Шкаф

      Абсурд, но Макс действительно решил спрятаться в шкафу в домике вожатых, чтобы нарыть на них компромат и обеспечить себе все условия для удовлетворительного существования в лагере. Можно будет заставить их съехать в палатку, а самому заселиться сюда. А потом можно перетащить в хижину телик и пялить в него с утра до ночи, пусть и работают только два канала. А если очень постараться, то на личные деньги Гвен и Дэвида можно будет питаться пиццей хоть каждый день! И никакой тебе сомнительной бурды, приготовленной квартирмейстером. Но это всё потом, а сейчас надо затаить дыхание и ждать подходящего момента, чтобы поймать вожатых с поличным.       Проходит где-то полтора часа, на вскидку, прежде чем Макс видит хоть какую-то активность в домике вожатых. Это Гвен. Она с разбегу прыгает на кровать с какой-то тетрадкой в руках и с маниакальной улыбкой принимается быстро что-то строчить. Её глаза бегают по странице, губы закушены, руки дрожат. Максу страшно представить, что такого она там пишет, что у неё потеет лоб. Вдруг девушка прерывается, издавая какой-то странный рваный стон, и сует свободную руку за пояс шорт. Кэмперу требуется буквально пара секунд, чтобы понять: самое время сделать заветный снимок. Мастурбирующая вожатая – что еще нужно для компромата? И только Макс собирается запечатлеть этот знаменательный момент, как с улицы слышится шорох. Гвен испуганно подпрыгивает, сует тетрадь под матрас и пытается спрятать раскрасневшееся от возбуждения лицо. В домик заходит Дэвид.       - Гвен, есть разговор. – Серьезно и прямо с порога заявляет он, плюхаясь рядом с коллегой. Судя по хмурому выражению лица вожатому совсем не до секретиков, которые скрывает Гвен, и ничего странного вокруг он не замечает. Девушка расслабляется.       - В чем дело? – Спрашивает она. Дэвид вздыхает и Гвен реагирует просто молниеносно, обнимая его за плечи и принимаясь заботливо поглаживать по спине.       - У меня под подушкой бутылка вермута. – Совсем тихо говорит вожатый, будто доверяя ей самую страшную тайну.       - Ух ты. Вау. Видимо произошло что-то совсем ужасное?       - О да.       Следующие два часа Макс, затаив дыхание, слушает исповедь за исповедью, признание за признанием, и откровенность двух вожатых поражает его настолько, что он забывает записывать и снимать происходящее. Гвен признается, что сидит на антидепрессантах (вот это новость, ага), из последних сил пытается справиться с тревожностью и паническими атаками, всё чаще подумывает найти психотерапевта, отчаянно нуждается в понимающем партнере или хотя бы в одноразовом сексе (последнее заставляет Дэвида сильно покраснеть и отвести взгляд). В свою очередь, второй вожатый не делает каких-то громких заявлений: переживает за кэмперов, лагерь и самого Кэмерона Кэмпбелла, беспокоится о тайнах, которые скрывает квартирмейстер, что-то ноет про счета и план работы на оставшееся время. Ничего особенного, но вдруг…       - Гвен? – Зовет он.       - А?       - А что бы ты сказала, если бы твой друг оказался геем? – Девушка удивленно приподнимает брови.       - Ну, думаю, я бы сказала что-то вроде «Любовь есть любовь» или типа того. – Дэвид кивает, что-то отмечая для самого себя, но потом снова вскидывается.       - Гвен?       - Ну что?       - Я ведь твой друг? – На этот раз девушка хмурится, медленно начиная понимать своим пьяным сознанием куда клонит Дэвид.       - Конечно.       - Это хорошо, Гвен. – Коротко отвечает он, поднимаясь с кровати. Девушка растерянно хлопает глазами, пока вожатый, пошатываясь и спотыкаясь, идет к двери, а потом неловко пытается её открыть и выйти, не задев дверной косяк. Когда спина Дэвида исчезает из поля зрения Гвен, она вдруг подскакивает и так же неровно спешит за ним, вероятно, чтобы продолжить разговор и всё прояснить.       