***
Будильник верещал, требуя проснуться и первым желанием было перенести на десять минут позже, однако мысль, обогнавшая позыв, напомнила про то, что надо учиться вставать по первому зову адского агрегата. Кевин нахмурился и, отключив надоевшую за последние три недели мелодию, сел на угол кровати. Качнувшись несколько раз из стороны в сторону, парень с трудом открыл глаза и тяжело вздохнул — триумф оказался сном. Возможно, конечно, кошмаром, но начало было многообещающим. Принципиальным отличием сна от реальности была слава, которой так не хватало Кевину. Еще в молодости он хотел стать знаменитым и делал для этого все, что умел, вернее, что хотел. С одной стороны, его склад ума отлично подходил для решения административных задач, что вело парня к работе руководителем в какой-нибудь организации северной части мегаполиса. С другой стороны находился характер Кевина, который не позволял выполнять монотонную работу день ото дня. Творческая натура только добавляла проблем — парень из года в год пытался писать книги, однако невозможность сконцентрироваться на одной задаче отправляла каждое начинание в дальний ящик. И можно было бы однажды добраться хотя бы до первых набросков рассказов, но за двести шестьдесят лет накопилось слишком много материалов, чтобы упомнить хотя бы треть из описанных идей. Второй будильник зазвонил более мерзкой мелодией, поскольку был призван уже не для комфортного, но для точного пробуждения. На экране коммуникатора возникла и пропала ненавистная надпись: «Пора на работу». Парень вновь тяжело вздохнул и резко встал с кровати — снова опаздывать не хотелось, поэтому сегодня Кевин решил не готовить завтрак, а перехватить что-нибудь по дороге. Он работал копирайтером в крупной компании, которая существовала еще до открытия блокиратора гена бессмертия. Компания в следующем году должна отпраздновать трехсотлетний юбилей, Кевин должен отмучаться двенадцатым годом работы, а бессмертию человечества исполнится двести восемьдесят четвертый год. Мужчина не любил свою работу и не представлял себя в офисном кресле через год, но так было практически с самого начала карьеры. Работать копирайтером, когда творческий потенциал разрывает изнутри — это сродни мазохизму. До этого Кевин пробовал себя в журналистике, писал сценарии для мероприятий, организовывал концерты, писал тексты для сайтов, составлял резюме и тексты объявлений — везде и всегда искал работу, что была бы связана с печатанием. Но за двести шестьдесят лет жизни надоест любая работа, если она не приносит плодов. Кевин только смог кое-как накопить на собственную квартиру, но сделать ремонт не доходят руки уже почти четверть века. С отношениями тоже была схожая ситуация — не нашлась еще та женщина, которая бы смогла ужиться больше пяти лет с вечным творческим экспериментатором. Как бы то ни было, Кевин оделся и пошел на работу, благо эта компания не заставляла ехать через весь город, а была в двух остановках от дома. Небо хмурилось и в воздухе пахло еще не начавшимся, но ожидаемым дождем. Как только Кевин сделал шаг за порог дома, к нему подлетел дрон с рекламным табло, которое рассказывало об отличных условиях кредитования на любые цели. Из динамика промоутера донеслось хриплое предложение: — Кажется, дождь застигнет до прихода в офис, Кевин? Может, мне стать зонтом? Всего два крипторубля и сухость одежды под моим контролем. — Два крипторубля? — возмутился мужчина: — Я за эти деньги свой дрон куплю в Китае. Еще и с доставкой и настройкой на мой профиль! — Хотите купить дрон? Самые выгодные предложения… — Да что ты…даю четверть крипторубля и ты от меня отстанешь на неделю. — Транзакция проведена, Кевин. Хорошего дня. Дрон моментально переключился на другую «жертву», а через пару секунд пошел дождь. Выругавшись, Кевин ускорил шаг, и через десять минут пришел в бизнес- центр. Естественно, полностью мокрый и без единой капли хорошего настроения. Мужчина прошел мимо начальника отдела, поздоровался, в