***
Вечером они все трое сидели на диване и разглядывали проносящиеся за иллюминатором звезды. Устроившийся в центре Спок одной рукой обнимал Джима, положившего голову ему на плечо и закинувшего ноги на журнальный столик, а второй легко поглаживал по предплечью Маккоя. Который лежал на боку, опустив голову альфе на колени, одной рукой поддерживая свой живот, а второй сжимая руку Джима. Через усиленные телесным соприкосновением узы они щедро делились друг с другом нежностью. Обоих людей все еще грызло любопытство из-за желания узнать, что именно Сарек сказал Споку, но оба они молчаливо пришли к решению дать ему возможность заговорить об этом первым. Спок их любопытства не осознавал, забыв о том, что их способности к телепатии ограничены и решив, что они все узнали через связь. Честно говоря, он и сам не мог до конца понять, почему не решается заговорить об этом вслух. Ведь он знал, что рано или поздно, но им придется с этим столкнуться. В конце концов, когда он отказался поступать в Вулканскую академию наук, отец потом годами ни обмолвился с ним ни единым словом - а ведь тогда речь шла лишь о выборе карьеры. И сегодня Спок уже не раз возвращался к мысли о том, какова вероятность того, что так бы и всё и продолжалось – если бы не преступление Неро. Потребовалась гибель Вулкана и смерть его матери, чтобы они двое впервые в жизни поговорили начистоту. И Сарек признал, что он любил его мать. Что к женитьбе на ней его подвигла не логика – как он до этого повторял бесчисленное количество раз – а любовь. Но, похоже, собственным выбором Спока он был разочарован. А тот же вновь разочаровался в отце. Хоть некая часть внутри Спока и нуждалась в его одобрении – но он уже привык отвечать за свою судьбу сам. И точно знал, что ему нужно и что сделает его счастливым. - Сарек недоволен нашим браком и смешанным происхождением детей, - произнеся это, Спок ощутил, как напрягся под его рукой Леонард. Джим, похоже, удивился куда меньше. - В смысле бесится из-за того, что его внуки будут почти-людьми? – поморщился Маккой. - Отчасти. Он упомянул, что обеспокоен тем, как эти дети будут приняты в вулканском обществе. - Я не понимаю, почему это его беспокоит. В конце концов, не похоже, что им светит оказаться в этом обществе в ближайшие годы, - встретился омега со Споком взглядом в отражении окна. - У меня было много ... трудностей, когда я учился контролировать свои эмоции. Его тревожит, что с этими детьми будет еще больше хлопот. - Спок, - Леонард положил ладонь вулканцу на руку. – Всё возможно, но иного способа это проверить, кроме как попробовать, у нас нет. Даже если у них будут проблемы, мы будем рядом. Ты покажешь им свое вулканское вуду, а мы с Джимом расскажем, что значит быть человеком. Я так понимаю, мама не слишком вмешивалась в твое воспитание? - Нет, еще до моего рождения было принято решение, что я буду воспитан в вулканской традиции. - Не позволяй ему давить на тебя, - внезапно и резко произнес Джим. У него в голове не укладывалось, что Сарек так легко будет готов отказаться от сына. Спок чуть сжал его плечо, и их вновь на время объяло безмятежное молчание. До тех пор пока Спок не заговорил снова. - Также он настаивает на том, чтобы мы покинули Звездный Флот. - Ну, в таком случае он может просто и без затей катиться ко всем чертям, - снова огрызнулся Джим, от такого предложения разъярившийся куда сильнее прежнего. - В самом деле. Леонард перекатился на спину и запрокинул голову, глядя на мужа снизу вверх: - Спок, неважно, что он думает. Если бы это действительно имело значение, ты бы, как приличный папенькин сынок, поступил в Академию и пошел по его стопам. - И, скорее всего, погиб бы вместе с Вулканом, - сделал неизбежное заключение Джим и уткнулся лицом в грудь альфы. Эта мысль ему не понравилась. - Это правда, я не ищу одобрения моего отца. Мой выбор – и в вопросе работы, и брака - меня устраивает и едва ли что-то сможет изменить это мнение. Маккой улыбнулся, схватил Спока за руку и нежно поцеловал, одновременно передавая через их узы свою любовь к нему. Спок ответил тем же, а заодно поцеловал