— Мой сын никогда не будет встречаться с калекой! Ни за что. Никогда.
— Им всего по семь, Элис.
— И что? Этот Стайлз знает, что на него никто больше не взглянет, ему явно родители говорят, какой мой Оскар перспективный. Нужно отвадить этого мальчонку от моего сына. Потом поздно будет.
— Возможно ты права. Если бы у меня рос альфа, я бы тоже беспокоилась.
Маленький Стайлз, скрываясь за деревьями позади двух женщин, тихонько всхлипывает. Это первый случай, когда тот открыто встречает неприязнь. Он понимает, что отличается от других детей. Но отец, собирая сына на прогулку, всегда повторяет одну фразу: «Ты такой же, как и они». И Стилински доверчиво кивает.
Люди сами по себе жестокие. Они могут вздыхать, охать и выражать сожаление, видя Стайлза, такого беззащитного и открытого для всех. Но это намного хуже, чем если бы они высказали всё в лицо. Все они жалеют и непроизвольно отходят назад, когда Стилински пытается протянуть свою ладонь для знакомства. Кому приятен инвалид, имеющий проблемы с речью? Инвалид, который из-за той злосчастной автокатастрофы теперь имеет на лице многочисленные рубцы?
Джону неоднократно предлагают отказаться от ребёнка. Надежды на выздоровление минимальны и требуют вложений. Не только материальных.
Шериф кричит, злится и никогда не срывается на сына. В той аварии он потерял и жену. Стайлз — это всё, ради кого можно и нужно жить.
Стайлз — омега. Джон с достоинством принимает это заключение врача. Нет, он не является тем отцом, который мечтал о сыне-альфе и теперь готов рвать волосы на голове от этой новости. Нет. Но альфы легче переносят заболевания.
Чем старше становится Стилински, тем лучше понимает, как устроено мышление людей. Когда ему исполняется десять лет, он знакомится с милой девочкой Аннет. Это было двадцать пятого марта. Она проводит с новым другом всё время, показывает свои лучшие игрушки и катает мальчика по школьному коридору. Стайлз с уверенностью может заявить, что она — его лучшая подруга. Но пятнадцатого мая Аннет не здоровается с ним в школе, а позже самозабвенно обсуждает с одноклассниками, что передвигаться на колёсах — это ненормально. Так сказали родители. Родителей нужно слушать, не так ли?
В десятилетнем возрасте Стайлз осознаёт, что люди не рождаются злыми, они ими становятся. Процессу социализации способствует окружение. Именно оно диктует идеалы.
Джона заставляют под угрозой лишения родительских прав забрать документы и перевести сына в специальное учебное заведение.
Для таких, как Стайлз. Здание походит на тюрьму с высоким забором, и старший Стилински вздрагивает.
Шериф переживает за сына, приводя того в школу для особенных детей и оставляя на целый день. Он давно не питает иллюзий и знает, как могут обращаться с людьми в таких заведениях. Джон надеется, что его опасения напрасны. Но видя синяк на детском личике Стайлза, он огорчённо вздыхает. Младший Стилински без утайки рассказывает, как учитель пнул коляску и Стайлз упал, ударившись об угол стола. Угол был тупым, но это не помешало мальчику получить синяк. Учителя раздражала манера Стайлза говорить быстро и невнятно. И в какой-то момент он не выдержал.
Стилински не винит учителя, искренне считая этот инцидент случайностью. И Джон в который раз убеждается, насколько добр его сын к окружающим, несмотря на всеобщее непринятие.
В двенадцать лет Стайлз переходит на домашнее обучение. Джон берёт все ночные дежурства, чтобы оплачивать учителей и врачей. Этого категорически не хватает. Приходится уменьшать количество часов, и Стилински лишается таких предметов, как музыка, рисование и других на первый взгляд ненужных. Но Стайлз не унывает. Он прекрасно понимает, что держать карандаш в руке — это роскошь для него. А музыку может слушать через плеер — подарок отца на день рождения.
Стайлз перестаёт выходить на улицу. Учителя приходят и уходят, а шериф пропадает на работе каждый день. Стилински смотрит на людей через окно и улыбается. Он верит, что однажды вместе со всеми будет бегать по улице.
