Тату

      Питер не помнил шокированного лица Мишель. Не помнил, как добрался до тётушкиной квартиры. Не помнил толпы зевак, собравшихся возле ставшего родным дома. Но помнил, что в квартире тёти не было. Помнил, как дрожали руки, как ныли ещё не зажившие с прошлого патруля раны. Помнил, как воздуха стало не хватать.       Тогда он с трудом выбрался из оцепленного недовольными жителями, гудящими и кричащими, дома и долго вилял между высотками, пытаясь надышаться и понять, что нужно было делать дальше.       Нельзя было останавливаться, он знал это. Но не знал, почему нельзя.       Паутина быстро закончилась. Питер с тонким вскриком осипшего голоса завис на краю безликого небоскрёба, еле держась самыми кончиками пальцев. Он с трудом подтянулся, отползая дальше от края, и привалился спиной к ржавому у основания шпилю.       Ситуация складывалась паршивая, и парень дрожал то ли от холода, то ли от страха. Он не знал, куда делась его тётя. Никто не знал, где он находился (Питер и сам с трудом понимал). Рюкзак с одеждой остался где-то в отдалённом переулке, куда без паутины добраться было невозможно. Телефон был в том же рюкзаке, позвонить Хэппи тоже было невозможно. Эдит уже как несколько месяцев была у хозяина. Карен не отвечала, Мистера Старка он позвать тоже не мог. Да и не хотел.       Питер стянул с себя маску, что теперь казалась ему бесполезной тряпкой, и сдержался от порыва вышвырнуть её в бесконечную пропасть у своих ног. Его мокрые от пота волосы разметались на ветру кудрявыми волнами, по затылку прошлись мурашки от особо сильного дуновения. Парень сжал высокотехнологичную ткань в кулак, ударяя им о зеркальное окно под собой и дыша загнанно и тяжело, зажмурился, с разочарованием чувствуя горячие слёзы на щеках.       Небо разверзлось грохотом и вспышкой. Ливень исполосовал пространство, сверкая крупными каплями по пыльному стеклу. Человек-паук сидел на крыше бывшего здания Старк Индастриз и думал о том, что спрыгнуть с этой самой крыши без возможности больше подняться — не такой уж и плохой вариант.       В конце концов Мистерио добился своего. Герой Нью-Йорка собирался умереть, отвергнутый родным городом.       Питер не помнил, чтобы что-то ранее сломило его сильнее, чем раскрытие личности. Смерть родителей, дяди Бэна, Война Бесконечности и собственная кончина. Мистер Старк, впавший в кому. Он уже начинал думать, что на нём лежало многовековое проклятие, убивающее любого, кто брал на себя роль отцовской фигуры для него. После Европы и Мистера Бека, что на короткое мгновение смог тоже стать такой фигурой, парень лишь убедился в своих бредовых догадках.       Что-то депрессивное было в Питере, когда он вернулся домой. Не покидала его эта послевоенная грусть и страх одиночества.       Но, пусть родителей и дядю Бэна вернуть было невозможно, Тони очнулся, и вера в проклятье пошатнулась. Хэппи тогда приехал счастливый и посвежевший, взъерошенный даже немного, будто торопился. В волосах его всё ещё сверкали седые молнии, а глубокие мимические морщины полосовали кожу, но с улыбкой облегчения на лице он выглядел значительно моложе. В тот же вечер он увёз Эдит к законному владельцу, уверив Питера, что теперь-то всё будет хорошо. Всё будет как раньше.       Прошли месяцы, и Питер и сам в это поверил в какой-то момент. Даже перестал переспрашивать Карен, реально ли всё вокруг.       Теперь же он был уверен в реальности момента. Иллюзии Мистерио закончились ещё в Лондоне, но его месть добралась до самого Нью-Йорка.       Паркер подставил лицо холодным каплям, чувствуя, как они смывали горячие следы его слабости. Да, способов решения проблемы было крайне мало, но смерть — не выход, решил герой.       