мягкие вихры Джима. Хотя в глубине души Леонард кипел от гнева. Едва ли это укрылось от Спока, но сейчас это были не те эмоции, которые они хотели разделить друг с другом. И по выражению лица Джима омега знал, что тот чувствует то же самое. Маккой действительно не мог понять, почему Сарек отказывался поддерживать своего сына. Он со своим так обойтись точно не сможет. Подумал – и в очередной раз любовно погладил растущий день ото дня живот. Во всей галактике не было силы, что смогла бы заставить его отвернуться от сына. Даже если тот решит, что хочет стать контрабандистом. - Космическим контрабандистом? Ну и фантазия у тебя, Боунс, - Маккой чуть повернул голову, чтобы взглянуть на Джима. Этот образ через связь он посылать не планировал. Даже Спок, похоже, чуть улыбался. - Просто подумал, что не оставлю его, даже если мне не понравится сделанный им выбор. Одного своего ребенка я уже бросил. Больше такого не будет. Никогда. - Леонард, - коснулся его мыслей мягкий голос Спока. – Ты не бросал свою дочь. Ты принял решение, которое, по твоему мнению, куда лучше отвечало ее интересам вместо затяжной и мучительной для всех борьбы за опекунство. - Да, Боунси, - несколько повоевав со своим животом, Джим все же ухитрился наклониться и поцеловать Маккоя в лоб. – Ей достаточно только позвонить, и мы отзовемся все трое. Так что это не одно и то же. Настала очередь Маккоя улыбнуться обоим своим мужьям: - Я люблю вас, ребята, надеюсь, вы это знаете. - Ага. Но имей в виду, если бы не любил – все равно никуда бы от нас не делся. - От вас денешься… - Действительно, - коротко согласился Спок перед тем, как каюту снова затопила уютная тишина.***
Сарек сидел в своей каюте, глядя на тонкий дымок, поднимающийся от палочки благовоний. Он смотрел, как дым расползается легчайшей дымкой по комнате, растворяясь в окутавшем ее сумраке, и как пепел сыпется в подставку на столе. Он снова и снова пытался прояснить свои мысли, сосредоточиться только на своей предстоящей миссии, но раз за разом терпел неудачу. Его мысли продолжали возвращаться к сыну и обиде, которую, как Сарек прекрасно понимал, он ему нанес. Едва ли с его стороны было корректно обвинять Спока в том, что он выбрал себе в супруги людей – так как он сам когда-то поступил точно также. В его сердце отдалось дальнее эхо боли. Умом Сарек принял неизбежность того факта, что он переживет Аманду, еще до того, как сделал ей предложение. Биология неумолима. Вулканцы с легкостью пересекали жизненный рубеж в двести лет, тогда как людям – даже с учетом современной медицины - везло, если они доживали хотя бы до сотни. Но понимать и принимать – это разные вещи. И ее уход – к тому же, столь внезапный – его потряс. Вся его логика и все доводы не принесли успокоения его душе, когда связь между ними дернулась и лопнула, как слишком сильно натянутая струна. Когда Спок вышел из себя, срывая на Кирке гнев и боль потери, Сарек понимал его чувства. И даже отчасти завидовал сыну, что тот может выплеснуть свое горе вовне - так, как ему просто не под силу. Эмоции Спока лежали глубоко – как и у любого вулканца, но контроль над ними давался ему куда сложнее. Его смешанное происхождение дало о себе знать в первые же минуты его жизни. Он родился, плача, как человеческое дитя, но умолк, как только Сарек взял его на руки. Блестящие от слез глаза уставились в его собственные и ребенок засопел. Внешне мальчик выглядел как чистокровный вулканец – во всем, вплоть до ушей – но от него исходил бурный поток эмоций, чуждый любому вулканскому ребенку: страх, неуверенность, потребность во внимании. Не зная, как это воспринять, Сарек смог лишь прокомментировать, что его сын – слишком человек. Аманда тогда на него сильно разозлилась, но в тот момент он не понял почему. Он ведь просто констатировал факт. Сарек вновь – как и тысячу раз до того – потянулся к разорванной связи. Это было всё так же больно – словно прикоснуться к открытой ране. Его память была безупречна, и все же он тщательно перебирал каждое воспоминание об Аманде, словно пытаясь ее вернуть хотя бы так. Он вспоминал ее легкую