Когда Стайлзу исполняется четырнадцать, шерифа ранят на очередном выезде. Джона лишают работы на полгода. Это означает только одно — учёбе парня приходит конец. Нет, выплаты сотрудникам, находящимся на лечении, полагаются. Но этой суммы вряд ли хватит для двоих. Теперь помощь врачей требуется и сыну, и отцу.
Стилински продолжает улыбаться, но оставаясь наедине, он хватает подушку и беззвучно плачет. Время, которое шериф лежит в больнице, самое тяжёлое для него. Из-за постоянного страха потерять отца, боли в руках и судороги начинают возникать постоянно, не давая парню порой ночью заснуть. Приходится есть небольшими порциями, просто потому, что есть риск всё уронить. Но нужно поблагодарить человека, который придумал доставку еды на дом.
А потом отец возвращается. Ему тяжело ходить. Он нуждается в уходе. И Стайлз делает всё возможное, чтобы старший Стилински не разочаровался в нём. Он представляет себя обычным парнем. И иногда даже верит собственным заблуждениям.
Но всё меняется с приходом незнакомого человека в их дом. К ним давно никто не приходил, поэтому Стилински настороженно относится к этому. Мелиссу Маккол назначают лечащим врачом, и она начинает приходить три раза в неделю. Женщина всегда приносит сладости Стайлзу, и он начинает привыкать к её присутствию.
А однажды она приводит сына.
Скотт выглядит… Обычным. У него нет отклонений, которые так пугают общество и к которым так привык Стилински. Он улыбается. Шутит. А ещё может запросто закинуть ноги на подлокотник кресла.
Маккол никак не реагирует на внешность и способ передвижения Стайлза. Он приносит чипсы и протягивает их парню. А после остаётся ночевать. Стилински ждёт, пока Скотт, как и все остальные, бросит его. Но этого почему-то не происходит. Он начинает ходить к нему каждый день и приносить домашнее задание. Всё, что изучает в школе, терпеливо старается передать другу. Сначала выходит плохо. Скотт не любит учиться, предпочитая прогуливать уроки. Но ответственность перед Стайлзом заставляет того относиться к школе добросовестно.
Шериф выздоравливает, вновь выходит на работу. День, который так долго ждал Стилински, наступает. Мелисса отрабатывает последний день, и Стайлз боится, что Скотт последует её примеру. Но тот приходит вечером следующего дня, как и обычно. В одной руке он держит учебник по биологии, а в другой — список фильмов, которые они обязаны будут посмотреть вместе.
Мелисса уговаривает Джона попробовать снова отдать сына в обычную школу. Шериф хмурится, но аргументы весомые. Стайлзу нужно учиться. И у него есть способности к точным наукам. К тому же, рядом будет Скотт.
В пятнадцать лет Стилински снова оказывается в школе. Он наконец-то может снова вставать рано утром, чтобы идти на учёбу. Он наконец-то вновь ощущает… Ненависть.
Школа была оборудована для инвалидов, но в действительности никто и никогда не пользовался пандусом перед входом. Никто и никогда не тестировал его.
Стайлз не может взять тарелку с едой в столовой, просто потому, что для этого нужно встать.
Стайлз не может ответить на уроке, даже если знает правильный ответ. Потому что его речь
не хотят понимать.
Скотт, как и обещал, находится рядом. Но тот ходит на физкультуру, а после школы остаётся на тренировку. Стайлз гордится другом, но на стадион Стилински не пускают, как бы тот ни хотел. Забраться на трибуны — дело не для инвалида.
В шестнадцать лет Стайлз понимает, что от омеги у него только название. Он смотрит на одноклассников и собственными глазами видит, какими должны быть
они. Красивыми. Мягкими. Изящными. Они должны привлекать, а не отталкивать. Скотт — альфа. И Стилински, не выдерживая, спрашивает, чем он пахнет. Маккол отнекивается, но сдаётся под обидчивым взглядом друга и признаётся… Стайлз пахнет больницей. Не цветами, не свежестью и не другими приятными ароматами. От него исходит запах больницы и таблеток.
Стилински возвращается домой почти всегда один. Водитель школьного автобуса, недовольно бормоча под нос, затаскивает коляску внутрь, а позже помогает выйти. Каждую неделю шериф платит ему за эту услугу.
