***
Выползая с утра из своей спальни, Бомгю надеется, что каким-то чудом его сестрица доползла в спальню из коридора, в котором он её оставил. Одноко это чудо-юдо продолжает целоваться с ламинатом во сне. «Может её подтолкнуть?» — думает альфа и пинает девушку в бок. Это ее расшевеливает, и она начинает что-то мычать. — Утро доброе. — Бомгю повторяет своё действие, но на этот раз куда сильнее. — Добро утреннее. — откуда-то из-под волос выдаёт девушка и приподнимается на локтях. — Поднимайся, ебанашка, а то на весь дом развонялась. — младший закатывает глаза и переступает через сестру, чтобы пройти на кухню, — Знаешь, тебе повезло, что родителей нет дома. А то было бы неловко объяснять им, почему ты сбежала бухать. — А где они? — спрашивает Джису, поднимаясь на ноги. Выходит это тяжко, поэтому она помогает себе, держась за стену. — Откуда мне знать? Я не так много времени провожу дома. Может у них там любовники или любовницы, или, не знаю, работа? Меня не интересует этот вопрос. Девушка с трудом доковыливает до кухни, где на столе уже стоит стакан воды и лежат так любезно оставленные братом подавители. Ещё бы таблетки от головной боли положил, и цены бы ему не было. — Спасибо. — Джису склоняется к столу, оперевшись левой рукой на него, а правой закидывает свежераспокованную таблеточку внутрь. Сесть она не может, ибо спинная боль адская, только непонятно — это от течки или от сладкого сна на полу. Собственно, ни то, ни другое не водушевляет. Голова болит почти как спина, но держится. Главное не сползти сейчас в подстолье. — Какой сейчас день? — Ну и что это вчера было? — Бомгю выпивает стакан воды, пропуская мимо ушей тупой вопрос Джису, и смотрит на страдания девушки. Даже злорадствовать не так уж и хочется, — Ты лишила меня моего пятичасового сна. Теперь я выгляжу ещё хуже, чем обычно. — А что вчера было? — девушка, честно говоря, ничего не помнит. Ну, после того момента, как ей продали алкоголь. — Мне всё рассказывать? — альфа вздыхает, — Окей. Ну, начнём с того, что твоя любимая Йеджи написала мне, что ты бухаешь, и что я должен тебя где-то найти. А ни я, ни она, ни ты не знали где ты. — Ага… Можешь не продолжать… Хорошо, что не изнасиловал никто… — омега опускает голову вниз, прогибаться в спине пониже, выдавая довольно громкий хруст. Не самый приятный звук, конечно. — Как ты вообще додумалась напиться в незнакомом месте в течку, так ещё и одна? Как можно быть настолько тупой? Или ты просто бессмертная? — усталым, но поучительным тоном причитает Бомгю. — Хватит уже. Я вообще-то старше тебя. — Ага. Да. Я нашёл тебя в грёбанной луже. Хорошо хоть ты там не валялась как свинья. — парень продолжает говорить всё это тем же голосом, чтобы омеге становилось стыдно. — А потом ещё пришлось тебя обнять. Нет, ну ты конечно тупая… Просто как? Зачем? А, главное, нахуя? — Я не помню! — вскрикивает Су. — Голова болит… Я думать не могу… Сегодня выходной? Надо в школу? — Мне — да, а тебе — не знаю. Делай, что хочешь, главное больше проблем не создавай. А то второй день таких поисков я не переживу. — Напишу Чхве… — Джису интуитивно стучит по карманам. — А ты не помнишь, где мой телефон? — В прихожей, на полке. Был мною изъят после того, как ты его чуть не забыла в такси. — альфа тяжело вздыхает, ловя нескончаемые флешбэки прошлой ночи. Зачем? За что? Почему всё это с ним происходит? — Ага… Понятно… — Я думал, что ты меня хоть поблагодаришь… — Бомгю наигранно-грустно вздыхает, — Я же такой хороший брат, не так ли, Джису? — Чё? — Ночью ты говорила, что я лучший в мире брат, и что «вот бы все альфы были такими». И где теперь всё это? Эх… — Я же уже сказала спасибо. Нет?.. — небольшая пауза, — М… Как тебя отблагодарить? — Просто скажи мне спасибо. — фыркает альфа, — Мы всё-таки семья. Ну, типа того. Джису выпремляется из своего своеобразного положения и закидывает волосы назад. Натягивает максимально благодарную улыбку великомученика на своё не самое приятное с утреца после бухича лицо и выдаёт: — Спасибо. — Ага. Обращайся. — Мне жаль, что я доставила тебе трудностей. Но я правда благодарна. — Не за что. Иди, ляг. Только, прошу, в свою кровать. — Бомгю поворачивается спиной к девушке, начиная возиться с кофемашиной. — Кофе с корицей принесу. Иди. — Спасибо.***