ответ получил стандартное игнорирование. Единственное, что радовало Кевина в его рабочем месте, так это то, что оно было отделено перегородками от остальных сотрудников — за одиннадцать лет работы коллеги надоели страшнейшим образом, поэтому желания общаться не на рабочие темы отсутствовало напрочь. Проблема бессмертия в том, что абсолютно любая деятельность постепенно превращается в рутину и ты начинаешь терять нить смысла происходящего. Для кого писать эти рекламные тексты? Кому нужны эти «продающие сайты»? Кто слушает эти написанные тысячами копирайтеров речи промоутеров-дронов? Рабочая деятельность превращалась в тошнотворную рутину, и Кевин иногда задумывался, что хорошо бы иметь на всякий случай разблокиратор гена бессмертия. Но эти мрачные мысли уходили очень быстро, когда появлялась новая идея для рассказа или книги. Впрочем, сегодня особый день. Сегодня впервые за все эти годы Кевин должен встретиться с человеком, который может перевернуть его жизнь и это будет взаимно. На форуме писателей он договорился о встрече с потенциальным соавтором книги. И не просто книги, а той, которую он хотел написать уже больше шестидесяти лет. Фантастический роман о временах до бессмертия, где простой парень всю жизнь мучается поиском себя, а в итоге, на закате жизни встречает создателя первой нейросети-предсказателя. И вот создатель запускает нейросеть, которая сканирует всю жизнь парня, да и выясняется, что главная цель в жизни заключалась в том, чтобы помочь соседке вынести старое кресло на помойку. Книге не хватало описаний переживаний, которые с трудом давались в литературе Кевину, а тут внезапно написала девушка, которая согласилась помочь и быть соавтором этой фантастической комедии. Конечно, для нынешних читателей, фантастика заключается в смертности героя, но это и добавляет пикантности истории. Сейчас многие почему-то стали забывать, что они бессмертные, но должны все так же, как и раньше, ходить в туалет, питаться, пить воду, дышать. А какой был шок для всех СМИ семь лет назад, когда выяснилось, что современная медицина не каждый тромб может сделать нелетальным. Конечно, относительно того же двадцать первого века, технологии шагнули далеко вперед, однако добиться безусловного бессмертия не получилось. Да и космос все никак не осваивается, хотя были потуги. Роботизация ушла полностью в рекламу, наплодив массу повседневных дронов, хотя можно было бы улучшить модели роботов, которые работают в шахтах и на тяжелом производстве. Но нет, всем нужны кредиты и новые часы на половину кисти, чтобы голопроектор был обязательно и голосовой ассистент. Ага. Только опять эта гонка за технологиями идет в потребительство, а не в пользу, ведь о емкости заряда батареи этих часов никто не думает, поэтому приходится носить браслет-зарядник. Кажется, где-то здесь история сделала оборот и пошла вновь по спирали. Параллельно с размышлениями Кевин писал рабочие тексты. Ему не составляло труда думать о чем-то своем или даже смотреть кино при написании уже невмоготу надоевших текстов. Он еще застал времена с механическими клавиатурами, даже обучался слепому печатанию, но сейчас этот навык отходил на второй план с использованием нейроввода. Мысленно произнесенное слово формировалось на экране одновременно в печатном и в визуальном виде, чтобы писатель мог моментально подтвердить верное отображение и продолжить писать. Процесс письма ускорялся с обучением программы, которая подстраивалась под хозяина и со временем практически исключала возможность ошибочного распознавания. Так Кевин и наловчился делать сразу несколько вещей одновременно. Поначалу руководитель был недоволен тем, что парень смотрел фильмы на рабочем месте, однако объем работы выполнялся даже больше необходимого и штрафовать было не за что. Пришлось смириться и поставить перегородки от завистливых взглядов коллег Кевина. В соцсеть пришло сообщение и мужчина не без удовольствия отметил, что пишет как раз та