Серый домик

— Людям не хватает взаимопонимания, вот в чем проблема. — Ты прав… Проблема общества уже давно не политического, а нравственного характера. «Разговаривать часами напролет, а затем жаловаться на затекшие суставы. Наблюдать, как дергаются веки спящего рядом парня. Наслаждаться спокойствием, тишиной, прохладой в комнате. Мечтать о вишневом саду за домом. Дарить друг другу книги, по очереди готовить завтраки. Обнимать со спины и зарываться носом во влажные после душа волосы на загривке. Покупать парные вещи, чтобы носить их только дома, ведь на улице люди могут смотреть косо. Начать считать калории, бегать по утрам, но через неделю решить, что жить надо с удовольствием. Выращивать домашние помидоры на балконе. Делать паузы в отношениях… Ждать дождливой погоды, чтобы включить грустную музыку и задуматься о вечном. Носить безразмерную одежду, пытаясь скрыть все мелкие недостатки своего тела. Устроить скандал, покинуть дом, бродить на улице допоздна, вернуться обратно в 23:00 на последнем автобусе. Собрать вещи и почти покинуть город, но снова осознать всю важность дружбы.» — Забавный у тебя дневник… Хочешь сказать, что так сейчас выглядит наша жизнь? — Именно. Но вся прелесть в дате. Взгляни. «1 июня 2017 года» — Я написал это в тот день, когда ты только переехал. Мне было немного грустно, ведь мы не могли жить вместе и виделись довольно редко. Но зато каждая встреча была такой яркой… Всё написанное на тот момент оставалось лишь моей мечтой. — И она сбылась. Хм, круто. На в меру пухленьких ляжках Кима было очень удобно лежать. Буквально волшебно. Чан закинул руку на спинку дивана, скрестил ноги и закрыл глаза. Он сейчас постигает непостижимое для других умиротворение, а между тем снова задумывается об имени своего друга. — Уджин~и… — Что? — Красиво. Чан, взамен на приятную полноту Уджина, мог предложить свое спортивное телосложение, которому старший частенько завидовал. В мире принято считать жир отвратительным, вот он и стеснялся. — Ты снова живот втягивать начал?.. Чан уставился на приятеля своими черными глазами и опустил уголки бровей, дабы выглядеть серьезно. Он действительно недоволен. Уджин опустил плечи и выдохнул. Теперь его приятель может сполна насладиться живой подушечкой для головы. Тело Уджина было гладким, ухоженным, мягким и таким… естественным. Холодными зимами держать его большую, теплую тушку в объятиях было невероятно приятно. Ну, а летом, когда всех донимала до неприличия сильная жара, его ноги и живот были гораздо удобнее нагревшейся постели. Уджин тоже любил Чана. Смотреть, как стекают по кубикам его пресса капли воды после душа. Гладить ключицы, а в особо подходящие моменты целовать их. Они не ставили друг другу засосов, ведь каждый и так прекрасно знал, что всецело принадлежит своему партнеру. Тем более, это больно, а они отнюдь не были мазохистами. Вскоре парням надоело лежать на диване и они отправились кто куда. Чан вышел на балкон и устремил взгляд на далекие звезды. «Вот бы купить телескоп и рассмотреть их поближе…» —думал он, подпирая руками уставшее лицо. Пора спать, а ему никак не перестать обижаться на свое материальное положение. Уджин воткнул наушники и принялся мыть посуду. Не прошло и минуты, как он начал подпевать: — Everything is black… And white… No grey. Пел он достаточно громко. Хорошо, что их соседи съехали. Его хрипловатым голосом мог насладиться только Чан, который до сих пор не удосужился оторваться от своих мечтаний. — Бесит этот кондиционер. Надо было все-таки заплатить тому парню за установку. У тебя руки из задницы! — кричал Уджин, щелкая по кнопкам на пульте от кондиционера. — Ну так сделай сам. Ты разве можешь лучше? — Негодник., — пульт отправился в полет и удачно приземлился на тумбочку. — Прекращай жрать в постели! — Не-а, разве что ты меня остановишь, — лицо Чана озарила затейливая улыбка. Это вызов. — Пошел нахуй! Оба засмеялись, а Чан особенно громко, ведь дико боялся щекотки. Несколько минут пыток и Уджин получил подушкой по своему прекрасному лицу. Теперь щека неприятно пульсировала, нос зачесался от аллергии, пора обратно на кухню за таблетками. Утром всё обязательно пройдет. Останется только напряжение и неприятное ощущение приближающейся ссоры. Лучше им снова расстаться на целый день. Все люди очень часто друг другу надоедают, но эта парочка — особенно. — Быть может, мы все-таки несовместимы? — в горле парня застыла неприятная горечь от такого разговора. — Никто не ругается так часто, не бесится так сильно по всяким пустякам, только мы с тобой. Чан, я думаю… Ким замер, делая неловкую паузу. Как бы сильно партнер временами не надоедал ему, все же свои чувства он ставил на второй план. Он и сейчас готов через силу оставаться с ним, лишь бы не ранить. — Я тебя понял. Квартира моя, так что готовься к переезду, если сильно хочется. Кто бы мог подумать. Столько лет дружбы ради такого поворота. Никаких долгих сцен. Никаких мольб остаться. Даже по роже ему не врезал, скука. Хотя, никто и не собирался развлекаться. Надо уходить, вот только некуда. Раньше несчастному уже приходилось долго бродить по улице без места на ночлег. Не настолько долго… — Стоит попробовать, — прошептал будущий бомж себе под нос, сжал в руке лямку рюкзака и пнул дверь с ноги, не желая более оставаться с бывшим в одной квартире. — Постой, я тебе тут бутеров сделал, — Бан выбежал в прихожую, держа бумажный пакет с бутербродами. «Он ведь точно вернется» «Я ни за что не вернусь» — Спасибо. Ссора ссорой, а от еды отказаться нельзя в любом случае. Теперь не надо заходить в продуктовый. Меньше всего Уджину сейчас хотелось ехать к родителям. Но что поделать, денег как раз хватало на билет в один конец, жизнь намекает прямым текстом. Он был спокоен, видимо, еще не до конца осознал происходящее. Или это рефлекс? Не в первый раз же приходится уходить из дома. «Чан наверное так же само себя чувствует, даже не расстроился…» — нервы дали знать о своем существовании, и тогда уж парень вспылил не на шутку. — Как ты мог?! — жестяная банка под ногой громко звякнула и отлетела вперед на пару метров. — Я в поход собрался по твоему? Идиотские бутеры, не буду есть. А Чану больно. Чан плачет. Так же само, не в первый раз. Что он будет делать, если однажды его единственный в мире друг решит не возвращаться? Осознание придет к ним через несколько дней, но тогда они будут слишком далеко. — Ты просто доигрался, — выдавил Уджин с некой ноткой гордости.