Феникс

      Свет бил в глаза, я было подумал, что проснулся, но нет. Как вы представляете себе «ничего»? У меня, это понятие ассоциируется с белым цветом, который по непонятным причинам сейчас окружал меня. Получается вокруг не было ничего, но был кто-то. В метрах пяти от моего местоположения (если в этом месте можно измерить пространство) находился стул, на котором расположилось то самое нечто, что повстречалось мне в переулке. Когда мои глаза привыкли к такому освещению, то я смог лучше разглядеть его. Крепкий мужчина, очень сильно напоминающий мне Леголаса: белоснежные длинные волосы, костюм, как у английских мужчин 20 века. Его глаза — идеально белые, но это был не один сплошной белок, как в фильмах ужасов, это была чистая энергия, по-крайней мере, так показалось, ибо от них исходило некое свечение и небольшие искорки света, приковавшие внимание. Мужчина сидел, не шевелясь, казалось, он даже не дышит. Взгляд был прикован ко мне, от чего внутри все сжималось и становилось не по-себе. Но радовало то, что шум в моей голове, который постоянно отравлял мне жизнь, прекратился. Шум, который был похож на нечто среднее между прибоем и миллиардом голосов сразу, преследовал меня, сколько себя помню — во сне, во время тренировки, во время уроков, даже в моменты «тесного» общения с дамами, ничего не помогало заглушить его. Бывали моменты «обострения», когда шум начинал нарастать до такой степени, что моя голова вздувалась и, можно сказать, взрывалась. Так было и в тот злополучный день, про который вы столько слышали, но, по-видимому, ничего не знаете, возможно, придет время, когда и о нем будет сказано. Вернемся к стулу и мужчине на нем. Лицо незваного гостя не выражало никаких эмоций. — «Какой-то стремный сон», — подумал я и поднялся на ноги. Очень сложно описывать происходящее, когда не можешь даже идентифицировать окружающее тебя пространство. Взять, например, мое расположение в нем — не могу с уверенностью сказать, что стою на какой-то поверхности, может у меня случился сеанс левитации? Но как тогда быть со стулом, который, судя по-всему, на чем-то стоит. Или он тоже парит в воздухе, вместе со мной? — Непонятно. — вырвалось у меня. Звук собственного голоса заставил меня вздрогнуть, создалось впечатление, что он исходил откуда-то изнутри и при этом заполнял все вокруг. Незнакомец едва заметно улыбнулся и слегка склонил голову на бок: — Что тебе непонятно? — его голос звучал подобно моему, но в этот раз мне уже не было страшно. — Все. Где я? Кто вы? И сон ли это. — на миг меня охватило ощущение полной уверенности в себе, но под пристальным взглядом, я снова стушевался. — Ну, давай разбираться постепенно. — мужчина положил ногу на ногу и сложил руки на спинке стула. — Ты — это ты, Хенрик Норен, если мне не изменяет память. Я — это я, можешь звать меня — Алекс. Сон — это состояние, когда твой организм находится в покое, сейчас как раз этот момент. Но скорее всего, тебя интересует, реально ли происходящее, верно? — Верно. — меня пробил озноб, заставив съёжиться. — Ну, скорее реально. — Алекс пожал плечами и в этот раз улыбнулся. Зубы у него были вполне человеческие. — «Интересно, если перестать на него пялится, он прекратит так жечь меня взглядом?» — мои размышления прервал его голос. — Хенрик, мне нужно поговорить с тобой. Ты успел прочитать то, что я оставил тебе? — Нет. — честно признаться, только сейчас сверток всплыл в моей памяти. «Леголас» тяжело вздохнул, и пристальный взгляд, как мне показалось, сменился на более мягкий. Только он набрал воздуха, чтобы что-то сказать, как подо мной открылась черная дыра, которая буквально втянула меня внутрь. Полет был недолгим, через несколько мгновений последовал сильный удар о что-то твердое, и я открыл глаза. Голову снова наполнил шум. «Счастье длилось недолго», — подумал я, стараясь мыслями заглушить его. Тело ломило, а рвотные позывы, снова напомнили о себе. Руки и ноги не слушались, заставляя меня лежать неподвижно, от такого положения мышцы начинали затекать, из груди раздался тихий сдавленный стон. Через силу мне удалось перевернуться на спину. Дышать стало легче, сознание, постепенно приходило в