Лери и единорог

В этом волшебном лесу вся растительность была словно окрашена в сиреневый блестящий цвет. Редкие сказочные деревья, по которым будто струились застывшие переливчатые водопады с узорами из коры. Роса, будто из драгоценных камней, иногда оседала на фиолетовой траве после дождя, тогда здесь становилось туманно, но не сейчас. Небо над лесом красилось тёплым оранжевым цветом, казалось, было теплее самого солнца, того всё ещё жёлтого-яркого, ведь висело оно выше, чем летают птицы и плавают облака. Любая тучка, что бродила здесь, превращалась в белоснежное порхающее облачко. Животные, ступившие на столь необычные земли, окрашивались в небесно-голубые цвета, удивляясь, как их сородичи будто оделись в новые шкурки. Сюда любил приходить Алмазогрив, чтобы увидеть природу такой, как её видят люди. Ведь он видел белое чёрным и наоборот, ровно как и все цвета. Для лери это обычное явление, даже для волшебного. Он был единственным, кто не менял цвет под действием здешней магии, ведь себя видел по-прежнему в чёрной одежде, чуть заметно блестящей холодными тонами, и с тёмно-серой кожей на руках, будто сделанных из железа. В общем, от этого Алмазогрив иногда ощущал себя как самое что ни на есть порождение тьмы, поэтому на себя он старался меньше обращать внимания. Частый гость волшебного леса пошёл вниз по холму, по пояс утопая в траве. Он не хотел её срезать, хотя мог сделать это в любой момент, не хотел портить всю красоту этого места. Уже вошло в привычку просто убирать растения руками. Даже лучше, что хотя бы не кусают насекомые и не лезут в глаза мошки. Комары летят только на тепло, а Алмазогрив даже в такой жаркий день оставался холодным, как каменная стена в тени, так как только что пришёл из снежного леса, в котором ночевал. Ему не нужно было греться в зимние холода, поэтому лери иногда сочувствовал маленьким зверушкам, которые морозными ночами умоляли солнышко вернуться поскорее, съёживались в норках у корней деревьев, прыгали по хрустящему насту, поджимая лапки. В этом мире часто встретишь такое, что стоящие рядом деревья самые разнообразные, каждое — привыкшее к своей земле, отделявшейся от другой всего несколькими шагами. Пальмы в песке, который ветер постепенно отметает в сторону тысячелетнего ледника с островком почвы, где под коркой снега таится кладовая тундры — ягель, который так желают отыскать все северные олени. Иногда рогатые переходят на солнечную сторону, чтобы немного погреться до того, как захочется высунуть язык от жары, а затем нырнуть обратно в королевство холода. Чтобы почувствовать себя как дома. Пусть и не щадящий никого край, редко пускающий солнце осмотреть свои владения, покрывающий землю колючей вьюгой, но для местных обитателей роднее ничего нет. Алмазогрив уже вышел на более-менее открытую полянку, где возвышались только редкие колосья с зеленеющими цветочками. К ним слетались все, кому не лень собирать нектар, поэтому жужжание было слышно с раннего утра до ночи. Да за одними только бабочками интересно наблюдать, ведь они так красиво кружат в парах. Беззвучно танцуют, играют в прятки между колосками. Где-то было слышно топанье, будто лошади. Возможно, она забрела на водопой, ведь здесь неподалёку есть маленькое озеро, такое же рыжее, как и небо в его отражении. Волшебные полосатые деревья у побережья скидывали вниз блестящие, как звёзды, пушинки. Те слоем укрывали воду, обходя кувшинки и застревая рядом с упавшими листьями. Водомерки разбегались от них, как мыши при виде кошки, уж очень они хрупкие, даже для пушинки. А вскоре вся их стайка покинула мелководье, когда в отражении показалась лошадиная голова с гривой, сверкающей всеми цветами, как чешуя. Так выглядят только необыкновенные сказочные существа, а, значит, это был единорог. Но у него на голове не было рога… Лошадь оглянулась на шаги, явно принадлежащие человеку, но тот, кого она видела, не столько был на него похож, чем-то даже напоминал самого