Между нами

      Вернувшись домой, Вэй Ин не мог найти себе места от чувства стыда, которое разрывало его изнутри. Подумать только, он едва ли не наделал самых больших глупостей за всю свою жизнь! Мало того, что ему хватило ума бесцеремонно коснуться Лань Ван Цзи, пусть это и был всего лишь его галстук, так еще и ненужные мысли в голову полезли в самый неподходящий момент. И руки мужчины на его талии, его взгляд, который отчего-то всего на одно мгновение показался Вэй Ину таким теплым, даже обжигающим своими эмоциями, здесь были абсолютно не при чем!       Хотел бы Вэй Ин убедить себя в этом, но, взбудораженный новым, еще непонятным, но завораживающим чувством, он не мог прекратить думать о том, что было бы, если бы он не пришел в себя. В глубине души он бессовестно мечтал воплотить эту неправильную, дикую фантазию в реальность. Бесстыдник. Он самый настоящий бесстыдник. Но он человек, и это было единственным оправданием тому, что Вэй Ин вновь и вновь воскрешал в памяти образ мужчины, с которым был едва знаком, позабыв обо всем на свете. Покажите ему хоть одного нормального человека, который всегда сдерживал свои чувства, и тогда он, возможно, будет поступать по совести и даже мысли не допустит, что мог бы насладиться присутствием Лань Ван Цзи в своей жизни сполна. Наедине с собой, отрезанный от всего мира, раздражающего своими правилами, которым нет конца, Вэй Ин позволил себе думать о том, чего хотелось ему.       Но возбужденный, взволнованный, он беспомощно метался от одной мысли к другой, сгорая то ли от неопределённости, то ли от стыда и чувства вины. Лань Ван Цзи, сам того не зная, разбудил в нем опасную страсть. Она заставляла его идти на поводу у собственных низких желаний. Единственное, что сейчас могло остудить его голову, — вина перед Яньли. Да, он чувствовал себя виноватым перед этой чистой, словно утренняя роса, искренней девушкой.       «Он женат, я в его сторону даже смотреть не хочу! — У Сянь передразнивал собственные слова, сказанные им Жоу Хуа. — Ты! — Он яростно вцепился в свои волосы, потянув со всей силы. — Как ты можешь думать о нем после этого?! Нет! Как ты сможешь смотреть в глаза Яньли?! Мерзавец! Чуть не поцеловал ее мужа! Я… Я идиот!»       Когда ему, наконец, удалось кое-как привести себя в чувство, Вэй У Сянь вспомнил то, что так растревожило его тогда, на мосту. Лань Ван Цзи назвал его по первому имени, данному при рождении*. Теперь он мог более-менее трезво мыслить, поэтому стал судорожно вспоминать их первую встречу. Он ведь точно не мог назвать свое первое имя тогда. Конечно, это не было большой тайной. Имя, данное при рождении, было записано во всех его документах так же, как и второе — имя в быту. Все дело было в том, что в обществе его почти никогда не использовали: в двадцать лет он получил свое второе имя, по которому к нему и обращались все до единого. Исключением были лишь его семья и Вэнь Нин, которого он знал с десяти лет. Откуда Лань Ван Цзи мог знать, что он «Вэй Ин»? Ведь Яньли он тоже не говорил своего первого имени, а, значит, девушка не могла сказать его своему мужу.       Дело было даже не в этом: чтобы обратиться к кому-то по первому имени, нужно быть кем-то очень близким этому человеку. Не то чтобы Вэй Ина это дурацкое «правило» сильно волновало, но уж кто-кто, а господин Лань не позволил бы себе такую фамильярность по отношению к незнакомцу. Абсолютно на всех он производил впечатление человека крайне педантичного, дисциплинированного, правильного до такой степени, что самые строгие моралисты сочли бы себя недостойными одного его взгляда. В общем, зануда. Вэй Ин не сомневался, что огромную роль в создании этого безупречного образа (не беря в расчет проявление эмоций, которых нет) сыграла семья Лань Ван Цзи. Все-таки они принадлежали к древнему роду, который был известен своей строгостью в воспитании следующих поколений. Ну, не мог отпрыск семьи Лань проявить неуважение к собеседнику, оскорбив его своей неучтивостью!       Вэй У Сянь был еще в своем уме, чтобы быть уверенным в том, что они с Лань Ван Цзи не близкие друзья и даже не родственники (это уже было и вовсе смешно). Тогда вопросы все еще оставались без ответов: почему Лань Ван Цзи назвал его по первому имени и откуда он его вообще знает?       Внезапно он припомнил тот день, когда, будучи пьяным, жаловался Вэнь Нину на несправедливость этой жизни и Лань Ван Цзи в частности. — Но ты знаешь… — Молодой человек задумчиво уставился на Вэнь Нина. — Я его где-то видел. — Конечно, видел. — Хмыкнул друг. — В телевизоре. — Неа. — Вэй Ин улыбнулся и отрицательно покачал головой.       Молодой человек мог сказать, что угодно под действием алкоголя, но вдруг все же они, и правда, знакомы? — Но… Где я мог его видеть? — Потерянный, прошептал Вэй У Сянь в тишину своей квартиры.