девушка-соавтор. «Интересно, сколько ей реально лет? На фото около двадцати пяти, значит, блокировала старение в этом возрасте. Молодец, не тянула. Но сколько? Сто пятьдесят? Двести? Моя ровесница?» — Кевин, все в силе? — Привет. Да, в силе. — Волнительно, да? — Есть немного. До вечера? — Да, я как раз еще работаю, просто уточнила. — Я тоже работаю. Ну давай, до вечера. Переписка заняла около двух секунд, поскольку будущая соавтор тоже использовала нейроввод. Хорошо, что эта программа еще помогала быстро читать и воспринимать текст, иначе это было бы преступление против скорости набора. Рабочий день стал тянуться медленнее и за последующие шесть часов Кевин прожил две бесконечности офисной рутины. Поход за кофе не помог, как и не помогла попытка почитать комиксы. Кевин задумался, что если бы прикладывал больше усилий и стараний для рабочих моментов, то мог бы добиться повышения или перевода на другую должность, но в этих рассуждениях он всегда попадал в замкнутость логического ряда. Тупиком, который возвращал мысли назад, было осознание того, что работа надоела и на ней не хочется находиться изо дня в день, не хочется продолжать что-то делать на пользу компании, не хочется делать сверх нормы, не хочется проявлять инициативу. Но работа дает деньги, деньги дают утоление базовых потребностей, следовательно приходится мириться со скукой и мерзостью офисного рабства. Одна мысль утешала — раньше было хуже и человек мог умереть, не увидев ничего, кроме стен офиса. Кевин же успел даже поездить по миру, пока учился в седьмом университете, правда поездки ничего не дали, кроме магнитиков на холодильнике. Все, что имеет начало, имеет и конец — рабочий день медленно, но верно подошел к концу и Кевин, не задерживаясь ни секунды, выбежал в сторону дома. Одежда хоть и успела высохнуть, однако появляться в таком виде перед потенциальной коллегой — не вариант. Уже знакомый дрон-промоутер дернулся в сторону Кевина, однако таймер недельного игнорирования напомнил, что лучше не трогать постоянного клиента. Найти в шкафу костюм оказалось не сложно — задачей сложнее оказалось быстро очистить его от пыли. Кевин не любил носить костюмы, поэтому раз в пять лет доставал и очищал его, если не приходилось надевать раньше. С прошлой чистки прошло четыре с половиной года, но случай выдался сегодня важный. Жаль только, что он не вспомнил об этом накануне. Как бы то ни было, за час до встречи Кевин был при параде, даже смог вечно взъерошенные волосы уложить тоже редко используемым воском. До места встречи было ехать шесть остановок на электробусе, но парень решил пройтись пешком, благо к вечеру погода стабилизировалась и дождь уже не обещали. Впрочем, хоть и прошло уже почти семьсот лет с начала исследования метеорологии, а предсказания остались все на том же уровне догадок по косвенным признакам. Конечно, технологии шагнули далеко вперед, но и климат эволюционировал, широко шагнув в сторону глобального потепления. Кевин никогда не задумывался, важно ему изменение климата или нет, но отметил, что снежные зимы в городе стали холоднее, а летом жара стала практически невыносимой. Если так пойдет и дальше, то придется рассматривать варианты уехать южнее, где все поменялось в точности наоборот. Кафе, где договорились встретиться соавторы, находилось в центре города. Кевин не мог даже при желании вспомнить, сколько заведений уже сменилось в этих домах, однако он помнил здесь булочную, три бара, два продуктовых магазина, книжный магазин, пока еще была в ходу бумага, два клуба виртуальной реальности, фитнес- зал. Все уходило, теряло актуальность. Теперь новое кафе пыталось удержаться в экономически нестабильном шторме запросов скучающих бессмертных, а это задача на пару лет максимум, пока поток клиентов не сократится до одного или двух человек в день. Парадокс, но с момента открытия бессмертия любой новый бизнес, что не был связан с индустрией развлечений, не мог удержаться больше десятилетия на