Король

      Он тяжело ступает по нагретому песчанику, внутри весь сжимаясь от гнета необратимого, вечного пекла. Король периодически ловит зудящие завывания птиц-падальщиков с неба, уставая все сильнее, видя их над своей гривой каждый раз несменяемо. И сейчас его друг и напарник, бредущий, как сам он, не отставая, — смертоносное солнце, готовое безжалостно сжечь в любую секунду. К подушечкам прилипает песок, раскаленный, пускающий по всему львиному телу потоки незримой лавы. С новыми шагами он постоянно морщится, но желание добраться до цели слишком велико. Настолько, что это стало обязанностью. Муфаса лишь хочет поговорить с занимающим все его мысли в последнее время, с единственным братом. И он знает, куда пошел по обыкновению Шрам, тайно не справляясь с эмоциями. Он знает, ведь видит то усопшее старое черное древо, растерявшего последние крупицы жизни и забравшего их же у двух предыдущих царей. Могила матери и отца. Король всех зверей, жмурясь от жгучих ослепительных излучений в глаза, замедлился по пути к надгробию в виде акации.       Потрепанный и удивительно худой лев лежал подле мертвого дерева, укрываясь в его тени, и зловеще склонялся над кучкой двух крупных, оставленных кем-то, костей. Шрам облизывал их с явным отвращением, страдальчески прикрывая глаза, бедный, словно он — самое ничтожное существо. Но даже при всех обстоятельствах он не позволял себе терять горделивой осанки. Сейчас раннее утро. Муфаса плотно позавтракал.       Он подходит к подбитому измученному брату не спеша, осторожно, хоть и известно, что он давно был замечен.       — Не ешь над головой нашего отца. — моментально и совсем не к месту вырвалось из уст благородного царя. Не для этих слов он проделал сей путь.       — Муфаса, — Шрам, оторвавшись от «увлекательного» занятия, со всем презрением и подхалимством, как умеет лишь он, обратился к неприглашенному гостю — ты доволен? Стая колких мурашек пробежала по спине пышногривого льва от острого, подобно ножу, терзающего всего зверя вдоль и поперек, холода в тоне дружелюбного братца.       Король лев оторопел, однако не подал виду, продолжая держать острый зрительный контакт.       — Ты о чем, Шрам? — глубоко, нарочито низким голосом, как подобает властителю земель прайда, спрашивает.       Шрам же, поднявшись с места, пересел меж древнего растения, нагоняющего на всех живых единую тоску, и своим крупным членом "семьи". Они смотрят друг другу в глаза — высокопоставленно и возвышенно, но одновременно с неким беспокойством во взгляде, и напрямую исподлобья, с тихой яростью, убийственно, как смотрят на врага. Муфаса молчит, он выжидает. Ветряные вихри колышат их облезлую, затвердевшую по местам, и шелковистую, ласково поблескивающую шерсти. Проникнутый ритмом ветряных незримых зигзагов, Шрам все же приближается к морде царя. Все короче становится расстояние, разделяющее их носы. И говорит, с обидой, испытавший на собственной полудохлой шкуре, казалось, всю несправедливость с Земли, прямо в полураскрытую пасть:       — Сараби, глупая, предпочла тебя. Роковая ошибка.       Он понимает, но хранит тишину. Муфаса не знает, что отвечать. Он только и всего — отчаянно хотел помириться с его семьей, с тем последним, оставшимся среди всех покойных.       Глаза Шрама налиты кровью. Он пребывает в тихой озлобленности. Еще с давних пор братья могут различать самые трудные градации чувств друг у друга. И сейчас зеленоглазый правда взбешен. Муфаса протянул, вложив всю оставшуюся надежду в создание, корону из засохших листьев и пары палок своему ненавистнику-брату. Тот посмотрел на данное чудо, совсем растерявшись и то и дело поглядывая молча на брата. Но эта картина вскоре исчезла —Шрам яростно, даже свирепо, смахнул импровизированную корону, стремясь параллельно задеть отросшими когтями протянутую лапу. К счастью, король успевает сообразить и одергивает ее. — Ты смеешься надо мной?! — рычит, весь дрожа от задетой застоявшейся крошки самолюбия. Сердце больно защемило, Муфаса никогда не умел выражаться достойно, верно преподносить посыл своих неприступных дум. С глупой улыбкой он дарит ком пыли, — хотел показать, хоть и своеобразно, что лев напротив тоже представляет огромную важность. Как минимум, для звериного царя — родного брата.       «Корона» валяется в пустынной маленькой ямке, совершенно не напоминающая саму себя. Со стороны это выглядело комично, но если присмотреться — совершенно не правильно. Муфаса остался один. Так оно все устроено — одному достается сила, отвага, другому — всего лишь ум и смекалка.