***

      Утро следующего дня выдалось еще более суетливым, чем обычно. Из-за мыслей, не желающих покидать его голову, Вэй Ин совсем не выспался, поэтому долго игнорировал будильник и слишком поздно сообразил, что нужно собираться на работу. Едва не опоздав, он смог отдышаться от забега от остановки до приюта только в игровой комнате своей группы, где на нем сразу повисли дети. Разогнав всех по классам, на занятия, молодой человек без сил плюхнулся прямо на ковер, в кучу игрушек, которые ему еще нужно было собрать. Он намеревался немного поспать, пока дети отсутствовали: своих десятилетних он отправил на математику, а младших, в том числе и А-Юаня, на урок пения. Но сегодня, как назло, будто весь мир сговорился против него: Вэй Ин вздрогнул, когда в кармане джинсов завибрировал телефон.       Издав мученический стон, молодой человек кое-как вытащил устройство из кармана и, прищурившись, вгляделся в экран. К его удивлению, звонила Яньли. Номерами они обменялись уже давно: так было проще связываться, не нужно было постоянно надоедать звонками директору, если дело не касалось документации на усыновление. Но обычно они созванивались только в дни посещения. Сегодня же был понедельник, а, значит, Яньли не должна была приехать. — Привет, цзе. — Вэй Ин таки ответил на звонок, когда сумел перебороть свою лень. — Доброе утро, А-Сянь. — В сердце воспитателя разлилось тепло, когда он услышал это обращение. Странно, его использовала не только Яньли, но именно ее нежный голос, которым она произносила это «А-Сянь» заставлял Вэй Ина расплываться в улыбке. — Я не отвлекаю тебя? — Нет, совсем нет. Только что отправил ребят на занятия, наслаждаюсь тишиной.       Яньли кротко рассмеялась, и Вэй Ин, усмехнувшись, представил, как сестрица забавно щурится и прикрывает свою прекрасную улыбку миниатюрной ладошкой. Однако улыбка резко исчезла с его лица, стоило ему вспомнить о супруге Яньли. Его тело вновь пробила отвратительная дрожь: ему казалось, что, мило общаясь с девушкой, он обманывает ее. — Я хотела попросить тебя кое о чем, А-Сянь. — Неожиданно голос Яньли сделался серьезными.       Вэй Ин приподнялся на локтях, приготовившись внимательно слушать. — О чем? — Не могли бы мы… Встретиться сегодня после твоей работы? — Встретиться? — Удивленно переспросил молодой человек. — У тебя что-то случилось? — Я… Хотела бы рассказать тебе кое-что. Это очень важно. — Ну… Хорошо. Нет проблем. Скинешь адрес, куда подъехать? — Да, конечно! Тогда до вечера? — А-ага… — И… Спасибо тебе, А-Сянь. — Пока не за что, цзе.       Звонок Яньли и ее просьба не на шутку взволновали Вэй У Сяня. Они никогда не общались за пределами приюта, хотя и очень сдружились. Яньли даже звала его в гости, но у Вэй Ина никак не находилось свободного времени. Даже в свои выходные дни ему иногда приходилось срываться на работу. Но сейчас тон Яньли был таким серьезным, что Вэй Ин не посмел отказаться в пользу долгожданного сна. Поэтому, сдав детей на попечение Лу Жоу Хуа, которая часто сменяла его на ночь, он поспешил в уютный семейный ресторанчик, где его уже ждала Цзян Яньли.       Заметив приближающегося Вэй Ина, девушка улыбнулась. — Я уже заказала кое-что для тебя, если ты не против. Скоро принесут. — Не против, цзе. Я абсолютно не против любой еды. — У Сянь перевел дух, присел за столик и положил руки на его поверхность, уронив на них голову, после чего глухо пробубнил: — Я голодный как стая диких волков. — Тогда мне стоит заказать для тебя побольше мяса? — засмеялась Яньли, после чего подозвала официанта и заказала еще два блюда.       