Кит Когане и философский ножик

— Да нам по-любому налево! — Еще раз: почему мы не могли просто спросить твою сестру?! — воскликнул Кит, который раз проклиная себя за решение довериться Лэнсу, который уверенно идет, сам не зная куда. Они шли по одному из многочисленных коридоров замка. Помимо того, что МакКлейн все время спорил с Китом, так еще и школа будто бы постоянно менялась. То лестница начнет посреди дороги менять направление, то окажется, что дверь не настоящая, а за ней на самом деле стена. До кучи, живые портреты, все время пытались помочь бедным первокурсникам, еще больше запутывая их. А ведь утро начиналось почти хорошо; Кит проснулся чуть раньше Лэнса, который в первые минуты после сна был просто невыносим: хмурился, много говорил (впрочем как и в другое время) и безумно долго собирался. На удивление, они даже не опоздали на завтрак, на который дали не меньше еды, чем на банкете накануне. Но с утра ничего в горло не лезло, поэтому, помимо бутерброда с тыквенным соком, он ничего толком не съел. Он, примерно, прикинул, что у него достаточно времени до первого занятия по трансфигурации, и решил использовать его во благо и понять, где находятся нужные ему кабинеты. Но у двери его нагнал МакКлейн и дотронулся до плеча, привлекая внимание к своей персоне. — Давай, чтобы не потеряться, вместе пойдем, а? Вспоминая утро, Кит еще раз раскаялся за то, что кивнул на предложение шатена, потому что именно после этого начались их петляния по замку. Терпение заканчивалось и хотелось выбить Лэнсу оставшиеся немногочисленные мозги. И когда очередной ход оказался заколдованным, они синхронно негодующе застонали. — Окей, возможно, я был не прав… — О, ты действительно так думаешь? Поздравляю, — с сарказмом ответил Кит, разворачиваясь. Он решил пойти в противоположную сторону, поняв, что там, куда идет Лэнс, у них обычно появляются проблемы. На удивление, это было лучшее решение за утро, потому что из открытой двери в нескольких метрах от мальчиков донеслось: — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется, — это точно был голос профессора Эванс. Кит шумно выдохнул, понимая, насколько он вляпался. Опоздать на первое занятие, так еще и к декану, это же надо было так отличиться. Больше всего его раздражало, что, по большей части, он в этой ситуации не виноват. Он оглянулся на медленно шагающего за ним Лэнса. У двери тот потупился, посмотрел на Кита виноватым взглядом и вошел в кабинет первым, принимая удар на себя: — Простите, можно зайти? — Вам к следующему занятию подарить будильник? О, так с вами еще и мистер Когане! Просто прекрасно, — сказала профессор, всем видом показывая свое недовольство, и указала рукой на самую дальнюю парту от ее стола. — Садитесь туда. Надеюсь, в будущем такого не повторится. Лэнс двинулся в нужном направлении, пока профессор прошла к доске. Там к ней подбежала светло серая, словно бы только сбежавшая из лаборатории мышь, держа в маленьких лапках мел. Кита это очень позабавило. Иметь своих ручных мышей — вот чему действительно хочется научиться в школе магии. Не драконы, конечно, но, возможно, про это можно спросить Корана. Все-таки его специализация. В голове у мальчишки предстал яркий образ, как тот пытается с помощью какого-нибудь заклинания заставить бедных мышей сварганить ему бутерброд. Кит тихо усмехнулся, косясь на профессора Эванс в надежде, что та после их опоздания не заметит, как он «несерьезно относится к ее дисциплине». — Итак, записываем пять основных правил трансфигурации, — начала профессор, кажется, успев оттаять за те считанные секунды, пока мел под руководством ее палочки выводил названия этих самых правил. Она продиктовала сложные определения, которые первокурсники должны были выучить наизусть к следующему уроку. Затем она красочно превратила сундук рядом с собой в свинью и обратно и улыбнулась, поймав на себе восхищенные взгляды. Кажется, Лэнс был вдвойне восхищен: — Плюс десять очков Гриффиндору, — тихо ухмыльнулся