Но до автобусной остановки нужно было дойти. Пройти через парк, в котором ученики отдыхают после уроков или во время перерыва. Стайлз ощущает на себе сотни взглядов ежедневно, но продолжает ехать. Ему очень сильно хочется сказать, что он обычный. Не заразный. Он может поддержать разговор и поговорить о только что вышедшем в прокат фильме. И покраснения на коже совсем не означают наличие кожной болезни. Это аллергия на антибиотики. Но по-настоящему выслушать его так никто не может. Не хочет.
Одноклассники Стайлза кривятся при виде него, но не выражают открыто свои эмоции. Они стараются его просто не замечать. За исключением некоторых.
Стилински всегда бережно относился к своему ковру-самолёту, как его называл Скотт. Инвалидное кресло-коляска была подарена ему отцом несколько лет назад и используется по сей день. Денег на новую нет.
Но Вику и Виллу — двум братьям-близнецам всегда было интересно, как можно кататься на этой «штуковине»...
В тот день Стайлз почти доходит до остановки, как весёлые голоса братьев заставляют его притормозить. Вик, еле вставляя сквозь смех слова, сумбурно начинает объяснять. У Стилински нет проблем со слухом, но понять, что нужно им так и не может. Вилл закатывает глаза и машет рукой, называя парня абсолютно бесполезным. Кивнув брату, он хватает Стайлза и небрежно кидает на землю.
— Посиди пока тут, — смеётся Вик, садясь на коляску. — Погнали!
Стилински хочет закричать, но внутри всё сжимается от страха. Спазм горла блокирует голосовую щель, и Стайлз знает, что может умереть от удушья. Парень старается дышать через нос, медленно вдыхая и выдыхая. Слёзы текут по щекам, а сам он лежит на сырой земле и не может встать. Вик и Вилл, спустя несколько секунд, скрываются в зарослях парка, весело катаясь на коляске.
Стайлз хочет достать телефон. Но как назло телефон в рюкзаке, который остался висеть на спинке кресла.
— И удобно тебе так лежать? — грубоватый голос звучит совсем близко.
Стилински вздрагивает и непроизвольно сжимается. Поворачиваться не нужно. Этот голос он бы узнал из тысячи. Голос Дерека Хейла. Выпускника. Популярного парня. Самого красивого альфы, по мнению всех учащихся старшей школы. И Стайлза. В конце концов он всё же был омегой. И ему тоже можно было смотреть на альф. Даже иногда мечтать. Нечасто. Когда никто не видит.
Стайлз не отвечает. Он знает, насколько сильно всех раздражает его голос и манера общения. А нервное состояние лишь усугубляет положение.
— Не ответишь?
Стайлз отрицательно мотает головой.
— Может, тебе помочь? — Дерек не спеша приближается к парню.
Стилински вновь качает головой, показывая, что помощь не нужна.
— Как скажешь, — парень равнодушно отворачивается, и Стайлз слышит, как тот уходит.
Стилински не понимает, почему не просит помощи. Но чувствует, что если он примет помощь, то окончательно признается самому себе, что является беспомощным. Переведя дыхание, он старается опереться на локти, но тут же терпит неудачу. И ещё раз. И ещё...
— Такое себе шоу, — Хейл неожиданно оказывается позади. Рядом с ним стоит коляска.
— Но… Как…
— Давай вставать, — Дерек вздыхает и, бросая сумку с учебниками на землю, рывком поднимает парня и сажает на кресло. — Похитители просят прощения и надеются, что ты их простишь.
— Д-да…
— Ты можешь говорить? — напрягается Хейл, отряхивая Стилински.
— Могу, — он кивает, стараясь говорить как можно медленнее. — Я говорю быстро и могу проглатывать слова. Но… С-спасибо.
— Чёрт, кажется, нужно немного отремонтировать твою… Хм. Давай подвезу тебя домой.
Стайлз хмурится.
— Я не специалист, и я не скажу тебе, почему твоя коляска не поедет, — бормочет Дерек. — Но что-то мешает.
— Можно… Отцу. Я… Позвонить, — Стилински запинается и старается собраться. — Можешь дать телефон, чтобы я позвонил отцу?
— Ты можешь не сдерживать себя и говорить так, как тебе удобно?