улыбку, тихий смех, даже то, как она его обнимала. Он, конечно, всегда отмахивался, ведь объятия не имели никакой логической цели, но теперь скучал и по ним. Хотя чаще всего, когда Сарек думал о жене, то видел ее в последние мгновения ее жизни. Когда его самого объял испытанный ею ужас – в тот миг, когда она поняла, что земля рушится у нее под ногами. От этого воспоминания было трудно дышать, всю грудь сдавливало непонятной болью. На этом воспоминании останавливаться не следовало. С долгим страдальческим вздохом Сарек представил в своем сознании коробку, где он хранил все свои воспоминания о жене, и снова запер все в нее – в том числе то, что осталось от их уз. Боль в груди исчезла, а разум снова прояснился. Ароматическая палочка прогорела до конца, и последние завитки дыма развеялись в воздухе. Легко поднявшись с коврика для медитаций, Сарек достал новую палочку и установил ее на подставку. Вскоре в темноте каюты заалела новая искра света, от которой снова потянулся душистый дым. Вернувшись на место, он вернулся и к мыслям о сыне. Действительно ли тот готов к тому, что переживет обоих своих друзей? Своих супругов? Осознавал ли Спок, что ему – и уже довольно скоро - придется наблюдать, как они стареют и умирают, тогда как сам он по меркам Вулкана только едва достигнет среднего возраста? И опять-таки его выбор карьеры. Сарек отлично понимал, что Спок выбрал Звездный Флот только, чтобы насолить и ему, и совету. С этим ребячеством пора заканчивать. Для восстановления Академии возвращение Спока было жизненно необходимо. Плюс стоял вопрос безопасности его собственной семьи. Космос – не место для детей, особенно в первые годы их жизни, а с учетом всех тех ситуаций, с которыми приходилось сталкиваться экипажу «Энтерпрайза», вероятность гибели хотя бы одного из детей была весьма высока. Сарек был готов уступить Споку во многих решениях – даже если те ему не нравились, но только не в этом. Посол вызвал в памяти образы обоих землян, в первую очередь капитана. Омега был безрассуден, смел, полон любопытства и решимости идти напролом, если потребуется. И не терпел никаких авторитетов и правил. Едва ли он готов мирно осесть на планете на сколь-нибудь значительный срок - по крайней мере, без очень обоснованной причины. Из мужей Спока именно Кирк беспокоил Сарека больше всего. Любой рожденный им ребенок – с учетом умопомрачительного упрямства его обоих родителей – будет с большим трудом поддаваться контролю, что внешнему, что внутреннему. Доктор был менее взбалмошен, но зато чрезмерно эмоционален. Сарек нашел время, чтобы найти и прочитать ряд его статей, попутно обнаружив, что у того имеется весьма впечатляющее резюме с множеством наград. В его пользу говорило и то, что из миссии на Альтамиде в прошлом году его сын вернулся живым только благодаря изобретательности доктора – за что Сарек будет ему вечно благодарен. Конечно, доктор Маккой поймет, что им не следует оставаться на «Энтерпрайзе» после рождения детей. Возможно, ему просто стоит сменить подход. До конца альфа-смены оставалось больше часа, поэтому текущее местонахождение главы медицинской службы корабля предугадать было легко. Вновь поднявшись, Сарек глубоко вдохнул пряный аромат благовоний и направился к двери. Быть может, ему удастся достучаться до доктора быстрее, чем до сына.***
Маккой сидел за столом, просматривая отчеты за день. Отлично, пусть и неохотно, признавая, что просто тянет время – лишь бы не вставать и не покидать кабинет лишний раз. Раньше потребность провести целый день на ногах его утруждала не особо, но только не на шестом месяце беременности. Быть может, живот у него не был таким большим, как у Джима, но все прочие «прелести» данного срока он ощущал в полной мере. Даже при наличии у него – в отличие от вынужденного торчать на мостике капитана - отдельного уютного кабинета со всем необходимым под рукой. Но попытки как-то облегчить тяжелую судьбу нежно любимого охламона – хотя бы приучением Джима носить бандажи и прочие ухищрения для беременных – привели только к очередному спору. Кирк обозвал их убожеством для стариков