Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть третья. Месть мага

— Информация, — усмехнулся Дамблдор. — Ты ведь хочешь найти часть души того, с кем я долгие годы делил тело? Я слегка выпал в осадок. До сих пор мы считали, что кусок души Мерлина сливался с личностью носителя, изменяя его в нужную сторону. Но кое-что от личности носителя оставалось — скажем, у Фламеля это была любовь к Перренель… а получается, что Дамблдор чётко разделял себя и подселенца? Интересно девки пляшут. Хотя, с другой стороны — а как иначе? Мерлину крестраж ни к чему — он и так прыгал из тела в тело и проживал жизнь за жизнью. С чего, интересно, так получилось с Дамблдором? Он был так силён изначально, что кусок души не смог полностью одолеть и подчинить Альбуса и тушку пришлось делить? Забавно… — Допустим, хочу, — спокойно сказал я. — И что дальше? Я в любом случае отыщу его, а вы, дорогой бывший директор, будете медленно покрываться пылью и паутиной в этом нехорошем домике. — Вообще-то я — всего лишь отпечаток личности Альбуса, — заметил портрет. — И мне неведом страх смерти. Но сам Альбус велел мне вести себя так… он дал мне инструкции, которым я и следовал до сих пор. И ведь всё почти получилось! Но теперь появляешься ты, отродье Поттеров, и снова путаешь мне все карты! — Неучтённый фактор, — хмыкнул я. — Знаете, Дамблдор… Не буду я с вами ни о чём договариваться. Вы же даже не часть души истинного Альбуса. Вы просто проекция с определённым набором функций. А я ещё из ума не выжил, чтобы воспринимать всерьёз проекцию. Да и что вы можете знать? — Я знаю практически всё, что знал Альбус! Я был создан за месяц до его кончины! — Очень интересно, — усмехнулся я. — А с Мерлином как договаривались? — Мы делили тело, — неохотно отозвался портрет. — Мы договаривались, кто его контролировал в определённые дни. Вот оно что… А ведь рассеянность Дамблдора в отношении многого… в частности меня… вполне можно объяснить этим. Похоже, у Мерлина и Дамблдора были разные точки зрения на ситуацию, и она менялась в зависимости от того, кто на данный момент брал верх… или к какому соглашению приходили два престарелых прохиндея. Ну, абзац просто… — А скажите, Дамблдор, кто из вас придумал этот эпичный план с пророчеством, гибелью Поттеров и последующей передачей меня добрейшим родственникам? Просто так, для интереса. Хочется, знаете ли, понять, кто чуть не сломал мне жизнь, превратив в послушную марионетку? Глазки портрета забегали, наконец, он открыл рот и начал: — Мер… — Не врать! — рявкнул в ответ я. — Не сметь врать! Лицо нарисованного Дамблдора тут же приобрело благостное и постное выражение: — Ну да, идея была моя… Мерлин, надо признаться, считал её полной чушью, ты был ему совершенно неинтересен, а когда он стал понимать, что далеко не такой, каким кажешься, то было уже поздно. Прости, Гарри… Знаю, что мой план был небезупречен… прости за то, что лишил тебя детства… Но это было необходимо для Всеобщего Блага! — Конни в лабораторию, а Ми… сына Беллатрикс в бордель, которым на деле являлась приёмная семья, вы тоже поместили для Всеобщего Блага? Или вас пример Фламеля вдохновил — захотелось собственный Философский Камень заполучить? — Нет-нет, — попытался возразить старик на портрете, — это точно дело Мерлина… Он захотел повторить Великое Делание, но мир слишком изменился… А я тут ни при чём, я люблю детей, ты же знаешь, Гарри, я всё и всегда делал во имя Всеобщего Блага… Вот если бы он не сказал эту последнюю фразу, честно сознаюсь, у него был бы шанс… Крохотный, но был. Я бы постарался подключить к разговору Сигнуса и Сири, возможно, мы смогли бы продавить портрет и заставить его поделиться информацией… Но эта фраза, про Всеобщее Благо и про то, что эта старая бородатая сволочь любила детей… Этого я уже перенести не смог. — Значит, любишь детей? — прошипел я. — А как быть с теми младенцами, которых умертвил Олливандер для своих махинаций с палочками? Как быть с Миртл, чью смерть замяли? Как быть с детьми Беллы? Как быть с Конни? Как быть со мной? Как быть с теми твоими учениками, которые верили вам и погибли? Как быть с Томми Риддлом, которого твоими стараниями отправили в Лондон… под бомбы, а? Знаешь, Дамблдор, был один