Макс вылезает из шкафа (ха-ха, как иронично) и пытается переварить полученную информацию. Он только что стал свидетелем каминг-аута своего вожатого или ему померещилось? Хотя, это многое бы объяснило. Например, у Дэвида нет подружки, зато есть идеальная прическа и какой-то совершенно отбитый перфекционизм. А еще у него слишком смазливое личико для натурала и невероятно красивые руки, как раз, чтобы дрочить какому-нибудь парню в туалете паба. Хотя нет, Дэвид слишком романтичный для таких выкрутасов. Скорее всего, он бы снял номер в отеле или привел бы нового знакомого к себе домой, чтобы заняться долгим и чувственным сексом. Или нет, он бы устроил серию потрясающих свиданий, а где-то встрече на пятой он бы расстелил плед где-нибудь в безлюдном местечке в парке и занялся бы с этим гипотетическим парнем нежной любовью под открытым звездным небом. Да, это было бы в его духе.       За всеми этими размышлениями Макс не замечает, как оказывается в домике вожатых не один.       - Макс? – Раздается за спиной взволнованный голос Дэвида. – Всё в порядке? Тебе не спится? У тебя что-то болит? Ты голоден?       - Эй, потише. Всё в порядке. – Резко затыкает вожатого Макс.       - Тогда что ты тут делаешь? Это какой-то очередной злобный план?       - Ээээээ, нет?       - Ох, Макс. – Дэвид тяжело вздыхает и подходит ближе. Раньше ему приходилось садиться на корточки, чтобы быть с кэмпером наравне, но сейчас Максу шестнадцать и он почти догнал вожатого по росту.       - Ну чего? – Недовольно бурчит подросток.       - Ты сам от всего этого не устал? Ты ведь так юн, откуда столько злобы, ненависти? Неужели в твоем сердце совсем не осталось места для любви? Разве тебе не хочется обнять кого-нибудь? Может, поцеловать какую-нибудь милую девочку… кажется, вы с Ники очень близки?       - Заткнись, пока я тебе нос не сломал, придурок. – Сквозь зубы шипит Макс и хватает Дэвида за воротник рубашки.       - Почему ты злишься? Я сказал что-то не так? Задел за живое? Тебе не следует бояться своих чувств, Макс. Чувства – это хорошо.       - Серьезно, закрой рот, психолог хренов! – Подросток и вправду уже готов врезать, уже заносит руку для удара, как вдруг…       - Ты ведь такой красивый и умный юноша, кто угодно захотел бы встречаться с тобой.       - А ты? – Вдруг спрашивает Макс. – Ты бы захотел?       - Я… - Такого ответа вожатый точно не ожидал, его глаза испуганно опускаются на мгновение, но тут же устремляются прямо на подростка. – А какая разница?       - Ты не сказал «нет», так ведь? – Подросток щурится и изо всех сил пытается рассмотреть что-то в выражении лица Дэвида.       - Я ничего такого не сказал, просто…       - Давай, Дэвид: да или нет? Просто ответь! – Макс встряхивает вожатого точно тряпичную куклу, надеясь таким образом получить хоть какой-то четкий ответ.       - Что ты хочешь услышать? Что я скажу «Нет, Макс, ты ведь ужасный человек и никто тебя никогда не полюбит»? Не дождешься! Потому что это не так!       - Я спрашиваю: да или нет?       - Почему ты…       - Да или нет, Дэвид?!       - Нет! – Макс вздрагивает как от пощечины и резко отпускает воротник Дэвида. – Ты… ты этого ждал?       - Ничего я не ждал.       - А вот и ждал, не надо мне врать.       - И что теперь? – Злобно выплевывает Макс, пряча руки в карманы худи.       - Ты всего лишь ребенок, Макс, как бы сильно ты не хотел казаться взрослым. Да, ты умнее и циничнее своих сверстников, ты рассудительнее, но тебе всё ещё шестнадцать. А я всё ещё твой вожатый. И мне почти тридцать. Что я по-твоему должен отвечать на такие вопросы? Я не хочу, чтобы все думали, будто я какой-то педофил или извращенец. – Дэвид тяжело вздыхает.       - Я понимаю, да. Извини. Это было глупо. – Максу правда становится стыдно и извинения слетают с языка совершенно непроизвольно. Чего он хотел добиться?       - Но это не значит, что ты мне не нравишься, Макс. Ты правда очень особенный юноша и у тебя невероятно красивые глаза, и волосы, и кожа, и… и губы. – Вожатый запинается на последнем слове и вдруг весь краснеет.       Максу других знаков и не надо, это красноречивее всех вышесказанных слов. Он снова хватает вожатого за воротник, но теперь притягивает его совсем для другого.       - Ты ужасно тупой, Дэвид. Я так сильно тебя ненавижу. – А потом он целует его, зажмурившись, и облегченно выдыхает, только когда вожатый отвечает на поцелуй.