плаву. Пабы и бары первыми пошли под раздачу, потому что блокиратор генов старения очень плохо работал с алкоголем. Никогда ранее в истории человечество не уходило так массово в здоровый образ жизни. Эгоизм и жажда жить дольше гипотетического соседа толкали на отказ от алкоголя, набора лишнего веса, нездорового питания. С одной стороны человечество омолодилось, с другой проредило само себя. Первой вымершей нацией стали ирландцы, которые в принципе не могли жить без алкоголя. Весь мир удивился, но Россия практически в полном составе перешла на политику здоровья в каждый дом. Азиаты, у которых и так всегда была непереносимость к алкоголю, первыми стали контролировать рождаемость, чтобы планета не начала расходовать ресурсы быстрее планируемых прогнозов. А за ними уже подтянулась вся остальная планета, что оказалось впоследствии не так уж и необходимо. Проблема заключалась в том, что у бессмертных не получалось рожать детей натуральным методом. Плод не мог вырастать в условиях агрессивной среды вечно регенерирующего организма, отторгавшего многие раздражители. Цена бессмертие — бесплодие. Дорого? Кевин не считал, что нуждается в потомстве, не горел желанием завести детей, поэтому оставлял рассуждения без внимания. В кафе было три человека. Два парня за дальним столиком и девушка возле окна. Судя по описанию из соцсети и подсказке часов, это была та, с кем нужно было встретиться Кевину. «Симпатичная. Не больше ста лет», — подумал парень и подсел к будущему соавтору общей книги, которая обязательно должна стать бестселлером: — Привет, я Кевин. Станем знаменитыми вместе? Ирен Я проснулась от того, что мне на лицо сел кот. Не то чтобы я не знала, что Мурзик Тыщепервый является крайней сволочью без малейшего сострадания, но подъем за пять минут до будильника был последней каплей. — Животное ты неблагодарное, — простонала я, спихнув злобно урчащее чудище на пол, под противный писк телефона заматываясь в одеяло: — Заимей совесть, чтоб тебя… Вот не верю я в то, что самый худший день недели — это понедельник. Да вот ничего подобного — среда всегда хуже, ведь она ровнехонько посреди трудовой пятидневки Среда так же полна до краев безысходностью повинностей, а на вкус как трехдневный чай, забытый на столе: терпковато-горькая, с затхлой кислинкой и холодная до зубовного скрежета. Особенно если это среда конца ноября, когда на улице тьма и серость, голые деревья, воздевающие ветви в немой мольбе о скорой смерти безразличным хмурым небесам, бесконечным, но всегда внезапным дождем, опаздывающим транспортом и толпы мрачных сограждан в осенних куртках и пальто. Прекрасное утро для отключения гена бессмертия, как сказал один мой знакомый психолог. Мурзик нетерпеливо мяукнул. Проклиная все на свете, включая свою доброту в частности, я выбралась из уютной норки тепла и неги в леденящий мир промозглой квартиры. Мысли сразу же вернулись к работе. Честное слово, бессмертие ученые склепали, а придумать трубы, которые не будут протекать в самый неподходящий момент, так и не смогли. Да еще и этот праздник Почитания, из-за которого коммунальные службы на работу не выходят… Я прошлепала на кухню, не глядя достала из шкафчика пакетик с кормом, вывалила содержимое в миску под довольный мявк кота. Мурзика нельзя было назвать абсолютно бесчувственным, пожалуй, он просто был прагматичной скотиной, которая честно выполняла свою часть сделки: если ты, хозяйка, еду насыпала, лоток почистила, шерсть рыжую вычистила, то получишь мурлыканье, сворачивание клубочком на коленях и, возможно, даже позволение на почесывание пузика. Но это не точно. Детство в приюте не проходит бесследно. Тостер Герман радостно пиликнул и выбросил на стол подгоревшие тосты. Я тупо уставилась на это невразумительное проявление бунта машин, пытаясь сообразить, чем именно обидела исполнительную железяку. Недостаточно нежно впихнула вечером хлеб? Порезала его слишком толсто? Или… Таймер тостера сломался. Я должна была пригласить