русский писатель, который сказал… я перефразирую, чтобы ты понял… так вот, он сказал примерно следующее — никакое Всеобщее Благо не стоит одной слезинки ребёнка! Никакое! А сколько детских слёз пролилось по твоей вине, вошь бородатая? И ты после этого хочешь, чтобы я провёл Ритуал Воскрешения для такой мрази, как ты? Адеско Файер! С пальцев моей руки без всякой палочки сорвался огненный шар размером с теннисный мяч. Шар ударил в портрет, и тот сгорел за считанные мгновения, оставив после себя только горстку пепла. Шар начал было увеличиваться в размерах, но я сделал пасс — на этот раз палочкой — и он рассыпался в воздухе на облачко тонких искорок, которые тут же погасли. — Ухх… — прошептал я, отступив на шаг. На лбу выступила испарина… но в целом я чувствовал себя вполне нормально. За спиной раздались аплодисменты. — Браво, Гарри! — воскликнул крёстный. — Я бы не сказал лучше. — Неплохой уровень владения Адеско Файер, — проскрипел Старый Сигнус, — на пять лет Азкабана тянет. Хмм, я тут своими попытками нанести добро и причинить справедливость на пару пожизненных уже заработал. Что мне какие-то пять лет? — Да полно вам, — поддержал меня за плечи добросердечный Регулус, — Гарри, ты в порядке? Будешь Укрепляющее? — Спасибо, — с благодарностью кивнул я Регу, выпил половину флакона и вернул ему остаток. — Всё в порядке. Может, теперь пленников поищем? — Вообще-то, — съехидничал Старый Сигнус, — можно было бы и у душки Альби разузнать. А не Адским Пламенем раскидываться. — Угу, так этот упырь и рассказал бы, — возразил Сириус. — Он же Воскрешения хотел, не меньше. Так что правильно Гарри сделал, что спалил эту гадость. — Правильно-то правильно, — согласился его оппонент, — но теперь нам весь дом обыскивать. Впрочем, дом был невелик. Помимо гостиной он включал в себя крохотную кухоньку, небольшую спальню, что-то вроде гардеробной и кабинет. Во всяком случае, в этой комнатушке стоял письменный стол и книжные полки, но на них не стояло ни единой книги. Стол также был пуст, никаких тайников в кабинете не обнаружилось. Если тут и велись какие-то исследования, то явно в другом месте. — Ищите подвал, — заметил Старый Сигнус. — Наверняка всё там. Мы только согласно кивнули и принялись за поиски, которые длились где-то с полчаса. Наконец, Регу удалось обнаружить в полу гардеробной тщательно зачарованный люк. После того, как мы втроём осторожно взломали охранные заклинания, крышка медленно поднялась и застыла. Регулус, подсветив себе Люмосом, заглянул внутрь и сказал: — Там ступеньки. Ведут вниз. Возможно, мы нашли то, что искали. — Хорошо, — кивнул Старый Сигнус. — Мы с Гарри идём вниз, вы с Сири остаётесь наверху. Мало ли что. Сири не слишком понравилось такое распределение ролей, но он только головой тряхнул, осознавая, что Старый Сигнус прав. Он из нас самый опытный, мало ли что там внизу понавешано… Хотя Дож — маг не из сильных, но Дамблдор мог многому его научить. Ну, а почему Сигнус решил взять с собой меня — тоже понятно. Раз уж портрет заговорил о Ритуале Воскрешения, то в доме, когда-то принадлежавшем Дамблдору, можно ждать любых сюрпризов. В том числе и таких, справиться с которыми могу только я. Поэтому я лишь подмигнул крёстному и начал спускаться вниз вслед за Сигнусом. Подвал был довольно сухой, холодно там тоже не было — видимо, какие-то чары. И вообще, заметно было, что подвалом пользовались чаще, чем самим домом. Лестница закончилась, и мы оказались в довольно просторном помещении, разделённом дощатыми перегородками на несколько закутков. В одном из этих закутков обнаружилась полноценная алхимическая лаборатория — с колбами, ретортами, тигелями и прочим оборудованием. Именно там на полках теснились книги в старинных кожаных переплётах, на маленьком столике в углу горой лежали свитки пергамента, а посредине закутка на специальной подставке, покрытой руническими знаками, находился огромный сосуд из мутноватого стекла, соединённый трубками с целой батареей колб. В общем, дело насквозь понятное — Дож явно готовил голема для того, чтобы вселить в него душу из крестража. И, судя по тому, что Дож и Тонкс отправились за крестражами, голем уже практически созрел. Я протёр мутноватое стекло… и