***
Я устала думать. Прошёл час, и Лило пришла ко мне убрать капельницу. Но я действительно устала от своих мыслей. Пора было их воплощать в жизнь. — Вы научили Чонгука медицине? — я начала с далека. — Нет, — на её лице нарисовалась самая нежная улыбка. — Но не скажу, что не приложила усилий. — Кто же тогда был его учителем? — продолжала я. Женщина грустно хихикнула и ответила на мой вопрос: — Мой муж. На её щеках слёзы. Я тут же пожалела о своём вопросе, но не собиралась отступать. Было ясно, как белый день, что её мужа уже нет в живых, и ей больно об этом говорить. Возможно ли, что он один из тех двоих про которых говорил Чонгук, чьи тела привезли из Северной Кореи? Не исключено. Но я не могла остановиться на этом. Если не сделаю задуманного, то буду жалеть. — Вы бы позаботились о моей сестре, если бы со мной что-то случилось? — сделала я следующий ход. Её реакция была замедленна. Она отложила капельницу и ещё долго смотрела на тумбу, и лишь после этого её взгляд переместился на меня. — Ты хочешь отправиться в больницу, из которой привезли твою мать? Я подавилась воздухом, но сдержала кашель. Они тут, что, все обучаются мастерству чтения мыслей? Бррр. — Как Вы догадались? — тихо спросила я. — Годы учёбы «чтения людей», — отчеканила она. Ей явно не нравилась моя идея. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Тебя чуть не сделали сиротой. — Не правда, — прервала её я. — Сиротой я стала, когда мама заболела. Они практически лишили мою сестру матери. — Я понимаю. Мне не нужно было её понимание того, как нас чуть не оставили в этом мире одних. — Но ты нужна своей сестре, как ты этого не понимаешь? Я прекрасно это понимала и не хотела так поступать с Тэюн. Однако сегодня самый подходящий случай выследить этого ублюдка, что помогал пчёлкам. — Я могу тебе помочь, — искры надежды пронеслись по мне и также быстро испарились, — но не стану этого делать. — Почему? — я прекрасно знала ответ. — Ты спросила: смогу ли я позаботиться о Тэюн? Вот мой ответ — я сейчас забочусь о ней. Я повернула голову сторону, уставившись стенку. И как бы сильно не было чувство мести, Лило была права. — Хорошо, — сдалась я. — Я услышала тебя. Лило снова улыбнулась и, не ожидала такого проявления нежности, поцеловала меня в лоб, схватив обеими руками голову. Она вышла, ссылаясь на то, что у неё подгорает ужин. Я ещё немного просидела на кровати приходя в себя. Это неожиданное пропитанный добротой действие напомнило мне те дни, проведённые с мамой до болезни, когда ещё не было Тэюн. Я дала волю слезам, но не надолго. Спустя десять минут, я отправилась в комнату сестрёнки, чувствуя вину перед ней. В комнате было достаточно темно из-за наступающего осеннего вечера и зашторенных окон. Тэюн продолжала спать, и я села перед её лицом на корточки, чтобы разбудить. Но кое-что меня буквально «заморозило на месте». Лицо сестры было белым, как снег. Она была похожа на труп. Страх прокатился по моему телу. Я задрожала и быстро начала будить её, откинув одеяло, и вскрикнула. На правой руке Тэюн вздулись вены. Нет! Этого не может быть! — Тэюн-и, проснись! — я потрясла её, но ничего так и не произошло. Я судорожно попыталась найти пульс, одновременно выкрикивая: — Лило! Лило! Тэюн… она… Лило! Помоги! Меня всю трясло и холодный пот покрыл лоб. Когда я не нащупала пульс на руке, я приставила ухо к её груди. О боже! Сердце так медленно бьётся! — Тэюн-и! — вырвался из меня сдавленный крик. Я не заметила, как вошла Лило, потому что ревела и не понимала всего происходящего. Женщина оттолкнула меня в сторону и попросила утихомириться. Но как я могла сидеть тихо сложа руки. — Надо позвонить в скорую, — я собиралась выбежать из комнаты, чтобы побежать за телефоном, но Лило меня остановила. — Нет! Мы сами повезём её, — её строгий тон заставил меня замереть. — Хватай сестрёнку и спускайся. Женщина быстро покинула комнату. Я максимально также быстро подняла Тэюн, используя все свои силы, на руки и побежала за Лило. Женщина уже открыла дверь, схватив ключи на полке. Мы вышли на улицу и там нас ожидала ещё одна машина, только теперь это был хаммер — машина моей мечты. Но об этом я сейчас думать не могла думать ни физически, ни морально. Я с сестрой на руках залетела на задние сидения. Лило тронулась, со всей силы давя на газ. — Что с ней? — спросила я заплаканным голосом. — Митсубаши что-то ей вкололи.12
4 октября 2019 г. в 21:17
После неловкой ситуации в маминой палате, включавшей в себя столкновение с Чонгуком, я выбежала из помещения, пропитанного запахом медикаментов. Со скоростью черепашек-ниндзя я оказалась в своей комнате. Со мной происходило что-то странное. Что-то непонятное. Я до сих пор чувствовала запах моря и корицы у себя под носом, хоть и Чонгука здесь не было. Сердце собиралось, видимо, пробить лёгкие. Слёзы давно высохли, но давление уж точно подскочило, а с ним и пульс. В голове был какой-то непорядок. Может это из-за обезболивающего? Или Чонгук решил опять решил поэкспериментировать и подлил в капельницу чего-то нового. В конце концов он ищет способ снова «оживить» меня.