и ушел. Спок на это заявление поднял бровь, но промолчал. Что следовало перевести как «данная дискуссия не стоит потраченного на нее времени». Порой Леонард задавался вопросом, действительно ли Джим осознал и принял тот факт, что он беременный. Но, по крайней мере, сейчас он хотя бы дозрел до того, чтобы надевать под одежду поддерживающий топ - но скорее только из-за опасений, как бы сквозь нее не просочилось молозиво. Сам Леонард, напротив, радостно предпочел стилю комфорт (как, впрочем, и всегда). Он начал носить аксессуары и одежду для беременных с месяц назад, и ему было все равно, что подумают его мужья. Ну, или точнее – Джим тогда пытался над ним посмеяться и поострить, но Спок в своей особой манере его одернул. Через узы Джим ощутил, как эта насмешка уязвила и обидела Леонарда, и тут же извинился. На этом данная тема была закрыта. Доктор вздохнул, закинул ноги на мягкий, наполненный чем-то сыпучим пуфик под столом и пробежался взглядом еще по нескольким заметкам о проводимых им фундаментальных генетических исследованиях. Понял он, что в комнате уже не один, с опозданием и чисто случайно – просто бессознательно переключив взгляд уставших от чтения глаз на дверь. И едва не подскочил в кресле, обнаружив там высокую фигуру старшего вулканца, который в гробовой тишине за ним наблюдал. Выброс адреналина и резкое напряжение всего тела что-то пережали в позвоночнике, награждая новым приступом боли в пояснице. - Да раскудрить твою в качель!!! У вас это что – семейное?! – буквально прорычал Леонард. Одновременно потирая поясницу и посылая Споку и Джиму, ощутившим вспышку его боли и испуг, сигнал, что всё в порядке. – Знаешь, большинство людей, из тех, что нормальные, постучались бы или что-то в этом роде. У меня волосы дыбом встали во всех местах. И это даже не метафора. - Прошу прощения, доктор. В мои намерения не входило вас пугать, особенно с учетом вашего деликатного положения. Я думал, что если бы объявил о себе, то это испугало бы вас еще больше. - Ага, а строить из себя привидение лучше? – по-прежнему раздраженно буркнул омега. – Впрочем, без разницы. Что вам нужно, Сарек? Оскорблять сына стало скучно, решили перейти на его супругов? Маккой мог поклясться, что заметил, как вулканец слегка вздрогнул. Впрочем, он не знал его насколько хорошо, чтобы понять, что у него на уме и что это означает. Сарек подошел к его рабочему столу, и Леонард почувствовал, что должен бы встать или что-то такое, но он слишком устал, и у него слишком сильно ломило все тело. Да и просто шевелиться не хотелось. Поэтому он лишь вновь положил ноги на пуфик и откинулся на спинку кресла. Сарек был последним ради кого он сейчас готов был пожертвовать своим комфортом. - Я уверен, что вы уже в курсе моего разговора с сыном, который состоялся сразу после моего прибытия на «Энтерпрайз». Однако мне хотелось бы дать вам понять, что я не отрекаюсь от него или его детей. - Потрясающе, именно этого мне не хватало, чтобы лучше спать по ночам, - проворчал Маккой, не скрывая сарказма в голосе. - Вы неправильно трактуете мои мотивы. Безусловно, мне бы хотелось, чтобы мой сын следовал тем путем, что я для него наметил, но я уже понял, что спорить с ним бессмысленно. Я принимаю его брак. - Знаете, - Маккой швырнул свой падд на стол и вонзил в вулканца взгляд. – Ваша уверенность, что нам нужно ваше одобрение, в лучшем случае неуместна. Мы трое уже достаточно взрослые, чтобы в этом нуждаться. Сарек вскинул руки в защитном жесте, когда доктор наклонился над столом настолько, насколько ему позволял живот. - Похоже, избранный мной путь не проясняет моих намерений, – посол сделал паузу, перебирая в памяти все свои споры с женой, чтобы найти лучший способ донести до человека свою позицию. – Я пытаюсь донести до вас, что озабочен вашей, капитана и моего сына безопасностью. Равно как и безопасностью ваших детей. Полагаю, что и вы найдете логику в том, что планета подходит для их воспитания лучше, чем космический корабль. Эти слова заставили Маккоя на время утихнуть. Бесполезно было бы отрицать, что такая мысль его посещала уже