Дочь Сатаны: Летаргия Бога (Белая книга)

Поздняя осень. Вечер. Аллея в парке, скудно освещающаяся двумя рядами фонарей. Голые, почти без листьев деревья. Тишина. Штиль. В свете фонарей зеркалами поблескивали лужи – результат позавчерашнего ливня, что покрылись тонкой ледяной коркой. Луна уже поднялась и, хоть ей мешали черные тучи и густые ветви, все же умудрялась помогать фонарям в их нелегкой службе. Всю эту полуночную гармонию нарушал треск и хруст льда, ломающегося под ботинками шагающей вдоль аллеи фигуры. Треск эхом разносился по всему парку, тревожа покой деревянной рати. Казалось, что кто-то специально старается наделать побольше шуму, хоть фигура эта, видимо не имела такой цели. На шум отозвался старый филин, ухнув и вглядевшись большими плоскими глазами в дерзкого нарушителя тишины. Его взор уперся в быстро шагающую девушку, молодую не старше двадцати. Если бы филин смыслил в человеческой физиологии, он бы отметил спортивное телосложение девушки, средний рост, и сутулость, что разрушала иллюзию того, что это волейболистка, сильно задержавшаяся на тренировке, и спешно возвращающаяся домой. Да, такое тело идеально подошло бы волейболистке, хоть это субъективное мнение филина. Она шагала в узких брюках, что облегали длинные ноги легкоатлетки, темно-фиолетовом дутом жилете, поверх серой водолазки с высоким горлом, белой шапке с милыми, по убеждению определенного круга людей, кошачьими ушками. Из-под светлой шапки чуть виднелись короткие темные волосы. Маленький острый носик и тонкие губы, вкупе с точкой-родинкой на щеке под правым глазом – ничего особенного в чертах ее лица. Хоть эти подробности смогла оценить лишь ночная птица. Шум издавали громоздкие ботфорты, что в сочетании с облегающими брюками казались еще больше. За спиной девушки был небольшой плоский рюкзак, в ушах ее – наушники, что тянулись проводами в карман жилета. Если бы не плеер, девушка, вероятно, вела бы себя тише, ибо она совсем не хотела привлекать к себе излишнее внимание, да и умеренное тоже. Филин снова ухнул и блеснул глазами. Девушка резко обернулась на блеск, выдернув наушники. Ботинки со скрежетом повернулись на маленьких осколках-льдинках, издав особо громкий звук. Филин сорвался с ветки и, глухо взмахивая серыми крыльями, полетел на другую, дальнюю ветку в более спокойной части парка. - Сова… - Чуть слышно, с заметным облегчением, пробормотала путница. Вдалеке, со своего нового укрытия, монотонно, так же как и в первый раз, ухнул филин, словно отозвавшись на тихий голос девушки. Та, услышав этот немногословный отзыв, легко улыбнулась и вставила один наушник в ухо, но потом, чуть подумав, потянула за тонкий провод и небрежно затолкала наушники в карман к плееру. Ей не хотелось вздрагивать, каждый раз, когда филину, или кому-либо еще вздумается подкрасться к ней, пользуясь ее «глухотой». Девушка почесала макушку в районе правого кошачьего ушка и двинулась дальше, к качелям, что сиротливо разместились в стороне, неподалеку от аллеи. В фильмах ужасов именно такие качели мерно поскрипывают на ветру, приводя героев в ужас, но штиль избавил незнакомку от участи оных. Асфальтное покрытие под ботфортами сменилось сухой, пожухлой травой, а треск ледышек – мягким тихим шелестом. Сначала такая перемена создала иллюзию умиротворения для единственной посетительницы парка, что вышла погулять в столь поздний час, но тишина мгновенно стала давить на ее сознание, заставляя бдительней вслушиваться в звуки, которых здесь было не больше, чем мог наплакать самый сентиментальный кот. Девушка коснулась тонкими, белыми в свете луны пальцами, металлической цепи. Та легонько отозвалась звоном звеньев (уж простите за масло масляное). Затем, странная путница уселась в жесткое, но, в то же время удобное сидение. Никаких жутких скрипов, вопреки ожиданиям. Цепи начали перемещаться подобно маятникам с небольшой амплитудой. Девушка о чем-то задумалась, вглядываясь в панораму, что захватывала собой верхушки деревьев, тучи и луну. Несколько минут она так и сидела, пока филин снова не напомнил о себе, взметнувшись с очередной ветки, без видимой на то причины. «Мышку заметил» - подумала Катерина, а ведь так и звали эту странную «легкоатлетку-волейболистку», хоть немногим своим знакомым она предпочитала представляться более распространенным «Кэт». Кэт стянула со спины рюкзак и открыла небольшой кармашек. Сунув туда руку, она, чуть порывшись, извлекла шоколадку. Она отдавала предпочтение белому пористому шоколаду, в то время как любой другой шоколад, она не признавала. Хоть эти детали, возможно, несут не много смысла, а может и наоборот весь смысл кроется в таких мелочах. Тишину в который раз нарушил шум, издаваемый Катериной. Она старалась быть тихой, гармонично сливаться с парком, но фольга предательски шелестела. Плюнув на изначальное намеренье аккуратно распаковать заветную сладость, Кэт резким движением сорвала фольгу. В то же время, от группы вблизи растущих деревьев, стремительно отделилась тень, в один миг, принесшись к качели. Кэт от неожиданности обронила шоколадку, повалилась спиной на землю, неуклюже вскинув вверх ноги и