Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть третья. Месть мага

Гостиная Ксено представляла собой потрясающий образчик смешения стилей. Камин из чёрного мрамора с золотыми завитушками (обычно заблокированный намертво), плетёная из ротанга мебель и разбросанные там и сям самодельные подушки в виде котиков, лягушек и собачек — явно производства Луны, был у неё такой период, когда она всем дарила этот уж… то есть, хэндмэйд… А ещё — вышитые занавеси плотного шёлка, по которым порхали наколдованные бабочки, чучело медведя в красной рубашке с подносом в руках, игравшее роль бара, поскольку на подносе выстроились разномастные початые бутылки, ковёр… судя по характерным узорам — туркменский и ручной работы, белый кожаный диван и вполне себе классические картины на стенах, очень напоминавшие Джона Констебля… Зная Ксено, я предполагал, что это оригиналы. Картины висели вперемешку с постерами «Скорпионс», «Металлики» и «Айрон Мэйден» в аккуратных пластиковых рамочках. В общем, живенько… Почему обладающий безупречным вкусом Люциус, частенько навещавший будущего свата, не бился в истерике при каждом посещении, до сих пор оставалось для меня загадкой. Единственное объяснение — специфическое гостеприимство Ксено, который любому дорогому гостю сразу же предлагал стакан абсента… в лучшем случае… а в расширенном состоянии сознания можно и не такое вынести. Доз меньше стакана Ксено попросту не признавал, справедливо полагая, что это деньги на ветер. Любого маггла такой образ жизни мог бы уже довести до цирроза печени и хронического алкоголизма, но Ксено, который успешно расширял сознание чуть ли не со дня смерти супруги, был здоровее многих и вполне успешно мог пережить всех своих врагов. А неполадки с головой в магической Британии за неполадки не считаются. К тому же, Ксено не столько был сумасшедшим, сколько успешно прикидывался им и троллил Магическую Британию уже не первый год. Триш, проводив нас в гостиную, тут же сноровисто зазвякала бутылками из импровизированного бара и спустя пару минут вручила нам по высокому стакану с коктейлем. Полосатая соломинка, пестрый пластиковый зонтик и листья мяты прилагались опционально. Я с некоторым недоверием покосился на коктейль, в котором сменяли друг друга ярко-синие, ярко-зелёные, ярко-жёлтые и ярко-красные кольца и на всякий случай мысленно приказал Конни: «Не вздумай пить!» «Я что, идиот, что ли?» — последовал мысленный ответ. Последнее знакомство со специфическими коктейлями Ксено (поводом послужило окончание пятого курса и сдача СОВ, совпадающая с нашим уходом из школы) закончилось для нашей компании сутками, напрочь выпавшими из жизни, разнесённой ко всем чертям Визжащей хижиной и Гигантским Кальмаром, который научился петь «Белла чао» голосом Дина Рида и «Плач замученных детей» Малера на языке оригинала. Да, я знаю, что кальмару нечем петь. Но факт остаётся фактом. Да и перед кентаврами неудобно… С того времени они, едва завидев меня, исчезают в Запретном лесу, только наиболее смелый — Флоренц — остаётся, чтобы поздороваться. Правда, здоровается он несколько своеобразно — роняет скупую мужскую слезу и говорит: — Какой же ты всё-таки хороший, Гарри… Когда трезвый… После таких экзерсисов я зарёкся пить что-либо крепче сливочного пива. А уж как ржал Сириус и шипел Северус… Ох, лучше не вспоминать… Самое печальное, что я ничегошеньки не помню о своих героических подвигах. Даже легилименция не помогает. И никто из тех, кто в тот злосчастный вечер приложился к неисчерпаемым запасам Луны (сумку с расширенным пространством дарил я, кто ж знал-то…), не помнит. Хорошо хоть все после этой вечеринки остались живы, здоровы и в здравом уме. Так что нафиг, нафиг эти эксперименты… Конни мило улыбнулся и поинтересовался рецептурой коктейля. Триш без запинки перечислила: — Ликёр «Кюрасао», мохито, американский кукурузный самогон «Муншайн»*, огневиски, томатный сок, русская водка и дистиллированная вода. А ещё мухоморная настойка по личному рецепту Хозяина и вытяжка кактуса опунции. Смешать, но не взбалтывать. Очень вкусно, всем нравится! Это один из