он, разглядывая профессора, которая уже поручала своим мышам новое задание. — Не уверен, что это так работает, — шепнул Кит в ответ. Мыши выдали каждому сидящему за партой по спичке, и задача первокурсников на этот урок была превратить её в иголку. Все сразу напряглись, потому что после сложных определений профессора Эванс трансфигурация показалась чем-то очень сложным. «А чего, собственно, я ожидал? Что здесь мы будем просто палочкой махать, и все само будет получаться?» — вздохнул Кит, когда к концу занятия спичка смогла лишь покрыться серебром. У Лэнса спичка лишь заострилась. И было неясно, что лучше, потому что оба предмета теперь лишились первоначальных свойств, не приобретя новые. На выброс только их старания. Профессор посмотрела на результат их работы взглядом: «неужели вы настолько тупые», и поджала губы. Какое прекрасное начало! Но дальше было еще «лучше». Следующим в расписании стоял урок по зельеваренью, так еще и совмещенный со слизеринцами. Идея после такого сомнительного начала провести следующий час с Лотором в одном помещении Киту не нравилась. Преподавал зельеварение тот самый хмурый мужчина со шрамом на глазу, представившийся, как Коливан Хантер. Профессор Хантер был очень серьезным и спокойным, но это не делало его менее жутким. Этому способствовала и атмосфера ужастиков, царившая в подземелье, где находился его кабинет. Стоит отметить, что несмотря на пугающий полумрак, разглядывать кабинет было интересно. За рядами парт стоял большой шкаф с множеством склянок, лапок каких-то незнакомых тварей и трав. На стенах висели светильники, напоминающие факелы с фиолетовым огнем. Свет отражался в тусклых желтоватых глазах профессора, из-за чего тот казался загадочно недосягаемым. Казалось, что он умел одним взглядом контролировать класс, потому что, когда профессор Хантер открыл журнал, ребята из Гриффиндора и Слизерина резко замолчали. Для последних это было удивительно: из-за их скверного характера и того факта, что профессор являлся их деканом. Перед началом урока они важно задирали нос, думая, что им будут давать поблажки. Но уже после первых слов, Кит понял, что привилегий на этом предмете не будет ни у кого. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал профессор, обводя детей тяжелым взглядом. — Он меня одного пугает…? — поежился Лэнс. Кит тут же недовольно зыркнул в его сторону. — Заткнись уже! Желтые глаза испытующе посмотрели на их парту. — О, мистер Когане, похоже, вы уже все знаете? Тогда, может, скажете мне, что будет, если смешать измельченные анютины глазки с настойкой розового дельфиниума? Кит потупил взгляд. Не сказать же, что он не просто не знает, а принял сначала второй ингредиент за слово «дельфин». Он обреченно вздохнул: — Я не знаю сэр. — А вы, кажется, мистер МакКлейн? — Лэнс нервно сглотнул при упоминании его фамилии. — В каком виде адуляр добавляют в умиротворяющий бальзам? Лэнс приоткрыл рот, не решаясь переспросить, о чем вообще идет речь. — Значит, не знаете. В таком случае вы оба не открывайте рот просто так, — твердо сказал мистер Хантер. — А вам, мистер Когане, следует не забывать: в зельеварении важна сосредоточенность, а не эмоции. Кит возмутился. Одно дело, когда ими недовольна профессор Эванс за дело, но тут его почти что унизили ни за что. По сути, вообще, просто за длинный язык Лэнса. Само по себе зельеварение оказалось сложным предметом. Профессор Хантер дал им задание приготовить простейшее зелье от фурункулов, разбив прежде всех учеников на пары. Кит расстроился, что этот урок не совмещен с Пуффендуем, ведь, кажется, Ханк понимал больше него в том, как там правильно толочь змеиные зубы. Профессор же, в процессе наблюдая за сомнительными действиями детей, в конце лаконично сказал Киту и еще парочке людей: — Не думаю, что зельеварение — это ваше. Не то, чтобы в обычной школе все было гладко с учителями и предметами в целом, но чаще всего Кита ругали за дисциплину. Вернее, за ее отсутствие. Сейчас же