Не отвлекайся, у тебя всё получается

      Съемочная площадка похожа на пчелиный улей: что-то строится, что-то разбирается, люди роем носятся туда-сюда, занятые каждый своим делом и не имея свободной минутки на передышку. День за днем можно наблюдать, как из полнейшего «ничего», пустого павильона, она преображается то в коридоры средней школы, то в уютную квартирку, то в огромный кусок выжженной земли с перевернутыми дымящимися машинами и поваленными деревьями. На съёмочной площадке кипит своя жизнь, которую проживает каждый ее обитатель от и до.       Роберту нравилось это место. Казалось бы, такой профессионал, как Дауни, давно должен воспринимать свою работу как должное, а площадки как что-то само собой разумеющееся. Но актёр любил порой задерживаться в декорациях и просто побродить по этому небольшому импровизированному городку, осматривая окрестности. Есть время подумать, покопаться в своих мыслях или просто поваляться на бутафорском стоге сена, сунув в рот одну из соломинок и помечтать.       Этот день не стал исключением. После «съёмочный день окончен, до завтра», сказанного уставшим голосом режиссёра, Дауни предпочёл поездке домой неспешную прогулку по съёмочной площадке, погруженный в свои мысли. Он взял стаканчик горячего кофе и прогулочным шагом пошел вдоль трейлеров. Площадка пустела, актёры разъезжались по домам и отелям, осветители скручивали провода, помощники и администраторы перебирали на ходу какие-то бумажки, сценарии и сметы, кивая проходящему мимо Робу, который на автомате кивал в ответ и шел дальше.       Дауни завернул за угол и наткнулся взглядом на одну из декораций, построенную для завтрашнего съемочного дня: в импровизированной комнате тускло горел свет, а в центре ее сидел Том Холланд прямо на полу, подложив под себя подушку. Рядом с парнем валялись листы сценария, а сам молодой актер вчитывался в текст той части, что держал в руках. Роберт остановился и прислонился к стене из гипсокартона, наблюдая за коллегой и стараясь ему не мешать.       Том уже пятый раз перечитывал сцену, которая сорвалась сегодня к концу съемочного дня. Это была его первая романтическая сцена признания в любви. Он был изрядно зол на себя, снова и снова повторяя уже давно заученный текст. Хотя с ним-то проблем совсем не было: Том знал его дословно, выучил настолько досконально, что даже разбуди его ночью, он смог бы без запинки воспроизвести все, до последней буквы. А вот с эмоциональной частью были проблемы. Раз за разом юный актёр пытался войти в образ, но чертыхался, прерываясь и хмурясь. — «Подходит и берёт за руку, глядя в глаза…» Бред какой, — Холланд нащупал картонный стаканчик латте, стоящий возле ноги и сделал глоток, не отрываясь от сценария. — Ну что сложного?! — Эй, карапуз, — голос Роберта заставил парня вздрогнуть и резко повернуться. Мужчина стоял в самом углу декорации и с улыбкой наблюдал за происходящим. — Помощь нужна? — Роб? — Холланд потерял дар речи, пропустив пару вдохов. Перед кем он уж точно боялся облажаться, так это перед Дауни.       Кумир детства. Старший наставник. «Крёстный отец». И это далеко не весь спектр, который Том Холланд испытывал к Роберту Дауни младшему. Еще пацаном Том пересматривал фильмы с Робертом по нескольку раз, восхищаясь талантом мужчины, способностью входить в роль, отдаваться ей с головой. На Железного человека он даже маму на премьеру потащил, прожужжав ей все уши о том, что его кумир будет на этом показе в кинотеатре. Тогда-то он впервые и коснулся Дауни, когда тот приобнял паренька для совместной фотографии. Чем старше становился Том, тем больше он замечал, что в Роберте его привлекает не только талант актера. Движения Дауни были плавными, походка вселяла в каждого уверенность в том, что мужчина успешен не менее, чем красив. — Эй, Том, — Роберт сделал несколько шагов вперед и прихватил с собой высокий стул, садясь напротив Холланда. — Помощь нужна? — А? Что? — парень вынырнул из собственных мыслей и замешкался, утыкаясь носом в сценарий. — Сцена не выходит. — Дай посмотрю? — мужчина наклонился и отставил стаканчик, забирая из рук Холланда сценарий. — Тебе просто нужен партнёр, карапуз.       