прикусив язык. - Вот досада. – Прошипела она сквозь зубы, взглянув на белоснежную радость облипшую грязью, песчинками и травой. – Еще один! – Она перевела взгляд на силуэт, что ее испугал. Присутствие новой фигуры оказывало на Катерину определенное влияние – в ушах ее гудело, мысли теряли ясность, начинало мутить. Сама фигура представляла собой высокого предположительно человека в черной рваной мантии с капюшоном, полностью скрывающим в тени лицо незнакомца. Изодранные полы мантии лежали на траве, скрывая ноги, а в области живота была небольшая прорезь, окруженная темно-багровым пятном. Широкие рукава мантии укрывали от прочих глаз руки загадочного существа, если они у оного были. Хоть сомнения быстро развеялись – фигура подняла левую руку, осуществляя зазывающий жест. Рукав чуть спал, раскрыв закованные в темный, слегка поржавевший доспех предплечье и кисть. На груди лежащей на земле девушки, будто бы отвечая на жест, слабо засветился круг диаметром в пять-шесть сантиметров. Сам источник света, следуя простой логике, был очень сильным, раз пробивал довольно толстую преграду из ткани. - Что вам, анимафагам, заняться больше нечем? – Громко спросила Кэт. Анимафаг молча повторил жест. Гул в ушах девушки усилился. Девушка начала пятиться, перебирая ногами и шаря в траве руками. «Хоть что-то» - мысленно взмолилась она, а сказала следующее: - Скоро придется в очередь становиться, чтоб повидать тамплиера, да? Не много нас осталось? Существо не издавало ни звука, только усиливая свое воздействие на Катерину. Ей уже казалось, что ее голова – компактный трансформатор, и она мысленно жалела всех электриков. Анимафаг указал пальцем прямо ей в лицо и в очередной раз повторил жест, приглашая ее невесть куда. - Хочешь дуэли? – Кэт начала паниковать, но не подавала вида. – Попроси как воспитанный человек. Тыкать пальцем неприлично! – Осудила она воспитание немногословного собеседника. Наконец под ее руку что-то попалось и она сразу же потянула правую руку вместе с простой палкой, длинной чуть больше метра и толщиной с палец. Опираясь на свободную руку она встала с земли и уверенно протянула руку с палкой в направлении анимафага, метя в грудь. - Меня тошнит от тебя и тебе подобных! В буквальном смысле! Хотел тамплиера? Вот она я! – С вызовом воскликнула она. Со стороны это выглядело весьма комично, но существо не стало смеяться. Да и было бы странно, если бы оно начало хохотать. Анимафаг стоял на месте, двигая лишь рукой. Он потянулся ей под мантию и плавно потянул обратно, вытаскивая что-то на лунный свет. Послышался скрежет лезвия о ножны. В его правой руке теперь был длинный поржавевший, как и доспех меч. Несмотря на ржавчину, зазубрины и мелкие повреждения, режущие кромки клинка блеснули в свете луны, гарантируя его пригодность для кровавой сечи. Затем словно в доказательство этого, анимафаг одним резким движением срубил качели, что стали преградой на пути к тамплиерше. Затем он медленно двинулся к ней. Кэт не дрогнула и продолжала метить кончиком палки в грудь недруга. Черный мечник снова резко замахнулся и рубанул по диагонали. Девушка прикрылась палкой, что было абсолютно бессмысленно. На груди ее снова засветился круг, а вместе с ним и палка, что в один миг перестала ей быть. В следующее мгновение Кэт парировала удар анимафага серебряным мечем, что визуально был ничуть не менее устрашающим оружием, чем клинок молчуна. Сыпануло искрами. Не медля, анимафаг продолжил наносить быстрые удары, а тамплиер с завидной ловкостью отражать их. Желание существа оросить свой клинок кровью Катерины, соперничало на равных с ее желанием избежать этого. Во все стороны сыпались искры. Поняв, что, рубя налево и направо, он ничего не добьется, анимафаг сменил тактику и, сделав выпад, попытался заколоть девушку. Та шустро уклонилась и рубанула в клинок ржавого меча, в наиболее поврежденную его часть, разрубив видавшее виды лезвие. Половина клинка вместе с рукоятью осталась в ладони демона, другая полетела в сторону, но тот быстро повернувшись на месте, схватил осколок другой рукой. Лезвие чиркнуло по железному покрытию ладони,из которой тут-же начала сочиться багровая липкая кровь, а анимафаг, закончив маневр, уже стоял перед Кэт с двумя импровизированными кинжалами, широко раскинув руки в стороны. Теперь настал ее черед атаковать. Некоторое время он успешно защищался, но Катерине удалось обезоружить его правую руку, и он принял роковое решение. Он прыгнул на девушку, сжав осколок лезвия обеими руками и широко размахнувшись, в надежде засадить его в ее сердце, но нарвался животом на лезвие серебряного меча, что моментально превратился в палку. Он пошатнулся и обронил клинок, что рассыпался в прах, не долетев до травы. Капюшон было начал падать с его головы, но вся фигура повторила участь своего клинка. На траве лишь осталась куча праха и палка в ней. Гул в голове Кэт стих. Она вернулась к рюкзаку и закинула его за плечи, предварительно закрыв кармашек. В последний раз бросив печальный взгляд на грязную шоколадку, она отправилась прочь из парка. Голодный филин, вернувшись на свою ветку с пустыми лапами, монотонно ухнул.