— Тогда… Отвернись, — просит Стилински. — Я говорю быстро. Очень быстро. И это некрасиво. Очень-очень. Тебе самому будет неприятно и…
— Ты красиво говоришь, — резко выдаёт парень, даже не думая отворачиваться. — А сейчас мы поедем домой. Ты будешь говорить, сколько хочешь и как хочешь. Всё понятно?
Стайлз сглатывает, но всё же кивает. Дерек еле заметно улыбается. Стилински успевает только взвизгнуть, прежде чем оказаться на руках Хейла.
Омега не понимает, почему его отвозит домой Дерек. Почему он несёт его на руках. И кажется, что у шерифа точно такие же вопросы.
На следующий день Джон хочет взять выходной, чтобы лично отвезти сына в школу, а позже заняться ремонтом коляски. Но утром около дома он видит припаркованный автомобиль Дерека и понимает, что им нужно поговорить. Никто и никогда не проявлял столько внимания к Стайлзу. А если и проявлял, то ненадолго. Шериф не хотел, чтобы его сыну стало ещё больнее.
Хейл спокойно выслушивает опасения Джона. Молча.
— Я отвезу Стайлза в школу, а после заберу. В школе помогу дойти до нужного кабинета. Доставлю в целости и сохранности.
На вопросы отца он так и не отвечает. Стилински присылает сообщение о том, что он собрался и ждёт в своей комнате, и шериф спешит помочь сыну.
Это продолжается месяц. Коляску налаживают быстро, а Дерек так и продолжает заезжать за парнем. Шериф с каждым днём хмурится всё больше, а непонимание Стайлза растёт в геометрической прогрессии.
Дерек ничего не объясняет. Только находится рядом и слушает. Слушает Стайлза постоянно. Не перебивает. И отвечает на его вопросы. Стилински хранил в себе столько идей и мыслей, что не может остановиться. Скотт тоже был рядом, но только с Дереком Стайлз может разговаривать без ограничений. Потому что Хейл не любит говорить. Он любит слушать. И слушать только Стилински.
Стайлз чувствует, что предательство Дерека пережить не сможет. Это понимает и Джон. Но отгородить сына от общения с альфой не в состоянии. Стайлз улыбается и впервые может разговаривать без стеснения.
Улыбка украшает омегу. И позволяет людям видеть улыбку, а не рубцы на его лице.
Дерек делает Стайлза счастливым и несчастным одновременно. Окружающие не принимают дружбу между Хейлом и Стилински, делая жизнь последнего почти невыносимой. Но он молчит и не жалуется альфе. Главное, чтобы на жизни Дерека это общение никак не отразилось.
Проходит время, а Хейл всё ещё не уходит. Дерек приглашает омегу на свой выпускной, и это становится последней каплей. Все понимают, что Хейл скоро покинет школу, а Скотт перейдёт в другую. Стайлз останется один. И это прекрасная возможность для вымещения злобы.
— Поедешь со мной? — неожиданно спрашивает Дерек, когда Стайлз удивлённо оглядывается по сторонам и рассматривает, как украсили школу в честь выпускного.
— Куда? Ты можешь меня оставить здесь. Никуда не денусь, — нервно смеётся омега.
— Поехали со мной, — вновь повторяет Хейл. — Я уезжаю через месяц учиться.
— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? Но… школа… И отец… Он не отпустит меня.
— Я поговорю с ним. Точнее уже разговаривал, — кашляет Дерек и нервно сжимает руку парня. — Он не против, если докажу, что смогу защитить тебя.
— Боже, Дерек, зачем я тебе? — голос заметно охрип. — У тебя будет другая жизнь. Без меня. Без Стайлза.
— И зачем же мне нужна эта жизнь без Стайлза? — усмехается Дерек.
— Потому что… Стайлз приносит разочарование.
— Тогда скажи Стайлзу, что это не так.
— Он тебе вряд ли поверит, — Стилински грустно вздыхает. — Дерек, зачем тебе рядом друг-омега, от которого за километр веет отвратительным запахом. У тебя же нет проблем со здоровьем. Не надоело принимать блокирующие препараты?
— Я никогда ничего не принимал, — кажется искренне возмущается Хейл. — И ты не прав, мне точно нужен друг-омега с отвратительным запахом, как ты выразился. Если встретишь такого, скажи мне.
— Стайлз не подойдёт?
