Падение.

- ...Подождать надо, – вмешался Йоганн, – сначала поливать немного на свечи. Пусть Четыре Волны будут уносить злые проклятия ото всех нас, сколько б их ни наделали. – Пусть Четыре Ветра разгонят тучи, сколько б их ни было, – прошептали Берто и Паоло. – Пусть Четыре Молнии падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, – добавил Арно. – Пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было, – завершил Дик заклятье, отвращающее беду. Отец Маттео и матушка нещадно ругали старую Нэн, которая надо не надо шептала эти слова и то и дело порывалась засветить четыре свечи. А он-то думал, старое заклятье помнят только в Надоре! Пережитое в Старой Галерее Арно запомнит надолго - и он ещё не подозревал, что призрачные монахи будут самым безобидным воспоминанием сегодняшнего вечера. Но он не видел будущего, потому выпил немного вина и немного удивился его странному, кисло-сладкому привкусу. То, что творится что-то не то, он понял быстро - не успел даже утолить голод дарами Сузы-Музы, как стало жарко, сердце застучало быстро-быстро, а внутренности обожгло огнём. Он едва не поперхнулся куском ветчины, когда по телу прошла сладкая судорога возбуждения. Леворукий и все кошки его, ужели посмеяться над ним решил Суза-Муза?! Краткий взгляд вбок, и Арно видит, что не над ним одним посмеялся мучитель Арамоны - раскраснелся и отвёл взгляд Паоло, нервно переглядываются братья Катершванц, непонимающе хлопает глазами и дрожит Ричард, да и Альберто дышит чаще обычного. "Так, ладно, я уже понял, что сегодня плохой день. Но Галерея большая, можно просто разойтись и самим справиться. Конечно, не пристало дворянину удовлетворять себя рукой, но дам в Лаик нет, а спать с товарищами..." - Арно почувствовал, как начинают гореть щёки, поскольку неосторожно представил, как Альберто страстно целует Ричарда - и картинка никак не хотела уходить из сознания. Несколько минут все шестеро сидели, дрожа и непонимающе друг на друга поглядывая, и никто не решался пошевелиться, потому что понимал или просто чувствовал - достаточно одного движения, чтобы сорвались все разом. И, как будто назло, у Арно затекли ноги, захотелось встать и немного размяться. Но первым сорвался не он. Даже не Ричард, по которому было видно, что для него возбуждение в новинку. Первым нарушил затишье перед бурей Норберт Катершванц (или Йоганн?), попросту притянув к себе самого Арно и положив дрожащую ладонь ему на плечо. Возможно, жест бы не был таким интимным, если бы при этом он не начал второй рукой развязывать свои штаны. - Квальдето цера! - как нельзя лучше описал происходящее Альберто и, глубоко вдохнув, поцеловал в губы пискнувшего от ужаса или просто от неожиданности Окделла. Второму близнецу достался, как можно понять, Паоло. Но Арно было уже не до других. Барон Катершванц что-то у него спросил на родном языке, забыв в возбуждении талиг, но суть вопроса Арно понял интуитивно, и ответ дал на языке тела - просто начал расстёгивать дрожащими руками колет. Ответ бергер понял - и рубашку с Арно снимали уже в четыре руки. Грудь обожгло холодом, соски быстро затвердели, и Катершванц (интересно, который?) осторожно поцеловал правый. Неумелая ласка отдалась уколом возбуждения, Арно захотелось поскорее...чего поскорее? Возможно, они просто приласкают друг-друга? Да, лучше ограничиться этим, это ещё не гайифская любовь, это ещё можно как-то оправдать. Но Арно забыл поделиться своими рассуждениями с Норбертом - и вспомнил об этом, только когда тот опустился на четвереньки перед Арно, легко толкнул того на заботливо подстеленную одежду и стянул бельё, обнажая гордо стоящий орган. Арно не успел ничего сказать - да и сомневался, поймёт ли его в таком состоянии северянин. А тот, глубоко зажмурившись, открыл рот и сразу вобрал в рот член Арно примерно до половины, вызвав неожиданно громкий стон-вскрик. До