Субин как завороженный смотрит на сидящего перед ним на полу с тетрадкой в руках Ёнджуна, который сейчас выглядит так мило и по-домашнему, что альфе кажется, что влюбиться ещё больше уже невозможно. Такой маленький, растрёпанный и до безумия милый. Большая футболка так красиво спадает с одного плеча омеги, открывая вид на изящную ключицу, которую очень хочется… Поцеловать? Так, стоп, Субин. Ты не о том думаешь. Младший внезапно встряхивает головой и ударяет себя по щекам, тем самым заставляя Ёнджуна посмотреть на него. Омега поднимает одну бровь и привычно кладёт ладонь на щёку парня, начинает её мять. Субину хочется от этого мурчать, если честно. — О чём я тебе рассказывал пару минут назад? — спрашивает Джун. На самом деле, он и не ожидает услышать ответ. Ведь вполне очевидно, что альфа пришёл с ним не наукой заниматься. — Э… — Субин судорожно пытается вспомнить слова хёна, пока рука того перемещается на ухо альфы и начинает массировать уже его. — Круги кровообращения?.. — первое, что по непонятным причинам приходит в голову. Ёнджун удивлённо раскрывает глаза. Субин не мог так просто догадаться об этом, ведь в классе они проходят совершенно другую тему. Неужели слушал?.. — Какой именно? — хочет подтвердить свою гипотезу старший. — Эм… Большой? — честно говоря, Бин в душе не ебёт даже то, что они разные бывают… Поэтому говорит первое попавшее в голову. — Ты меня слушал. — Ёнджун мило улыбается. — Конечно! — восклицает Бин, не до конца догоняя, что, собственно, сейчас происходит. Кажись, не проебался. И на том спасибо. Ёнджун, возможно, даже поверит в благие, невинные намерения альфы. Хорошо бы, если бы Субин тоже смог в них поверить, вместо того, чтобы сглатывать неприятный комок в горле, стараясь не потерять голову от запаха старшего. Наверное, это первый раз за очень, очень долгое время, когда они оставались вдвоём. Одни. Без никого. Ещё и у хёна дома. Даже как-то опасно. — Ты выглядишь напряжённым, Бин-а, — Ёнджун убирает ладони с альфы, — тема сложна для понимания, да? Наверное, мне стоило начать с чего-то другого… — и Ёнджун вновь начинает много говорить о непонятных для Субина вещах. И альфа правда пытается вникнуть в слова, но… Смотреть на то, как шевелятся губы Ёнджуна, и думать о том, как же сильно хочется накрыть их своими, ведь куда заманчивее. — Повтори мои слова. — омега говорит это громче, поэтому Субин опомнивается. — Повтори мои слова. — говорит Субин-ни, как бы глупо это ни звучало. Ёнджун тут же замолкает и очень многозначительно смотрит на Субина. Пытается вложить в свой взгляд максимально много осуждения, но это сложно. Потому что Субин ему нравится. — Ты не слушал… — даже как-то обиженно, а не сурово звучит. Ну, собственно, альфа и не пытается хоть как-то опровергнуть данное высказывание. Ибо… Нет у него времени придумать что-то членораздельное. Поэтому он просто виновато опускает голову и с лицом ребёнка, застуканного за проказой, надувает губки и думает, как было бы классно, если бы хён тоже состроил такое выражение. Он был бы таким милым… — Прости… — тянет альфа, не поднимая взгляда. — Я мог бы ударить тебя ручкой, но ты слишком миленький. — выдыхает Ён и поглаживает своего парня по волосам на макушке, — Я же знаю, что учёба — только предлог, Субин. — Я хотел приобщиться к тому, что тебе нравится, хён. — Я знаю. Альфа поднимает глаза, показывая свои пылающие щёчки, на что Ёнджун не может не обратить своего внимания. Рука старшего аккуратно и нежно сползает от виска к скуле, прижимается к любимой мягкой щеке, от чего Бин ещё сильнее краснеет, и жар, исходящий то ли от руки хёна, то ли от собственного лица, начинает расходится по всему телу до самых кончиков пальцев. Младший кладёт свою ладонь поверх ладони омеги, ощущая такое приятное, ни с чем не сравнимое, родственное тепло. — Хён… — одними губами говорит альфа и подаётся всем