настройщика. Вчера. Точно. Черт. Повелитель льда, холодильник Алекс, осуждающе сверлил меня взглядом светодиодов датчиков холода и заполненности. — Цыц, — буркнула я, запихиваясь пережаренным хлебом: — Доиграетесь, искусственные интеллекты, я вас всех на переработку сдам и куплю новенькую технику. В туалете насмешливо булькнул бойлер Арсений. Мужчин я гордо проигнорировала. В конце концов, каждая сильная и независимая женщина за триста должна иметь в анамнезе кота, ящик виноградного сока и глубочайшее безразличие ко мнению бытовой техники. Хлебнув водички, чтобы перебить горькость горелых тостов, я передислоцировалась в ванну и обнаружила, что зубная паста закончилась. Мало того, изгрызенный мохнатой мордой тюбик завалился куда-то под раковину. Головой о нее я, конечно же, и стукнулась. — Ыыых!.. Спрятав невольные слезы в потоках ледяной воды из-под крана, я мысленно посчитала до десяти и выпрямилась, тотчас приложившись макушкой еще и о полочку. Ладно, по крайней мере это было достаточно бодрящим, чтобы окончательно пробудиться. Вторая проблема обнаружилась в комнате — я не захватила с собой спецовку. Мой синий комбинезон работницы «Водоканала» вместе с прекрасными резиновыми сапогами остался на работе. Тяжело вздохнув, полезла в шкаф; покопавшись, вытащила на свет старые джинсы, на старый спор снятые когда-то с местного смертного алкоголика Валеры. Конечно, я заливала их спиртом и кипятила, но кто знает… Валера, кстати, жил до сих пор, хотя выглядел уже вполне древне. Часы запиликали звуком голосового вызова как раз тогда, когда я зашнуровывала ботинки. Мама. Стоящий в углу верный пылесос Даниил смотрел на меня с любопытством. — Знаешь, милый, если я не возьму трубку, то через три минуты здесь будут копы, скорая, пожарники и газовая служба. Потому да, — ответила я на невысказанный вопрос и нажала на зеленую кнопку на экране. — Доброе утро, Ирочка! Ты посмотрела, какую я тебе классную картиночку скинула? — Привет, ма. Нет, я не включала еще сеть. — А ты еще дома? — Да. — Ты поела? — Ага. — И даже на работу идешь? — У меня вызов на объект, ма. — Ты ту зеленую курточку возьмешь? — Нет. — Ну доча, ну возьми! Ты в ней такая красивая, прямо девочка! — Я ее испачкаю. — Ну, а ты аккуратно. — Мам. — Прямо сейчас возьми. — Я завтра возьму. — А окна ты помыла? — Мама, давай потом поговорим? — Да у тебя есть вообще время со мной разговаривать? Вечно или на работе своей, или с кем-то непонятным шляешься, а с матерью нормально поболтать и не можешь! Только к папочке своему и льнешь, а на меня тебе плевать! Вот плакать будешь, когда я умру! — Если я денег не заработаю, то ты точно умрешь, — рявкнула я и тотчас успокоилась: — Все, позже поговорим. Я спешу. Пока. Если бы 272 года назад, когда все СМИ трубили об изобретении способа оставаться бессмертным, мне кто-то сказал, что жить долго совсем не весело, я бы не поверила. Ведь это такие возможности для всего человечества! Колонизация других планет, банальная возможность исследовать свою родную Землю полностью, со всеми ее красотами и уродствами, изучение тысячи профессий и веселая работа там, где тебе истинно нравится. И главное — возможность стать знаменитым! Но по итогу человечество заимело несколько мощных локальных войн, геноцид, контроль рождаемости, истощение ресурсов и глобальный экономический кризис, из которого выбраться удалось только благодаря всем этим свистопляскам вроде солнечных батарей и мельниц, а еще умеренным аппетитам по технологическим революциям. Ну и спасибо прокрастинации уже никуда не торопящихся бессмертных. — Так, парни, я пошла, Мурзик за главного. Буду поздно! — крикнула я во тьму коридора и захлопнула дверь. Щелкнул замок, пискнула сигнализация, и я, довольно кивнув, помчалась вниз, перепрыгивая через ступеньки. Дождь начался ровно на полпути через сквер к остановке. Стайка дронов, скользящая в нескольких метрах над головой, с тревожным жужжанием набрала высоту и устремилась вперед; мимо