Дерек фыркает:
— От Стайлза пахнет печеньем. Моим любимым. И если он захочет, то прямо сейчас согласится с моим предложением уехать... Я всегда буду рядом, даже если вдруг мы поссоримся.
***
В свои восемнадцать лет Стайлз по-прежнему передвигается на коляске. Но теперь он сам покупает продукты и готовит еду. Парень завершил домашнее обучение, оставив позади учёбу.
Дерек контролировал каждого учителя своего омеги, перебрав не один десяток, прежде чем не выбрал лучших. Тех, которые относились к Стайлзу
нормально.
Шериф приезжал к ним каждую неделю. Через полгода — раз в месяц. Стайлз всегда встречал с улыбкой, что позволяло Джону убеждаться в правильности выбора. Дереку он не доверял. Первые несколько месяцев. А позже наконец-то спокойно вздохнул и принял.
В двадцать лет Стилински так и не может найти работу, полностью проживая на деньги своего альфы. Это угнетает его так же сильно, как и отсутствие близости между ними. Стайлз не понимает, как альфа может выдержать без секса четыре года. Чёрт. Четыре года. И осознаёт, что у него есть для этого кто-то другой. Стилински не рыдает, стойко принимая это.
Ему хочется сказать, что он обычный. Возможно Стайлз не почувствует наслаждения, но он никогда бы не сказал этого вслух. Главное для него Дерек.
Хейл замечает грустный взгляд омеги и просит того сказать всё как есть. Стайлз отворачивается, сопротивляется, но всё же произносит правду. Дерек смеётся, называя омегу в шутку глупым и говорит, что для него это
не проблема. Стилински не верит, пока Хейл не убеждает парня в искренности своих чувств и не признаётся, что боится навредить омеге. Стайлз тянет альфу к ноутбуку и показывает многочисленные открытые вкладки.
Ему можно. Он не слабый. И Дерек не сделает ему больно.
Альфа соглашается попробовать.
Стайлзу двадцать два и его не приняли работать кассиром. Омега, безупречный администратор магазина, в котором ему отказали, флиртует с Дереком, не обращая внимания на Стилински. Никто и никогда не воспринимает серьёзно Стайлза.
Хейл довольно мягко говорит омеге нет и уходит вместе со Стайлзом.
— Я не могу найти работу, — шепчет Стилински. — Я не могу…
— Давай ты прекратишь пытаться найти работу? — мягко советует Дерек. — Ты мой омега. И ты можешь…
— Не могу! Я не могу тратить твои деньги.
— Наши деньги, — поправляет его альфа. — И ты просишь не так много, что меня очень беспокоит.
— А таблетки? Ты записал меня на лечение, и я видел, сколько стоит это всё! Хотя всё бесполезно. Мы оба это знаем. Я не встану, Дерек. Не смогу ходить. Шанс один на миллион.
— Так почему бы не воспользоваться им? Это больше, чем ничего. На целую единицу.
***
Стайлзу двадцать пять. Он работает репетитором высшей математики по скайпу. Лечащий врач Стилински отмечает положительные результаты анализов, но не даёт никаких гарантий. Единственные изменения, которые нельзя не отметить, так это формирование речи. Благодаря постоянному общению с Дереком, Стайлз может контролировать поток речи и внятно изъясняться.
Но встать на ноги — это запредельная мечта. И Стайлз это понимает как никто другой.
Стайлзу двадцать шесть, и он впервые ссорится с Дереком. Из-за пустяка. Ему хочется встать, хлопнуть дверью и уйти. Стилински быстро передвигается в коляске к двери, чтобы её открыть, но та не поддаётся. Он с силой ударяет ладонью об стену и плачет от безысходности.
Хейл молча приносит лёд, чтобы приложить к опухшей руке.
Стайлзу двадцать восемь, и он по-прежнему не может передвигаться самостоятельно. Дерек делает предложение омеге, на что Стилински радостно кричит «Да-да-да!»
Тогда же он знакомится с родителями Дерека. Спустя двенадцать лет. Те находятся в постоянных разъездах, осваивая новые страны. Альфа скучал по ним. Но родителей обнял только после того, как они поздоровались со Стайлзом. Омега хотел отойти и не мешать, но отец Дерека не позволил. Стилински скоро станет частью их семьи. И они обязаны познакомиться поближе.