второй урок подряд его самолюбие неприятно кололо, причем, видимо, теми их недоделанными иголками с трансфигурации, иначе просто нельзя было объяснить, почему упреки казались такими несправедливыми. Следующее занятие, а именно история магии, оказалось самым скучным, но на нем хоть был шанс не получить люлей от преподавателя. То есть, конечно, профессор Хейнес нагоняла ужас, и порой, если кто-то шептался на задних партах, как и любой преподаватель, ругалась, жалуясь, что сейчас детей не бьют розгами в наказание. «А я вижу, нам еще повезло, несмотря на запретный лес и опасность на третьем этаже» — хмыкнул Кит. Что он понял из истории магии, так это то, что, если тихо записывать конспект, был шанс, что все будет хорошо. Поэтому он еще раз обрадовался тому факту, что занятие было совмещено с пуффендуйцами, Лэнс сидел с Ханком, а потому не мог его опять подставить. Следом шел обед. И его уже ничего не должно было испортить. Ну, разве что непрекращающаяся уже второй день подряд трескотня МакКлейна. И то, кажется, Кит стал понемногу к ней привыкать. На самом деле, Лэнс мог бы не так раздражать, не имей он особенность открывать свой рот в настолько неподходящих случаях. Сейчас на обеденных столах было все еще не меньше еды, чем в прошлые два раза. Кит выбрал рыжеватые котлеты, оказавшиеся тыквенными. Взяв из напитков тыквенный сок, он понял, насколько это была не рациональная идея. И не успел он съесть и половины своего блюда, как внезапно в зал влетело не меньше сотни сов. Они ухали, высматривая своих хозяев. Киту в тот день, конечно же, ничего не пришло, в отличии от остальных ребят, поэтому он спокойно доел кусок котлеты, наблюдая за остальными. К Лэнсу прилетел то ли маленький филин с коричневым оперением, то ли другая сова, похожая на него. Впрочем, Кит в этом не разбирался. Пучки перьев на её голове встрепенулись, как только та коснулась лапами стола около шатена. К её лапке было привязано письмо и какой-то маленький сверток. Лэнс с восторгом в глазах начал торопливо, будто бы иначе сова улетит, отвязывать почту от ее лапки. Кит подумал о том, что это достаточно мило со стороны родителей: проявлять такое участие, по сути, к чужому для них миру ради сына. То есть, понятное дело, они это уже пережили раз — пять лет назад, когда Вероника получила письмо, но все же Кит не мог себе представить, как в простой квартирке или доме, где много людей, простых магглов, в клетке сидит эта достаточно большая сова, чтобы Лэнс и Вероника могли читать от них весточки. Пока шатен возился с веревочками, Кит осмотрелся. К сидящему недалеко Джеймсу Гриффину прилетела белая, будто вылепленная из снега, сова с письмом и выпуском газеты, в которой фотографии двигались, прямо как портреты на стенах замка! На главной полосе он, прищурившись, распознал волшебный банк, в котором недавно был с Кораном. — Ого, «Гринготтс» обокрали! — встревожено прочитал заголовок Джеймс. — Дай сюда, — грубо попросил Кит, почти вырывая газету из рук мальчика. На первой полосе так называемого «Ежедневного пророка» красовалась крупная фотография входа в белое здание в Косом переулке, где несколько гоблинов, включая того, который вел их с Кораном к сейфу, переговаривались друг с другом, явно не ожидая, что их в этот момент сфотографируют. Под фотографий был заголовок и маленький текст-новость:

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ О ПРОИСШЕСТВИИ В БАНКЕ «ГРИНГОТТС» Продолжается расследование обстоятельств проникновения неизвестных грабителей или грабителя в банк «Гринготтс», имевшего место 31 июля. Согласно широко распространенному мнению, это происшествие — дело рук темных волшебников, чьи имена пока неизвестны. Сегодня гоблины из «Гринготтса» заявили, что из банка ничего не было похищено. Выяснилось, что сейф, в который проникли грабители, не был пуст, но, по странному стечению обстоятельств, то, что в нем лежало и должно было стать предметом похищения, было извлечено владельцем утром того же дня.