телом вперёд. Ёнджун от такого действия немного мешкает. Вся эта ситуация явно слишком быстро вышла из-под его, казалось бы, чуткого контроля. Сейчас омега не в силах противостоять своему альфе, поэтому он тоже начинает двигаться навстречу. И, остановившись на том самом расстоянии, когда вы начинаете буквально кожей ощущать дыхание друг друга, ждёт дальнейших действий Субина. Альфа понимает, что Ёнджун непротив, поэтому свободную руку он кладёт хёну на спину, подталкивая его ещё ближе к себе, и с полуоткрытыми глазами целует желанные губы. Хён так мило задерживает дыхание, краснеет и чему-то жмурится… Субин не выдерживает, невольно его тело и дальше идёт вперёд на старшего, заставляя Ёна схватиться свободной рукой за Бина, чтобы не упасть. Однако Субин продолжает давить на хёна всей своей массой, толкая его на встречу с полом. Когда омега таки ударяется о тёплую поверхность спиной, альфа не теряет времени и нависает сверху, томным взглядом осматривая хёна под собой. Как же Ёнджун красив… Неужели они и правда вместе? Субин всё никак не может до конца свыкнуться со своим счастьем. Вновь целует старшего, но на это раз в этом касании куда больше чувств, от чего становится жарче обоим. Ёнджун плавится под таким напором альфы, отвечает ему со всей трепетностью, которую только может сейчас вложить в это действие, начинающее перекрываться накатывающей волной страсти. Пришёл в себя старший только когда, отдышавшись, понял, что Субин сполз к его шее. Наверное, младший просто забылся, поддался искушению и природному влечению. И Ён это понимает остатками трезвого разума, но… Всё перекрывает паника. Покадрово перед его глазами начинают пробегать самые ужасные, неприятные, грязные сцены из его жизни. Одной из которых был альфа-насильник, который склонился над омежьей шеей, чтобы оставить на ней метку, как на своей добыче. Ёнджун тогда плакал, молил кого-то о помощи и просто желал, чтобы всё это закончилось. Чтобы его отпустили, и он смог сбежать. Ёнджун резким движением отталкивает Субина от себя, поднимается с места и закрывает лицо руками. Из глаз градом текут слёзы, а сам он чуть ли ни давится собственным кошмаром. Омега дрожит, ноги подкашиваются. Он пытается не упасть на пол, вдохнуть в лёгкие воздух и хотя бы немного успокоиться. Хочется бежать, бежать куда подальше от этого ужаса, который не даёт ему нормально жить последние несколько лет. От которого он думал, что наконец-то начал избавляться. Но нет. Он снова задыхается в рыданиях и не может утихомирить свой разум, выдающий ему всё больше и больше картин того ужасного вечера. Субин ничего не понимает. Почему его хён вновь впал в панику из-за него? Но в прошлый раз было не так. В прошлый раз Субину не было так страшно за него. Альфа хватает Ёнджуна за плечи и силой тянет на пол, усаживает к стене. Джун продолжает всхлипывать так, словно в его лёгких литры воды, и он сейчас задохнётся, как утопленник в реке Хан. А Ёнджун ведь и правда тонет, просто Субин об этом не знает. В глазах старшего такая пустота и отрешённость, что Бин никак не может поверить в происходящее. Ведь ещё минуту назад всё было хорошо. Ёнджун резко вырывается из рук альфы и тяжёлыми шагами подходит к полке. Буквально наощупь находит блистер жизненно необходимого ему сейчас лекарства, выдавливает сразу несколько таблеток в ладонь и закидывает в рот. Проглатывает. От этого, наверное рефлекторно, он ощущает небольшое облегчение. — Субин, тебе пора. — омега говорит практически безжизненным голосом, его всё ещё немного потрясывает. — Хён… — слабо выдавливает Субин, пытаясь протянуть руку к плечу старшего. — Вон! Уходи! Прочь! — срывается на крик Ёнджун, закрывая глаза и уши, чтобы хоть как-то успокоиться. Субину ничего не остаётся… Сейчас он бессилен. Почему он не может забрать боль своего любимого себе? За что Ёнджуну такие страдания? Что вообще происходит в его голове? Смогут ли они справиться со всем этим?..***