Стайлзу двадцать девять, и он становится счастливым папой. А Джон — дедушкой. Шериф до конца не верит, что роды прошли хорошо, и малыш родился здоровым. Дерек обнимает омегу и благодарит за сына-альфу. Теперь защищать папу они будут вдвоём.
Стайлзу тридцать, и он забывает о своей мечте встать на ноги, полностью погрузившись в воспитание ребёнка.
Стилински счастлив и больше не желает пытаться. Он хочет жить той жизнью, которая у него есть, понимая, что в той аварии мог бы погибнуть. Но прямо сейчас у него на руках сын, Алекс, а рядом его самый лучший альфа.
На годовщину Дерек дарит Стайлзу небольшое сердце. Мягкую игрушку. И Стилински за долгое время решается спросить:
— Почему ты выбрал меня? Тогда… Тебе стало жаль… Да?
Дерек не задаёт вопросов, научившись понимать омегу.
— Я тебя заметил, когда ты только пришёл в школу. Ты сильный, Стайлз. Ты видишь в людях лучшее, хотя они этого не заслуживают. И ты делаешь меня таким же сильным.
— Ты и так сильный, — по-детски надувается омега.
— Я слаб изнутри. В детстве у меня было всё. Любые желания исполнялись мгновенно. Но внутри было всегда пусто. Я не понимал, чему можно радоваться в жизни. И новая проблема воспринималась мной как нечто трагичное. А потом появился ты. И только ты показал мне, что можно жить по-настоящему. Видеть счастье в мелких вещах. И не сдаваться. А ещё твой запах меня преследовал повсюду.
Стайлз верит и прижимается к альфе сильней.
Дерек не соврал. Почти.
Стайлза впервые он увидел не в школе, а за несколько лет до этого, когда Стилински было десять и он пришёл с отцом на осмотр в больницу. Дерек тогда подрался, и обеспокоенная няня мотала мальчика по всем врачам, боясь перелома.
Хейл сидел и ждал своей очереди, когда увидел перед собой мальчика на коляске. Отец зашёл в кабинет первым, оставив его одного. Почему-то в лице Дерека он почувствовал хорошего собеседника.
Хейл отворачивается при виде него. В его окружении не было инвалидов.
Избалованный Дерек хамит и откровенно издевается над Стайлзом, желая увидеть на лице того слёзы. Но Стилински только грустно улыбается:
— Наверное, у тебя сегодня плохой день. Не переживай. Завтра будет лучше.
Дерек плохо воспринимает сказанное и хочет продолжить, но неожиданно смотрит омеге в лицо. Тот смущается и отворачивается, понимая своё несовершенство.
А Хейлу совсем некстати кажется, что этот омега не должен плакать.
Дереку становится стыдно за свои слова и действия, но Стайлз уже исчезает. Хейл ненавидит себя за это и замыкается. Ему кажется, что он упускает что-то важное в жизни.
А когда Дерек встречает Стайлза вновь, он клянётся, что тот всегда будет только улыбаться.
Хейл, сжимая омегу, обрывисто всё же рассказывает о той встрече. Он боится потерять Стайлза, поэтому постоянно вставляет слова с извинениями.
Стилински обнимает альфу и не понимает, почему Хейл так долго боялся заговорить об этом. Он помнит тот разговор.
Но Стайлз всё ещё думает, что тогда у Дерека было просто плохое настроение. Хейл целует омегу и говорит, что не достоин его.
Стилински тридцать два, и Алекса везут в больницу. Стайлз плачет и просит Дерека сделать что-нибудь. Джон приезжает по первому звонку сына и пытается успокоить того в приёмном отделении. Стилински винит себя во всём, потому что только он мог передать их с Дереком сыну заболевания. Он просит прощение у альфы, за что тут же получает гневный взгляд мужа.
У Алекса банальная ангина. Врач в сотый раз повторяет, что маленький альфа — здоровый малыш. А ангина случается со всеми.
Стилински улыбается, а Джон вытирает пот со лба. Он вспоминает свою жену и думает, что она была бы счастлива за Стайлза. Бывший шериф с гордостью смотрит на сына и незаметно уходит.
Позже дома Стилински признаётся Хейлу, что о большем он и не мечтает. Он счастлив.
Стайлзу тридцать пять, когда он впервые ощущает покалывания в области пальцев ног.