самых удачных коктейлей Хозяина Ксенофилиуса! Он сказал, что вы уже совершеннолетние, вам можно! Ой-ой-ой… Тут никакого здоровья не хватит, даже магического… «Слеза комсомолки» Венички Ерофеева просто боржоми рядом с этой гремучей смесью. Хорошо, что мы с Конни в совершенстве владеем простеньким заклятьем — уничтожать жидкость в бокале по чуть-чуть, а то Ксенофилиус обижается, если кто-то пытается отказаться от его алкогольных шедевров… Итак, мы потихонечку уничтожали жидкость в стаканах и хвалили рецепт, когда в гостиной появился сам хозяин дома. Его одежда тоже представляла собой странное смешение стилей, но в этой гостиной подобные экзерсисы воспринимались уже как норма. Ксено был облачён в художественно порванные джинсы, которые органично дополнял ремень из драконьей кожи, гавайскую рубашку, дорогущие ботинки «Доктор Мартенс» и шёлковую жилетку с кучей карманов и кармашков. Дополнял всё это великолепие огромный павловопосадский платок, завязанный наподобие пледа у шотландских горцев и скрепленный старинной бронзовой фибулой с голубенькими камушками. Длинные белокурые волосы, которые, как всегда, рассыпались по плечам в художественном беспорядке, завершали впечатление о том, что в ближайшем дурдоме начался день открытых дверей, но никто из нас и бровью не повёл. Привыкли. Ксено радостно приветствовал нас, принял из рук домовушки бокал с коктейлем, послал Триш присматривать за печатным станком, на котором начал печататься свежий экземпляр «Придиры», устроился напротив нас в жалобно скрипнувшем кресле, одним глотком осушил полстакана коктейля (Конни аж дрожь пробрала) и жизнерадостно поинтересовался, чем обязан нашему визиту. Портить настроение хорошему человеку не хотелось, но пришлось. Я коротко рассказал о письме Минервы Макгонагалл и готовящемся Турнире Четырёх Волшебников. Ксено сделал ещё один глоток из стакана и задумчиво кивнул: — Мне надо поговорить с Минервой. Пусть оформит аккредитацию. Конечно, там будет официальный представитель «Ежедневного Пророка», но мы-то с вами знаем, кто пишет чистую правду… К тому же, такие турниры не проводились на территории Магической Британии больше ста лет. Это символично, может получиться хорошая статья. — Послезавтра Кубок назовёт имена Чемпионов, — сказал я. — И я хотел бы, чтобы вы при этом присутствовали, Ксено. — Разумеется, я буду присутствовать, — проворчал Ксено. — Мои читатели должны знать всё из первых рук, а не довольствоваться перепечаткой из «Пророка». Очень жаль, Гарри, что ты выбрал домашнее обучение — ты был бы достойным кандидатом… Нет уж, увольте. Никаких турниров. Но, похоже, Ксено не воспринимает это серьёзно. Так, развлекательное мероприятие… — Ксено, — сказал я, — я не поэтому хочу, чтобы вы присутствовали. — Твои мозгошмыги активизировались, Гарри, — невозмутимо сообщил мне этот деятель культуры. — Боюсь, что ты слишком беспокоишься о том, что и без того предопределено. — Ксено, — вздохнул я, — дело не в моих мозгошмыгах. Дело в том, что Луне может угрожать реальная опасность. Она может бросить своё имя в Кубок… — Разумеется, она так и сделает, — благостно ответил Ксено. — Я знаю свою девочку, она не упустит случай пережить такое интересное приключение. — Это очень опасное приключение, — вмешался Конни. — Я посмотрел статистику турниров. Смертность участников весьма высока. Турниры перестали проводиться не только в Британии — во всём мире — ещё и поэтому. — Вы беспокоитесь за мою девочку? — усмехнулся Ксено. — Очень мило с вашей стороны. Но она может за себя постоять, не сомневайтесь. Я почувствовал стойкое желание побиться головой о столешницу. Или вылить остатки коктейля на голову Лавгуда. — К твоим мозгошмыгам присоединились жужжапеньки и голодные нарглы, — заметил Ксено. — Похоже, ты рассержен, Гарри. Но я так и не понял, что ты хочешь, чтобы я сделал? Тролль восьмидесятого уровня, чтоб его. Но я титаническим усилием взял себя в руки и самым спокойным голосом сказал: — Ксено, я хочу, чтобы вы завтра присутствовали на выборе Чемпионов турнира. И если Кубок выберет Луну — вы должны запретить ей участвовать в