Кто сверху?

На улицах города стояла ночь. Где-негде светили фонари, никто уже не бродил, все спали, ни в одном доме не горел все, кроме одного. Только в нем окна светились и стоял шум, словно кто-то дрался. — Скотина, ты че творишь? — кричал парень в синей толстовке, прижимая другого парня к стенке. — Последние мозги отбил за барной стойкой сегодня? — Ну Риджуэлл, ты чего ломаешься. Ты же тоже этого хочешь, да? Тем более отбивать мозги за барной стойкой твоя работа, — с тяжелой отдышкой и красными щеками, но искрами в глазах сказал прижатый к стене «рогатый друг» Тома. — Отебись от меня, мудак. Ты муку с наркотой перепутал, а? Нахер ты мне нужен?! Том покраснел и слегка ослабил хватку, но Торду этого хватило: мгновение и губы парней сплелись в страстном поцелуе. Сначала парень сопротивлялся рогатому, но, поддавшись искушению, расслабился и позволил тому делать с ним все, что вздумается. Сероглазый забрался на руки Тому и, охватившись руками за шею, прошептал ему на ухо: — Давай сделаем это, алкоголик. Ты же этого хочешь. Твой дружок намного честнее тебя, хех. Парень в синей толстовке не выдержал. Как бы сильно он ненавидел и презирал рогатого, но сопротивляться своим желанием он не мог. Пару минут и оба парней были в спальне. Торд был все напористей и напористей, он не мог оторваться от сладких губ Риджуэлла. Его руки медленно сползали вниз от шеи черноглазого до ширинки штанов. Том не был против таких действий Ларссона, только «за». В порыве страсти они не обращали ни на что внимание. Им хотелось поскорее попасть в мир наслаждения. За какие-то пару секунд оба парня лишились одежды. — Том, ну же, сделай это! Войди в меня, мне уже не терпится! Скорее, Том! — Торд говорил тяжело дыша, его лицо заливалось краской, но продолжал соблазнять Тома. Пока Ларсссон говорил, Тому он показался течной сучкой, но его это заводило еще больше. Воля черноглазого была на пределе, он еле сдерживался, но извивающийся Торд под ним сводил на «нет» все усилия парня. Все-таки Том не выдержал давления и напора своих желаний и желания сероглазого. Парень схватил за ноги лежащего под ним Торда и тот почувствовал резкую боль. Лицо сероглазого скривилось от боли, на глаза навернулись слезы, но Тома они не останавливали, только заводили. — Том! Ай! Остановись! Ммм… Мне больно! — кричал лежащий парень. — Ты же так этого хотел! Умолял меня, разве не так, Торд? — ехидно говорил Риджуэдд сильней и сильней впиваясь в Торда. — Лучше постони для меня, твой стонущий голос заводит. Торд и правда не мог ничего поделать, лишь стонать. Спустя пару минут боль утихла, и он чувствовал лишь наслаждение. На лицах обоих парней виднелся явный румянец, им было трудно дышать, но Том и не думал останавливаться: с каждым толчком на глазах Торда появлялись слезы, которые возбуждали черноглазого. «На вкус соленые, но такие сладкие», — в порыве страсти думал Риджуэлл, слизывая слезы. Этой ночью парням было не до сна, как и их соседям. Проснувшись утром, Торд не увидел никого рядом с собой, лишь раскиданную по всей комнате одежду. Он схватился за голову, которая, казалось, раскалывалась на две части, но была пуста; в ушах звенело, а постель была вся помятой. — Что здесь произошло? Пронеся ураган какой? Так… стоп… А почему я голый, а одежда разбросана? Бля, не могу ничего вспомнить из вчерашнего… Ах да! Со мной же вчера был алкоголик, с которым мы встретились в баре. Надо у него спросить… — размышлял в голос рогатый, но, пытаясь встать, почувствовал резкую боль в нижней части тела. — Ах, наверное, вчера у меня была жаркая ночь, а я перестарался. Из-за боли Торд пролежал на кровати весь день. Собравшись с силами и силой воли, сероглазый все-таки пошел в бар, где обычно встречался с Томом, но… проделал такой длинный путь, сжимая зубы, корчась от боли, в том месте парень в красной толстовке не нашел никого даже похожего на черноглазого. На протяжении недели парни, как казалось рогатому, играли в прятки. Каждый день посетители и простые похожие выслушивали трехэтажный мат Торда. Но сегодня у него был удачный день: идя по улице, он заприметил знакомую макушку и заорал на всю улицу, «накинувшись» на того и повалив на землю: — Алкоголик! Ты! А ну стоять, придурок! — Коммунист херов, ты че творишь?! — не сдержался и заорал в ответ, поваленный Том. — Ты меня, блять, избегал?! — крича, Торд начал выгибать того. — Ты где шатался всю эту