***
Ужин прошёл на ура. Я собиралась поесть совсем чуть-чуть, но мой желудок был настроен совсем на другое. В общем с набитым пузом, я вернулась в комнату. Мой путь продлился довольно быстро. Ноги вспомнили, что они ноги и умеют ходить. Упав на кровать, мой разум сразу отключился. Мне снились моя сестра, убитый мной толстяк, женщина и мужчина из клуба «Fred». Я проснулась в холодном поту, когда на улице уже воцарилась ночь. Кошмары вызванные недавними событиями вызвали тошноту. Я выпила стакан воды, но это не помогло. Чувствовалось, как ужин поднимается вверх, вызывая во мне неприятные чувства. Я села на кровать, свесив ноги вниз, и пыталась глубоко дышать, чтобы предотвратить рвотный рефлекс. Ничего не прекращалось. Даже наоборот усилилось. Почему-то я прикрыла рот ладонью, словно это поможет. В комнату вошёл Чонгук и, увидев меня в таком состоянии, в мгновение ока был у моих ног. Его рука коснулась моего лица, и он резко отстранился и, схватив меня за руку, повёл в ванную комнату. Надо же, здесь всё-таки был туалет. — Тебе нужно… Я не разобрала его последних слов, так как содержимое желудка вырвалось наружу. Я лишь успела кинуться к унитазу. Никогда не любила блевать, хотя часто это делала, ради плоского живота. Кажется курочка в конце была лишней. Весь ужин с мучением вышел из меня. Мои щёки стали мокрыми от слёз. Всё тело дрожало. Я пыталась успокоиться, но опять безрезультатно. Прикосновения Чонгука почти не чувствовались. Он поднял меня с пола, и второй раз за день понёс на руках. Вскоре я уже лежала на кровати с капельницей в руке. Мне было настолько плохо, что я не замечала вокруг никого и ничего. Нахождение Чимина здесь, было мне безразлично. Они о чём-то разговаривали с Чонгуком, поглядывая на меня. Я слышала лишь своё дыхание и опустошение в области живота. Я опять голодна, но мысли о еде вызывают новую тошноту. Такое вообще возможно? Ну видимо да, раз я сейчас так себя чувствую. Чонгук закрыл свои красивые глаза и провёл рукой по волосам. Открыв их, он посмотрел на меня с извиняющимся взглядом. Только спустя несколько секунд я поняла, что они оба смотрели на меня, только Чимин с жалостью. В моей голове, прежде снова отключиться, пронеслась одна очень правильная мысль: «Вот ведь вляпалась!».***
21 сентября — первое, что я узнала от Хеджин, когда проснулась. Пять дней, как я не появлялась дома. И почему никто не сказал мне, что я проспала четыре дня после операции? Я задала этот вопрос девушке, но она отмахнулась тем, что это было последнее, что всех волновало. Целый день со мной сидела то Хеджин, то Хеджин с Ви. Я не была многословна; мне вообще хотелось, чтобы меня оставили одну, о чём я их попросила и получила отказ. Эти двое пытались сыграть со мной в карты. Первые два предложения я отвергла. На третий делать было нечего, я согласилась. Играть с ними оказалось довольно интересно. Игра превратилась в интеллектуальный бой. Больше всех говорил Ви, который Тэхён. Я подозревала, что это его тактика. Он тоже работает по своему продуманному плану. Мой состоял в том, чтобы подтвердить их уверенность в том, что я тупа, как бегемот. Но они не знают, что во мне скрывается тот ещё шимпанзе (пр. для тех кто не в курсе: у бегемотов самый низкий уровень интеллекта среди всех животных в мире, а у шимпанзе — самый высокий). Мы растянули пятиминутную игру на три часа. За это время Чонгук пару раз приходил что-то добавить в капельницу и посмотреть карты всех игроков. Его лицо ничего не выражало (а ведь мог хотя бы дать мне подсказку). Ви продолжал восхищаться нашими «умами». Хеджин его игнорировала так же, как и я. Но это его не остановило. Я бы могла подумать, что парень дурак, но он до сих пор не сделал неверный ход. Он ведёт себя уверенно, будто уже знает наперёд, что выиграл. После долгого мучения мозгов, Хеджин разразилась матом из-за проигрыша. Мы с Ким Тэхёном продолжали игру ещё минут пятнадцать. За это время миниатюрная блондинка успела переодеться в малинового цвета сарафан и сделать маникюр под него. Ви предложил ничью, и я согласилась кивком. И только теперь, когда мои мысли не были заняты игрой, на меня снизошло озарение: я не голодна. Время показывало три часа дня, и прошло уже пять часов с моего пробуждения, но я ничего ещё сегодня не ела. И я не голодна. Как такое может быть? Вчера меня вырвало, и я, будь то неладно, хотела есть, ёшкин-мать-кот. Сейчас же, я совсем не нуждалась в употреблении пищи. Чонгук снова зашёл в комнату-палату, неся в руках что-то похожее на укол с шприцем. Кое-что не укрылось с моих глаз. Ви и Хеджин пристально наблюдали за ним. Они о чём-то говорили, но когда заявился брюнет их рты затихли. Погодите-ка… — Что ты мне втыкаешь туда? — спросила я, когда он приблизился к капельнице. — Это что-то вроде парентерального питания, — ответил он с лёгкой ухмылкой. Я, конечно же, опять ничего не поняла, и причиной было снова его попробуй-понять-что-я-сказал слова. Неужели ему так трудно полностью объяснить, что происходит, и не говорить лишь часть половины всего? — Обеспечиваю тебя белком и энергией, — договорил он, вливая эту хрень в жидкость, так, словно почувствовал мой внутренний крик и вдруг спросил. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — честно отозвалась я. — Когда я смогу уйти? Ответа на этот вопрос не последовало. Чонгук сжал губы и уставился на мои бинты, анализируя моё телесное состояние. — Ответь ей, — вмешалась Хеджин. Её тон напугал меня, но я не подала виду, как всегда. Чонгук недовольно посмотрел на неё и собрался уходить, но я не дала ему это сделать. Моя рука крепко впилась в его. Он остановился и взглянул мне в глаза. И началась война гляделок. Мой холодный взгляд против его ледяного. Никто ничего не говорил. Не знаю сколько времени прошло, когда выдохнул и опустил глаза на наши руки. Я крепко сжимала его руку, будто если отпущу, то упаду в пропасть. Это грустно, потому что я не должна испытывать к нему таких чувств, когда он что-то от меня скрывает. — Тебе придётся надолго здесь задержаться, — сказал он на одном дыхании буквально за одну секунду. Моё тело онемело. Что? Как? Почему? Надолго? Я уставилась на стену перед собой, но смотрела в никуда. — Я хочу увидеться с семьёй, — выпалила я не подумав. Но это действительно то, чего я хочу прямо сейчас. — Почему мне нельзя до сих пор позвонить моей сестре? — Поверь мне тебе не понравится правда, — сказал Чонгук, словно мы играли в игру «кто смешнее шутканёт». — Говори, — прошипела я. — Ты сама не просила свой телефон, — вот так спокойно признался он. Мне никогда в жизни так не хотелось прибить человека к стене, как сейчас. Все мои чувства перемешались. Я уже не понимала, что испытываю к нему и сосредоточилась на том, что поистине важно. — Дай мне телефон, — приказным тоном пробубнила. Чонгук высвободил свою руку из моей хватки. Я даже не поняла, что сжимала её со всей силы, а он терпел. А теперь ещё и ощущение его тепла как клеймо зацепилось на ладони. Как бы мне не хотелось снова взять его за руку, я продолжала мыслить только в одном направлении. Парень протянул мне телефон. Я потянула руку к смартфону, но он резко дёрнул его на себя, сказав: — Только не смей говорить своё местоположение и про нас, — он обвёл пальцем себя и тех двух, что затаились в углу и наблюдали за нами. — Хорошо, — процедила я и рывком отобрала у него телефон. Вопрос о том, где мой айфон, был сейчас последней проблемой, которую я хотела решить. Я торопливо набрала номер сестры, нажала на вызов, и подставила телефон к уху. После трёх гудков она ответила. — Да? — Тэюн-и, это Чонхи. — Онни! — мне кажется, она заревела. От этого моё сердце начало обливаться кровью. Из-за того, что за мной наблюдали три пары глаз, было как-то неловко говорить с сестрой. Видимо они всё поняли по моему взгляду и покинули комнату. — Как мама? — сразу же спросила я. — С каждым днём всё хуже, — заплаканным голосом промычала она. — Онни, когда ты уже вернёшься домой? Я сдерживала слёзы, которые грозились хлынуть фонтаном. Ненавижу, когда младшая сестра плачет из-за меня. — Скоро, — соврала я, ибо сама понятия не имела на какой срок застряла здесь. — Онни, мама скоро умрёт, — тихо прохныкала сестрёнка. — Где ты? — Тэюн, успокойся. Мама не умрёт, — ещё одна ложь. — Я не могу сказать тебе где я. Даже если бы мне разрешили сказать о месте моего нахождения, я бы всё равно ничего не смогла объяснить. Кто бы мне самой сказал где я, чёрт возьми. — Онни, — она заревела сильнее; я прикусила губу, на которой недавно зажила ранка после… не это сейчас важно. — Я не знаю, что мне делать, если мама умрёт, а тебя не будет рядом. Пожалуйста сделай что-нибудь. Она совсем разревелась. Кажется, состояние мамы совсем ухудшилось. — Хорошо, — решительно сказала я. — Я завтра приеду, а ты не расклеивайся, слышишь? Маме… станет лучше, если ты будешь счастлива. Я пока не знаю, как мне попасть к ним в больницу. Но обязательно что-нибудь придумаю. Я попрощалась с сестрой и встала с кровати. Пятая точка совсем отмерла от сидячего положения. Я вместе с стойкой подошла к двери и открыла её. Все трое стояли за ней и сразу же повернулись ко мне. Меня интересовал лишь один из них. — Сколько мне здесь ещё лежать? — требовательно спросила я Чонгука. — Недели три-четыре, — ответил он с океанским спокойствием. — Почему так долго? — Так нужно. — Отвечай, — теперь в моих глазах он мог видеть пламя, которое растопит его лёд. — У нас возникли проблемы с твоим оперированием, — ответил он, встречая мой огненный взгляд. — Какие? — Тебе не обяз… — Клянусь своей сестрой, если не скажешь мне что случилось, я убью тебя, — самым гневным голосом проговорила я ему. Мне не нравится, что он пробуждает мои эмоции, но сейчас это мне даже на руку. В глазах Чонгука заплясали искры. Он веселился ситуацией, за что мне хотелось врезать ему в лицо стойкой капельницы. Он усмехнулся и произнёс: — Даже не знаю восхищаться мне тобой или разочаровываться. — Отвечай, — мертвецки требовала я. — Хорошо, — его улыбка медленно сползла и он наконец ответил: — Твои внутренности частично съели.