Привычка называть юного коллегу «карапуз» появилась у Роберта со съемок киновселенной. Том ворвался в память Дауни на тех самых пробах, когда его позвали просмотреть кандидата на роль Человека-паука, и, казалось, прикипел настолько, что оторвать не вышло бы даже у самого сильного человека на всей планете. Его восхищала тяга парня к развитию, умиляло то, как он вслушивался в советы старшего товарища, льстило то, как парень смотрел на него, огорчали неудачи и снова восхищало упорство их устранить. Роб ловил себя на том, что спектр его эмоций и чувств зашкаливал иногда до предела, стоило Холланду оказаться где-то неподалеку, а оказывался он везде и сразу, заполняя собой все пространство вокруг. Том овладел местом в сердце Дауни, совсем как Питер захватил Тони Старка. Мужчина даже однажды не выдержал, позвонив парню по фейстайм прямо во время интервью. И не прикола ради, как думали все окружающие, а когда узнал, что журналист — красивая девушка. И каково было его удивление, когда Холланд без лишних колебаний почти сразу ответил на этот звонок, забив на камеры и эфирное время. ***       Они прогоняли сценарий уже раз десятый, только сцена признания никак не хотела подчиняться юному актёру, заставляя его хмуриться и раз за разом отчаянно вздыхать, вызывая на лице Дауни мягкую улыбку. — Ну же, Том, ты что, девчонке не признавался ни разу? — снисходительный взгляд наставника не ускользнул от внимания уже порядком уставшего Холланда, который откинул листы на пол рядом с собой. — Твоя проблема в том, что ты просто читаешь текст, а не переживаешь его в реальной жизни. — Как будто это так легко, — закатил глаза Том. — Зря меня вообще приглашали на эту роль, я не актер драмы нифига. Мой удел — подросток, обтянутый спандексом, максимум голос мультяшной собачки. — Эй, — Дауни в момент посерьезнел. — Я бы никогда не настаивал на твоей кандидатуре, если бы не был уверен, что ты сможешь ограничиться лишь подростком в спандексе.       Холланд чуть воздухом не подавился, вскинув брови. Так это сам Роберт настоял на его роли в этом фильме? Неужели он настолько уверен в молодом актёре? Парень, не моргая, смотрел на актёра, пытаясь переварить всю степень доверия и уверенности. — Так, запомни этот взгляд, карапуз, — Роб поднялся со стула и присел на корточки напротив Тома, накрывая его руку своей. — Я никогда не встречал ангела, подобного тебе. Давно хотел сказать, но решался, что засыпаю и просыпаюсь с твоим образом в своей голове, не в силах вынуть его отту… Боже, кто писал эту несусветную чушь?! — И я… Что, прости? — Том не сразу понял, что актёр произносит его реплику, видимо пытаясь показать примером. — Текст откровенная чушь, - пояснил Дауни и присел рядом, отпуская руку парня (нехотя?), которая пульсацией отдавалась прямо в сердце Холланда. — Мой тебе совет, лучше импровизируй. Вспомни самый интимный момент рядом с тем, кого ты действительно любишь, и воссоздай его, понял?       И Том вспомнил. Перед глазами всплыл тот самый день, когда снимали сцену смерти после щелчка Таноса в Войне Бесконечности. Парень слегка сдвинулся с места и лег на колени опешившего актёра, прикрывая глаза и погружаясь в воспоминания.       Та сцена далась им двоим очень сложно: она не выходила, от слова «совсем», каждый раз вызывая дубль за дублем лишь раздражительное: «Ёще раз». После запоротого сотого дубля, Том уже отчаялся, когда Дауни склонился над ухом и прошептал лишь: «Представь, что вокруг нет никого, кроме нас, и живи этим». И Холланд подчинился. Он прожил каждое мгновение, видя страх потери в глазах партнёра, сам ощущая боль и нежелание покидать столь любимые теплые руки, крепко сжимающие его в объятиях. — Эй, карапуз? — легкое касание слегка грубоватых подушечек пальцев вытащило Тома из омута памяти, и парень нехотя открыл глаза. Роберт невесомо поглаживал его по щеке с легкой улыбкой на губах. — Спать в отель, замерзнешь. — А знаешь, я просто дико влюблен, — тихо произнес Холланд, глядя прямо в глаза Дауни. — Без всей этой чуши о снах и реальности, засыпаниями, светлыми образами и ангелами. Просто влюблён.       Парень не успел даже опомниться, как сильные руки приподняли его, а через мгновение губы Роберта накрыли его губы, утягивая в легкий и полный нежности поцелуй. Мужчина мягко провел языком по приоткрытым губам и скользнул внутрь, исследуя и аккуратно поддразнивая. Это был явно не тот самый «киношный» чмок, которому Тома учили, нет. Его целовали искренне, по-настоящему. — Роб, этого не было в сценарии, — сумел лишь тихо произнести Холланд, нехотя отстранившись. — Тш. Не отвлекайся, у тебя всё получается.