Я пребывала в нервном состоянии: шагами измерила каждый квадратный метр комнаты. Старая вредная привычка вернулась ко мне — обгрызла большой палец за считанные секунды. Пока я вытаптывала своими белыми носочками пол (достаточно чистый, раз носки не стали серыми), на часах уже показывало 16:00. Нужно было проверить сестру.
Я только подошла к двери, как раздался стук. Моя рука потянулась к ручке, но кто-то с той стороны повернул её. Моё сердце замерло, когда я увидела Чонгука.
— Можно? — спросил он, указывая взглядом в комнату.
— Конечно, — это же твой дом, чёрт возьми. Я отошла пропуская его.
Чонгук прошёл в комнату неравномерным шагом; подошёл к окну, на то место, где сегодня утром стояла я. Его руки покоились на бёдрах. Со стороны могло показаться, что он позирует фотографу для дорогущего журнала. И вот опять я почувствовала ускоренный пульс. Теперь и жар поднялся.
— Ты правда никогда не делала минет? — его вопрос застал меня врасплох. Я чуть не подавилась воздухом. Эта последняя тема в моём списке под названием «О чём поговорить с Чонгуком». И она определённо вычеркнута.
— Да, — с горем пополам ответила я. Пожалуйста, не продолжай.
— И как же так получилось? — продолжил парень.
— Ты сюда пришёл, чтобы поговорить об этом? — не выдержала я. Можно было не смотреться в зеркало, чтобы узнать насколько красное стало лицо. Меня много раз смущали люди, но я никогда не показывала этих эмоций. А с Чонгуком той стенки будто не существовало. Как ему это удаётся?
— Почему бы и нет? — он развернулся, и я в который раз узрела его самодовольную ухмылочку. И будь я не я, если это мне не нравилось. Бум-бум.
Возможно ли, что моё состояние здоровья совсем не при чём в этих непонятных ощущениях? Ну уж нет! Пожалуйста, увольте.
— Ну, и? — он приподнял бровь, в ожидании моего ответа. Так, какой там был вопр?..
— Я имею право не отвечать, — строго протороторила я. В моей голове творилось чёрте что. Я должна думать сейчас совсем о другом.
— Конечно, ты имеешь право не отвечать, но мои супер-мега-умные мозги придадутся размышлениям, составлению теорий, и в итоге я могу сделать неверные выводы, — пока он это так беззаботно говорил, я напряглась всем телом, потому что парень начал медленными шагами подходить всё ближе, поправляя края рукава рубашки на локте и не смотря на меня. Конечно же, после одного рукава он перебрался к другому, и всё это время наблюдал за своей работой, нежели дорогой. Вот так он и дошёл до меня; я не могла сдвинуться с места. Ситуация «SOS» пересеклась с ситуацией «OMG». Мне одновременно хотелось сбежать и остаться здесь, чтобы посмотреть дальнейшее развитие событий.
— Я отказывала, — всё же ответила я, смотря куда угодно только не на него.
— Хм, — его голос был слишком близко. Он был слишком близко. Я почти ощущала его дыхание. — Я был о тебе совсем другого мнения. Мне жаль.
Я не успела остановить себя и подняла на него глаза, попав при этом в ловушку. Не было смеха в его глазах. Только лишь извинения. Я получила от этого парня больше извинений, чем за всю свою жизнь. Мужчины в основном гнобили, унижали и поднимали на меня руку, а он за каждую мелочь просит прощения. И при всём этом он остаётся тем опасным айсбергом, способным растопить мой снег.
— Так получается ты совсем не получала… наслаждения?.. на своей работе? — спросил он не отрывая глаз от моего лица.