неоднократно. Но столь же хорошо он понимал, что Джим и Спок едва ли смогут отказаться от «Энтерпрайз» и сойти на берег. Оба они слишком любили приключения, чтобы покинуть флот, да и самому ему, признаться, не хватало бы этой безумной жизни. Но из них троих – как искренне полагал сам Леонард – именно он привыкнет к жизни на планете быстрее всех. Заметив, что завладел вниманием доктора, Сарек продолжил: - Это правда, что я был разочарован решением сына не поступать в Вулканскую Академию наук, ради чего он так много и усердно трудился. Спок выбрал вулканский образ жизни, но стоило ему почувствовать себя оскорбленным, как он тут же отвернулся от всего, над чем мы вдвоем работали столько времени. После этого я несколько лет отказывался от общения с ним. Фактически, впервые мы увиделись только, когда он бросился нас спасать. Потребовалась гибель нашего родного мира и моей жены, его матери, чтобы мы снова смогли заговорить друг с другом, - Сарек опустился в одно из кресел напротив доктора и взглянул на него. - С тех пор я постоянно умоляю его прибыть на Новый Вулкан, но у него не находится времени даже на ответ. Тогда как он может оказаться незаменимым подспорьем для нашего народа, его народа. Маккой снова откинулся на спинку кресла, обдумывая эту информацию, которая оказалась не слишком далека от сделанных им накануне вечером предположений. - То есть вы, как я понимаю, хотите, чтобы Спок бросил все, чего добился за это время уже сам, и стал примерным сыном, соответствующим вашим идеалам? – Сарек не ответил, даже никак не показал, что воспринял слова Маккоя. Только чуть дернул подбородком. Но Леонарду было достаточно и этого. - Вижу, вы и сами понимаете, что идете по шаткому мостику, – на лице вулканца отразилось недоумение. Вспомнив, что у Спока тоже имеются некоторые проблемы с пониманием метафор, Леонард уточнил. – Вы хотите, чтобы ваш сын был идеальным маленьким вулканцем, но правда в том, что у него есть своя личность и своя судьба. Он никогда не осядет дома и не займется семейным делом. У него есть жизнь и работа, которые затрагивают уже не одну планету и расу, а всю галактику. Он вольнодумец и первооткрыватель. Поэтому вам не стоит и дальше пытаться запихнуть квадратный колышек в круглое отверстие. Продолжите в том ж духе – действительно его потеряете. А теперь можете потерять не только сына, но и внуков. Спросите сам себя – это ли вы хотите? – Маккой резко вздохнул, когда малыш внутри толкнулся куда-то в мочевой пузырь. И с тоской покосился на санузел – мысль о том, что придется вставать, чтобы его посетить, как-то совершенно не радовала. - Короче, как я это вижу. Вы типичный папа, который желает, чтобы ребенок пошел по его стопам. Но в какой-то момент вам все же придется признать, что этого не будет. Поэтому выбор у вас небольшой: вы либо это принимаете и остаетесь частью нашей семьи, либо нет - и оставляете нас в покое. Сарек склонил голову, изучая доктора взглядом почти также как Спок. - У вас странная манера речи, доктор, но я понимаю, что вы хотите сказать. Мне бы очень хотелось быть частью жизни моего сына, а теперь его супругов и будущих детей. Однако я еще раз подчеркиваю, что космос – не лучшее место для воспитания ребенка. - Верно, звездный корабль - не самое безопасное место в галактике, но и планета тоже не всегда гарантия безопасности. – Маккою не требовалось произносить названия Вулкана, но они оба и так отлично поняли, что именно он имел в виду. – Пока мы планируем совмещать карьеру и воспитание детей. Едва ли так будет всегда, но сейчас я даже не мечтаю попросить Спока или Джима отказаться от их работы. Но когда это произойдет, мы, вероятно, и осядем на Новом Вулкане. А до этого момента у мелких будет чертовски интересное детство, - Маккой потер живот и снова стрельнул взглядом в сторону санузла. Прикидывая, может, стоит докатиться до него на кресле и там подтянуться, ухватившись за дверную раму? - Помочь вам встать, доктор? Леонард задумчиво покосился на вулканца. Но мгновение спустя пришел к выводу, что его гордость сейчас того не стоит, и кивнул. Со