«А это уже интересно. Неужели этот сверток настолько важен? Надо обязательно выяснить, что же находится внутри. В конце концов, это имеет прямое отношение ко мне и моей семье…» — подумал Кит, прочитав вырезку и спокойно вернув газету Гриффину, который, кажется, только понял, что произошло, и попытался возмутиться, но в итоге, ничего кроме невнятного бурчания из себя не выдавил. Тем временем Лэнс уже распаковал письмо, начал его читать, и к нему присоединилась Вероника, слегка облокачиваясь на брата. Кажется, письмо было небольшим, но слова, содержащиеся в нем, вызвали у ребят теплую улыбку. Видимо, дочитав до конца, Лэнс полез в сверток, прилагавшийся к письму. Там лежал кулон в форме ракушки кремового цвета, а внутри той находилась фотография семьи Лэнса. Надо признать, там было запечатлено еще больше людей, чем его провожали на перроне. Щеки шатена залились румянцем, и он впервые не так широко, но все еще искренне улыбнулся, разглядывая фотографию. Затем он надел кулон, пряча ракушку под рубашку, и тут же принялся что-то искать в сумке. Этим чем-то оказался кусок пергамента, где тот синими чернилами старательно начал выводить ответ родителям на их письмо и подарок. К гриффиндорскому столу подошла Кэти, держа на указательном пальце правой руки Ровера. В левой она сжимала все тот же номер «Ежедневного пророка», со статьей про ограбление. Ханк, видимо, заметил её перемещение от когтевранцев и тоже подошел к их уже будто бы сформировавшейся компашке, объединенной одним купе в «Хогвартс экспрессе». — Как прошли первые занятия? — поинтересовалась рыжеволосая девочка. — Ну, меня похвалил профессор Хантер, — тут же с гордостью заявил Ханк. — Тебя что?! — если бы такое было возможно, наверное, у Лэнса бы челюсть упала прямо в стакан с тыквенным соком. Кит был ошарашен не меньше сокурсника. Он, конечно, помнил, как Ханк рассказывал о своей любви к зельям, но после урока в том страшном подземелье было сложно поверить, что профессор Хантер вообще умеет хвалить. — Ну, я, видимо, единственный прочитал, что зелье надо было помешивать против часовой стрелки, а не наоборот — улыбнулся Ханк, не зная, как сильно в этот момент бил по самооценке ребят. — Ой, не надо! У меня все было по рецепту, и все равно ему не понравилось что-то, — возмутилась Кэти. — Зато посмотрите, что у меня есть. Девочка улыбнулась, доставая из кармана деревянную иголку, полностью покрытую серебряной краской. Кит восхищенно посмотрел на почти идеально превращенный предмет. — Ты… Хорошо постаралась, — зависть неприятно кольнула где-то внутри, но все же ему стало приятно, что у него есть такие умные знакомые. — Спасибо, — просияла Кэти, видимо, понимая, что в целом удостоиться хоть каких-нибудь слов от Кита — уже победа. — А ваши успехи как? — Я думаю, тебе Лэнс сам расскажет, как он сегодня здорово подвел нас. Но скажу одно: преподаватели теперь думают, что мы беспросветно тупые, — фыркнул Кит. — А разве они должны были подумать по-другому? — ухмыльнулась девочка, но заметив недобрый взгляд со стороны ребят, стушевалась. — Да ладно вам, я же шучу! — Да никого я не подводил! Мы просто потерялись, поэтому опоздали на трансфигурацию, и вообще это не я надоумил Хантера спрашивать у нас эти сложные вопросы! — сразу же начал оправдываться парень, краснея от возмущения. — Все с вами ясно. Если хотите, мы с Кэти можем помочь вам с этими предметами. А вы нам поможете потом, например, — выдал Ханк, когда у шатена иссякли