Лаик Арно никто не ласкал ртом, ни мужчина, ни женщина, а от гадости в вине ощущения обострились, так что ничего нет удивительного в том, что младший Савиньяк и думать забыл о гайифском грехе и страхе перед ним. Прикрыв в блаженстве глаза, он не заметил, как нечаянный любовник, на миг отстранившись, облизал собственные пальцы. А Йоганн, пока его брат трудился над виконтом Сэ, судорожно думал, что же ему делать с Паоло. Тот вроде бы не был против и нежно мурлыкал что-то на родном кэналлийском от осторожных поглаживаний обнажённой спины, но что же с ним делать? Йоганн повернулся к брату, который уже ввёл один палец в Арно и теперь осторожно им двигал внутри. - Норберт, что мне с ним делать? - Делай как я, - посоветовал брат, на мгновение оторвавшись от напряжённого органа любовника. Йоганн снова посмотрел на Паоло. Тот явно не понял ни слова из переговоров близнецов, но послушно слез с коленей бергера, повернулся к нему спиной и встал на четвереньки. Но Катершванц решил иначе. Он так возбуждён, что больно не будет, потому решительно облизал пальцы и ввёл в себя сразу два. Он ошибся. Надо было начинать с одного. От двух брызнули слёзы, хорошо хоть вскрик удалось сдержать. Возбуждение чуть угасло и не исчезло вовсе лишь из-за вина. Но Катершванц решил, что потом будет легче, потому решительно начал растягивать себя, стоя в неудобной позе и морщась от боли. Но если он решил себя не жалеть, то Куньо был другого мнения. На член опустилась смуглая рука и обхватила его крепко, уверенно. - Ну зачем ты так с собой? - проговорил Паоло на талиг, - У тебя ведь не было опыта? - Jа, - кивнул Йоганн, не в силах вспомнить подходящий ответ на других языках. - У меня тоже, но я иногда...ладно, потом расскажу. Раз хочешь сам, действуй медленнее, вот так...ложись на бок, так будет удобнее...да, теперь правильно, и согни пальцы. О! Бергер простонал от неожиданного удовольствия, прошедшего по телу от прикосновения к какому-то месту внутри, неглубоко, как раз по вторую фалангу указательного пальца. Повторное прикосновение заставило содрогнуться и расслабиться, боль притупилась, мышцы уже не так крепко обхватывали пальцы, двигать рукой стало легче. Впрочем, немалую помощь оказывал родич Алвы, умело водивший рукой по члену и шептавший что-то на родном языке, непонятном, но подходящем ситуации. Йоганн вскоре решил, что дело сделано. Внутри свободно двигались два пальца и, в принципе, помещался третий, больше он не вытерпит, очень хочется наконец-то получить разрядку. Покосившись на брата, который ещё работал ртом и пальцами, хоть Арно и бился на полу от удовольствия, громко требуя не мучить и войти наконец, Йоганн перевернулся на живот, поднял бёдра и, на всякий случай, закусил губу, чтобы не заорать. Можно было не беспокоиться. Рука у баронов Катершванц всегда была большой, как раз под шестопёр или охотничье ружьё, и трёх его пальцев как раз хватило, чтобы проникновение кэналлийца не причинило боли. Немного неудобно и непривычно, но не более того. Со стороны камина послышался громкий вскрик, но разве Йоганну было до того? Он только распробовал! Кричал Ричард. Удивительно, как он не завопил до этого, потому что Альберто, совсем потеряв голову, попытался овладеть герцогом Надорским вообще без подготовки! - Создатель, не пугай так. Ладно, поворачивайся, подготовлю... - Я не хочу! - А мне кажется, хочешь, - рука марикьяре мягко сжала тот орган, которого Ричард вообще старался не касаться. От прикосновения по телу снова прошло постыдное, отвратительное удовольствие, и бедный эсператист не знал, что ему делать. В Старой Галарее творился разврат. Отец Маттео не мог внятно объяснить, что такое разврат, но Дикон не сомневался, что вот это всё он и есть. Окделл не должен предаваться разврату с мужчинами, он вообще не должен был позволить однокорытнику целовать, раздевать себя, не должен был отвечать на поцелуй, не должен был...