under night

Сяожань пугается не на шутку, когда слышит хлопок, и во всей квартире внезапно гаснет свет. Старенький ноутбук, на котором они смотрели фильм, не выдерживает и гаснет тут же, погружая маленькую комнату в кромешную темноту. Ставший в этот момент особенно громким, голос Ибо пугает ещё больше. (отучить бы его от комментирования фильмов, но Жань, если честно, даже и не пытался особо) - Надо найти свечи, на кухне были, - Сяожань выбирается из своего кокона из пледа на ощупь, задевает Ибо, чертыхается сквозь зубы, и уходит. Ладонь, которой он только что коснулся бедра Ибо, горит, и Сяожань прижимает её к груди. - Я помогу, гэ, - Ибо уже встаёт было следом, но. - Я! Я... я... я... сам, подсвечу себе телефоном, не проблема, - спасибо, что света нет, и он не видит выражение лица Ибо. Но чувствует, угадывает. До кухни он добирается на ощупь, пару раз врезаясь в углы, и чудом не впечатываясь лбом. Подсвечивая себе фонариком с телефона, он тянется к верхней полке, но пальцы лишь каждый раз ухватывают пустоту. Жань тихо ругается себе под нос, а потом чуть не вскрикивает как девчонка, когда к спине прижимается что-то мягкое и тёплое (горячее, Жань, горячее, не ври себе). Ибо ниже самого Жаня на жалкие несколько сантиметров, но то ли сам Жань так сжимается рядом с ним, то ли что-то ещё, но Ибо без труда достаёт с верхней полки мешочек с плавающими свечками. Жань всё ещё светит фонариком, и Ибо замечает, что свечки в пакете - вся гамма розового. Он тихо прыскает - на 100% уверен, каждая из них пахнет чем-то ягодным. - Спасибо за помощь, но я бы справился, правда, - Жань говорит тихо, едва слышно, потому что в темноте иначе страшно. Вдруг кто-то услышит, как дрожит голос. - Эй, ну всё. А Ибо будто и не слышит, не отходит ни на шаг, удерживая Жаня у кухонной тумбы. Он никогда не думал, что его гэгэ настолько хрупкий и маленький в сравнении с ним самим. А ещё не думал, что запах яблочного шампуня от чужих волос может так сильно кружить голову. Особенно, когда осознаешь, что пахнешь в эту секунду точно также (он буквально час назад упросил Жаня пустить его в душ после долгих съемок). Ибо зарывается носом в чужие волосы на затылке, глубоко вдыхая, и чувствует, как дрожит Сяожань. Ибо чуть опускает голову, щекоча дыханием из приоткрытых губ кожу шеи, и ещё явственнее ощущает, как сильно дрожит в его почти объятиях Сяожань. - Что ты… - голос Сяожаня тоже дрожит, но он не спешит отталкивать или поворачиваться лицом. И ни один из них не желает задаваться вопросом 'почему'. - Что я, гэгэ? - Ибо шепчет, а его губы касаются кожи. Он не ждёт, что ему ответят, а Сяожаню и нечего сказать. Он устал от их, заметной абсолютно всем, игры в кошки-мышки. - Если тебе есть что сказать, - Ибо водит кончиком носа по линии роста волос, впитывая в себя запах яблочного шампуня и будто бы в раз смелея, - то говори сейчас. Потом будет поздно, гэгэ. Сяожань не отвечает, а Ибо принимает это за согласие и сжимает его в крепких объятиях, не оставляя и шанса вырваться или отступить. Он спускается едва уловимыми поцелуями вдоль позвоночника, удивляясь открытости Сяожаня перед ним; слегка прикусывает выступающий шейный позвонок и тут же целует место укуса. А потом в его голове что-то щёлкает, как пробки несколькими минутами ранее, и он проводит языком путь обратно. Сяожаня выгибает от этого, но он упорно кусает губы, чтоб не застонать в голос от того, как это… внезапно приятно. Неожиданно, да, но до одури приятно. - Гэгэ, - Ибо тянется чуть вперёд, кусает мочку правого уха и громко шепчет. - Не молчи, Жань-гэ. Сяожань и не хочет молчать, но у него квартира старая, стены тонюсенькие, и соседи слишком консервативные и хорошо его знающие. Ибо очень хочется его услышать, а ещё хочется развернуть к себе лицом. Но глаза ещё не привыкли к темноте, а видеть лицо Сяожаня при всём том, что он сейчас с ним делает, хочется нестерпимо. - Говори со мной, Жань-гэ, - Ибо оставляет по одному поцелую на каждое слово. А хочется оставить красные, долго сходящие отметины от зубов, но он ещё пока держится. - Ну же, гэгэ. - Остановись, - голос Сяожаня всё ещё дрожит, но Ибо замирает. Одно слово, а по голове будто обухом. И он послушно замирает, не делает ничего, но и рук не разжимает. А Сяожань и не спешит вырываться. Лишь поворачивается лицом, слегка сжимая ладонями чужие плечи. Ибо не уверен, что глаза его не подводят, но он буквально чувствует, как пылают смущением (и не только) щёки Сяожаня, как бегает по его лицу чужой взгляд. Он тянется вперёд, но замирает в паре сантиметров от чужих губ; их прерывистое дыхание смешивается, и уже не совсем понятно, кто поддался искушению первым. Ибо наступает, давит немного. Сяожань поясницей упирается в кухонную тумбу, его выгибает от осознания происходящего и бушующих внутри эмоций, и он разрывает поцелуй, пытаясь сфокусировать взгляд на чужих губах. Он пытается расцепить чужие руки на своей талии, но Ибо лишь сжимает их крепче, не забывая и о том, насколько его гэгэ хрупкий. - Подожди, - от интонаций в голосе Жаня сердце Ибо ухает куда-то в пятки, и он, сам того не понимая, слегка ослабляет хватку. А Сяожань этим пользуется, но удивляет, дорвавшись до относительной свободы: ловко запрыгивает на тумбу и тянет Ибо на себя - их глаза оказываются на одном уровне. Вот только теперь Ибо не знает, куда деть свои руки. Зато куда деть свои, быстро соображает Жань и кладёт обе ладони на чужие щёки, поглаживая большими пальцами скулы. А потом, случайно конечно же, касается ими губ Ибо. И того буквально прорывает: он кладёт свои ладони на жаневские бёдра, чуть сжимает и ведёт выше; а сам подаётся вперёд, снова припадая к чувствительному месту под челюстью губами. Он поцелуями спускается вниз по шее, слегка цепляя чувствительную кожу зубами; кусает где-то над выпирающей ключицей, слегка втягивая и оставляя след, а потом возвращается обратно, ведя по коже лишь самым кончиком языка. Укус немного отрезвляет Жаня - и как он собирается завтра оправдываться перед гримером, - но он же его и дезориентирует, вынуждая вскрикнуть. Но Ибо это не останавливает, и он самозабвенно продолжает выцеловывать жаневскую шею, всё ещё цепляя местами зубами. А Сяожань подставляется, ведёт руками по чужим плечам, плавно перебирается на спину и дразняще медленно ведёт ими вниз, к талии. Чуть сжимает в руках ткань футболки, задевая кожу, когда Ибо особенно сильно кусает его под челюстью. А потом, после очередного укуса, не выдерживает и резко опускает руки на его задницу, сильно сжимая. - Куда ты так торопишься? - глаза уже давно привыкли к темноте, и Жань замечает, насколько расфокусирован чужой взгляд. - Не стоит так усердствовать, а то мне будет завтра неловко.