стороны, это, наверное, выглядело почти смешно – как величественно одетый и чопорный Сарек помогал встать с кресла беременному и торопящемуся в туалет омеге. Как только они соприкоснулись ладонями, Леонард тут же понял, что от Спока это не укрылось. И изрядно его встревожило. Но сам он этой тревоге не поддался. Поводов для нее просто не было. Сарек внимательно разглядывал его живот. - Вы не возражаете, доктор? – спросил он, поднеся к нему руку, но не касаясь. Маккой чуть улыбнулся и слегка задрал форменку. - Нет. Вулканец дотронулся до раздутого живота кончиками пальцев, и возившийся все последние минуты малыш тут же успокоился. Сарек убрал руку и отступил на шаг. - У вас весьма здоровый ребенок мужского пола, - взгляд вулканского посла несколько смягчился. - Беременность вам идет, доктор. - Хм, спасибо. Да, наверное, - Маккой внезапно почувствовал себя неловко, но потом понял, что без посещения туалета все же долго не протянет. - Если не возражаете…, - он мотнул головой в сторону санузла, и Сарек пропустил его. Когда Леонард вернулся, в кабинете его уже не было. Снова устроившись в кресле, он взялся за прерванные дела. Но вскоре в его дверях объявились уже два нежданных гостя, тоже заставившие подскочить его на месте. Не так сильно, как Сарек, но достаточно, чтобы высказать им обоим все, что он думает о таких выходках. Спок эту тираду проигнорировал, и Джим просто отделался одной из своих чертовых улыбок. - С тобой все в порядке? - спросил Спок, опуская Маккою на плечо руку. - Конечно. Я же уже сказал вам обоим, - проворчал тот, вывернувшись из-под руки Спока. Обычно он не возражал против прикосновений, но столь же отлично помнил, что для вулканца это отличная возможность вытянуть из него побольше информации. И это сильно напрягало его уже и без того измученные нервы. - Так что он сказал? – полюбопытствовал Джим безо всяких околичностей. - Ничего особенного, просто хочет, чтобы мы все покинули Звездный Флот, и засели на Новом Вулкане. У Джима округлились глаза: - У него, должно быть, крыша поехала! Старый маразматик! - Я на это не согласен, и уже проинформировал отца о своем решении. Я нахожу крайне неприятным, что он пытается его обойти, обратившись к тебе, Леонард. - Спок, давай так, - Маккой вздохнул и сделал паузу, чтобы потереть глаза. - Он не пытался действовать у тебя за спиной. – Вулканец недоверчиво прищурился. – Окей, возможно, самую малость, но я уже большой мальчик, чтобы с этим справиться. На самом деле, всё, что ему хочется, чтобы мы были в безопасности, и он уверен, что звездолет – не лучшее место для детей. Тем не менее, - Маккой поднял руки, чтобы прервать начавшиеся было возражения, - это не значит, что я думаю, что нам следует всё бросить и бежать на Новый Вулкан. Он может быть от этого не в восторге, но вправе решать только хочет ли и дальше поддерживать с нами связь. Если – да, то должен перестать пытаться нам что-то навязывать. Даже из лучших побуждений. Спок задумчиво наклонил голову и медленно кивнул. - Я согласен с вашей оценкой, доктор. - Как и я, - Джим тоже мотнул головой и расслабился достаточно, чтобы, наконец, плюхнуться в кресло напротив Леонарда. – В конце концов, было бы просто некруто не воспользоваться той возможностью, которую нам предоставил Звездный Флот. Кто знает, может этот наш маленький эксперимент изменит будущее космических исследований и длительных миссий? Кроме того, у меня уже был момент слабости, когда я думал, что больше не хочу быть капитаном. - Чего? – резко выпрямился Маккой. – Ты это о чем? Глаза у Джима распахнулись почти испуганно, и он покосился на Спока явно в поисках поддержки. Которой предсказуемо не дождался и занервничал еще сильнее: - Ну, перед тем, как мы отбыли из Йорктауна на Альтамид, я запросил перевод на эту звездную базу. - Погоди-погоди, ты собирался покинуть «Энтерпрайз»?! - Да, но я передумал, - Джим попытался положить Леонарду на плечо руку, но тот отшатнулся с по-прежнему распахнутым от шока ртом. - Послушай, Боунс, это все уже не имеет значения, ведь я остался. Маккой переводил взгляд с Джима на Спока и обратно. - Вы оба