но если поцелуй ещё как-то можно оправдать (уж больно настойчив был Альберто), то быть с мужчиной как женщина - на это Ричард уж точно не пойдёт. Он не пал! Но крепкие зубы осторожно прикусили его шею, и от этого по телу прошла горячая волна, а сильные руки вдруг шлёпнули по белой ягодице, и это оказалось почему-то не больно, совсем не больно, а очень приятно, и от диссонанса Ричард совсем забыл возмутиться. А потом стало уже поздно. "Создатель меня покарает," - обречённо подумал он, чувствуя дрожащие пальцы там, куда не допускал никого, - "Всех нас покарает. Я должен остановить Альберто, должен спасти хотя бы нас двоих. Увы, другим уже не поможешь, но хотя бы его...ах, как хорошо! Нет, мне не нравится, мне не может нравиться, я...я должен вспомнить молитву...хоть какую-нибудь...о-о-о, ещё, ещё...Создатель, помилуй меня, и его заодно, ну зачем ты сделал гайифский грех таким приятным?" С такими мыслями Ричард воспринял медленное, неотвратимое проникновение сравнительно спокойно. Лежал он на спине, закинув ноги на смуглые плечи, и всё внутри сжималось от возбуждения и смутного удовольствия, источником которого было что-то внутри, что-то, на что давил напряжённый орган. - Ну вот. А ты боялся, - удовлетворённо заключил Салина и, сделав первое движение, сам же первым застонал, - М-м-м, тесно-то ка-ак... Ричард только успел понять, что гайифский грех ему точно нравится, как любовник не выдержал, ускорился и, выйдя, излился Ричарду на бедро, сделав от силы десяток движений. И остался Ричард лежать с широко раздвинутыми ногами, ошалевший и неудовлетворённый. От такой несправедливости Дикон всхлипнул и повернул голову в сторону Арно Савиньяка. Тот лежал под северным бароном и, судя по выражению лица, пребывал в Рассветных Садах. Ричарду стало грустно и завидно. Только что он, очевидно, отрёкся от Создателя, променял веру на греховные удовольствия (справедливости ради, не таким уж и неравноценным вышел обмен), а как раз удовольствия он получил очень и очень мало, в то время как виконт Сэ отчаянно хватается пальцами за широкие плечи Катершванца, и на бледной коже остаются алые следы. Только и оставалось Ричарду, что наблюдать за ними, пока собственный любовник приходит в себя. Впрочем, долго наблюдать не пришлось. Раздался громкий стон, Арно зажмурился и излился прямо себе на живот какой-то белой жидкостью. Сразу за ним последовал и северный барон, и галерею огласил рык. Вскоре Катершванц отстранился, вышел из тяжело дышащего Савиньяка, и из того на пол потекло белое и густое семя. Переведя дыхание, барон обратил внимание на одинокого, жаждущего хоть немного ласки Окделла, помедлил и пододвинулся к Дикону поближе. А через мгновение к ним придвинулся и отошедший Арно, по которому видно, что одного раза ему оказалось мало. Леворукий и все кошки его, что же было в вине? Норберту происходящее откровенно нравилось. Только что он овладел весьма и весьма красивым Савиньяком, а теперь и Окделл посматривает с робкой надеждой. Что ж, Салина своё дело уже сделал, пусть и очень плохо, теперь за дело возьмётся Норберт. Арно, судя по всему, тоже решил поучаствовать - что бы они не приняли, одного раза им мало. А Ричард и одного оргазма ещё не испытал. Нехорошо. - Ну, кто сверху? - сразу спросил Арно, - Дик, ты как хочешь? - Я? Я хочу...- надорец посмотрел сперва на него, потом на Норберта, потом снова на него, - А ты...ты хочешь? - Конечно! Только я ведь уже один раз...- Арно смутился, и как будто в такт его словам из него капнула ещё одна капля семени. Норберт давно не был с девушками, у него поднакопилось. - Создатель всё равно меня покарает, - убеждённо произнёс Ричард. - Ну, раз ты не против, то можно сразу и без подготовки, - покладисто согласился Савиньяк и, помедлив, повернулся спиной и встал на колени, - Только побыстрее. Когда Ричард, зажмурившись и собравшись с силами, всё-таки вошёл в дрогнувшего Савиньяка, пусть не сразу попав, Норберт понял, как следует поступить. Любовью можно заниматься и втроём (ну, как любовью...