Волшебные слова

Цепкие бледные пальцы сжимаются на предплечье, грозясь оставить синяки даже сквозь плотную ткань мантии. Грета раздраженно кривится, не оглядываясь — знает — за её спиной стоит Снейп. Их безуспешные занятие легилименцией она прогуливает вторую неделю подряд, а декан Слизерина, как известно всему замку, ненавидит безответственных учеников, Поттер он ненавидит вдвойне. — Сегодня в семь в кабинете зельеварения, — мужчина шипит не хуже настоящей змеи. — Надеюсь, даже до такого ограниченно ума, как ваш, способна дойти мысль о важности защиты собственного разума, когда по нему, словно по собственному дому, гуляет Темный Лорд. Он напоследок сжимает плечи еще сильнее, после чего круто разворачивается и скрывается в полутьме коридора. Грета обессилено облокачивается на ближайшую стену и с облегчением ощущает исходящую от камня прохладу. Восстановив дыхание, закидывает валяющуюся у ног школьную сумку и бесцельно бежит. Не разбирая поворотов и лестничных пролетов. Лишь бы забиться в уголок потемнее, да потише. Где нет Амбридж, страшных сновидений и дурацких дополнительных занятий с профессором Снейпом. Пробегает мимо кошки Филча, целующихся старшекурсников, почти сбивает с ног Ханну Эббот, что с последней прогулки в Хогсмиде не расстается с купленной у обманщика Мундунгуса дурацкой лампой. Останавливается около туалета плаксы Миртл и присаживается на подоконник неподалеку. Шанс попасться на глаза кому-то из старост или инспекционной дружине минимальный. Никто эту часть замка особо не жалует и без надобности не посещает. Выслушивать истерические причитания приведения не по-душе даже доброжелательным хаффлпаффцам. Достает из сумки альбом и открывает на страничке со своей самой любимой колдографией. — Как бы сильно я желала, чтобы… Грета гладит тонкими пальчиками яркую шевелюру матери и насмотреться не может на её задорную улыбку. Ну же, маленькая ведьмочка, скажи волшебные слова. — Как бы сильно я желала, чтобы мама была со мной рядом. Грета оборачивается на звук хлопка, привычно ожидая увидеть Добби. Но вместо домовика в свете факела стоит высокая, стройная женщина. У незнакомки иссиня-черная коса, украшенная золотистыми цепочками, восточная одежда и целая куча звенящих браслетов на руках и ногах. В воздухе витает аромат жасмина, дымного ладана и мускуса. Перед Поттер ожившая арабская сказка, полная солнца, дивных напевов и песков. — Я Джинни. Незнакомка усмехается и кланяется вполоборота. — И твое желание — мой закон. Щелчок. Грета открывает глаза и с интересом рассматривает маленькую спальню. Милые бабочки на розовых обоях, пушистый, мягкий даже на вид ковер, парочка неизвестных плакатов, и знакомый за окном вид привычного Литтл Уингинга. Фонарь слепит глаза и заглушает мягкий свет полной луны. Откуда-то снизу слышится плохо скрываемый плач. Грета осторожно, на цыпочках, спускается по лестнице незнакомого дома на первый этаж и замирает на последней ступеньке. В гостиной на диване сидит повзрослевшая Лили Поттер, и до смешного подобно ей самой, листает потертый фотоальбом. — Мама… Женщина судорожно вытирает слезы и выдавливает на своем лице подобие улыбки. Альбом от резкого движения падает на пол, все так же открытый на странице, откуда молодые Мародеры весело смеются и вместе с еще парочкой незнакомых людей играют в снежки. — Ты почему не спишь, милая? А Грете кажется, что лучше бы и вправду спала и видела очередной вариант буднично-знакомых кошмаров Воландеморта. В этой параллельной версии собственной жизни мама живая, родная и теплая, только протяни руку, да не все так гладко. Папа, Сириус, Ремус, вся семья Невилла и еще десяток других волшебников покоятся в гробах глубоко под землей. Здесь Темный Лорд красным террором правит Магической Британией, а она с мамой прячутся у магглов, под боком у тетушки Петуньи, что хоть все так же презирает магию, но родную младшую сестренку в беде не бросила. Недели оказывается достаточно. Последний гвоздь в собственную крышку гроба забивает некролог в обычной маггловской газете, где мелькает знакомая фамилия «Грейнджер» и слезы родной матери каждую чертову ночь. Грета с надрывом кричит «Джинни» до срыва голоса, пока знакомая фигура безмятежно не материализуется в соседнем кресле. Маленькая ведьмочка, ты почти сломлена, но именно поэтому я и выбрала тебя. — Исправь все! — Это твое следующее желание? — Да Щелчок. Грета открывает глаза и натыкается на хорошо знакомую сортировочную шляпу, привычно лежащую в кабинете директора. Вот только в отличии от всех предыдущих посещений, в кабинете царит полутьма и тишина. На столе не прыгают привычные безделушки, портреты прошлых директоров Хогвартса пусты, издали доносится отголоски разрушающих заклинаний и крики детей. В самом углу призывно светится жидкость из Омута памяти. Грета окунается в чужие воспоминания с головой и теряется окончательно. Папа и мама живы, в Хэллоуин Тёмный Лорд ограничился оглушающими заклятиями и так же растворился, попытавшись убить её. Детство мелькает яркими, счастливыми картинками, словно карусель. Однако зло, подобно насмешке судьбы, так же пытается вернуться с самого первого курса. Дальнейшие события развиваются до боли знакомо. Философский камень, василиск, турнир, воскрешение и уроки окклюменции с ненавистным Снейпом. Беллатрикс убивает Сириуса в Министерстве Магии. Безвольное тело крестного падает в странную арку. Фред, вместе с десятками других детишек, холодными трупами лежат в холле замка. Снейп оказывается не предателем, погибает на её руках от ядовитых клыков змеи. Грета — еще один крестраж Воландеморта и ей суждено осуществить самоубийство. Выныривая в настоящий мир обратно, у Поттер не возникает желания оставаться в таком варианте вселенной. — Джинни! — У тебя осталось последнее желание. У Греты не единого сомнения какое именно. Ей бы вернуться в изначальную точку, откуда с приобретенными знаниями она сможет спасти крестного, Уизли и других волшебников, раз уж возврат родителей без огромных сопутствующих ущербов невозможен. О собственной смерти она старается не думать. — Верни все, как было, до моего первого желания. Грета уверена, что сможет все исправить. — Твое желание — мой закон. Маленькая ведьмочка, кажется, кто-то плохо изучал защиту от темных искусств. Джинны — монстры. — Но есть подвох, мы не встретимся, а значит… В зеленых глазах мгновенно исчезает радость. Страх охватывает хрупкое тело, подобно удаву, окольцовывающему свою жертву. — Я не буду знать о крестражах и смерти Сириуса. — Лишь подсознательно. Ты будешь, как все бедняги, которые использовали последнее желание на обращение реальности обратно. — И что с ними стало? — Их миры стали точно такими же, как прежде, но не их разумы. Тень нашей встречи почему-то сохранялась и постепенно сводила их с ума. — Тогда не надо, я хочу… — Спасибо за свободу, Грета. — Не надо! Щелчок. Грета сидит на подоконнике неподалеку туалета плаксы Миртл. Шанс попасться на глаза кому-то из старост или инспекционной дружине минимальный. Никто эту часть замка особо не жалует и без надобности не посещает. Выслушивать истерические причитания приведения не по-душе даже доброжелательным хаффлпаффцам. Достает из сумки альбом и открывает на страничке со своей самой любимой колдографией.