***
Несмотря на откровенно чудовищное самочувствие, ровно в шесть часов вечера Вэй Ин прекратил жаловаться Небесам на отсутствие у себя мозгов. Здраво рассудив, что за все в этой жизни рано или поздно придется платить, он переступил порог детского дома и вымученно улыбнулся летящим ему навстречу деткам. Ближе к восьми У Сяню начало казаться, что жизнь намеренно решила продлить его наказание за единственный вечер слабости: малышня буквально разрывала любимого воспитателя на части, желая, чтобы Вэй Ин уделил время каждому. Дети дергали его во все стороны, висли на нем, скакали вокруг него и по нему, и все это естественно сопровождалось громогласными воплями. На принятие воспитательных мер у Вэй Ина уже просто не оставалось ни сил, ни желания. Он с замиранием сердца ждал того момента, когда ребят можно будет с чистой совестью уложить спать: все-таки он не посмел бы заставить их лечь раньше положенного ради лишнего часа тишины. Тем не менее, сегодня воспитатель как никогда прежде радовался раннему отбою. Малыш А-Юань, пристально наблюдавший за ним, смотрел на воспитателя с неким сочувствием, хотя вряд ли понимал, что к чему. В группе, среди детей, он никогда не проявлял инициативы относительно возможности «поездить» по Вэй Ину. А-Юань обычно предпочитал отсиживаться где-нибудь в уголке, листая книжки с яркими картинками и тихонько играясь в свое удовольствие. Конечно, когда дети звали его в свой кружок, он не отказывался. Однако Вэй Ину всегда казалось, что он принимает предложение нехотя, совершенно незаинтересованный в шумных, подвижных играх. Казалось бы, У Сянь никогда не сможет поладить с таким тихим ребенком, ведь по натуре он сам — настоящая непоседа, совершенно неугомонный и суетливый. Недаром, директору Чану остается только вздыхать, наблюдая, как дети повторяют за Вэй Ином любое его движение, перенимают манеру говорить и держаться. Они с благоговением ловят каждую широкую улыбку учителя Вэя, копируют его жесты. Половина мальчиков из группы Вэй Ина теперь ходит, беззаботно закидывая обе руки за голову, девочки же используют его приемы против него самого: корчат милые рожицы и очаровательно надувают губки, после чего У Сянь готов капитулировать сию же минуту. А-Юань на общем фоне выглядел самым рассудительным и серьезным, не поддаваясь настроениям группы и воспитателя. Но, как гордо заявлял сам Вэй У Сянь, еще никто не уходил от него, не поддавшись его очарованию. К А-Юаню у него был иной подход: раз мальчику нравится тишина, он может перестать дурачиться на часок-другой. Поиграв со всеми, никого не обделив вниманием, Вэй Ин садился рядом с Вэнь Юанем и молчаливо наблюдал за тем, что тот делает. Сперва малыш жутко стеснялся и пытался всеми возможными способами спрятаться от внимательных глаз: его маленькие, робкие, совсем еще неумелые пальчики то и дело дрожали, отчего игрушки выпадали из его ручонок, а страничка книги случайно рвалась. Это заставляло малыша А-Юаня расстроенно поджимать губки и изо всех сил сдерживать слезки. Но очень скоро мальчик привык к постоянному присутствию У Сяня и его доброй, ласковой улыбке. Его личико расцветало, стоило Вэй Ину присесть рядом и нежно взъерошить волосы малыша. А сколько счастья было в детских глазах, когда воспитатель брал его на руки! А-Юаню не хватило бы смелости подойти к Вэй Ину самому, как это делают все остальные, и молодой человек понимал это, стараясь исполнить каждую безмолвную просьбу. Но сегодня любимый учитель был сам не свой, и А-Юаню хотелось расплакаться из-за этого. Он еще не мог четко объяснить, что творилось у него на душе: его чувства были слишком сложными и запутанными, отчего мальчик еще больше расстраивался. Все, что он мог сделать, — несмело подойти к Вэй Ину и неловко дернуть того за штанину. У Сянь сначала даже не понял, в чем дело, пока не посмотрел вниз. Увидев