но Ричард и Арно были ему симпатичны, это да), а Ричард уже не девственник, ему не будет больно, Норберт, конечно, крупнее Альберто, но плохо не сделает. Главное, проделать всё достаточно аккуратно...ох! Катершванц быстро понял, почему долго не продержался Салина. Окделл словно знал, как доставить своим телом невероятное удовольствие. Внутренние мышцы ритмично сокращались, плотно обхватывая член, и Норберт сразу взял быстрый темп, потому что если не двигаться, кончишь за минуту. Не сразу, но им троим удалось поймать ритм, и когда Ричард двигался вперёд, Арно сладко вскрикивал, а когда двигался назад, у Норберта закатывались глаза. Ясное дело, что первым не выдержал Ричард, и за ним последовали Норберт и Арно. Длилась их связь не более нескольких минут, но это были очень, очень насыщенные несколько минут. - Потрясающе, - только и смог выговорить Арно, - Дикон, чем ты там в Надоре… - Ничем, - обиделся Окделл, - Я никогда...а теперь... - Ничего. Создатель тебя не покарает. - Вам легко говорить... - Хей, Ричард, - к ним как-то незаметно подполз Паоло, - Ещё раз сможешь? Йоганн сейчас с Альберто. Норберт покосился в сторону брата. Да, тот и впрямь подготавливал марикьяре, сосредоточенного и нервно покусывающего пальцы бергера. Надо брату помочь. Но не бросать же Арно...впрочем, зачем бросать? У Паоло ещё остаётся рот... Болел уколотый палец. Паоло Куньо чувствовал себя не слишком-то хорошо, но хороший секс прогонит все невзгоды. А Ричард, судя по реакции на него трёх любовников, как раз тот, кто нужен. "Выходит, я буду четвёртым. Четыре - счастливое число, может, со мной что-то хорошее случится?"- подумал Паоло, отвечая на неумелый, но с каждым мигом становящийся всё слаще поцелуй Повелителя Скал. Одной рукой Окделл пытался его подготовить, второй держал за плечо. Пришлось помочь, залезть к нему на колени и пошире раздвинуть ягодицы. Два пальца, теперь три, а теперь нужно медленно опуститься на член...ого! Вошло как по маслу, хотя казалось бы, слюна - не лучшая смазка. Паоло знает, о чём говорит, он никогда не был с мужчиной до сего дня, но иногда развлекался с пальцами. Приятные воспоминания наложились на приятное настоящее, Куньо тихонько простонал. Из-за позы Ричард не выходил до конца, и его орган практически непрерывно стимулировал то место, из-за которого так приятно отдаваться мужчине. Разомлевший Паоло сам не заметил, как его уложили на каменный пол, но заметил, как ему в губы ткнулся напряжённый член Арно. Как он мог ему отказать? Паоло послушно открыл рот и пропустил этот клинок в себя почти до конца, и теперь главное, чтобы Арно не слишком глубоко входил. Хотя, это-то как раз мелочи. Главное - не сжать случайно зубы. Неудобно получится. Внутри медленно и неотвратимо нарастало удовольствие, виконт Сэ неспешно двигался в его рту, и в какой-то момент Куньо захотелось кончить, но Ричард (или Арно? В позе Паоло не видно) схватил его руки и только ускорился. Арно тоже начал двигаться быстрее, и член проходил в горло, и ни о какой ране юноша уже не думал. Последней каплей стало прикосновение его члена к животу Ричарда, и этого лёгкого касания хватило, чтобы Паоло кончил, и от его восторженного крика, воплотившегося вибрацией, не выдержал и Арно. В горло хлынула солоноватая сперма, частично Паоло её проглотил, частично она вытекла и согрела щёки. Ричард вышел, и внутри стало влажно и неприятно пусто. Но это мелочи, а вообще, он чувствовал себя как никогда лучше. И ранка совсем перестала болеть. А ещё отчего-то повисла тишина, и Паоло недовольно открыл глаза. Открыл. Отец Герман стоял в трёх шагах от него и ошалело смотрел на их оргию.