отшатнулся. Обычно големы безобразны, напоминают карикатурных уродцев-карликов, и в этом плане канонный голем Волдеморта исключением не был. Сейчас же на меня восторженно таращился огромными глазищами вполне человеческого вида пухлый розовый… годовалый примерно… младенец, который беспорядочно болтал ручками и ножками. Да, общепринятым фактом является то, что у големов нет души, но этот таращился на меня вполне осмысленно и даже пытался изобразить улыбку. Он. Меня. Видел. Я позвал Сигнуса и показал ему на плавающего в жидкости младенца. — Я его убить не смогу, — сказал я. — Нет. Сигнус пробормотал про себя что-то по-гоблински, но потом нахмурился и заметил: — Мне кажется, что это не совсем обычный голем… Придурок Дож не мог не напортачить… И тут я пригляделся и пробормотал: — Это вообще не голем… У него жабры… — Да иди ты… — не выдержал Старый Сигнус, но приглядевшись, охнул: — Дож идиот… Это не голем. Это гомункул. Двоякодышащий гомункул*. Хм, разница между големом и гомункулом невелика, но существенна. Некоторые авторитеты от алхимии предполагают у гомункулов возможность появления души… Хотя спорно всё это. Или уже нет? Между тем дитю надоело просто пялиться на нас, и оно нетерпеливо постучало ручкой по стеклу изнутри. И потом нетерпеливо замахало обеими ручками, явно пытаясь показать, как ему хочется выбраться на волю. Не знаю, как с душой, а с мыслительной деятельностью у этого существа явно всё было в порядке. — Что делать будем? — мрачно спросил я. — Знаешь, — задумчиво произнёс Старый Сигнус, — а ведь такие существа могут быть крайне опасны. Были прецеденты. Целые семьи волшебников гибли. — Уменьшить и забрать с собой? — сделал я второе предложение. — На Гриммо разберёмся? — Вообще-то можно. Интересно, сможем ли мы его усыпить… — тут же загорелся Старый Сигнус. — Сомнус! Угу, щаззз… Дитё нахмурилось, погрозило нам пальчиком, но потом заулыбалось и замахало ладошкой. Дескать, интересная игра, но не пора ли меня извлечь из этой штуки? Мы переглянулись. — Ладно, — вздохнул Старый Сигнус. — Не получается усыпить — уменьшим так. Лично я не хочу выпускать в незнакомом месте неведомую тварь, пусть даже эта тварь выглядит мило. Плавали, знаем. Я кивнул, соглашаясь. Да, дитё выглядело мило… но место, в котором мы его обнаружили, лично меня настораживало. К тому же, память быстренько подсунула мне парочку кадров из фильмов ужасов, в которых милый с виду найдёныш превращается в немыслимое чудовище. Эх, Сева нету, он бы смог прибегнуть к легилименции, может, и прочитал бы, что за мысли бродят в этой хорошенькой черноволосой и голубоглазой головке. Хотя… Кое-какие навыки и у меня имеются, можно и попробовать. — Сигнус, я сейчас попробую применить легилименцию. Если я начну вести себя странно — оглушайте. Хорошо? — Хорошо, — кивнул Старый Сигнус. Всё-таки найдёныш и его заинтересовал. Я подошёл к сосуду поближе, приложил ладонь к стеклу. С той стороны к ней немедленно прижалась маленькая ладошка. Малыш смотрел на меня печальными глазами, чуть прикусив пухлую нижнюю губку. — Легилименс! — произнёс я, и осторожно соскользнул в собственное сознание, чтобы оттуда перейти в сознание малыша. Этому щадящему способу меня недавно обучил Сметвик, никогда бы не подумал, что у Главного Целителя столько скрытых талантов… Итак, я выстроил в своём сознании мост, который вёл через неширокую речку, на противоположном берегу которой сидел малыш. — Привет! — помахал он мне рукой и заулыбался. — Хорошо, что ты пришёл! Помогите мне, вы не такие, как тот… злой старик… Он всегда называл меня «отродьем»… Но я не буду делать ничего плохого, обещаю… Правда, я могу дать клятву… настоящую… Как там… Непреложный обет, вот… — Ты откуда знаешь о Непреложном обете? Ты же маленький… — Я когда-то был большой, — вздохнул мальчик. — Сильный. Злой. Но сейчас я другой. Я хочу выйти. Я хочу жить. Спаси меня, я знаю, ты можешь… Я знаю тебя, но не знаю откуда… Я почти ничего не помню… Здесь так тоскливо… Помоги мне… Что-то меня стали одолевать нехорошие предчувствия… — Слушай, а как тебя зовут? — спросил я. — Не помню… только чуть-чуть… Томми… Меня зовут Томми… Что-о-о?!! Ещё один? Откуда? Неужели это неучтённый крестраж Волди? А где тогда заготовка