А-Юаня, смущенно краснеющего и отводящего взгляд, но упорно держащегося рядом с ним, воспитатель был просто-напросто сражен наповал. — А-Юань? — Мягко позвал он. — Что-то случилось? Мальчик помотал головой и прильнул к воспитателю еще ближе, обеими ручками обнимая Вэй Ина за ногу. Этот неуклюжий жест так растрогал молодого человека, что он едва ли не задохнулся от невозможности выразить всю свою нежность. В глазах снова защипало. Кое-как справившись с нахлынувшими эмоциями, он взял А-Юаня на руки. Крепко прижав мальчика к себе и зарывшись носом в его волосы, Вэй Ин пробормотал легкое «нет», против воли сорвавшееся с губ. Он будто хотел сказать А-Юаню, как сильно он не хочет отпускать малыша, но совесть отвратительным шепотом уговаривала его учиться жить без ребенка и не быть эгоистом. Теплые ладошки неожиданно легли на его щеки, принуждая смотреть прямо перед собой. А-Юань долго вглядывался в лицо учителя Вэя, после чего глубоко вздохнул и произнес лишь одно предложение, заставившее Вэй Ина желать умереть на месте: — А-Юаню тоже грустно, когда у папы Вэя что-то болит. Земля как будто ушла из-под ног, и он с трудом смог вспомнить, что держит на руках ребенка, чтобы вовремя перехватить А-Юаня ослабевшими руками. — Папа? — прошептал молодой человек, не замечая, как по щекам, минуя ладошки А-Юаня, потекли его собственные слезы. Кто сказал, что мужчина плачет всего три раза в жизни*? Чушь. Только за последнюю неделю это уже второй раз, когда он не может держать себя в руках, а ведь А-Юаня еще никто не забрал.***
После того, как Вэй Ину сообщили, что супруги начали готовить документы на усыновление Вэнь Юаня, время, будто назло, полетело очень быстро. Дни проносились настолько стремительно, что каждое утро У Сяня стало начинаться с его собственного крика: он просыпался из-за кошмара, в котором остается один. Вокруг него была лишь непроглядная тьма, сквозь которую он слышал детский плач. Плакал не один ребенок и даже не двое, но Вэй Ин не видел никого, не мог разобрать, откуда идут звуки. Это была невыносимая, душераздирающая какофония: плач будто резал ножом по его и без того израненному сердцу. Три раза в неделю А-Юаня навещала Цзян Яньли. Теперь она всегда приезжала одна и забирала мальчика ровно на два часа. Именно эти два часа Вэй Ин не находил себе места от беспокойства, прекрасно зная, что А-Юань просто гуляет с госпожой Цзян по территории приюта. Однажды, заметив, каким взглядом молодой человек провожает их на прогулку и с каким облегчением после двухчасового отсутствия А-Юаня он обнимает мальчика, Цзян Яньли предложила ему проводить это время втроем. Сначала Вэй Ин опешил и уставился на девушку таким взглядом, будто она, по меньшей мере, предложила ему ограбить банк. Но Яньли улыбалась так обезоруживающе, что он не мог ей отказать. С того дня он на два часа оставлял свою группу госпоже Мин, бессовестно отлынивая от основной работы и в оправдание себе прикрываясь фразой самой госпожи Цзян: «Вы же обязаны следить за всеми вашими воспитанниками без исключения, не так ли, господин Вэй?». Нужно сказать, что У Сянь в полной мере ощутил весь запас авантюризма Цзян Яньли, что даже пришлось ему по вкусу. Несмотря на то, что Вэй Ин с самого начала, без видимой на то причины, относился к Цзян Яньли несколько враждебно (ревность к А-Юаню была не самым достойным поводом, а скорее детской прихотью его взбунтовавшейся натуры), познакомившись с ней поближе, воспитатель понял, что за прелестная женщина осветила его мрачное существование светом своей заботы, доброты и искренности. В Яньли было прекрасно все: характер, манеры, кроткая улыбка и ласковый, слегка наивный взгляд. Она не могла не нравиться. Умная, искренняя, но при этом очень скромная девушка была старше самого Вэй Ина на три года, и парень не мог отделаться от чувства родственной связи с ней. Ее