Вэй У Сянь оторвал голову от стола и посмотрел на нее взглядом, полным искреннего обожания. — Цзе, тебе кто-нибудь говорил, что ты святая женщина? — Яньли только улыбнулась, вытянула вперед правую руку и легко ущипнула Вэй Ина за щеку, приговаривая: — А-Сянь, тебе нужно больше отдыхать. Совсем себя не жалеешь. Так и до нервного истощения недалеко. — Пустяки. — Отмахнулся У Сянь. — Тем более, мои дети не такие уж и проблемные.       На скептический взгляд Вэй Ин нехотя протянул: — Ну, да, бывает дело… Но, цзе! Я говорю чистую правду! Вся проблема моих ребят заключается в их гиперактивности, что для малышей вполне нормально.       Вэй Ин не стал уточнять, что их гиперактивности позавидует любой, даже он сам, хотя гиперактивность у него в крови. Иначе как, по вашему, Вэй У Сянь справляется одновременно с тринадцатью «моторчиками», успевая при этом следить еще и за другими двумя группами, которых ему часто скидывают «любимые» коллеги? — Точно. Ты хотела поговорить о чем-то? — После того, как они приступили к еде, Вэй Ин вспомнил, зачем он здесь.       Кто же знал, что после его вопроса Яньли резко изменится в лице. Вэй Ин даже не сразу заметил эту перемену, увлеченный едой. — А-Сянь… Я… — В глазах Яньли читался испуг. Девушка сглотнула и опустила взгляд к полу. — Прости, что сваливаю на тебя это… Я знаю, это только мои проблемы, но… Ты так похож на моего младшего брата, поэтому я решила рассказать тебе… А-Чэн уехал, и мне… Мне так страшно, А-Сянь. Я, как старшая, должна заботиться об А-Чэне, но, стоило ему уехать, я поняла, что совершенно ничего не могу без него… Я… Я такая слабая…       Яньли начала всхлипывать, отчего Вэй Ин пришел в такой ужас, что его самого охватила сильнейшая паника. Он знал, как успокаивать плачущих детей. Что делать, когда плачет взрослая девушка, он даже близко представления об этом не имел. Тем более, когда эта девушка всегда улыбалась ему и казалась такой спокойной. Сейчас в Яньли будто что-то надломилось. Она тихонько роняла слезы на свое платье нежного лилового цвета, как-то разом сделавшись такой маленькой и хрупкой, что Вэй Ин буквально почувствовал, как внутри него сердце, будто сделанное из хрусталя, разбивается вдребезги и разлетается на мелкие осколки, вознающиеся в его кожу, приносящие с собой еще больше боли.       Он понял, что никогда не хочет видеть слезы Яньли, этого ангела, освещающего их никчемные жизни одной лишь своей улыбкой. — Цзе… — Молодой человек поспешил присесть рядом с ней, аккуратно обнимая девушку за плечи и прижимая к своей груди. — Пожалуйста, перестань плакать. Мне больно видеть тебя такой.       Его слова, однако, возымели обратный эффект: Яньли еще больше расплакалась. Не зная, что делать и куда бежать за помощью, Вэй Ин просто начал покачивать Яньли в своих руках, уткнувшись носом в ее волосы. Спустя время это, казалось бы, помогло, и девушка перестала плакать, только редко всхлипывая и дрожа в крепких руках Вэй У Сяня. Молодой человек осторожно отстранил от себя Яньли, взял салфетку и вытер мокрые дорожки с ее щек, отметив, что девушка как-то похудела. Сейчас, сидя близко к ней, Вэй Ин разглядел, какой уставшей была Цзян Яньли. Неужели она только притворялась такой беззаботной?       Отпоив ее водой, Вэй Ин все-таки набрался смелости, чтобы продолжить разговор, уже готовясь к очередной истерике. Однако стоило ему открыть рот, как Яньли сама заговорила, все еще подрагивая от собственных всхлипываний. — А-Сянь… То, что я хотела сказать… Я… А-Сянь, я беременна. — Бе… Что?! — Вэй Ин так резко вскрикнул, что напугал этим не только Яньли, но и других посетителей, неодобрительно покосившихся в их сторону. Ему потребовалось время, чтобы совладать с шоком, чтобы продолжить уже тише:  — Бе-беременна… Яньли, ты серьезно?!       