Меня хватило лишь на качание головой. Я была ниже его, и когда мои глаза смотрели прямо, то видели его губы. Достаточно близко. Один маленький шаг, и я смогу поцеловать его. Но я не должна этого делать, на сколько сильно бы мне этого не хотелось.
— Мужчины не доставляли тебе удовольствие? — в его голосе я услышала неверие.
— Ни разу, — я посмотрела ему в глаза, силой воли удерживая себя от соблазна опустить взгляд. Не знаю каким местом я думала, когда продолжила нести белиберду. — Они всегда бесились, когда я запрещала им целовать себя и отказывала в… ну сам знаешь чём.
— Что? — ни один мускул на его лице не дрогнул, но голос точно повысился на несколько тонов. — Ты запрещала им целовать себя?
— Да, — я ответила немного помедлив. Его реакция меня удивила. — Они просто заказывали меня потому что я была самой молоденькой.
— Сколько тебе тогда было? — тут же задал он вопрос.
— Только исполнилось шестнадцать, — с неуверенностью отозвалась я. — Я хотела хоть в чём-то сохранить свою невинность, — какого лешего я творю? — поэтому запрещала поцелуй и… минет.
— То есть, — и только сейчас его брови слегка двинулись, хмуря лицо, — ты хочешь сказать, что ни разу не целовалась?
Я кивнула. Видимо, из-за моих мыслей о поцелуе я и выдала свою девственную тайну. Или же его глаза гипнотизируют меня, заставляя раскрыть все свои карты. За всё то время, что я узнала Чонгука, можно было не отрицать такой версии, а смело ставить её в начале списка.
— Да ты издеваешься, — выдохнув прошептала я.
— Нет, мне просто интересно, — и ему действительно было интересно, что он даже подошёл поближе. Мой мозг кричал: «Давай! Это твой шанс!» и тело шептало: «Не сыкуй, мать твою!». Ничего во мне вроде как не было против, но здравомыслие всё-таки где-то притаилось и ждало, когда я совершу ошибку, чтобы вылезти и укоризненно произнести: «А я говорила, но ты меня не послушала!».
— Хочешь знать, целовалась ли я? — положив руку ему на плечо, заговорила я. Он проследил за моей рукой и обратно. Конечно, я буду жалеть о содеянном, но это будет потом. На его лице читалось замешательство. Моя рука медленно переползла с плеча на шею, и я притянула его к себе, помогая другой рукой, потянув за рубашку. В голове промелькнула мысль: «он ведь даже не сопротивляется». И только наши губу коснулись друг друга, я сразу потеряла нить своих мыслей. Я забыла зачем это сделала, да и было всё уже неважно. Его губы были такими мягкими, и мне показалось, что я поцеловала вату. Но нет! Я целовала Чонгука! Чон-мать-его-гука!
Его одна рука оказалась на моей талии, а другая зарылась в волосах. В таком же положении стояла я. Ужас, испытываемый мной ранее, поцеловать кого-то, заставлял меня дёргаться от каждого парня. Но в который раз я убедилась в особенности Чонгука. Мысль о том, что ему может быть противно, упала на меня, как снег на голову. Я собралась отстраниться, но он наоборот притянул меня к себе ещё ближе, так, что я грудью почуяла биение его сердца. Или же это было моё? Без понятия. Его губы зашевелились, ударяя разрядом молнии всё моё тело. Я такое испытывала впервые.
Мои губы ухватились за нижнюю губу Чонгука, а потом пробежались по ней языком. От такого смелого поступка у меня закружилась голова, а у парня вырвался умопомрачительный стон, пославший в моё тело новые разряды возбуждения. Я примкнула к нему всем телом, и он по инерции прижал меня к двери. Мои руки бешено задвигались в такт с моими губами. Я ощущала его сдержанность, но не хотела останавливаться. Мне нужно было попробовать его на вкус, и потому я пробежалась рукой по его промежности, вызывая в нём новый стон, позволивший проникнуть языком ему в рот. Не так я себе представляла свой первый поцелуй… он оказался в сто раз круче моих фантазий.
Я думала, он отстранится, как только почувствует мой язык, но нет. Чонгук повернул мою голову так, чтобы ему было удобно целовать меня. Парень своим языком обвёл мой, не давая мне оторваться от него. Да я и не хотела. Мои руки так крепко ухватились за его рубашку: молнии во мне усиливались, и я была готова прямо здесь и сейчас кончить только лишь от его поцелуев. Помогло и то, что внизу у него стало явно очень тесно и упиралось мне в живот. Из меня то и дело вырывались стоны, которые заглушал наш долгий смачный поцелуй.