аргументы в свою защиту. Кажется, он уже знал, что именно может пойти не так. — Я, например, безумно боюсь полетов на метле. Ну, знаете, мне обычно даже на простых аттракционах становится плохо… Кит задумался про этот особый вид физкультуры для волшебников. Высоты он, конечно, никогда не боялся, но как человек, видевший до этого метлу разве что в кладовке в роли хозяйственного инструмента, изрядно переживал, что в его руках метла просто не сможет полететь. Лэнс же, не задумываясь, активно закивал. Кит помнил его вчерашние восторженные рассказы об игре под названием «квиддич», которая напоминала чем-то футбол, но только на метлах и, вроде бы, там было больше одного мяча. Занятие по полетам на метле у них было прямо после обеда. Опять совмещенное с слизеринцами. Так что пуффендуйцы с когтевранцами могли отложить свои переживания на завтрашний день. В три тридцать Кит с воодушевленным Лэнсом, говорившим без умолку, и другими первокурсниками Гриффиндора отправились на площадку для полетов на метле. Сентябрь все еще радовал своей погодой: солнце нежно согревало, а легкий ветерок пробегал по зеленой шуршащей траве под ногами. На земле уже лежали около тридцати метел в ряд, а их ждал тот самый лысый мужчина с прикрытым левым глазом, представившийся как профессор Айверсон. В общем-то, ожидания Кита по поводу этого профессора были верными, да и вел он себя в той же манере: будто командир роты. — Так, что просто стоим?! Каждый выбирает себе метлу и встает около нее. Слизеринцы, которые так же уже подошли, с важным видом поспешили к стареньким метлам. Наверняка, они каждое утро начинали не с зарядки, а с полетов в пике на супермодных новых метлах. Лотор так точно. То есть он, конечно, ничего не говорил, но вид у него был такой, будто бы он летал с рождения. Кит почувствовал, как жуки возвращаются, и вот сегодня они точно были не нужны. Метла, которая досталась ему, была достаточно потрепанной, и из нее торчало несколько прутьев, но, в общем-то, она несильно отличалась от остальных подержанных метел. Конечно, каждый год такие «умники» как они учатся летать на них. Кит бы на их месте вообще улетел от неаккуратных первогодок подальше. — Вытяните руку! — скомандовал профессор Айверсон. — И скажите громко и четко: «вверх». — Вверх! — крикнули почти хором тридцать голосов. Метла Кита охотно прыгнула ему в руку, чему он очень обрадовался и почувствовал прилив уверенности и веры в собственные силы. Возможно, этот день мог закончиться хорошо. Он поймал на себе прищуренный взгляд Лэнса, метла которого оставалась лежать на земле. — Это вызов! — важно воскликнул мальчик и, поджав губы, принялся ожесточенно повторять команду. Он периодически посматривал на Кита, уверенно сжимавшего свою метлу. Кажется, метла шатена почувствовала, что тот сосредотачивается не на ней, а лишь на придуманном им же соперничестве, и ей это явно не понравилось. Она резко подскочила, ударяя рукоятью Лэнса прямо по лицу. Тот скривился в гримасе, показушно обижаясь на «этот_дурацкий_веник». Кит хихикнул. Лицо растерянного и обиженного МакКлена, только что получившего от собственной метлы — пожалуй, лучшее за последние полдня. Кажется, тот обиделся, но Киту было, по большому счету, все равно. Лэнс должен быстро отойти от надуманной обиды. Профессор Айверсон со скепсисом посмотрел на старания учеников и, видимо, посчитав такой результат достаточным, чтобы на них не наорать, показал, как правильно садиться на метлу. Он прошел