, это неправда, нет… Врач прибежала, посмотрела, что-то на аппарате, пощупала Юру в районе шеи... Она застыла на пару секунд, не поворачиваясь ко мне. Эти три с лишним секунды казались для меня вечностью. Я ждала, когда она ко мне повернётся лицом и скажет, что всё хорошо, что аппарат дал сбой или, что Юра просто крепко спит, из-за побочного действия таблеток. Да, какая разница ЧТО, лишь бы она не молчала. Повернувшись, она посмотрела на меня. В её глазах читался некий страх, смешанный с жалостью. - Мне очень жаль – это всё, что она сказала или успела сказать. Голова просто восприняла информацию и очень сильно закружилась. Так сильно, что стоять на ногах было невозможно, да и не хотелось. Последним ощущением был удар головой о что-то очень твёрдое. Но боль уже не чувствовалась. Я куда-то летела. Очень быстро. Но куда? Кругом пусто и темно. Что происходит? Может я тоже умерла? Тоже? А кто ещё?.. Юра… Но если я умерла – это ведь хорошо. Теперь мы снова вместе. Только где он? Как мне найти его?.. Слышу чьи-то голоса. Надо узнать у них, как найти Юру. Но, как узнать? Везде темнота, куда мне двигаться?.. Знаю. Надо спросить, ведь кажется, что голоса недалеко где-то. - А где Юра? – это всё, что я могла сказать. Губы были очень сухие и было очень трудно говорить. Кто-то взял меня за руку. Кто? Ничего не видно, одна темнота. Чья-то очень тёплая рука… Темнота стала понемногу исчезать. В глазах стал появляться свет… Я открыла глаза. Рядом сидела Валя и держала меня за руку. В ногах стояли Иван Степанович, Макс, Маша, Женечка и… Беркович. - Оленька, как ты? – Валя, как всегда плакала, она это любила. Но сейчас дело было не в моём положении. «Его нет. Его больше нет, и уже не будет» - мысль пришла в голову и не уходила. Она там застряла и не давала покоя. Слёзы навернулись на глаза. Вот только, чем они могли помочь? Но так, как-то было легче. Я закрыла глаза. Ничего не хотелось видеть. Вообще видеть не хотелось. Ни видеть, ни слышать, ни жить вообще. Просто не было смысла. Он исчез с его уходом. - Оль, ты, может, хочешь отдохнуть? – Валя всячески старалась меня утешить, но мне ничего не могло помочь. А предложение её мне понравилось. По крайней мере, так я смогу остаться одна, не видеть никого. Все лица, присутствующие здесь, были связаны с ним, нагло напоминали мне о случившемся. - Да, спасибо, Валя. Я буду ждать вас вечером. Все поцеловали меня в щёку, попрощались и ушли. Все, кроме Берковича. Что ему здесь надо? Неужели пришёл излить душу о умершем друге? Этого мне явно не хотелось. Я закрыла глаза и стала думать о Юре, давая понять Берковичу, что его присутствие здесь меня раздражает. Хотя, ему, казалось, было всё равно. - Ольга Николаевна… Вот, здесь Юрий… просил передать… Не успела я ещё открыть глаза, он тут же засунул мне в руку конверт, развернулся и ушёл. Я трясущимися руками открыла конверт и достала бумажку, маленького размера. Я сразу узнала этот почерк. Такой ровный, красивый, настоящий профессорский. Не могла себя удержать от слёз. Господи, ну, как это пережить? Что сделать, чтобы не было так больно. Изнутри всё разрывается, там осталась пустота. Сердце, которое было занято одним человеком, вмиг опустело. Человек, который безумно радовал одним лишь своим присутствием, был моральной опорой и поддержкой, ушёл, и остались только воспоминания, колющие сердце, душу и вообще тебя всю. Я вытерла рукавом глаза. Там было всего пару строк: «Котя, что бы ни случилось, знай, что я всегда рядом с тобой. Прошу тебя только об одном: будь рядом с Берковичем, он о тебе позаботится, он обещал мне. Я люблю тебя. Зая» - А я тебя… Очень… Со стороны могло показаться, что я сказала это в пустоту, но я знала, что это было не так. Он был, где-то рядом, я знаю… Ведь те, кого мы любим, даже после своего ухода, всегда остаются с нами – в нашем сердце…