промчались двое рабочих в легких комбинезонах. Глухо ругнувшись, я ускорила шаг и с размаху вляпалась в глубокую лужу, прикрытую бурой раскисшей листвой. — Да твою ж!.. В ботинке сразу стало противно мокро, но возвращаться домой было попросту некогда. Можно было бы вызвать такси, подумала я тоскливо, но это лишние траты. Кроме того, я получила льготный проездной на электробус… «Вот и старость подкралась», — уныло хмыкнула про себя я: «Сначала ты цепляешься за работу ради льготной путевки куда-нибудь на юг, а потом привыкаешь экономить на всем, даже на здоровье. Стыдно!» Электробус был традиционно забит битком. Меня затолкнуло куда-то между вонючей бабкой, которой на вид было лет двадцать шесть, и тощим дяденькой в куртке с шерстяным воротом. Ворот безбожно смердел псиной. Абстрагироваться от всего этого помогла соцсеть: ткнула в иконку, на автомате подключая нейроввод, открыла страницу Кота и напоминала о нашей сегодняшней встрече. — Кевин, все в силе? — все еще непривычно было называть его по имени, хотя мы представились друг другу еще два месяца назад. — Привет. Да, в силе, — складывалось ощущение, что он не выходил из сетей и не отключал нейровввод никогда, потому что ответ пришел мгновенно. — Волнительно, да? — совершенно не хотелось прекращать беседу и возвращаться в реальность электробуса, поэтому решила написать еще. — Есть немного. До вечера? — а вот Кот не планировал разводить долгих переговоров. — Да, я как раз еще работаю, просто уточнила. — Я тоже работаю. Ну давай, до вечера. Кот — один из крайне крутых писателей, которых я только встречала в сети. И это среди творческих ребят со всего мира! Нас свел, кажется, Комиссар из чата писателей-самоучек, подкинув ссылку на пост в «Поиске соавторов». Кот стал первым, кто понял и принял мои розовые грезы об известности. Да, возможно, я так и осталась инфантильной до ужаса, до сих пор верящей в человеческую уникальность и неповторимость, в собственную значимость, но все же, все же! Разве не мечтает каждый пишущий быть признанным, почитаемым, словом жечь сердца людей? Да хотя бы заслужить похвалу за свои старания, за голос сердца своего, щедрым потоком изливающийся на бумагу? Осознать, что выстраиваемые тобою миры увлекательны, герои живут яркой и насыщенной жизнью, а действия их так же непредсказуемы, как и в реальности? Да, я хочу быть знаменитой. Я желаю сломать эту мерзостную систему, в которой к вершинам возносится откровенный шлак, играющий на низменных чувствах людей. Мы выбрали стезю бессмертных неспроста, так доколе мы будем отрицать собственную интеллектуальность и тягу к высокому, раз за разом ныряя в то же самое болото избитых клише и заранее известных концовок? Я отказываюсь принимать это как истину, я не стану простым винтиком системы, я говорю «Нет!» навязчивым попыткам мира сделать меня никем, потому что теперь у меня есть друг и соратник, который… — Выходить будете?! — рявкнуло над ухом. От неожиданности я едва не нажала на часах кнопку трансформации в коммуникатор. Дяденька в куртке с воротом из шкуры подзаборного пса смотрел на меня крайне сердито — видимо, не первый раз пытался уточнить про остановку. Помотав головой и молча подвинувшись, я проводила его взглядом и призадумалась, как мало изменилось на самом деле в мире. Все те же стандартные коробки домов, общественный транспорт, забитый по утрам… Вот, кстати, непонятно, зачем при всемирной компьютеризации, позволяющей свободно работать из дома, люди до сих пор тащатся в офисы? Ладно я, ведь я — журналист, мне-то положено лазить по разным местам и выслушивать потоки ненависти, изливаемые гражданами. А остальные… Сиди себе дома, радуйся жизни, но нет — желаю в холод и дождь куда-то переться. — Уважаемые пассажиры, — замурлыкал механический голос из динамика над моей головой, — следующая станция «Парк Мира». Конечная, электробус дальше не едет, освободите, пожалуйста, вагоны. Спасибо, что воспользовались нашими услугами. Это было