вдоль двух шеренг, одобрительно кивая или корректируя неправильное положение детей, обязательно при этом вставляя комментарии в духе: — Если ты так полетишь и не упадешь в первую же секунду, то во вторую обязательно пропахаешь лицом весь газон на этом поле. Кит, сев изначально не совсем верно, успел быстро поменять положение, пока профессор ругался на кого-то из слизерина. Так что, подойдя к нему, тот быстро кивнул и пошел дальше. А дальше был Лэнс, с максимально натянутой улыбкой, плотно сжимающий рукоять метлы, видимо опасаясь, что та опять решит его ударить. На удивление, при всем этом держал метлу он правильно. Но когда профессор Айверсон сказал на счет три взлететь на метр-полтора, бедная старая метла МакКлейна совсем взбунтовалась, словно лошадь, почувствовавшая, что всаднику не стоит доверять. Она поднялась ни на метр, на два, а, кажется, на добрый десяток, а затем начала неистово вертеться, словно центрифуга, помогающая космонавтам научиться справляться с отсутствием гравитации. Но, вероятно, Лэнс становиться космонавтом не хотел и поэтому кричал, глядя на ребят сверху вниз огромными от ужаса глазами. Впрочем, долго это не продолжалось. Помотыляв несчастного парнишку еще немного, метла резко остановилась, сбросив с себя седока. Оказавшись на земле, тот по инерции кубарем прокатился по траве. «Уровень безопасности на уроках впечатляет» — нервно сглотнул Кит, глядя, как Лэнс кряхтит, приоткрывая глаза. К тому тем временем подбежал профессор, руками показывая, чтобы дети не двигались с места. Он внимательно осмотрел Лэнса и вынес вердикт из его печального состояния: — Сломано запястье и несколько ушибов, но жить будешь, — сказал он даже с некоторым облегчением. Метла наворачивала такие круги буквально минуту назад, что на Лэнсе могло и живого места не остаться. — Так, сейчас все остаются на местах. И положите метлы возле себя! Я отведу мальчика до больничного крыла. Если хоть кто-нибудь дотронется до метел, то о квиддиче можете даже и не мечтать! Это могло звучать пугающе, но Кит все еще понятия не имел, что из себя представляет эта игра, поэтому ему было, по большому счету, плевать. Но метлу он, конечно, положил и начал буравить взглядом землю. — А чего, в общем-то, стоило ожидать от грязнокровки. Первым делом, по ушам ударило слово «грязнокровка». Несмотря на то, что он не понимал до конца значение этого слова, Киту не понравилось, что кто-то так называет Лэнса, каким бы ужасным соседом по парте и по проблемам тот не был. Вторым делом, он узнал голос. Холодный, спокойный, с привкусом превосходства. Лотор. Он медленно шел к месту, куда упал Лэнс. Он наклонился и взял что-то в руки. Это «что-то» было очень маленьким и, даже если бы глаза Кита не подводили его, то вряд ли он все равно увидел бы, что это было. Лотор возвратился к толпе, переговаривающейся между собой после происшествия, вертя у себя в руках что-то кремового цвета. Ракушка. — О, как это мило, он тут хранит фотографию своей маггловской семьи. Носит кулон, как девчонка и, наверное, плачет по ночам, — Лотор издевательски улыбнулся. «Так, оскорблять МакКлейна здесь могу только я» — фыркнул Кит и следующие слова вырвались у него, прежде чем он успел их обдумать: — Отдай мне кулон. — Пожалуй, я его спрячу, и пусть ищет хоть целую вечность, — хмыкнул Лотор, вернувшись к своему бывшему месту. Он схватил метлу, с легкостью профессионала сел на нее, поднимаясь все выше и выше, и, кажется, направляясь к огромному