норму, ум становился яснее, а реальность становилась более реальной. — Что это за дерьмо? — шепот вырвался так внезапно, будто эти слова застыли на моих губах с момента первой встречи с тем чудиком. Да, сейчас он не казался мне таким страшным, хотя его взгляд до сих пор вызывал странные ощущения, даже в воспоминании. За эти сутки произошло столько, сколько не происходило за всю мою жизнь, и моя нервная система явно давала сбой. Я попытался сесть, в голове «летали вертолеты», но приложив максимум усилий, у меня получилось принять вертикальное положение. — Нужно принять душ. — все слова произносились вслух, чтобы: во-первых, не сойти с ума от шума; во-вторых, чтобы быть уверенным в том, что это уже не сон; и в-третьих, это помогало мне сосредоточиться на движениях, которые в большинстве своем были механическими. Хенрик поднялся с кровати, придержавшись за нее, чтобы не упасть. Одежда была мокрой и неприятно липла к телу, плюсом ко всему, она была ужасно холодной, от чего тело начинал бить озноб. Окно было закрыто, но даже через закрытые створки чувствовался ночной холод. Возможно, здесь можно было бы найти какую-нибудь романтику, но внутри было полное опустошение, будто все эмоции высосали. — «Полотенце и чистая одежда» — пронеслось в голове. Я прошел к своей тумбочке и вытащил из нее необходимые принадлежности, несмотря на озноб, холод не чувствовался, поэтому немного поразмыслив, выбор пал на пижамные штаны. Школа была пустой, все разъехались в свои родительские гнездышки, пропитанные любовью, теплом и заботой, почему-то сейчас этого очень не хватало. В голове всплыла картинка, когда-то увиденная мной из окна комнаты: один из учеников прощался со своими родителями. Мама все сильнее сжимала сына в своих объятиях, казалось, что сейчас она заплачет, а отец стоял рядом, положив руку ему на плечо, и что-то говорил. Парень кивал, и в ответ также крепко обнимал мать, поглаживая ее по спине. Это было совершенно не так, как это было у меня с моими родителями. Они не приезжали ко мне — сдали сюда и больше никогда не появлялись в моей жизни, все мои знания о них взяты из сети, газет и журналов. А в их жизни нет никакого упоминания обо мне, раньше это злило, потом было обидно, а теперь осталось одно презрение. Да, они присылают мне деньги, но стоит признаться, иногда этого становится очень мало. Всем в этом мире нужна любовь, даже тем, кто старательно отрицает это. Помотав головой, я откинул эти размышления и вышел из комнаты. Ванная мальчиков находилась недалеко от моей комнаты, но сейчас расстояние казалось непреодолимым. Но все же у меня получилось. Войдя в комнату, Хенрик стянул с себя налипшую одежду, скинув ее в углу. Пройдя глубже, он включил воду и встал под струи горячего душа, подставив лицо. Шум в голове сливался с шумом воды и уже не казался таким навязчивым, давая возможность расслабиться и немного забыться. Но что-то пошло не так и вместо облегченного вздоха из груди вырвался всхлип, который тут же был заглушен рукой прижатой к губам. Из глаз потекли слезы, и я зажмурился. «Не смей рыдать» — голос в голове был убедительным, поэтому тяжело вздохнув и выдохнув, парень медленно опустился на дно и закрыл слив. После он откинулся на спинку ванны и вытянув ноги, вновь глубоко вздохнул. Голова гудела, но пар подымающийся от воды, постепенно вводил в состояние умиротворения. — «Интересно, сколько сейчас времени?», — подумал я, пытаясь припомнить то, что видел за окном. Помню, что было темно, помню дождь и ветер, вернулся я около полуночи, но раз лучей солнца до сих не было видно, значит, прошло не так много времени. — «Да, к черту это» — ванна постепенно наполнялась, возвращая меня чувства. Действительно, размышления о времени были лишь способом отвлечься от атакующих мыслей о произошедшем. — «Надо успокоиться и постараться расслабиться насколько это возможно.», — Хенрик немного опустился под воду. Так он пролежал какое-то время. Когда вода почти достигла краев, он помылся, вылез, переоделся в пижамные штаны и, бросив усталый взгляд на мокрую одежду, подобрал ее с пола, тщательно прополоскал и сложив в корзину, вернулся в комнату. Там парень