Нам обоим будет неловко, остаётся не высказанным вслух.

Ибо усмехается - и как только у Жаня хватает сил на такие длинные и связанные предложения; как его хватает думать о том, что будет завтра. - Знаешь, гэгэ, - Ибо цепляет зубами его нижнюю губу и чуть оттягивает, чтоб в следующий момент поцеловать: глубоко, жадно, быстро. - Ты сам виноват… в том, что завтра в любом случае будешь выглядеть неловко, ковыляя по съёмочной площадке. Ибо готов поклясться - Жань покраснел, и Ибо многое готов отдать, чтоб увидеть его прямо сейчас: такого раскрасневшегося,такого зацелованного, такого целиком его. И словно специально в квартире включается свет, слегка ослепляя привыкшего к темноте Ибо. Он едва сдерживает смешок: всё в точности, как он и представлял. Ибо думает с пару секунд и, не давая Жаню опомниться, подхватывает его под бёдра, буквально вынуждая обхватить его ногами за талию, ловко приподнимает (забыв все те неудачные дубли) и идёт по направлению спальни. Не забывает открыть дверь пинком и под звонкий, но чуть смущенный смех Жаня, аккуратно бросает того на кровать, тут же нависая сверху и приникая губами к чужим губам, не давая сомневаться и секунды в том, что о завтрашней неловкости он совсем не шутил.