Он чуть сполз с противным скрипом вниз, сгорбился, собираясь ждать.       Да и это всё, что ему оставалось делать.       Промокая под дождём и уже дрожа от холода, Питер думал о том, что так и не увидел Мистера Старка. Хэппи говорил, что он шёл на поправку, практически заново учился жить, и вакандские врачи помогали значительно ускорить этот процесс. Паркер не раз просил навестить наставника, но глава безопасности только качал головой. Старку нельзя было волноваться, а он ещё не знал о том, что случилось с миром за эти месяцы. Что случилось с Человеком-Пауком.       И Питер понятливо кивал, не споря. Даже если бы он молчал всё время посещения и улыбался бы притворно-солнечно, Тони бы обо всём догадался.       Да и не хотелось ему Старка видеть. Не после того, как он чуть не отдал опаснейшее оружие в руки заносчивого, самовлюблённого, охочего до всемирного признания злодея. Не после того, как своей неуверенностью разрушил пол-Европы. Не после того, как сломался, каждую ночь просыпаясь от кошмаров и рыдая едва ли не чаще, чем принимал ванну.       Герои не плачут. Не ломаются. Не подводят себя и окружающих. У героев есть тайна личности.       А у Питера теперь и этого не было.       Парень устало наклонился, будто его голова весила сотни тонн. Он с трудом поднял веки, глядя на своё отражение под собой. В его глазах отражалась вся боль последнего года, все переживания и слёзы. Тёмные круги залегли настолько глубоко, что казалось, будто не было этих тихих летних месяцев, будто он всё ещё был на войне и его несколько часов без остановки били о землю сотни пришельцев.       Отчасти так и было.       Питер вёл войну со своим собственным сознанием. Он с трудом верил монументальным чувствам ощущения окружающего, даже в обычной жизни всё чаще прибегая к помощи чутья, а не зрения или слуха. Сон и реальность смешались у него в единый поток восприятия, и он уже не понимал, когда засыпал и когда просыпался.       А могло ли так случится, что он сейчас спал? Что всё это было лишь его самым страшным кошмаром?       Из мыслей Паука выдернул неожиданно громкий возглас:       — Паркер!       Питер повернулся в сторону звука, обнаруживая, что просидел на крыше несколько часов, не заметив этого, и увидел зависший буквально в полуметре от скатного края крыши шаттл, массивный шлюз которого был откинут. На пороге стоял уже знатно промокший молодой человек, одетый в настолько простую одежду, что казалось, будто его выдернули из постели.       Возможно, так и было.       Питер с трудом встал, ощущая, как затёкшие от долгого пребывания в неудобной позе мышцы заныли, покалывая. Сжимая маску в руке, он переступил на борт шаттла, уставившись долгим недоверчивым взглядом на парня напротив, держа дистанцию и по привычке сверяясь с чутьём.       Безопасно.       — Меня зовут Харли. Харли Кинер, — тем временем представился русоволосый, нажимая какие-то кнопки на голографическом браслете. Шлюз закрылся, и парень двинулся к панели управления полётом, тут же вводя координаты, — Меня отправил Хэппи.       — Моя тётя.., — прохрипел Питер и даже сам вздрогнул от того, насколько его голос звучал надломлено и тихо, но в то же время угрожающе и громко. Кинер тоже заметно передёрнулся, но не подал вида, поворачиваясь с лёгкой успокаивающей полуулыбкой:       — Твою тётю Хэппи забрал в тот же момент, когда увидел тот выпуск новостей. Он отправил её в Ваканду. Хотел и тебя туда же отправить, но не успел. Ты куда-то пропал.       За окнами проносились с огромной скоростью сверкающие грозой облака, Питер сидел на холодном подобии сидения, пялился в этот вид и чувствовал облегчение от мысли, что с Мэй всё было в порядке. В воздухе пахло затхлостью, металлом и влагой. Было тихо. Так, что было слышно капли, бьющиеся о стекло аппарата, шум ветра за бортом и писк приборов. Слышно шаркающий звук кед пахнущего машинным маслом парня.       — Мне сказали отыскать тебя и привезти на базу, — он оказался рядом достаточно неожиданно, но Питер лишь апатично скосил на него взгляд покрасневших глаз, — Хэппи не смог сделать этого сам, потому что Тони нужно было рассказать о том, что произошло, — Паркер вздрогнул при упоминании имени наставника, развернулся к Харли, выражая всем своим видом так и не прозвучавший вопрос, — Я созванивался с Хоганом пару часов назад, они нас давно ждут. Старк зол, взволнован, но не умирает от сердечного приступа, — медленно проговорил парень, пытаясь пошутить и испытывая острое желание помочь Паучку прийти в себя, — Мне пришлось долго тебя искать, но теперь, когда мне это удалось, всё будет хорошо, Питер.       Паркер выдохнул резко, откидывая голову, стукаясь затылком о холодную стену кабины шаттла, зажмурился, пытаясь снова не заплакать, сглотнул плотный ком в горле. Да, хорошо. Тётя была в безопасности, он летел на самую охраняемую базу во всём мире, должен был скоро увидеться со Старком. Никаких драк, никаких угроз, никаких смертей.       Всё будет хорошо, Питер.       Значительно легче стало, когда огромная чёрная машина приземлилась, пуская брызги грязи по некогда аккуратным тротуарам.       Коридоры базы были тёмными и холодными, Питер дрожал. Харли вёл его вперёд, говоря по коммуникатору с охранниками, что загоняли шаттл в ангар. Питер был рад, что не находился здесь один. Пустота и чернота коридоров пугала, и только монотонное бормотание Кинера помогало не отключаться от физической и психологической усталости.       Постепенно коридоры становились светлее, появлялись какие-то двери и другие коридоры, стеклянные перегородки и террассы. Питер не смотрел даже по сторонам, он, дрожа, всё шёл и шёл за своим направляющим, чувствуя нарастающее беспокойство и ускорившееся сердцебиение. Он волновался перед встречей с наставником. На пару минут Паук даже зажмурился, идя с закрытыми глазами и опираясь только на чутьё. Так было спокойнее. Можно было ни о чём не думать, только чувствовать гул мышц, шум крови и стук сердца.       — Карапуз?       Тёплый, но уже почти забытый голос вывел его из состояния полнейшей концентрации.       Это был Старк. Чуть более худой, чем помнил его Питер, с тёмно-красными шрамами, окутавшими правую щёку и руку, с чуть поседевшими волосами. Но это был Старк.       Питер не видел двух солдатов Второй Мировой, бога грома и пришельца-енота за спиной наставника. Он, кроме Тони, вообще ничего не видел. Взгляд то ли от слёз, то ли от переживаний поплыл, фокусируясь только на миллиардере, что и сам выглядел слишком обеспокоенным.       Питер не помнил, как кинулся в объятия. Не помнил, как сжал Железного Человека чуть сильнее, чем следовало бы. Не помнил, как окончательно расплакался, пусть ещё на башне и обещал себе этого не делать.       Но Питер помнил, какими тёплыми и крепкими были долгожданные объятия. Помнил, как грубые дрожащие пальцы мужчины зарылись в мокрые волосы на затылке. Помнил теперь снова узнаваемый голос героя, который сорвался из-за слёз. Помнил, как в который раз заставил железного человека плакать.       — Карапуз, — тяжело выдохнул Тони, — Ты не заслужил этого всего. Не волнуйся, теперь ты здесь. Теперь всё будет хорошо.       Питер чуть отстранился, улыбаясь будто бы снова солнечно. Карие глаза напротив казались искренне счастливыми, когда Старк тоже улыбнулся. Но его улыбка помрачнела, почти полностью исчезая, когда Паркер, задрав голову к потолку, надломлено произнёс:       — Пятница, это реальность?