аккуратно развесил ее на сушилку, расправил, а потом с чувством выполненного долга упал без сил на кровать. Но сон пришел не так быстро, как ожидалось, какое-то время я ворочался, пытаясь удобно лечь. То заворачивался в одеяло, как гусеница, то раскрывался, но потом кутался обратно, замерзая. Было и такое, что он просто лежал без движения, вслушиваясь в дыхание и в дождь за окном. Капли барабанили по стеклу, отбивая никому неизвестный такт. Они били неравномерно, от чего их звучание становилось похоже на убаюкивающий мотив. «Кап-кап, кап-кап, кап-кап-кап-кап», — пронеслось в голове, перед тем как Хенрик провалился в глубокий сон. В эту ночь снов не снилось, больше никто не пытался поговорить с ним, но что-то все равно не давало ему стать безмятежным и успокоиться полностью. Во сне он ворочался, поворачивался с боку на бок, но так и проспал до самого утра, не просыпаясь. Хенрик проснулся ближе к обеду. Дождь прекратился, и как это обычно бывает, светило солнце. Один луч пробивался через предательски приоткрытую занавеску, попадая прямо в глаза. Я натянул одеяло на голову и тихо простонал. Не люблю просыпаться, даже в обед для меня это целое испытание. Наверное, основной причиной этому нежеланию поднять свое тело с кровати является — отсутствие смысла в этом. Поднялся, умылся, оделся, отжался, дошел до столовой, перекусил — в учебные дни ползу в кабинет, а в такие дни как этот, следую в библиотеку, где погружаюсь в атмосферу пыли книжных полок. Так было бы и в этот раз, если бы не события прошедшего дня. Я уже минут тридцать лежу на кровати и смотрю в потолок, знаете, есть чье-то изречение о том, что если долго вглядываться в бездну, то бездна начнет вглядываться в тебя, мне начинает казаться, что это не просто чья-то хорошо сформулированная мудрость. Чем дольше смотрю, тем отчетливее начинаю видеть лицо ночного гостя. Как он сказал его зовут? Алекс? Да, вроде так. Что ему было нужно? Вроде ему нужно было что-то сказать. — «Сверток!», — пронеслось в моей голове, заставив сесть на кровати. Глазами пробежавшись по комнате, мой взгляд зацепился за одежду висящую на сушилке. — «Приплыли.» — подумал я и тяжело вздохнул. Да, во время вчерашней стирки, мой уставший мозг даже не подумал о том, что следовало проверить и почистить карманы. Хенрик поднялся с кровати, голова не кружилась, а тело не ломило, поэтому потянувшись, он прошел к сушилке и снял вещи. Из кармана джинсов выпала записка, которую в переходе всучил Незнакомец. Выглядела она не самым лучшим образом, даже так можно было понять, что чернила расплылись по бумаге, и прочитать текст будет очень сложно. Парень скинул вещи на кровать и поднял сверток. По виду он напоминал простой скомканный листок бумаги, но по весу можно было сказать, что внутри что-то находилось. Осторожно вытряхнув содержимое на ладонь, я развернул сверток. Прочитать текст действительно было невозможно, очертания букв стали еле различимы, поэтому отложив записку, мой взгляд упал на содержимое моей ладони. На ней красовался медальон с изображением какой-то птицы. Крылья и хвост птицы были покрыты пышным оперением, клюв был раскрыт в безмолвном крике, а глаза были широко открыты и смотрели куда-то глубоко в душу. Палец выводил узоры, которыми был покрыт медальон, сделанный из какого-то темного металла, при контакте с лучом солнца, он вспыхивал как десять маленьких солнц, сильно ослепляя глаза. Пропустив цепочку между пальцев, я на секунду задумался. Вся эта ситуация знатно напрягала меня и не внушала никакого доверия. Вспомнив «Леголаса» и усмехнувшись своим мыслям, парень прошел к зеркалу и надел медальон на шею: — «Бильбо Бэггинс, с сегодняшнего дня начинается великое путешествие, с этого момента твоя жизнь никогда не будет прежней» — скорчив, как мне показалось, лицо мудрого волшебника, отражение рассмеялось мне в ответ. Как вы могли понять, я большой фанат подобных книг. Чтение, это моя «дверь» при крушении Титаника, единственное спасение от скуки и апатии в этом сером однотипном месте. Уверен, вы много раз видели записи по типу того, как юный волшебник в одиннадцать лет победил самого злого мага своего мира, а ты сидишь на