Точно не поняв во сколько уснув, Тэхён просыпается от ненавязчивого стука в дверь и тихих слов отца о том, что он спит. Ну, уже не спит. Выспался. Хотя сейчас он не против впасть в сон спящей красавицы. Иронично, что Бомгю играет принца. Он берёт в руки телефон, смотрит время. Потом протирает глаза, ещё раз смотрит и протирает. Пять часов вечера. Как он мог так долго дрыхнуть вообще? Неужели его мозг так измотался от одной ночки втыкания в стену? Ладно, хорошо. Пять вечера так пять вечера… Тэхён понимает, что родители уже, наверное, его похоронили. Ну, или почти похоронили. Поэтому он бросает телефон на тумбу, встаёт с кровати и подходит к двери, за которой до сих пор слышно копошение старших. Дёргать за ручку, честно говоря страшновато, однако… Надо. Три. Два. Один. Ручка дёргается, дверь отворяется. Вслед за этим следует удар о стену и рекошет в Тэхёна. Стоило быть по-нежнее. Дверь-то со стенами жалко… — Добрый вечер. — здоровается парень, медленно перебирая у себя в голове, как и где перехватить Нори для самообороны в случае стратегического отступления. — Как съездили? Однако, в коридоре он видит только саму Нори. Кошка быстро забегает в спальню Тэ и оставляет парня в одного. Тэхён пару секунд осознаёт, что шумела, по всей видимости, кошка, и заставляет себя двинуться дальше. Он заходит в зал, в котором и находит мирно сидящих родителей, поглаживающих персидских котят. Снова вдох, снова парень считает до трёх в голове, зажмурившись. — Привет. — кидает ему отец, когда замечает сына в дверном проёме. — Вечер… — отвечает Тэхён и поджимает губы. — Как у тебе дела? — обыденно спрашивает мама, тоже повернувшись к сыну головой. — Кушать не хочешь? — Скоро ужин. Ты же не против поесть всем вместе? Мы так редко это делаем. — продолжает слова супруги мужчина. — Техён-ни… Тебе нехорошо? Ты не заболел? Выглядишь не очень здорово… Может к врачу? Тэхён хлопает глазами и думает, что бы ему ответить. Такое ощущение, будто за всё время разлуки с родителями он разучился с ними разговаривать. Слова подбираются слишком трудно, поэтому он делает паузу, прежде чем ответить: — Всё нормально. — врёт. На самом деле, Тэхён врёт родителям очень часто. Например, когда говорит, что он нормально относится к тому, что вечно дома один. Когда говорит, что они хорошие родители, и он не держит на них зла. Хотя, на самом деле, парень просто не хочет их расстраивать. Женщина встаёт с места. Лицо не покидает выражение переживания. Не смотря ни на что, она очень привязана к сыну и чувствует боль от его недомолвок. Она понимает, что не может требовать от него рассказывать ей всё, но хочет хоть немного помогать. В два шага она оказывается рядом со своим мальчиком и заключает его в объятья. Такой большой. Когда только малыш успел перерости её на пол головы? — Мы скучали по тебе… Тэхён некрепко обнимает мать в ответ, вдыхает её родной сладкий запах, который так похож на его собственный. Женщина поднимает лицо к сыну, чтобы получше понять его эмоции, но видит только слабую горькую улыбку и поблёскивающие глаза. — Всё правда нормально. — повторяет Тэхён и выпутывается из рук матери, — Мне жаль, я пойду к себе. — он быстро разворачивается и скрывается в коридоре, чтобы родители не заметили на его лице слёзы. И почему именно сейчас это так его задело? Он никогда не плакал из-за подобного… Женщина расстроено смотрит в дверной проём, в котором несколько секунд назад стоял её любимый сын. Она хочет пойти за ним, но не знает, стоит ли. Им определённо нужно поговорить, но, быть может, Тэхён этого не хочет? Она вздыхает и поворачивается к мужу. — Как думаешь, в какой момент мы стали настолько ужасными родителями?***