этом… этом мероприятии. — Я внимательно изучил правила турнира, — поддержал меня Конни. — Вы имеете право и возможность это сделать без ущерба для себя и Луны, поскольку она является вашей единственной дочерью и Наследницей. — Прошу вас, Ксено, — продолжил я, — просто сделайте это. Меня не покидает ощущение, что Луне угрожает серьёзная опасность, если она станет участницей турнира. Если вы наложите своё «вето» сразу после того, как Кубок выкинет имя Луны, то всё будет в порядке. Она не будет участницей, а Кубок выбросит имя нового Чемпиона Хогвартса. — Вы не шутите, мальчики, не пугайте меня, — задумчиво сказал Ксено, и его голубые глаза стали очень серьёзными. — Только вот беда в том, что сделать этого я не смогу. Проклятье. — Что? — удивились мы хором. — Кубок Огня — артефакт, созданный Хардвином Поттером и Арчибальдом Гампом. Он уникален… Но у него есть одна особенность. Создатели Кубка в своё время применили очень специфическую магию… и получили проклятье, которое отразилось на их потомках. — Что за проклятье? — охрипшим голосом спросил я. Блин… И тут предки отметились. Такое чувство, что Поттеры считали своим святым долгом влезть в любую заварушку. И после этого кто-то удивляется Гарь… то есть, моей шилопопости? — Да в принципе ничего страшного, — невозмутимо отозвался Ксено. — Только вот если их потомок по прямой линии бросит записку в Кубок Огня, то он непременно будет избран Чемпионом. И в этом случае контракт с артефактом не сможет расторгнуть ничто и никто. Ничто не сработает. Чемпион будет обязан пройти Турнир, тут даже возрастные ограничения не помеха. А Луне уже исполнилось семнадцать… Блин! Так вот почему в каноне Крауч-младший так рисковал, подбрасывая записку с Гарькиным именем в Кубок. Он наверняка был в курсе всей этой истории — о нерасторжимом контракте для потомков Гампа и Поттера. Так что даже Конфундус на Кубок накладывать не надо было — результат был обеспечен в любом случае. Но поскольку в каноне Гарри было всего четырнадцать лет, то Кубок от Хогвартса и выбрал двоих — совершеннолетнего, отвечающего всем правилам и требованиям Седрика Диггори и четырнадцатилетнего Гарри Поттера. Блин… Гадство-гадство-гадство… Луна-то у нас дочь Пандоры Гамп… — Но вы можете запретить Луне бросать своё имя… — вздохнул Конни. Ксено кивнул: — Уже запретил. Но не думаю, что её это удержит. Моя дочь… несколько своеобразная девушка. Да уж, мы в курсе. — Но я постараюсь её поддержать в случае чего, — продолжил Ксено. — И, думаю, что с такими друзьями ей ничего не грозит. Всё, тема закрыта. Дальше с Ксено разговаривать бесполезно, надо откланиваться… — Я бы ещё поболтал, — заметил Ксено, — но за выпуском «Придиры» лучше присматривать лично. — Да, — вздохнул я, — боюсь, что и у нас тоже дела. Значит, вы будете на оглашении Чемпионов Турнира, Ксено? — Всенепременно, Лорд Поттер, — отсалютовал мне Лавгуд вторым стаканом коктейля. — Триш! — окликнул он домовушку. — Собери Лорду Поттеру корзиночку-другую слив-цеппелинов. Фестралы их просто обожают, а у вас в парке мэнора живут фестралы, не так ли, Гарри? Я кивнул. Пришлось прихватить две огромные корзинищи знаменитых лавгудовских слив, фестралы их действительно ужасно любили и предпочитали всем другим лакомствам. На этой высокой ноте мы и откланялись. — Вот жеж ж… — проглотил окончание фразы Конни, когда мы оказались на аппарационной площадке Поттер-мэнора. — Зря ты так, — вздохнул я. — Ксено любит Луну, только любовь у него такая… своеобразная. — В этом я как раз не сомневаюсь, — вздохнул Конни. — Ты не забыл? Я же эмпат. Он не просто любит Луну. Он напуган до чёртиков, но по какой-то причине молчит об этом. — Брось, — хмыкнул я. — Кто может шантажировать Ксено Лавгуда? — Не знаю, — сдвинул брови Конни. — Но мне это не нравится. Очень не нравится. Он сказал это таким тоном, что по моей спине пробежал холодок. А ведь в каноне Ксено предал Гарри сотоварищи. Предал, потому что его дочери угрожала серьёзная опасность… Неужели и сейчас… — Нужно связаться с Фенриром, — заметил я, — пусть проследят за Лавгудом. Мне нужно знать, с кем он встречается