кухне с чашкой чая и читаешь подобный пост, переживая за то, что на улице выпало много снега и завтра будет проблематично добраться до учебы или работы. В такие моменты начинаешь чувствовать себя жалким, появляется какое-то вдохновение на свершения, бежишь в комнату, натягиваешь на себя джинсы, свитер, потом бежишь на улицу, попутно захватив с собой куртку, по дороге завязываешь ботинки, вылетаешь на дорогу, делаешь четыре шага, и тут пролетает какой-нибудь идиот, обрызгивая тебя из лужи с ног до головы. И стоишь ты, весь из себя вдохновленный, а с твоего носа капает грязь. А тот урод уезжает, может даже крикнет тебе что-нибудь вдогонку, и единственное, что остается — вернуться домой, постирать одежду, смыть с себя грязь и сесть за стол, допивая уже остывший чай. Так происходит раз, второй, третий и на четвертый раз, ты уже не бежишь, просто пролистываешь с каменным лицом, а ребенок внутри тебя оказывается заключен в клетку под названием «реальная жизнь». Меня такой расклад не устраивает, моя душа требует приключений, поэтому обычно, в сторону обрызгавшего меня урода, летят не самые лестные слова, заставляющие его выползти из машины и начать погоню за мной. Они пробегают пару кварталов, потом громко матерятся, вспоминают про свою машину и стремительно убегают назад. Не назвал бы себя конфликтным человеком, но периодически мне не хватает адреналина, поэтому приходится искать неприятности на свою голову, было такое, что даже специально провоцировал своих агрессивных одноклассников на драки, но они отшивали меня, обходясь парой ударов или, как было сказано ранее, зажимая меня в туалете. Что-то я засиделся, надо бы пойти и наполнить свой желудок, который только что громко и настойчиво напомнил о своем существовании. В дни каникул столовая не работает, поэтому нужно идти до ближайшего кафетерия, в надежде, что повар встал с нужной ноги, и официантка не плюнет тебе в кофе. Хенрик поднялся с кровати, переоделся в чистую сухую одежду, расчесался, аккуратно уложив волосы, провел по ним рукой и вновь осмотрел себя в зеркало. Медальон выглядывал из-под рубашки и все также ярко светился в лучах солнца, я коснулся его кончиками пальцев, почему-то его присутствие успокаивало меня, становилось как-то спокойно на душе и в мыслях. Немного улыбнувшись, парень поднял рюкзак с пола, положил в него ноутбук и покинул комнату. Выйдя из школы, его путь следовал мимо местного парка, в котором, по своему обыкновению, собирались толпы молодежи и мамочек с детьми, несмотря на погодные условия. Сегодня я решил пройти сквозь него. Дети с криками и визгами прыгали по лужам, которые напоминали о ночном ливне, их родители с кислыми минами изображали крайнюю степень заинтересованности в происходящем. Мимо проносились скейтеры, которые норовили сбить тебя с ног, следом за ними неслись велосипедисты, которые пролетали по лужам, обрызгивая играющих в них детей, чем вызывали вопли со стороны обеспокоенных мамаш. Хенрик мирно шел по дорожке, не привлекая к себе внимания, деревья шумели кронами деревьев, как бы давая понять, что вся эта людская суматоха ничто по сравнению с их мощью. Ветер шнырял между стволов и фонарных столбов, покрывая особенно глубокие лужи мелкой рябью. Мысли о вчерашнем инциденте улетучивались с каждым новым порывом ветра, и наслаждаться жизнью становилось все легче. Ничего уже не напоминало о событиях прошлой ночи, кроме жетона, который красовался на груди, каким-то странным образом, грея душу. Добравшись до кафетерия, я прошел за столик, кинул рюкзак на стул и вытащил из него ноутбук. Подошла официантка, приняла заказ и налила кофе, которое принесла с собой. Это была молодая девушка, чуть старше меня, но в ее глазах читалась полная усталость от жизни. Иногда кажется, что все-таки мне повезло оказаться в этом интернате. После него у меня будет приличное образование и диплом об окончании, который считается престижным для всех учебных заведений, можно будет без проблем поступить куда мне захочется, в отличие от детей в простых семьях. Они должны биться за место под солнцем, работать в подобных местах и терпеть унижения от подобных мне. Я отпил: — «Неплохо.», — горький кофе обжег мне язык и горло, заставив сморщиться. Нужно было найти хоть какую-то информацию, которая сможет помочь разобраться в том, что со мной произошло. Интересный у нас век, что бы не случилось, мы тут же лезем в Интернет, в надежде найти таких же пострадавших, чтобы не чувствовать себя идиотом, или же наоборот, убедиться в своей идиотской теории. У меня не было никаких догадок по поводу происходящего, даже не знаю как нужно сформулировать запрос, чтобы он выдал искомую информацию. Снова глоток кофе. Осматриваю кафетерий, контингент сегодняшних посетителей неоднозначный — какие-то важные дяди с ноутбуками; парочка, которая, кажется, вот-вот поглотит друг друга; я, глазеющий по сторонам; два каких-то парня, которые донимают официанток; две девушки, которые бурно что-то обсуждают, пока одна вдруг не выливает свой чай на подругу, от чего начинается кипишь и беготня по залу. Мне принесли мой заказ, пахло потрясающе, видимо, мне сегодня очень повезло на персонал, когда принесли приборы, я принялся за трапезу. Девушки уже разобрались со своими проблемами, мужчины покинули заведение из-за шума, а парни с официанток переключились на наших страдалиц. Людей становилось меньше, можно было полностью погрузиться в свои мысли, не отвлекаясь на происходящее. Дожёвывая последний кусок пищи, я продолжал шерстить новостные порталы в надежде найти хоть какое-то упоминание о вчерашнем инциденте. Все было безуспешно. Читая статью за статьёй, вместо вразумительного ответа, в моей голове все сильнее укреплялась мысль о временном помешательстве. Может это была просто потеря сознания на секунду, а то свечение было обычной молнией? Людям же мерещатся привидения и слежка, может мой измученный мозг решил найти свое спасение в придумывании интересной истории, которая в состоянии встряхнуть меня? Откинувшись на спинку, парень тяжело вздохнул и осмотрел зал, вдруг в районе груди он почувствовал какое-то приятное тепло, которое медленно распространялось по телу. Пальцами он коснулся очага этого распространения — медальон. Совсем забыл о нем. Даже если это было обыкновенным видением, то как объяснить его? Он реален, и он появился только после того, как все случилось. Нет, конечно, могло быть так, что пока я мирно спал, кто-то вломился в школу, обшарил все комнаты, нашел меня, сунул в карман этот сверток, а потом всю ночь шептал мне в ухо о произошедшем. Эти мысли заставили меня передернуться, а голове вновь всплыл образ Алекса, его улыбка и взгляд, направленный куда-то сквозь, в пустоту. Не знаю, какая из этих версий более реальна, ибо они обе звучат как полнейший бред сумасшедшего. А может это и правда так? Обычная шизофрения, которая стала следствием всей моей жизни, может меня просто следует отправить в соответствующее место? Не хочу, чтобы это было правдой, разве я заслужил? Из моей груди вырвался тяжелый вздох, никогда в моей жизни не было столько вопросов, на которые нет ответа. Все возникающие проблемы, либо решаются сразу, либо отправляются в долгий ящик, после чего вскоре забываются. Надеюсь, здесь получится также, не буду об этом думать, и все разрешится само собой. Внезапно меня посетило желание позвонить родителям, рассказать им о случившемся, услышать какое-то стороннее мнение обо всем этом, но. Каждый раз, когда случается попытка позвонить им или как-то выйти на связь по моей инициативе, то в ответ всегда одно: «Абонент занят, перезвоните позже» или «Мы обязательно свяжемся с вами в ближайшее время, оставьте запрос и оцените качество обслуживания». Один раз до меня даже дошли слухи о том, что они живут где-то совсем рядом, но мое появление вызвало лишь агрессию со стороны охраны и телохранителей, родители так и не вышли. Мне тогда было не так много лет, чтобы до сих пор помнить это ощущение обиды. — Еще кофе? — голос официантки вырвал меня из моих размышлений. — Да, пожалуйста. — на самом деле кофе вовсе не хотелось, но девушка так расплывалась в улыбке ради чаевых, что просто не было сил устоять перед ее обаянием. Она налила мне кофе и удалилась также быстро, как и подошла. Странный народ — девушки, с каждым нашим взаимодействием они все