Стук в дверь стал огромным сигналом «Стоп!» для нас обоих. Мы отлетели друг от друга на метр и врезались в стенки. Его лицо выражало шок, а моё стало пунцовым от осознания того, что мы только что сделали. Если раньше я могла хоть как-то скрыть свой стыд, то сейчас этого прошлого как будто не существовало. Я разгорелась желанием выйти в окно и извиниться перед парнем. Думаю, сначала нужно сделать второе, а первое подождёт в конце списка.
— Чонгук, я…
— Чонгук, давай быстрее, блять! — громкий, дерзкий голос Тэхёна за дверью перебил меня. Он ещё пару раз стукнул — а скорее всего пнул — дверь и ушёл.
Я перевела взгляд с двери на Чонгука, а затем на кровать. Ну вот, надо же было так влипнуть?
— Я… — заговорили мы с ним в раз.
— Ты первая, — поправился он.
— Прости, я… не знаю, что на меня нашло, — запинаясь протараторила я. — Теперь ты.
— Не извиняйся, — будничным тоном произнёс он. — Это всего лишь недоразумение.
Недоразумение? Да мы же чуть не затрахали друг друга, как кролики! Я до сих пор ощущала его на своём языке, и это дурманило мой разум. И для него это «всего лишь недоразумение»!
— Я вообще-то должен поставить тебе капельницу, — вновь бесстрастным голосом сообщил он, направляясь в сторону тумбы, чтобы заправить пакет.
Если во мне хоть немного оставалась капля возбуждения, то сейчас она точно пропало. Насчёт Чонгука понятия не имею, ибо туда смотреть я просто не могу.
— Вообще я пришёл к тебе, чтобы попросить тебя кое о чём, — заговорил тёмноглазик, не поворачиваясь ко мне. — Откажись от своей мести на сегодня.
Я ничего ему не ответила: ждала продолжения повествования.
— И не говори больше таких глупостей.
Не знаю радоваться мне или бесится его возвращению, ибо он опять начал пояснять всё на половину. Но ведь у нас есть всё время мира, так что я подожду того момента, когда он закончит.
— Жизнь — это не вещь, — мрачно отчеканил он, вызывая по всему телу мурашки. — Месть того не стоит.
— Спасибо за философию. Это всё?
До меня прекрасно дошли его слова. Я поняла его посыл. Но гнев внутри меня бушевал при мысли о том, что эти твари продолжают жить и убивать других людей, включая болеющих раком.
— Мы отправляемся в Северную Корею. Прямо сейчас.
Что-то в груди кольнуло. Мы с ним только что целовались, а где-то в КНДР находилась Миджин. Девушка, которая важна ему больше, чем я. И тут нечему удивляться. Такова правда. Мне не должно быть больно. Я не знаю какие у него отношения с Миджин, и как с этим связаны Тэхён и Хеджин. Но это их история. Их жизнь. И меня в этой драме не должно быть.
— Если мы задержимся надолго, и ты почувствуешь голод или боль в животе и плече, то можешь смело обращаться к Лило, — его голос как всегда ничего не выражал.
Боль в груди усилилась, и я поняла с чем это связано. Я всего навсего не хочу его отпускать в тыл наших врагов. А что, если он не вернётся? Что если его там?..
Хватит!
Я попыталась сосредоточиться на его сексуальной спине, лишь бы остановить поток ужасающих вопросов, рисующихся в голове.
— Хорошо, — ответила я, слава богу, спокойным голосом, однако чувствовала, что надолго меня такой не хватит.
— Садись, — таким же тоном приказал он, указывая на кровать.
Я подчинилась приказу, как заведённый робот. Выполняю всё услышанные приказы. И по чистой случайности, я узнала о его прошедшем возбуждении. О какой эрекции может идти речь, когда его голова забита Миджин?
— Ты всё-таки решил не разрушать стереотипы? — вдруг задала я вопрос, который даже не успел прийти в голову, а уже сорвался с языка.
Он остановился на секунду, а потом снова продолжил ставить мне капельницу. Я ждала ответа, но его не последовало. Даже когда с капельницей было покончено и Чонгук спокойно помыл руки, вытерев полотенцем, ответа я не услышала.
Только перед выходом он произнес еле слышно:
— Мы потеряли в Северной Корее двух друзей, которые отправились туда на задание и не вернулись.
— И кто вам сообщил о их смерти? — вырвалось резко у меня.
— Офицер армии Корейской народной демократической республики, специально прибывший в Южную Корею, чтобы оставить тела убитых, — мрачно отчеканил он
На этот раз я промолчала, хотя стоило извиниться за неожиданный вопрос. Парень больше ничего не сказав, покинул комнату. А мне оставалось сидеть целый час на этой кровати и думать. Думать, думать и ещё раз думать.
Примечания:
работа сотворялась при головной боли...