После почти часа раздумий женщина всё-таки решилась. Тэхён, после того как сбежал от родителей, из комнаты не выходил и не издавал ни единого звука. Поэтому теперь его мать хочет не только провести с ним беседу, а и проверить, жив ли он. Стук. Ещё один. Женщина тихонько открывает дверь одной рукой. В другой она держит поднос. — Тэтэ. Ты весь день не ел. Тут твой любимый ореховый кекс. — она вытягивает руку с подносом так, чтобы из-за двери было видно только их. — Я могу войти? — Заходи, если хочешь. Женщина входит, аккуратно закрывает дверь. Проходит вглубь комнаты, ставит еду на письменный стол рядом с сидящим за ним Тэхёном и садится на его кровать. В воздухе слышится не выветрившийся запах течки и постороннего человека. Она думает, как бы получше начать разговор. — Как дела? — спрашивает она, пытаясь смотреть Тэхёну в глаза. Однако парень сидит к ней в профиль, поэтому это не так просто. — Как обычно. — Тэ поворачивается к женщине лицом. — Что нового в школе? — нервно спрашивает женщина, начиная расчесывать руки. Такие разговоры всегда приходится начинать постепенно. Но как постепенно? Шут знает. — Да ничего… Ага. И что дальше? Что теперь спросить? Так, ладно, спокойствие. — А как твой друг? Ты не хочешь нас познакомить? — Который друг? — Ну… — Который мой парень? Женщина хлопает глазами. Он так просто это сказал? Ей не послышалось? — Ну… — тянет она, — Да… — Его зовут Чхве Бомгю. — спокойно говорит Тэ, — На сколько я помню, он как-то рекламировал вашу продукцию. Он был моим одноклассником ещё со средней школы, если тебе это интересно. — Тэхён и сам не понимает, зачем он это говорит — Не помню. Я не запоминаю деталей, связанных с маркетинговым отделом… Может позовёшь его на ужин к нам? — слова летят вперёд стремительно и безвозвратно. Ибо главное не молчать. Молчать — это худшее, что можно сейчас сделать. — Ты ведь хотел подарить одного из котят ему, правильно? Заодно и заберёт котёнка. Что скажешь? — Не знаю, когда он будет свободен. — Тэхён выдыхает и делает небольшую паузу. — Я могу у него спросить, если ты хочешь. У отца от этого инфаркт не случится? — Он не станет мне перечить. Ты знаешь. — Перечить не станет, конечно, но мне жаль ваших подчинённых. — он усмехается и подпирает голову рукой. — Он же на них сорваться может. — У нас отпуск. Отдохнёт недельку дома. Никто не умрёт. Даже такой трудоголик, как твой отец. — женщина прочувствовала смягчение со стороны сына и пошла в нападение — положила руку на его плечо. — Ну, да… — Ты плохо выглядишь, — продолжила говорить женщина. Опять же, главное не останавливаться, — у тебя ничего не болит? Ты так похудел… Ты же нормально питаешься в наше отсутсвие? — Всё нормально. — У тебя течка закончилась раньше времени. — женщина всё-таки это озвучила. Ура. Она долго к этому шла, её можно поздравить, — Для этого существует не так много причин. — Да? Разве? А что? Какие? — ну, включить дурачка же всегда к месту. Хотя бы времени немного даст, чтобы придумать что-то адекватное. Или перевести тему, хотя, это уже мечты. — Вы предохранялись? — женщина понимает, что этот разговор, скорее всего, смущает подростка. Но что ж поделать — надо. Тэхён замолчал. Просто уставился в стену и замолчал. Ну. Женщина прямо прочувствовала, как постарела лет на пять за пару секунд. — Тэтэ?.. — Да, предохранялись. — парень выдохнул. Женщина тоже. — Но… — Ты не уверен? — голос матери звучит понимающе, и Тэхён виновато кивает. — Надо сходить к врачу. — Хорошо. — пожалуй, так будет правильнее всего. Он и сам собирался. А раз уж эта тема поднялась, ну, не отказываться же… — Только отцу ничего не говори. — Хорошо.***
Спустя около часа после того, как Субин покинул его дом, Ёнджун постепенно начал приходить в себя. Возможно времени прошло больше, но омега этого не ощутил. Как, собственно, не ощутил и ничего другого. Двойная доза успокоительного сделала своё дело. Ни хёна, ни родителей ещё нет дома. Скорее всего, они все вернутся очень поздно, и ждать кого-то было мало того, что глупо, так ещё и бесполезно. Поэтому парень вдобавок выпивает снотворное, без которого ещё пару месяцев назад не мог спокойно заснуть ни ночи. Он ложится в кровать и закрывает глаза. Как бы было хорошо, если бы всё, что с ним тогда произошло, было сном… «Ты был самым ярким человеком в моей жизни, Ёнджун, — голос брата дрожит, омега знает, что он плачет, — почему с каждым днём твоя душа темнеет всё больше и больше?» Ёнджун безразлично смотрит на руку альфы, что держит его ладонь в своей так крепко, как это только возможно. Ёнджуну больно. Ёнджуну мерзко. Ёнджуну обидно.