больше напоминают мне кошек. Красивые, сильные, элегантные и независимые — они заслуживают большого уважения в нашем патриархальном обществе. Не мне судить, кому живется хорошо, а кому плохо, в любом случае, мы все живем на одной помойке под названием «Земля». Грустно, но правда, ничто не убивало нашу планету сильнее, чем человечество. И кто вообще дал нам право говорить «наша планета»? Один известный комик как-то сказал, что все человечество — эгоисты, мы боремся с пластиком, но, вдруг, земля дала нашему виду существовать, только для того, чтобы мы его создали? Или проблемы глобального потепления, это проблема только для людей, ведь например, из-за глобального потепления начали затягиваться озоновые дыры. Мне кажется, если копнуть глубже, то можно найти массу подобных примеров. Поэтому, сидящий здесь студентик, который размышляет о жизни, вовсе не является таким значимым, коим он себя считает. — «Жалкое зрелище», — пронеслось в моей голове, когда парень предпринял попытку шлепнуть девушку, после чего получил заслуженную пощечину. — Принесите счет. — захлопнув крышку ноутбука, Хенрик начал складывать вещи в рюкзак. Когда принесли счет, он расплатился и откланявшись, удалился прочь. Ему нравилось манерничать, это ему даже шло, но порой в ответ были лишь непонимающие или презрительные взгляды. — «И ладно», — подумал я, когда дверь кафе захлопнула. Спустившись по лестнице, было принято решение пойти куда-нибудь поглубже в парк и там подышать свежим воздухом, вдали от лишних глаз. Время близилось к вечеру и давно миновало полдень, ветер только усилился и нагонял тучи, которые уже затянули почти все небо. Стало пасмурно, но людей в парке не убавилось, видимо, надвигающаяся буря никого не волновала, в том числе и меня. Чем дальше я заходил, тем реже мне на встречу появлялись люди. Вскоре мой выбор пал на скамейку, стоящую под деревом, во время резкого шквала дождя, как вчера, оно стало бы моей защитой, но если бы в него ударила молния, то и мгновенная смерть последовала бы тоже. В любом случае я выигрывал. Поверхность скамейки оказалась куда более удобной, нежели мне могло показаться на первый взгляд. Немного поерзав, чтобы удобно сесть, Хенрик обнял рюкзак и немного сполз, прислонившись виском к спинке лавочки. Он вытянул ноги перед собой и глубоко втянул воздух носом, от внезапного перенасыщения кислородом голова закружилась, заставив его закашляться и также тяжело выдохнуть. Так парень просидел минут 15, он почти задремал, когда услышал шорох, который заставил его выпрямиться и оторвать голову от спинки лавочки. В следующую секунду, кто-то набросил на его шею шнурок и с силой потянул на себя. Дыхание перехватило от страха, а сердце забилось как бешеное. — «Какая нелепая смерть.» — пронеслось в моей голове, когда мои пальцы с силой вцепились в запястья нападавшего. — «Надо хоть взглянуть на этого урода.» — открыв глаза, перед моим взором открылась картина, к которой я абсолютно не был готов. На меня смотрела красивая девушка, которая улыбалась, но не ослабляла своей хватки. — «Отлично, даже в последние секунды жизни выгляжу как клоун.» — жизнь стала покидать мое тело, когда она отпустила меня, от чего в мои легкие ворвался шквал воздуха. Голова закружилась так сильно, что потеряв равновесие, парень почти упал на лавочку, но девушка вовремя успела поймать его голову и уложить к себе на колени. — «Жизнь странная штука. Сейчас тебя душат, а следующую секунду ты лежишь на коленях своего убийцы, и она гладит тебя по волосам.» — стараясь восстановить дыхание, Хенрик сделал попытку подняться, но безуспешно. Сердце колотилось, легкие разрывались, а мышцы обмякли, из-за чего тело не слушало сигналов мозга. Кажется, даже слеза выкатилась из глаза, но потенциальная убийца тактично смахнула ее с моей щеки. Спустя пару минут, которые казались вечностью, получилось перевести свое тело в вертикальное положение. И первое, что я выдал, достойно всех наград за умение начать диалог: — Ну, ты и дура. — выдавил я из себя, горло дико горело, а голос дрожал и срывался. На удивление не было ни страха, ни удивления, видно, сработало привыкание ко всякому дерьму в