для того, чтобы поселить в неё крестраж Светлейшего? Что за …уйня тут творится? — Погоди немного, Томми, - ласково сказал я, — мне нужно поговорить с моим спутником. — Хорошо, — кивнул малыш. — Подожду. Я вылетел из чужого сознания, как пробка и уставился круглыми глазами на палочку в руке Сигнуса, направленную точнёхонько мне в кадык. Я что, так странно выгляжу? — Твоя анимагическая форма… Назови её, быстро! — холодно скомандовал Сигнус. — Рысь, — ответил я. — Это точно я, не волнуйтесь. Просто новость малость шокирует. — И? — Кажется, в этом пацане очередная частичка души Волдеморта. Неучтённый крестраж, так сказать. Только вот, откуда он взялся? — Хм… если учесть, сколько Волдеморт напочковал крестражей, то один вполне мог ускользнуть неучтённым, — логично заметил Сигнус. — А, зная Дамблдора, могу с уверенностью сказать, что он не из тех, кто кладёт все яйца в одну корзинку. Будешь Адское Пламя вызывать? — Нет, — ответил я. — Он мыслящий. Он не агрессивный. Я не могу. И тут мне в голову пришла интересная мысль. — Думаю, стоит послать Патронуса Нику. Пусть сам сюда явится и сам решает, что делать… с новоявленным родственником. — А ведь и правда, — с некоторым облегчением вздохнул Сигнус. — Пусть Наследник Слизерина тут разбирается. Следующие полчаса прошли в поисках и напряжённой работе. Сначала мы разыскали настоящих Токса и Хопкинса, оба, к счастью, были живы, хотя и истощены — как физически, так и магически. Ничего, в Мунго разберутся. Оба, кстати, были в сознании, а на запястьях и лодыжках у обоих были интересные такие верёвочки, неплохо зачарованные. Во всяком случае, освободиться от них пленники не могли, и к нашему появлению сильно страдали от голода и жажды. Мы развязали обоих, напоили с помощью Агуаменти, Старый Сигнус послал Патронуса Сметвику, и Сири с Регом быстро аппарировали обоих освобождённых пленников в Мунго. Мы же за это время поуменьшали чарами всё, что могло пролить хоть какой-то свет на эту странную историю, особенно книги и свитки. Всё уменьшенное отправилось в поясной кошель к Сигнусу — правильно, на Гриммо народу больше, и подкован этот самый народ разнообразнее… В общем, подвал домика мы разорили основательно — вскоре там остались только голые стены, пустые полки и тот самый сосуд с плавающим в нём малышом, который следил за нашими действиями большими грустными глазами и слегка посасывал большой палец. Удивительно красивый, просто идеальный малыш… Если бы не слабо трепещущие жабры на шее и полное отсутствие пупка на животе. Впрочем, у каждого свои недостатки… Я помахал малышу рукой и отправился наверх — встречать Ника. Ник не подвёл, появился сразу же после того, как я шагнул на улицу из домишки. Лёгкий хлопок и сдавленное шипение подсказало мне, что аппарация была удачной, хоть и не самой приятной. Потом над головой Ника вспыхнул шарик, осветив его рассерженное лицо. — Привет, Гарри, — вежливо сказал он. — Может, объяснишь, что происходит? Сначала Рег удирает на Гриммо, оставив мне странную записку, а я варю основу для одного интересного зелья и просто не могу отойти от неё… потом, когда я наконец-то довариваю эту дракклову основу и желаю выяснить, какого лысого Мерлина Реги до сих пор не вернулся, появляется твой Патронус, даёт координаты какой-то немыслимой дыры… я аппарирую… и вижу тебя в полном здравии. Жду объяснений. Я хмыкнул: — Уж прости, что встретил тебя не истекающим кровью и не помирающим от неизвестного заклятья, но, думаю, что наша находка будет тебе определённо интересна… а возможно даже полезна, братишка… Ник сделал шаг вперёд и обнял меня за плечи. — Прости, — сказал он, — но я и впрямь волновался. У тебя был такой… странный голос. — Было от чего, — вздохнул я. — Идём. И, взяв Ника за руку, я повёл его в дом. *Чтобы не было лишних вопросов. В данном фанфике (авторский произвол, да) голем — это искусственно созданное тело, не имеющее души, но способное выполнять простейшие команды. Големы передвигаются только по земле и не способны функционировать в водной среде. Первые големы делались из глины, почему собственно и стали так называться. Гомункул же — искусственно созданное человеческое существо, что предполагает возможность развития у него души.