Время, видимо, не лечит

      Большие серые тучи закрыли небо, скрыв солнце, тут же стало тоскливо и погано на душе. Пахло сырой землей, недавно закончился дождь, но облака наотрез отказывались уходить. Огромные лужи отражали надоевшие тучи, что стали темнеть.       Пожелтевший лист сорвал легкий ветер с голой ветки, и покачнувшись в воздухе от слабого порыва, кружась упал на водную гладь, создав круги.       Пожилая женщина с сединой и редкими выцветшими розовыми прядями, с большим усилием подымалась по старым каменным ступеням, опираясь о неровный деревянный посох. Второй рукой она прижимала к сердцу букет белых цветов.       В округе было пусто и тихо, мертвецки тихо. Старушка хмыкнула. Здесь всегда тихо — кладбище же.       Полюшка пошла к одной могиле, очень важного для неё человека. Было тяжело идти — подъем по лестнице уже вымотал её дряхлое тело, но она, как и любой член «Хвост Феи» шла вперед напролом, превозмогая.       Казалось, шаги отдавались эхом, сегодня действительно ни кого нет, тем лучше не будет лишних глаз…       Она остановилась у могилы того самого человека. На фото был лысый старичок с густой бородой, от добродушной улыбки морщинки на уголках глаз были лучше виды, но… так родны. Годы жизни были большие (X696 — 808), достаточно много для волшебника, большинство не доживала и тридцати пяти, а этот…       Полюшка поморщившись, положила букет и по удобней поставив посох, сгорбилась. На своих двоих уже тяжело стоять, приходится использовать дополнительную опору. — Вот, я все же пришла…       Она смотрела на улыбку Макарова… кто же мог подумать, что этот шалопай проживет столько, с его-то образом жизни: Опасные задания; бесконечные драки с Робом (до вывихов и переломов доходило); пост мастера гильдии; бесконечные скандалы с Советом; ругань на своих «деток» и раздачи оплеух каждому; алкоголь…       Полюшка вздохнула, когда-то давно, еще, когда она была юной девушкой, она попала на Землю и по закону подлости нарвалась на грязных говорящих обезьян, и… если бы не волшебник, то черти что творили бы с ней эти ублюдки. Но именно Макаров стал её героем, тогда-то её сердце стало принадлежать ему. Он был тем кто протенул ей руку помощи и позже, позвав в гильдию и в свою команду. Время шло, а она… всё никак не могла рассказать о своих чувствах, вредный характер вечно оборачивал всё против неё и в итоге Макаров предпочел волшебницу, не желе ей… И раз Дреяр видел в ней не больше чем друг, то, приняла это и смирилась играя роль «друга». — Эх… А я так и не сказала. Хех, и не скажу, даже сейчас, ведь ты воссоединился со своей благоверной. Чертов Макаров! — она ударила посохом по надгробию. Морщинистое лицо исказилось злостью, она смотрела на улыбку Макарова, даже сейчас он… улыбался. Было больно, невыносимо больно.       Прогремело, Полюшка посмотрела на почерневшее небо, по щеке скатилась слеза и упала в сырую землю. Вновь прогремело, дождь совсем скоро. — Мне пора, — женщина зыркнула на могилу и развернувшись не спеша пошла обратно домой. После его ухода на тот свет… она осталась одна, «детки» побаивались её, только Венди приходила к ней учиться, а остальные не ходили, и это огорчало, делать новые метла больше не было обходимости, да и зелья со снадобьям тоже, все теперь обращались к её ученице.       Сверкнула молния, желтая яркая, знакомая… — Хех, не переживай — проворчала Полюшка с грустной улыбкой, — Я никогда тебя не забуду…        Гром погремел громче, молния сверкала так, как будто бегала по черным тучам.       Пошел дождь, он смыл её следы, но слова были услышаны.       Время, видимо, не лечит, никогда.