собирались меня бросить! Джим быстро скосил на альфу взгляд – получив ответ на давний уже вопрос, который он так и не решился задать. - Боунс, сейчас это уже все неважно. Ни Спок, ни я не ушли, и теперь, когда мы все трое связаны, никуда друг от друга не денемся. - Возможно, но это не меняет того, что ты мне не сказал! Маккой честно пытался не расстраиваться. Действительно, и сейчас, и по жизни были куда более важные проблемы, о которых стоило волноваться, но это маленькое предательство его все еще жгло. - Спок мне хотя бы сказал. Тогда как ты, видимо, собирался ждать того момента, как «Энтерпрайз» отчалит, чтобы только перед самым вылетом поставить перед фактом «Ах да, кстати, я остаюсь». Это просто офигенно по-дружески, Джим! Кирк уронил голову на руки. - Ну, прости, прости. Если это тебя хоть немного утешит – я никогда не говорил об этом и Споку. Я просто был … в тупике. Стал сомневаться, что действительно создан быть капитаном, - потянувшись через стол, он схватил Леонарда за руку, радуясь, что на этот раз тот, по крайней мере, не стал отстраняться. – Я никому ничего не сказал, потому что сам не знал, чего хочу на самом деле. Но после Альтамида понял, что кабинетная работа не для меня. Думаю, поступи я так, это стало бы самой большой ошибкой в моей жизни. - Ну, вы оба ненормальные, если думали, что без вас я остался бы на этом ведре с болтами, - Маккой ощутил исходящее от Спока тепло, когда вулканец снова опустил ему на плечо руку. От ладони Джима шло такое же. Леонард почувствовал, как его гнев и боль стихают. Пусть до конца они так и не исчезли. И попытался утешить себя тем, что они и впрямь теперь связаны и не смогут друг друга оставить. Джим лукаво улыбнулся: - Не вздумай повторить это при Скотти. Он тебя никогда не простит. - Ну, тогда тебе лучше ему об этом не докладывать. - Джентльмены, - наконец заговорил Спок. – В текущей ситуации я нахожу целесообразным, чтобы мы сократили наши смены и отправились на отдых прямо сейчас. Оба омеги одинаково на него вытаращились: - Что?! Ты действительно предлагаешь, чтобы мы ушли с работы пораньше? - Все верно. Вы оба перенесли сильнейший стресс, и вам обоим требуется хороший отдых. - Джим, Спок явно просит нас запомнить этот день. Высечь, так сказать, на гранитной плите своей памяти. - А то! Думаешь, это надо отметить? - Уверен, - ухмыльнулся Леонард коммандеру. – Полагаю в программу празднества должно быть включено что-то вроде массажа спины. - О да! И массаж ног тоже выглядит классным предложением. - Я не понимаю, как сокращение рабочей смены на один час превратилось в оказание мною подобных услуг, - бровь у Спока ушла куда-то совсем в потолок. - Ну, Спок, - пропел Джим своим самым сладким голоском. – Ты был абсолютно прав, когда сказал, что мы оба испытываем сильный стресс, и я точно знаю, что смог бы расслабиться, если бы кто-то как следует потискал мои бедные опухшие ступни. - Он прав, Спок, - добавил Маккой, тоже продолжая улыбаться. – Беременность не фунт изюму, у меня спина болит так, словно на мне пахали. Мне нужно нечто большее, чем просто отдых. - Хорошо, я согласен на эти условия, но только если вы оба согласитесь на полноценный отдых и ночью, - голос Спока был твердым, но и Джим, и Леонард чувствовали его веселье. - Не знаю, Джим, мне цена кажется приемлемой. Ты как, справишься? - Хм, думаю, да, но только сегодня. - Отлично. А теперь, Спок, давай-ка помоги мне отсюда вылезти. - Конечно, доктор. Вулканец без промедлений предложил Леонарду руку и осторожно помог ему встать. Оглянувшись на Джима, увидел, что тот нетерпеливо протягивает ему сразу обе руки. Когда оба омеги оказались на ногах и направились в коридор, Спок последовал за ними, с любовью вслушиваясь в их шутливый разговор. Связь между ними была столь легка и прочна, что сердце Спока пело. С некоторым удивлением он понял, что и впрямь готов сделать для Джима и Леонарда всё. И что это даже не странное красочное преувеличение, к которым питал такую страсть доктор, а самая буквальная истина. Они были частью его самого, как и он был частью их – и иначе и быть не могло.