swell

Юэ любит глазами. Он жадно впитывает через зрачки все, что видит, и крадет, крадет без конца моменты - камера и телефон всегда с собой, чтобы запечатлеть все, что кажется ему красивым. Бу Фань красивый. У него узкое лицо с очень острыми скулами, длинная, изящная шея, темные волосы отросли и спадают на лоб в беспорядке, настороженный взгляд и губы, на которые нельзя смотреть, но и не смотреть - тоже нельзя. Он высокий - Юэ рядом с ним, сам далеко не маленький, чувствует себя беспомощным - и немного неловкий, но как только начинается съемка, Бу Фань - воплощение грации. Сегодня он в белой легкой рубашке, на светло-оливковом фоне в домашней студии Юэ. Со светом повезло - солнце клонится к закату, заливает комнату, просвечивает тонкую ткань рубашки, под которой угадываются тонкие руки и худой торс с впалой грудью. Как всегда - серьезен и безупречен. - Повернись чуть больше к окну. Да, вот так. Юэ щелкает затвором. Совершенство. - Посмотри на меня. Смотрит, не мигая, хмуро, как будто с опаской; глаза в закатном солнце - гречишный мед, темный, тягучий, и Юэ тонет, отключается на мгновение, забывая, кто он и где он - чистое безумие. Губы эти невозможные - чуть поджаты, и хочется сбежать от них и от себя, да только некуда. - Голову чуть правее, плечи на меня. Маленькая иллюзия власти, маленькая иллюзия отношений, как будто они не полунезнакомцы, как будто между ними есть что-то, кроме редких встреч в студии по инициативе Юэ и скромному согласию Бу Фаня, как будто они понимают друг друга больше, чем модель и фотограф, как будто. Юэ не раз слышал от других, что Бу Фань выглядит пугающим и жестоким, но знает, что это неправда. Он напоминает дикого зверя - смотрит уверенно и спокойно, уверенный в своей силе. Юэ в нем чудилась врожденная мудрость и в том же время - наивность, как будто тот прожил множество жизней и в одно мгновение все забыл. - Извини, можно я... - Да-да, конечно. Юэ тянет руку к белоснежному воротнику, чувствуя себя богохульником, поправляет некрасиво замявшуюся складку, и не замечает, что перестал дышать на мгновение, пожирая глазами худые ключицы. Он не замечает, что в комнате в этот момент не дышал никто. Мягкий золотистый свет вдруг меняется - комнату заливает оранжево-багряным, и Юэ ловит кровавые отблески в темных прядях. Он бы никогда не нашел слов, чтобы описать эту красоту - все, что он может, это попытаться уловить камерой хотя бы бледное ее подобие, не надеясь никогда сохранить теплоту кожи, сумрачный блеск в глазах, влажный, сложный запах тела, биение пульса в повороте головы. В комнате по-июльски жарко и душно - и Юэ, не задумываясь, отрывает бумажное полотенце и осторожно промокает повлажневший лоб Бу Фаня, спускаясь к разгоряченным щекам. Только заметив удивленный взгляд, осознает, - и отходит, почти отскакивает назад, к окну, стыдясь и задыхаясь. Утыкается взглядом в камеру, только бы не смотреть больше, но Бу Фань вдруг оказывается очень близко, с чертовой салфеткой в руках, и повторяет так же, осторожно-бережно. В глаза не смотрит; вид у него, будто вытереть пот со лба Юэ - самая важная задача в жизни. Он дышит часто и неглубоко, расстегнутая рубашка не скрывает ничего, и Юэ таращится куда-то в грудь ему, растерянный, как подросток, даром что ему уже давно не двадцать. Горячие пальцы скользят по шее вниз - от этого еще страшнее, непонятнее и еще жарче - и Юэ наконец поднимает голову, натыкаясь на тяжелый, возбужденный взгляд в считанных сантиметрах. Пошло все к черту. От поцелуя голова кружится так, что ноги подкашиваются, и Юэ вцепляется в покрытые тонким хлопком плечи, как за спасательный круг. Бу Фань обхватывает его за талию, приподнимает, как пушинку, и усаживает на подоконник - и прижимается всем телом, так что весь воздух выбивает из легких. Юэ чувствует его ладони на своих бедрах, сам зарывается в мягкие волосы - и неожиданно слышит глухой стон, от которого крышу сносит напрочь. Мысль только одна в голове - хочу ближе. Хочу еще. - Еще… - Бу Фань не говорит - шепчет хрипло за них двоих, и Юэ чувствует, как внутри разгорается уничтожающее все живое адское пекло. Юэ с силой проводит кончиками пальцев по разгоряченной шее к затылку, снова слышит негромкое “м-м-м”, и это хуже наркотика; уже не просто хочется - нужно больше, нужно громче, нужны мокрые простыни и сорванные одним резким рывком пуговицы, нужно то, о чем он так часто мечтал и от чего теперь зависела его жизнь. Алое солнце скрывается за горизонтом, обещая - будет больше, будет громче, будет жарче. Будет целая ночь впереди.