странно. До конечной вроде бы оставалось еще четыре станции, а дальше я могла пройти пешком во дворы к месту прорыва, и потом… А, ну да. Праздник Почитания, все вокруг центра перекрыто из-за колонны религиозных фанатиков. Чудесно, просто замечательно, лучше уже и быть на может. — Окей, Мила, пешеходный маршрут от остановки «Парк Мира» до улицы Лесной, 73, — буркнула я голосовому ассистенту на часах. — Маршрут проложен, — услужливо откликнулась Мила. Ладно, погода паршивая, в ботинке мокро и сполз носочек, подозрительно крутит живот и болит голова. Впрочем, не суть, сегодня главное дожить до семи вечера и наконец поболтать с Котом о том, как мы станем знаменитыми. Сверху тихо пиликнуло; подняв голову, я обнаружила крохотного, размером с воробушка дрона, призывно мерцающего зелеными огоньками на корпусе. Маленький провожатый качнулся и неспешно поплыл вперед, а я послушно зашагала за ним.***
Водопроводчик смотрел на меня чистым и абсолютно бессмысленным взглядом. Я смотрела на здоровенную яму, в которую только что едва не свалилась, и пыталась оттереть рыжую глину с ног. Начальница не брала трубку. Лил дождь. Труба внизу была проржавевшей и расколотой, будто от чудовищного удара. Я почти рухнула прямо на осколки железа и арматуру. Вот сегодня явно не мой день. Мне стало запредельно тоскливо. Сейчас бы пойти в любимое кафе, сесть в уголке, заказать себе самый сытный кебаб и наслаждаться им так, как не наслаждалась никогда. Только не синтетическую какую-то, а настоящую, как раньше, с мясом и свежими овощами. — Начальник где? — спросила я у водопроводчика. Рабочий мечтательно вздохнул. — Нет его. — Так где? — На празднике. — На Почитании? — Да. — Так почему ты сразу не сказал? — Вы не спросили. Я кивнула, развернулась и молча пошла прочь. Нет уж, делайте со мной что хотите и как хотите, но сегодня и так был слишком паршивый день, чтобы выдержать поход в офис. Я — журналист, который имеет дополнительную функцию штатного писаря «Водоканала», а не техник, инженер, механик или черт возьми кто. Я не должна разбираться со всей этой дрянью, а в должностных обязанностях указано писать отчеты и статьи для блога «Водоканала» по поводу ежесезонных заменов труб! Двадцать лет так было, так дальше и останется, а водопроводчик пусть сам мучается с прорывом. Еще это Почитание. Бессмертные фанатики восхваляют Ученых-Отцов, что Ген Бессмертия открыли. Одно слово — бесит. Электробус шел долго. Ехал долго. Останавливался долго. Бесил после всего этого еще тоже долго. Но я успевала и это грело душу, впрочем, недолго: сходила в душ, переоделась, порвала блузку, переоделась, просыпала на себя пудру, уронила палитру теней, взбесилась, умылась, переоделась, не понравился наряд, разделась, сходила снова в душ, снова оделась, поняла, что не накрасилась, увидела время и побежала на встречу. — Добрый день, Ирен! — рекламный дрон спикировал моментально, как только я вышла за порог дома: — Нет времени на макияж? Компания Ориф… — Да что б тебя черти… Даю четверть крипторубля и вали на все четыре стороны на неделю минимум! — Транзакция проведена, Ирен. Хорошего дня. В кафе я влетела, будто за мной гнались тысячи смертных, а я была Ученым- Отцом…и выяснилось, что прибежала за сорок минут до встречи. В кафе уже сидело два парня, на вид которым можно было дать по тридцать лет, а по факту около ста двадцати, когда был бум на однополые отношения. Впрочем, я попала молодой в момент, когда бессмертие стало общедоступным, поэтому и мне можно дать двадцать или двадцать три максимум. Я успела только выпить чашку синтетического капучино, прежде чем ко мне сел парень с очень уставшими зелеными глазами: — Привет, я Кевин. Станем знаменитыми вместе? За двести сорок три года это оказался лучший флирт и я была готова родить Коту- Кевину лучшее соавторство книги. Кажется, завтра нас ждет начало лучшей книги в истории человечество. Мы же должны наконец стать знаменитыми писателями? Обязаны. — Привет, Кевин. Я Ирен.