жизни. — Какой-то тупой способ познакомиться и произвести впечатление, тебе не кажется? Девушка рассмеялась и хлопнула меня по спине, от чего кашель с новой силой стал вырываться из моей груди. — Сам такой. — она расплылась в широкой улыбке, мне на секунду даже показалось, что ее лицо вот-вот треснет от того, какой довольной она выглядела. — Сидишь тут, спишь на вещах, а если бы правда убили? Здесь взяла ее правда, об этом я совсем не подумал, поэтому эти слова даже несколько смутили меня. Когда удалось победить приступ кашля, парень протянул девушке руку: — Хенрик. Рад знакомству. — Марта. — она пожала руку, все также улыбаясь. — Тоже рада знакомству. Думаю, нам стоит пойти, начинается дождь. С этими словами Марта по-хозяйски вытащила из моего рюкзака зонт, и как только он раскрылся в ее руках, по нему тут же забарабанили капли. — «Ведьма», — подумал я, когда девушка стремительно тянула меня к выходу из парка. За пару минут мы добрались до ворот, и тогда повиснув на моей руке, она пошла по дороге, а я послушно тащился следом. Не знаю, почему мной была выбрана именно эта тактика развития наших отношений, наверное, мне было просто интересно чем это кончится. Пока в мою голову возвращалась ясность, зонт из ее руки перекочевал в мою. — Удобно устроилась, Марта. — выделив ее имя, моя обида сама выдала себя. — Ну, ты вроде и не против. — на меня были устремлены ее невинные глаза, а ее обаятельная улыбка не могла оставить меня равнодушным. Ей в ответ раздался тяжелый вздох: — Признаюсь, есть у меня слабость к красивым девушкам, которые покушаются на мою жизнь. — она рассмеялась и продолжила увлекать меня куда-то за собой. Мы шли в тишине, но она совсем не напрягала, а наоборот, с каждым шагом, с каждой упавшей каплей, мне становилось все спокойнее. Пару раз моя спутница наступала в лужу, что сопровождалось ее визгом и моим смехом. После этого она обижалась и какое-то время шла надутая, но потом забывала и сильнее прижималась щекой к моей руке, продолжая своей улыбкой освещать нам путь. Вслушиваясь в ее дыхание и капли дождя, я даже не заметил, как мы добрались до моей школы. Перед воротами она остановилась и развернулась ко мне лицом: — Вот мы и пришли, рада была знакомству. — она натянула капюшон. На мой непонимающий взгляд она только рассмеялась и поцеловав меня в щеку, побежала вверх по улице. Все, что мне оставалось, это смотреть на ее исчезающий силуэт. Да, можно было бежать следом, но это показалось мне лишним. Прежде чем скрыться из виду, она развернулась и что-то крикнула, сквозь шум дождя получилось разобрать что-то приблизительно похожее на: «А я знала, что ты Хенрик. И еще много чего знаю.». — «Ну, точно дура», — подумал я и двинулся в школу. Почему-то в этот раз, эта фраза сопровождалась улыбкой, а не желанием кого-то убить. Хенрик вошел в школу и двинулся к своей комнате, чем ближе он подходил, тем сильнее ощущал нахлынувшую апатию и усталость, когда он вошел, то единственное на что хватало сил, это доползти до кровати. Рухнув на нее, он перевернулся на спину и посмотрел на потолок. — Надо было бежать с ней. — парень закрыл глаза, и тоска накрыла его с головой. Только сейчас пришло осознание, что, возможно, он упустил нечто важное, то, что могло изменить ход жизнь, но больше никогда не вернется. — Это ты идиот, а не она. — с этими словами он повернулся к стене и притянул колени к груди. Ну надо же было так подставиться. В кой-то веке в моей жизни стало происходить что-то настоящее и интересное, как я умудрился потерять это в ту же секунду, как и приобрел. Столько времени гордиться и хвастаться своим умом, чтобы в один момент поступить как настоящий придурок. Злость начала наполнять меня, чем сильнее она была, тем горячее становился медальон на моей груди. Я заметил это, только когда он уже начал прожигать кожу. Тихо зашипев от боли, Хенрик вытащил его из-под рубашки и снял с шеи. Медальон светился, казалось, что оперение птицы стало настоящими языками пламени. — Ну, точно «шиза» — сунув его под подушку, я закрыл глаза обратно. Нет сил разбираться с этим. Голова стала тяжелой и снова начинала кружиться. Кажется, этот день никогда не кончится.