Девушка несмело кивнула, боясь взглянуть ему в глаза. — Но… Ты же не… Как?! — Я не знаю. — Дрожащим, то ли от недавних слез, то ли от страха перед реакцией Вэй Ина, голосом сказала она. — Я не понимаю, как такое может быть… Мы… Мы два года пытались, и все без толку. Столько специалистов оббегали… А тут… Я… Я так испугалась, А-Сянь!       Вэй Ин не знал, что чувствовал, сидя рядом с всхлипывающей Яньли. Он думал о том, какое это, должно быть, счастье, узнать, что после всех страданий и боли от понимания того, что никогда, возможно, не сможешь увидеть своих, родных по крови детей, чудо все-таки существует. — Почему… Почему ты плачешь? — Хрипло спросил Вэй У Сянь. — Вы же так долго ждали этого. — Я боюсь. — Ответила Яньли. — Я боюсь сказать мужу, что я беременна.       Мгновение У Сянь недоуменно хлопал глазами, пока до него, наконец, не дошёл смысл того, что сказала Яньли. — Ты… Ты, что, сказала мне, но не сказала мужу?! — Я не сказала никому, кроме тебя. — Яньли, ты с ума сошла? Я же не… — А-Сянь, — Яньли схватила его за руку, наконец, заглянув в глаза молодому человеку, — я знаю, что это слишком для тебя. Прости меня. Прости меня, пожалуйста, А-Сянь. Но… Я не могла сказать ему… И всем остальным тоже… — Но почему, цзе?! Они твоя семья! — А-Сянь, мне страшно! Мы… мы уже совсем потеряли надежду, но месяц назад… Я была так напугана… — Месяц?! — Вэй Ину казалось, что сильнее его уже удивить нельзя, но все, как говорится, познается в сравнении. — Ты месяц молчала?!       Яньли, видя, что У Сянь шокирован настолько, что начинает злиться, отпрянула. Молодой человек сделал пару глубоких вдохов, чтобы унять разбушевавшиеся эмоции. — Что ты собираешься делать с А-Юанем? — Успокоившись, он, наконец, вспомнил о самом важном. — Вот поэтому я и не хотела говорить мужу… — Тихо произнесла Яньли, глядя куда-то в окно. — И он, и вся семья… Они начнут меня отговаривать. Скажут, что теперь уж точно чужой ребенок нам не нужен…       Вэй Ин был уверен, что так и случится. Одна мысль, что А-Юань попадет в семью и почти сразу получит братика или сестренку, кровных детей его приемных родителей, пугала его. Он не сомневался в Яньли, которая точно будет дарить А-Юаню столько же любви, сколько и родному дитя. Проблема была в ее муже и семье. Вэй У Сянь очень не хотел, чтобы его мальчик столкнулся с безразличием или, что еще хуже, ненавистью новых родственников. Он мог признаться себе, что малодушно помышлял о том, чтобы действительно отговорить Яньли от усыновления. Но вместо этого, справившись с чувствами, Вэй Ин произнес: — Ты должна сказать мужу. — Но… — Яньли, ты не сможешь вечно бегать от этого! Два-три месяца, и скрыть беременность уже не получится. Ты должна сказать ему сегодня. — Но это слишком тяжело! — Тяжелее будет, если ты продолжишь жить с этим в одиночку. — Вэй Ин по привычке, как часто делает с детьми, провел большим пальцем по щеке девушки, стирая новые слезы. — Посмотри, ты уже измотала себя, хотя прошел только месяц. И я, и твой брат… Мы не сможем помогать тебе все время, цзе. А если тебе станет плохо ночью? Что тогда будешь делать? Я прошу тебя, поговори с мужем. Обо всем. О вашем ребёнке, об А-Юане. Вы должны вместе решить, что делать дальше. Вы семья, а в семье решения не может принимать кто-то один. Если продолжите избегать друг друга, в конце концов, потеряете доверие к самому близкому человеку. Ты слышишь меня, Яньли? Ты должна поговорить с ним сегодня. — Хорошо. — Яньли сдалась, послушно кивнув.       Облегченно выдохнув, Вэй Ин позволил себе немного расслабиться. Он внезапно почувствовал, насколько устал за последние дни. Позже, вызвав Яньли такси и еще раз напомнив о том, что девушке нужно сделать дома, он мечтал только быстрее оказаться в своей квартире, где он, наконец-то, мог скрыться от всех и побыть в приятной тишине, которая уж точно не могла преподнести ему никаких сюрпризов.