единорога. Густая чёлка лери тоже отливала радугой на серебряном, чуть прозрачном фоне. Вместо остальных волос позади головы находилось что-то кристаллическое, что именно, четвероногий ещё не разглядел, он повернулся к существу и подошёл ближе. В нос ударил запах металлической пыли, но при этом и чего-то свежего, приятного, как горный воздух. — Я никогда не видел здесь лошадей. Наверное, такая трава вам кажется странной, — сказал Алмазогрив. — Ты первый, кто пришёл сюда? Кто ты? Единорог взмахнул головой, зачерпнув синюю землю копытом. — Я не просто лошадь. Ты не видишь перед собой единорога? — Какой же единорог без рога? Если ты пегас, то где твои крылья? Грива у тебя так и говорит, что ты необычная лошадь. — Беда случилась однажды, я потерял свой рог из-за одной маленькой девочки по имени Жадина, что не слушала своих родителей. Ей ничего не стоило отломить его и забрать себе, с тех пор я обошёл все страны, но её нигде не видел. — Может, я помогу тебе? Я могу спросить у людей, где она. — Спасибо большое. Я бы тоже так сделал, но люди не понимают язык мыслей и вряд ли обратят внимание на моё незамысловатое ржание. — У тебя хотя бы есть голос, чем, к сожалению, обделены все лери. Я наполовину человек, может, этим помогу с поисками. Единорог ещё раз взглянул на нового друга, одетого явно не для тёплого времени года: белое пальто, будто прошитое блестящей нитью тёплых тонов, такого же цвета штаны и ботинки. Всё это идеально подходило к облику Алмазогрива, как и глаза нежного мятного оттенка с серыми жилками и зрачками-восьмигранниками. На его коже вполне человеческого цвета не было ни единой морщинки, что выглядело немного неестественно, но нормально для лери. Он не только сильно выделялся среди людей, но и вообще среди себе подобных, полностью серых. — Ты почти как я. Должно быть, обладаешь какой-либо магией? — Да, я могу превратить что угодно в драгоценный камень. Люди называют меня Алмазогрив, и есть, за что. Лери расправил в стороны полупрозрачные перья на голове, больше похожие на мечи или даже катаны разных форм, будто вырезанные из самого прочного минерала. Солнце, отражающееся от них, создавало ослепительные блики, от которых единорог пожмурился, ведь этих алмазных резаков было около двух десятков, да ещё и стоящие рядком друг к другу. Два из них, находящиеся по бокам, были самыми широкими. В опущенном состоянии они почти доходили до пояса, в сложенном — прикрывали все остальные инструменты. — Эти лезвия могут резать самые твёрдые камни как масло. Должно быть, поэтому подобным можем похвастаться только мы, ведь за такую силу должна быть и ответственность. Лошадь немного поразмыслила и добавила: — Может, это и правильно. Люди иногда бывают порочны, некоторым добру нужно учиться и учиться. — Ты, пожалуй, прав. — Да. Я мудрый единорог, знаю гораздо больше, чем кажется. — Но за этот дар мне пришлось отдать многое, что может склонить к корысти и жестокости. Голос, чувства, может, даже душу. Зато я уверен, что не причиню зла никому, кто этого не заслуживает. — Поэтому ты решил помочь мне? Просто так. Люди редко на такое идут, обойти пол-мира помогая абсолютному незнакомцу, при этом не получив с этого ничего. — А что может быть лучше путешествия? И ты теперь совсем не незнакомец, а наоборот. — Тогда садись на меня, Алмазогрив, так будет быстрее, — единорог медленно опустил одно копыто, склонившись к земле. — Моё имя Сириус, как самая яркая звезда, что каждую ночь рассказывает мне о том, что происходит в мире. Но, к сожалению, спросить её невозможно ни о чём. — Так почему же она до сих пор не видела ту девочку? — Наверное, она просто не выходит из дома ночью посмотреть на звёзды. Ведь они такие красивые, но очень далеки, их нельзя просто снять с неба и сложить в свой сундучок под кроватью. — Остаётся только идти к людям. Я видел здесь деревню неподалёку, в стране Цветущих Полей. Маленькая очень, но, надеюсь, кто-нибудь там знает про Жадину.