24/7

      Парень вошёл в тихое общежитие. Ему пришлось долго привыкать к отсутствию света, ибо квартирка была поглощена во мрак.       Джину прошёл вглубь и тут же свернул в свою комнату. Дверь поддалась с лёгким скрипом, и Пак со всей серьёзностью понадеялся, что этот, вроде как, малейший шум, может разбудить мирно посапывающего Роки.       Заснуть сразу не получается вообще, парень ворочается, скидывает одеяло и вновь накидывает, но сон не находит, хотя в машине он даже подремал немного.       Он осторожно встал с кровати и прошёл на кухню. Джину включил тусклый свет над столом и, поставив холодное молоко греться, взобрался на подоконник.       За окном стояла мёртвая тишина, лишь изредка ветерок прогуливался по ночным улицам.       Погружение в свои мысли стало для Джинджина в последнее время практически нормой. Сейчас так много происходит, что слегка заторможенный мозг Пака не может обрабатывать информацию так скоро. Для этого, думает Джину, и существует ночь. Чтобы разложить все мысли по полочкам, поставить новые цели, если старые уже достигнуты, понять, что делать завтра. Это необходимо для лидера — он не может без этого, он слишком тактичный и правильный.       Мысли настолько сильно заглушили разум рэпера, что скрип двери и тихие шаги отозвались отдалёнными, неприметными звуками.       — Джину, — голос звучал почти жалобно, явно произнесённый человеком, который только что плакал. — Хён.       Санха выходит в поле света и кулаком трёт один глазик. Пак наконец поворачивает голову в сторону макнэ и замечает за ним ещё одну фигуру.       — Санни? Минни? Почему вы не спите? — Джину прогнал туманность в разуме и вмиг спустился с подоконника, быстрыми шагами подошёл к макнэ.       — Хён, мне кошмар приснился, — пожаловался Минхёк, набросившись на лидера с обнимашками.       Вообще-то оба макнэ в разы выше своего хёна, и, не секрет, как они любят подкалывать Джину, но сейчас они те же маленькие детки, которым нужна забота и внимание мамочки группы.       — И мне, хён, — со спины обнял Санха да так сильно, что нужно быть реально сильным, чтобы устоять на ногах от этого нападения.       — Ох… Давайте я вам согрею молока, а потом Санни ляжет к Минхёку в комнату, хорошо? — парень погладил по голове Роки, а после коснулся щеки макнэ, на что тот благодарно замурчал. — Санни, хён не проснулся?       — Нет, он спит, — младшенький отпустил лидера и сел за стол, сложив ручки на поверхности, и положив на них голову. Роки пришлось взять на руки и самому усадить на стул.       Джину дал свой стакан с молоком Санхе, а второй поставил греться.       После того, как макнэ выпили немного горячего молока, Джину провёл их и уложил в свои кровати, предоставив внимание Юну, чтобы ему было удобно.       Джинджин вернулся на кухню. Сейчас стало заметно холодно, но парень всё равно оттуда не ушёл. Лишь прижался щекой к ледяному стеклу и провёл по запотевшему от его дыхания участку подушечкой пальца.       Вот теперь уже Пак сразу услышал копошение в коридоре.       ≪Ну кто опять? Неужели они не улеглись?≫ Пак повернул голову на звук и его взгляд тут же смягчился.       — Джинни? Чего ты не спишь?       Мёнджун сонно дошёл до Джину и смазано поцеловал в уголок губ, а после по приглашению сел рядом с Паком и обхватил чужую талию.       — Я пришёл недавно, — младший откинул голову на плечо вокалиста, вдыхая приятный запах сна и дома. Рядом со старшим всегда тепло, и не важно, насколько градусов сейчас ниже вокруг.       — А почему Санха не в кровати? — Мёнджун шмыгнул носом и провёл им по шее снизу вверх, невесомо целуя за ушком.       — Он ко мне с Минни приходил, жаловался на кошмары. Я отправил Санни спать в мою кровать, — лидер вздохнул и затаил дыхание, но шеей почувствовал, как старший хмурится.       — Ты же понимаешь, что им лишь бы вместе побыть? Я уверен, они сейчас не спят, а болтают, или в игрушки рубятся, — Джун фыркнул и зарылся носом в нежно-розовые волосы, вороша светлые пряди.       — Ну хён, не надо так, — Джину прикрыл глаза и глубоко вздохнул, кладя свои ладошки на ладони старшего, поглаживая. — Я видел, у Санни даже глаза заплаканные были. Они напуганы. Не списывай всё на детское озорство. Мне бы лучше подумать, где я буду спать…       — Я думал, ты по логике догадался, — вновь фыркнул Ким, несильно прикусывая кожу у волос. — Со мной в комнате. Со мной на кровати, хорошо, малыш?       Джину незамедлительно кивнул. Когда ещё представится такая блестящая возможность? Хотя, если верить словам Мёнджуна, то такое будет случаться чуть ли не еженощно. Да и Джинджин не против вовсе — друг на друга у этих двоих времени совсем не хватает, а вот так сидеть на подоконнике в обнимку ночью, когда никто не видит, было одно из их давнишних мечтаний.       — Пойдём, малыш, надо поспать, — Ким тянет младшего на себя, но тот упирается и поворачивается к старшему, обнимая его за шею и утыкаясь в ямочку у ключицы.       — Давай ещё чуть-чуть посидим так, Мёнджун~и, пожалуйста, — тот почти скулит, максимально сильно жмётся к сильному телу.       На улице всё так же холодно, кажется, даже больше, чем раньше, и Джину только знает это, не чувствует. По телу растекается приятная слабость. Мёнджун сажает младшего к себе на колени и укачивает, словно ребёнка, совсем невесомо целует в макушку и одной рукой перебирает мягкие пряди.       Сверчки отдалённо начинают свой оркестр, и во всем тихом стрекотании слышится один отличающийся, запевала, что действует по своему ритму, но, как ни странно, идеально вписывающийся в убаюкивающую атмосферу. Старший дотягивается до пледа, что лежит на кресле близ подоконника и накрывает им уже мирно спящего Джину. Мёнджун знает — лидерство невероятно изматывает, порой за двадцать четыре часа надо сделать то, сделать это, проследить за тем или иным, да ещё за группой присмотреть и успеть позаботиться о ней в особенно тяжёлый момент. Пак ёрзает немного, утыкается тёплым носом в шею вокалисту и щекочет подбородок Джуна своими волосами.       Киму бы отнести младшего в кровать, самому лечь, но оторваться от этого невероятного парня не может: он гладит по волосам, проводит ладонью по спине, останавливается на бедре и возвращает. Джину отвечает невнятным, но явно удовлетворённым бубнёжем. Он находится в каком-то забытье между реальностью и Ким Мёнджуном, и если бы спросили, что он выберет… Думаю, даже и говорить не стоит.       Окна украсились мелкими капельками дождя. Мёнджун поворачивает голову и смотрит в окно, сильнее прижимая к себе Джинджина. Нашарить под пледом руку рэпера оказывается просто. Старший переплетает свои пальцы с пальчиками Пака и удовлетворенно выдыхает, голову откидывая на стену сзади. Спина и шея уже немного затекли, но мысли о смене позы даже не смели появляться в голове Мёна.       Звук дождя успокаивает, убаюкивает, старается затянуть в мир сновидений, отпустить реальный мир и пуститься в путь к миру снов. Когда уже глаза слипаются, и даже плед не может защитить от холода, Джун лучше кутает в пледик Пака и осторожно поднимает его, слезая с подоконника.       Прошлёпать босыми ногами без шума почти получается, главное не разбудить мемберов и тем более Джину.       Ким осторожен укладывает лидера к стенке и забирается сам, откидывая плед и кутаясь вместе с парнем в тёплое одеяло.       За окном всё ещё шумит дождь, и на этот раз Мёнджун принимает его заманчивое предложение.       Я хочу быть с тобой 24/7. Каждую минуту и секунду, каждый день. Чтобы каждый раз твоя рука в моей, твои губы на мои, а ты на мне. И на то, что говорят они про вас забей. Ты на мне, губы на мои, рука в моей. Каждую минуту и секунду, каждый день.       Я хочу быть с тобой 24/7.