и кто может ему угрожать. — Вот и займись этим, — легко отфутболил меня Конни. — А я — к Блэкам. Только сначала пообедаем, что-то я проголодался… — Это ещё зачем? — сердито спросил я. — Зачем пообедаем или зачем к Блэкам? — Конни был сама невинность. — Зачем к Блэкам? — хмыкнул я, пытаясь поймать Конни, чтобы поцеловать. — Эй-эй, не отвлекайся, — хихикнул Конни, ускользая от моих совсем не дружеских объятий. — У оборотней обоняние сам знаешь какое. Фенрир потом заприкалывает… — Ну и что? — усмехнулся я. — Ой, кажется фестралы почуяли, что мы им вкусненького принесли… — Где? — закономерно отвлёкся Конни, и мне всё-таки удалось вовлечь его в поцелуй. Подтянувшиеся фестралы смотрели на корзинищи со сливами со скорбными мордами, но были слишком воспитаны, чтобы брать угощение без разрешения. — Ты их плохому учишь… — фыркнул Конни, когда поцелуй прервался. — Да ну? — усмехнулся я. — У них целоваться не получится, форма морды не та. А как появляются на свет маленькие фестральчики, они и без нас неплохо знают… Конни рассмеялся, вывернулся из моих рук и принялся угощать фестралов сливами-цеппелинами. На шум подтянулся Джейми, каким-то образом успевший вернуться от Блэков, который страшно обиделся, что животинок угощают без него, и обижался целых три минуты. Но потом понял, что это непродуктивно, и присоединился к кормлению фестралов. Потом появилась Таффи, заявила, что обед готов, и утащила Джейми, который умудрился перепачкаться в сливовом соке с ног до головы, а когда мы шли к дому, я повторил свой вопрос. — Гарри, — вздохнул Конни, — ну сам подумай. На Гриммо самая лучшая библиотека в магической Британии. Я хочу поискать информацию о Турнирах. Понимаешь, проклятье — проклятьем, но если есть какая-то возможность обезопасить Луну… Сведения об этом можно найти только там. — Ладно, — кивнул я, соглашаясь. — Давай. А я позвоню Фенриру… Очень надеюсь, что он в Лондоне. Фенрир, на мое счастье, был в Лондоне, более того, он присутствовал на рабочем месте — в сыскном агентстве «Глаз Одина», которое возглавлял уже не первый год. Почему я позвонил, а не послал Патронуса? Так «Глаз Одина» расположен в маггловском Лондоне, большинство его клиентов — магглы, а вдруг Фенрир с кем-то из них что-то важное обсуждает? Тем более мобильные телефоны мы с Сири научились зачаровывать, но работа это муторная, эксклюзивная и, как следствие этого — дорогая. Так что мобильник в магическом мире предмет куда более престижный, чем, скажем, гоночная метла последней модели, и всех их владельцев можно по пальцам пересчитать. Итак, Фенрир ответил почти сразу же и вежливо поинтересовался, что от бедного несчастного одинокого волка понадобилось целому Лорду? Прибедняется, как обычно… «Глаз Одина» вполне себе прибыльное агентство, у Фенрира и в Гринготтсе, и в парочке маггловских банков имеются приятно округлые счета, а счастье противного волчары с недавних пор составляют аж две дамы, успевшие подарить ему то ли троих, то ли четверых отпрысков… И это при том, что периодически находятся особи мужеска пола, западающие на его альфовскую стать. Кобель — он кобель и есть… Я ответил в том духе, что мне нужна от него работа по профилю. А детали я желаю обговорить при личной встрече. Фенрир тут же заинтересовался и пригласил меня для беседы немедленно, добавив, что весь превратился в ожидание. Я вздохнул, сказал, что буду через час и отправился переодеваться. А после этого аппарировал к «Дырявому котлу», откуда вышел в маггловский мир и поймал такси. Ровно через час я сидел в кабинете Фенрира и объяснял ему, чего я хочу. Оборотень внимательно выслушал меня, подмигнул жёлтым глазом и неожиданно спросил: — Гарри, как связана слежка за Лавгудом с Турниром Четырёх волшебников? Что, чёрт возьми, происходит? *Это не марка самогона, а название данного напитка. «Лунный свет» — потому что запрещённую алкогольную продукцию во время знаменитого «сухого закона» в США варили втихаря и ночью. При лунном свете, то есть. Итак, мои дорогие, вот вам и третья главушка))) А автор ушёл мариновать мясо и стругать салатики, ибо завтра у него днюха!