дубу неподалеку. — Дай сюда! — до этого еще закипающая неприязнь вырвалась наружу, словно пар из чайника, и Кит решительно схватил метлу, уже плохо помня как правильно на ней сидеть. Адреналин ударил в голову, и он решительно взлетел за Лотором. Вернуть ракушку Лэнса звучало, конечно, благородно, но он думал, прежде всего о том, как шатен вынесет ему мозг, узнав о пропаже. Лэнсу она была действительно важна. Это было видно по тому, как тот бережно надел кулон и спрятал под рубашку, как, скорее подсознательно, тянулся к нему во время объяснений профессора Айверсона и хвастался перед ребятами на обеде. Возможно, это редкая ракушка с Кубы, его родины, а внутри были запечатлены все его родственники, к которым он, в отличие от Кита, относился очень бережно, с любовью. И сказать, что он расстроится в случае, если эта, на первый взгляд безделушка, пропадет — ничего не сказать. К тому же, Лотор вел себя слишком по-свински, чтобы оставлять его вольности безнаказанными. Так, прислушиваясь больше к своим эмоциям, чем к разуму, мальчик, который летал впервые, проворно полетел за Лотором, надеясь отобрать злополучный кулон. Волосы взъерошились от ветра, а непослушные пряди лезли в глаза и рот так, что Кит впервые пожалел о своей любви к этой прическе. Кто-то с земли кричал: — Это нарушения правил! Профессор Айверсон будет ругаться! Спускайтесь! Но им обоим было наплевать на правила. Это уже было дело принципа. Кит нагнал Лотора. Ветер свистел в ушах от скорости, которую развивала, на первый взгляд, старая, нуждавшаяся в замене метла. — Еще раз повторяю: отдай кулон, или я сброшу тебя с метлы, — грозно крикнул Кит, всем видом показывая свои серьезные намерения. — А силенок-то хватит? — хмыкнул слизеринец. Кит прищурил глаза, пытаясь просчитать в голове, как лучше подлететь к Лотору, чтобы толкнуть. И резко понесся прямо на мальчика. И, видимо, Лотор пошел на попятную, понимая, что с этим парнем лучше не связываться: — Тогда поймай чертов кулон, если сможешь! — сказав это, он размахнулся и кинул ракушку в сторону одной из ближайших башен замка. И тут все перед глазами замедлилось. Кремовое пятнышко подлетело слегка вверх, но тут же начало падать. Кит направил рукоятку метлы вниз и полетел в том же направлении, почти под углом в девяносто градусов. По правде говоря, он бы сейчас мог разбиться похуже Лэнса, но, видимо, удача была на его стороне, и он, почти без последствий, выровнял метлу у самой земли и, потянувшись всем телом вперед, схватил кулон рукой прежде, чем немного криво сел на землю, еле держась на ногах от мало-помалу отпускающего адреналина. Позади него послышался голос: — Кит Когане! К толпе первокурсников подошла профессор Эванс и заговорила в той же манере, что и с утра, когда сделала замечание за их опоздание: — Прошу пройти со мной. — Но, профессор… Это все Лотор! Он взял кулон, и Кит не мог иначе, — темноволосая девочка с его факультета, имя которой, как и многих других, Кит все еще не успел запомнить, зарделась от возмущения и чувства несправедливости. — Мисс Харо, успокойтесь, вас никто не спрашивал, что произошло, — твердо сказала профессор и обратилась к Киту. — Когане, идите за мной, и побыстрее. Озадаченный Кит, тихо последовал за профессором Эванс, мысленно ругая МакКлейна. Как тот смог подвести его, даже находясь в больничном крыле?! «Вот и пришел мой конец. Не думал, что меня выгонят из школы в первый же день учебы» — сокрушался он, пока они шли ко входу в замок.