If you love me, let me hear you

аккуратная веточка персика, что расцвела на запястье в его восемнадцатый день рождения, смотрелась весьма недурно, правда выбешивала неимоверно, и именно поэтому сейчас её безжалостно соскабливают с кожи ногтями. кихён бы взял орудие посущественнее, но почему-то именно этот способ казался самым правильным. кто вообще посмел решать его судьбу? кому могла прийти в голову мысль выбирать ему пару на всю жизнь, не спрашивая мнения самого кихёна? может он и не хотел себе никого находить, а теперь… да нет никакого теперь. прямо как и этой татуировки. она исчезла с руки вместе с последними каплями здравого смысла, оставив на память лишь кровь, частички кожи под ногтями и отвращение к самому себе. ` — ты…как? — хосок знал, что у друга не самый лучший период в жизни, но в этот раз он выглядел даже хуже, чем обычно., а вроде бы день рождения вчера был, который, конечно же, не отмечают, только вот совершеннолетие не каждый год наступает, мог бы исключение сделать. — цвету и пахну, — съязвил было кихён, но вдруг вспомнил ночное происшествие и невольно схватился за перебинтованную руку, надёжно спрятанную за длинными рукавами толстовки. — прости, я в норме, правда. просто не выспался, соседи всю ночь шумели, видимо за моё здоровье пили. вымученная улыбка вместе с этой явно наспех придуманной отговоркой не спасли ситуацию, но хосок решил перевести тему, отвлекая ки от мрачных мыслей рассказами о новых приключениях минхёка, который вечно попадал в дурацкие, а порой и весьма сомнительные ситуации. они распрощались через несколько часов оба в приподнятом настроении, по крайней мере кихён уже не выглядел таким убитым, и шину оставалось только верить, что это не очередное притворство. ` а вечером пришел чангюн. вот просто так заявился без предупреждения, чего за ним не водилось, и появлялся он в последнее время не особо часто. кстати… почему? — хён, привет, а я к тебе с подарками. помню, что ты не отмечаешь, но праздник ведь был вчера, так что сегодня можно. да и там из подарков-то еда только, а то ты совсем исхудал. — выпалив всё это на одном дыхании, гюн с улыбкой вручил ки пакет, под завязку набитый разнообразными вкусностями. кихён заглядывает внутрь и за мгновение его охватывает ярость. гордо расположившись поверх остальных продуктов на него смотрят персики. персики, мать вашу. пальцы резко разжимаются, пакет летит на пол, но его успевают перехватить и с немым вопросом смотрят в глаза. — прости, не знаю, что на меня нашло. давай, я отнесу на кухню. — не дожидаясь ответа, ки забирает несчастный пакет, всего на секунду касаясь руки младшего, но даже этого хватает, чтобы рана под бинтом вдруг начала жечь. сердце пропускает пару ударов, дыхание учащается. уже было ушедшая паника накатывает с новой силой, и парень чуть ли не убегает на кухню, по пути крича гюну, чтоб он располагался в гостиной. остаток вечера проходит на удивление спокойно и даже приятно, они посмотрели парочку фильмов, громко смеясь чуть ли не над каждой шуткой и оживлённо обсуждая сюжетные повороты после просмотра. кихён впервые за долгое время почувствовал себя живым. может всё не так уж и плохо. уже после ухода младшего он решает сменить повязку, и на месте содранной кожи проглядывают очертания той самой татуировки, которую ещё вчера соскребли подчистую. ` гюн стал заходить всё чаще, вытаскивал хёна на улицу и просто отвлекал, не давая тому мыслями погружаться глубже во всю эту муть с соулмейтами и глупыми татуировками. кихёну нравилось проводить время с ним, даже слишком., но одна странность не давала покоя. время от времени чангюн приносил ему персики, причём необязательно свежие. это мог быть сок или даже йогурты, может он так пытается намекнуть на что-то? да нет, бред какой-то. и ки не нужен соулмейт, даже если бы им оказался гюн. вот только ветвь персика на запястье явно считала иначе, с каждым днём становясь всё отчётливее. ` спустя пару месяцев их довольно тесного общения чангюн предлагает прогуляться и показать нечто очень красивое. кихёну безумно любопытно, что же там такое может быть, раз уж ему даже глаза завязали, чтоб не увидел раньше времени. и вдруг повязка слетает с глаз, а заинтересованному взгляду предстаёт поистине прекрасная картина. цветущий персиковый сад. ки не считал себя любителем подобного, но почему-то именно сейчас этот вид вызвал восторг, да и гюн был так доволен, произведенным впечатлением, от чего на сердце становилось теплее. но тут внезапная мысль пронзает мозг кихёна, и он резко хватается за запястье парня, задирая рукав. с чуть бледной кожи на него смотрит точно такая же, как у него, татуировка, тут-то в голове ки всё начинает складываться в одну чёткую картину. и этот внезапный наплыв внимания и персики, и… он чуть ли не ядом плюётся, быстро отпуская руку, словно та была чем-то отвратительным. — ты знал? ты всё это время знал и молчал? постоянно крутился возле меня, подкидывал эти…тебе поиздеваться хотелось? — кихён шипит похлеще змеи, а глаза молнии метают. — догадывался. я проницательнее, чем тебе кажется, да и тебя как книгу раскрытую читать можно, надо лишь немного приглядеться, а не сказал потому что боялся. про твою ненависть к самой идее соулмейтов я, естественно, знал, но так хотелось попытать счастья. вот и намекал изо всех сил. думал, до тебя дойдёт раньше. — нервный смешок слетает с губ чангюна и он как-то грустно улыбается. ки молчит. он знает, что надо что-то сказать, сделать, накричать на него, ударить, послать на все четыре и гордо удалиться в конце концов, но не может. почему? почему, чёрт возьми, всё идёт наперекосяк? эти мысли ненадолго выбивают из реальности. а гюн, видя замешательство старшего, решается на ещё один отчаянный шаг и целует его. прижимает к себе, не давая сбежать, вкладывает в поцелуй всё то, о чём так долго хотел сказать. и тут внутри кихёна что-то с громким треском ломается, рассыпается на части, унося с собой все тревоги, ну если и не все, то хотя бы большую часть. он медленно отстраняется и кривится. не то чтоб ему не понравилось, скорее из врождённой вредности. — устроил тут… поцелуи на фоне летящих лепестков. приторно до жути, фу. хоть прямо сейчас в дораме снимайся. — парень вздыхает, собираясь с мыслями, и уже более серьёзно продолжает. — я не обещаю сразу упасть тебе в объятия и клясться в любви до гроба, но мы можем попробовать стать парой. наверное. не знаю. не смотри на меня так! — прости-прости, просто ты так мило смущаешься. о нет, не бей, сжалься. — чангюн аккуратно перехватывает, занесённую для удара руку, и обнимает кихёна. — ну вот, в объятия ты уже упал. подожди, не вырывайся. я не хочу на тебя давить и не буду. только не отдаляйся от меня, хорошо? — я подумаю, а теперь отпусти и давай найдём какое-нибудь кафе, иначе съем тебя. стоп. последнюю фразу ты не слышал. ну чего стоишь, пошли уже. — он ловко выпутывается из рук чангюна, тихо бурча что-то ещё, но вдруг улыбается. на сердце становится так легко и радостно, быть может вся эта беготня от самого себя была ошибкой? ки точно не знает, но обязательно выяснит, а гюн ему в этом поможет.