Ещё раз.

      Титаны, скрежет лезвий, темнота. Звон в ушах, боль в затылке, привкус крови на губах. Долгий, неразборчивый и нудный лепет Ханджи где-то рядом, краткое «ясно» капрала.       Оруо Бозард — солдат легиона Разведки, навсегда потерявший зрение и вылетевший из элитного отряда как пробка из бутылки, из-за своей гордости. Именно так его запомнят товарищи?       Тяжёлое сотрясение головного мозга и слепота — звучит хуже, чем просто смертный приговор.       Но несмотря на всё, кошмарность ситуации понимает только сам Оруо. Гюнтер и Эрд, заходя в свободное время, каждый раз говорят ему, что слепота временная и зрение к нему вернётся — это всё лишь вопрос времени. Вопрос времени… Вопрос времени только в том, сколько Леви будет это терпеть? Сколько ещё согласиться держать в отряде слепого солдата? Чем такой боец будет полезен человечеству?       Уже неделю он восстанавливается, будучи буквально прикованным к кровати. Долго, мучительно, нехотя. Головные боли прошли, тошноту и рвоту как рукой сняло, но не зрение. Ханджи только и мурлычет о том, что всё замечательно и что Оруо быстро идёт на поправку.       Но Бозард не верил. Точнее, даже не слышал. Для него всё резко пропало вместе с каким-либо желанием продолжать существовать. Всё внезапно сломалось, не желая склеиваться обратно. Но в один вечер кое-кто решил взять почти разбитую жизнь Оруо в свои руки.       Бозард ждал её визит сильнее, чем чей-либо другой. С детским нетерпением, предвкушение чего-то действительно интересного — того, на что не жаль тратить ценные мгновения.       Он её не видел, но это не мешало продолжать восхищаться её образом. Рыжие как огонь волосы и пара изумрудных глаз всегда всплывали в сознании, когда Рал заходила к нему, протягивала принесённую кружку чая, терпеливо ожидая, когда он уляжется удобнее и начинала рассказывать о самых разных вещах. Говорила она легко и просто, будто бы нет за окном войны, титанов и страха о том, очнёшься ли ты завтра. Её слова хотелось запоминать, записывать где-то, чтобы вновь и вновь перечитывать.       Петра была не просто другом для него. Она, будто бы маленький лучик солнца в его кромешной тьме, приносила желание прожить ещё один день, пусть и без зрения. Её слова поддержки были особенно тёплыми, искренними, живыми. Удивительным казалось то, что ещё перед той вылазкой в связи с которой пострадал Оруо она была готова покляться, что будет ненавидеть этого человека всей душой, а сейчас внимательна к каждому его вопросу, положительно отзывается на просьбу его на на следующий день.       Он её не просил — да и никто её не просил — но Петра вернула в его сжатый болезнью мир краски. Вернула всё то, что он, казалось, потерял навсегда. Сумела сделать то, на что не решились бы другие. Она больше не злилась, когда Оруо по привычке звал её «Рыжая», не дулась на него, если тот решал вставить какое-то колкое замечание в её сторону, позволяла обнимать себя, если тот попросит, и брать её за руку, сплетая пальцы. Просто Рал знала — такие мелочи слишком многое значат для Бозарда.       Казалось, прошёл лишь месяц, но их мнение друг о друге перевернулось с ног на голову. Но эта новость не смогла затмить осознание того, что зрение не вернулось. Бозард был готов отдать душу, лишь бы увидеть её. Только её одну. Ему не нужны были пейзажи, окружающие его, ему не нужно было чистейшее небо над головой. Хотя бы последний раз — один единственный. Такую же весёлую, улыбающуюся Петру. Такую, которая запомнилась ему ещё с кадетского корпуса. Самую лучшую девушку, с которой он только мог встретиться. Но он не знал, почему. Просто хотел видеть её и всё тут.       Ей было не дано знать, что уже завтра он скажет ей то заветное «люблю», а ему было не дано знать, что именно завтра он сможет увидеть её.