забота распространялась на всех, в том числе и на самого Вэй Ина, отчего воспитатель ощущал себя маленьким мальчиком, у которого была замечательная старшая сестра. Рядом с Яньли он снова начал широко улыбаться. — Если ты будешь постоянно хмуриться, разве А-Юаню это понравится? — смеясь, отчитывала его девушка, дергая за выпутавшуюся из высокого хвоста прядь волос. Вэй Ину оставалось только притворно обижаться и фыркать, пряча улыбку. Яньли будто видела его насквозь. Девушка отказывалась верить в то, что У Сянь по натуре человек серьезный, о чем непременно сообщила самому воспитателю, впервые за время их знакомства заставив того искренне рассмеяться. — Цзе**, можно вопрос? — поколебавшись, Вэй Ин все-таки решил утолить свое любопытство. — Конечно, — девушка кивнула. Они прогуливались по скверу, что был недалеко от приюта. А-Юань убежал вперед, заигравшись с очередной новой игрушкой — сегодня это была машинка. Вэй Ин, признаться честно, был не в восторге от частых подарков по той простой причине, что другие дети начали завидовать А-Юаню: к нему не только постоянно приходила будущая мама, но и всегда приносила с собой дорогие подарки, которых другие ребята никогда в жизни не видели. Вэй Ину приходилось следить за тем, чтобы дети не обижали Вэнь Юаня, позавидовав очередной вещице. В приюте каждому хотелось внимания, но лишь единицы получали то, о чем мечтали абсолютно все. Не завидовать здесь могли лишь те, кто находился в приюте почти с самого рождения. — Почему твой муж не приходит навестить А-Юаня? Цзян Яньли вмиг погрустнела. Она опустила взгляд и растерянно захлопала ресницами, не зная, как лучше объяснить. — О, — Вэй Ин понял, что затронул что-то сугубо личное. — Прости мое любопытство. Это действительно не мое дело… — Нет, — девушка покачала головой и вздохнула. Очевидно, что эта тема была одной из не самых приятых. — Я уже говорила, что мой муж не очень обрадовался идее усыновления… видишь ли, он человек достаточно известный и… — Его семья не желает принимать чужого ребенка, — понятливо кивнул Вэй Ин, вспоминая благородный облик господина Лань. — Да, так и есть, —печально улыбнулась Яньли. — Он очень изменился с тех пор, как узнал, что у нас… не будет малыша. Знаешь, раньше он каждый день улыбался и был таким счастливым… Вэй Ин тут же попробовал представить себе улыбающегося Лань Ван Цзи. Получалось не очень. После того, как он лично познакомился с мужчиной (хотя У Сянь очень сомневался, что их переглядки, длившиеся не дольше пары секунд, могли сойти за нормальное знакомство), он пару раз видел бизнесмена на обложках журналов и в новостях, но все-таки заметил, что Лань Ван Цзи всегда сохранял одинаково равнодушное выражение лица. Возможно, только его возлюбленная и знала, какие эмоции, кроме очевидного безразличия ко всему и вся, умело выражать лицо Лань Ван Цзи. — А-Юаню нужно привыкнуть и к нему тоже, — аккуратно высказался Вэй Ин, поглядывая на девушку. — Я понимаю, но… Я обязательно поговорю с ним и попробую убедить приехать сюда. Мне так хочется, чтобы они поладили… Не могу перестать представлять, как по выходным они вместе будут играть в футбол или кататься на роликах… — Мечтательно вздохнула она. Вэй Ин снова попытался представить Лань Ван Цзи, который в его воображении и с подачи Яньли катался на роликах с А-Юанем, при этом счастливо смеясь. В его голове эта картина выглядела скорее странной, чем милой, но он тактично умолчал об этом. — Поскорее бы забрать А-Юаня домой. Вот бы он когда-нибудь смог назвать меня мамой… Услышав последнюю фразу, Вэй Ин снова почувствовал, как у него сперло дыхание. Он явно не был готов к тому, чтобы услышать это, даже понимая факт того, что перед ним находится женщина, собирающаяся усыновить Вэнь Юаня. «Такая мама гораздо лучше кого-то вроде меня…», — в очередной раз подумалось молодому человеку.