неделю, алкоголик? — Не твое дело! Свали в туман! — заметно нервничал черноглазый. — Ты смеешь мне указывать?! Рассказывай! Что было в день, когда мы ходили в бар? — продолжал выгибать падшего. — Окей-окей! Не ломай меня! Может, для начала встанешь с меня! — как только рогатый отпустил Тома, тот начал говорить: — Ты совсем ничего не помнишь, что было в тот день? — Если бы помнил, нахер я бы тебя искал? — ехидничал Торд. Лицо Тома было слегка покрасневшим. Увиденный вид собеседника слегка смутил сероглазого, но он все еще пристально смотрел на Тома, ожидая ответа. — Не знаю я, что у тебя случилось тем днем. Я свалил раньше тебя. Да и вообще, сдался ты мне со своими проблемами, — пытался не покраснеть, спрятать глаза и волнение в голосе Том. Только вот рогатому его поведение не понравилось. Торду казалось, что собеседник что-то скрывает, но решил пока что не подавать виду. — Ок. Будем считать, что ты мне не врешь. Давай сегодня тоже туда сходим, а? Как тебе такая идея? — ехидно спрашивал Торд, ожидая реакции черноглазого. — Так тянет в бар, так сам и иди! А я пойду, когда захочу и без твоего предложения! — заметив ехидность в словах коммуниста, Том и сам огрызнулся, но направился в направлении бара. Обоим парням было неловко входить в бар. И если Тома можно понять, ведь тот помнил абсолютно все, то почему Торду было неловко, при том, что тот не помнил ничегошеньки, — непонятно. — Здравствуйте, господа! Давненько вас не было в нашем заведении! — сказал бармен за стойкой, как только парни присели. — Вы хорошо добрались домой? Вам было не очень хорошо в прошлый раз… — Оу, правда? Я совершенно ничего не помню. Не могли бы вы рассказать, что со мной было в тот день, — с наигранной добротой и улыбкой сказал Торд. — А разве ваш друг не рассказывал? — спросил бармен, переводя взгляд на черноглазого, сидящего рядом. — Этот алкоголик ничего не рассказал, сказав, что ушел раньше меня! — рогатый, слегка потерял контроль, повысил голос на бармена и тоже посмотрел в сторону Тома. — Бля! Ты когда успел так нахерячиться, а?! Рогатый недоумевал, когда его «друг» успел так много выпить, что даже не мог сказать и слова. Увидев бессознательного Тома, который засыпал за барной стойкой, у Торда перед глазами начали всплывать воспоминания зловещей ночи, но все еще с размытыми образами. Лицо парня залилось краской и стало таким же красным, если не темнее, как и его толстовка. Единственным правильным решение, чтобы больше никто не заметил его покрасневшего лица со смущением, казалось — уйти как можно скорее. Только сероглазый собрался уходить, как его схватил Том и, расплывающийся в улыбке, спросил: — Ты куда, Торд? Домой? Забери и меня с собой! Такие слова еще сильней смутили Торда и заставили взять алкоголика по руки и, чуть ли не со скоростью света, «убежать» из бара. По дороге домой рогатый прятал свое лицо в капюшоне толстовке, тащя за собой Тома в хлам, а тот орал на весь голос: — Торд! Тоооооорд! Коммунист! Рогатый! Куда мы идем?! Я хочу домой! — Закрой рот, алкоголик! — не выдержав, рявкнул Торд на шагающегося во все стороны парня. — Мы и так идем домой! Так что завались, мудак! По приходу домой к Торду напившейся парень не раз пытался «соблазнить» владельца дома. Но попытки увенчивались неудачей, а потом вообще черноглазого вырвало. После Том заснул, в то время как сероглазый все еще испытывал множество смущающих эмоций из-за воспоминаний о прошлонедельном дне. С горя он и сам напился. «Том, давай скорее!», «Пожалуйста, Томми, скорее!», «Войди в меня!», «Сделай мне хорошо!», «Я хочу тебя! «, «Быстрее, Том!», «Глубже! Я хочу глубже!» — всплывали пошлые фразы в голове у Торда, который сидел на кровати нагишом рядом с таким же Томом. Лицо последнего заливалось краской, который пытался поскорее одеться, но все валилось из рук. — У нас… вчера… была… жаркая ночка?.. — также заливался краской Торд, пряча глаза. — Ха-ха, — нервно «посмеялся» Том, также пряча глаза. — Ты помнишь все, что было вчера? В этот раз, кажется, ничего не помню я. — Что-то вроде того… — все больше и больше краснел сероглазый. — У меня один вопрос… — собравшись с силами, переборов всю застенчивость и смущение, зажмурив глаза, Том выпалил: — Кто сверху? Такой вопрос заставил лицо Торда гореть, что Тому даже показались видны испарения. Ничего не ответив на вопрос Риджуэлла, Ларссон закрыл лицо руками и упал на подушку, укрываясь с головой одеялом.