По разные стороны баррикад

В самом большом конференц зале в резиденции Вонголы собралось множество людей. Босс семьи Каваллоне, Вария, Реборн, Дечимо и его Хранители. Сейчас здесь будет суд. Страшный суд. И вершиться он будет над хрупкой смуглой девушкой с черными, как смоль, волосами и потупленными в пол взглядом зеленых глаз. Предателя долго не могли найти. Было понятно, что кто-то сливает Мильфиоре информацию, кто-то, кто находится очень близко к власти. И какого было удивление, что этот кто-то — юная Хранительница Грозы Вонголы Дечимо. А какие только высказывания лились ей в след. Они ранили. Очень глубоко и сильно. «Дрянная девчонка.» Так прозвал ее Занзас. «Я не ожидал такого, Ламбо. Не от тебя.» Печально прошептал Тсунаеши. «Тупая корова.» Гневно выплюнул Хаято. «Предательница.» Холодно говорил Реборн. «Из-за тебя весь мир чуть не рухнул.» Отчитывал ее Дино. «Камикорос, травоядное.» Зло процедил Кея. Ну, почему никто не хочет ее понять? Понять ее боль, понять ее чувства, понять ее первую любовь. Любовь к одному из членов семьи Мильфиоре. Ради него она готова пожертвовать всем. Она сливала информацию, только чтобы получить долгожданную улыбку, от которой так трепетало ее юное девичье сердечко. Никто не умеет улыбаться так, как он. А этот взгляд, этот голос, этот смех… Каждый раз она покидала здание резиденции в сладких мечтах о том, что скоро окажется в его объятьях. Он растрепит ее кудрявые волосы, запустит в них свои длинные пальцы и поцелует ее так, как умеет целовать только он. Но вот ее и И-пин отправляют в Японию. А потом он исчез без следа. Но полюбившая девушка все равно продолжает его ждать. Он обещал, что снова встретится с ней. И он сдержит свое обещание. Пускай это глупо и наивно так ждать его, но она будет. До последнего своего вздоха. -Ламбо Бовино, Вы знаете, зачем Вы здесь? — задал очень глупый вопрос Тсуна, сложив руки на столе. Итальянка нерешительно поднимает на него свой взгляд, тихо всхлипывая. Как же ей не хочется, чтобы судил ее именно он. Ее старший брат, пускай и не родной. Она готова гнить в тюрьме Вендикаре, сидеть в колбе в постоянных цепях. Но только не он. -Я полностью это осознаю, — еле слышно отвечает девушка. Занзас недовольно выдохнул. Поздно строить из себя невинную овечку. Уже наломала дров, уже заварила каши. Да, пускай она и девушка, но судить ее будут по всей строгости закона Коза Ностра. Не зря же Савада договорился с Вендиче, чтобы в это дело они нос не совали. Но это, скорее, чтобы спасти ее от сурового наказания. -Вы признаете, что целиком и полностью осознавали свои действия во время передачи информации? — продолжал свой допрос Тсунаеши, смотря на нее серьезным, но таким печальным взглядом. Пожалуйста, солги. Солги, и все закончится. Не может. Не может Тсуна так строго судить свою сестренку. Да, она предала. Да, это плохо, и может повториться. Но кто не совершал в этой жизни ошибок? -Признаю, — кратко и уже более громко сказала та, нервно теребя край своей любимой рубашки. Нет. Ламбо не солгала. Она предпочла быть честной. Савада еле слышно вздохнул, прикрывая глаза. На его лице отражалась полная безысходность. Но нельзя останавливаться на полпути. Может, еще найдётся лазейка, с помощью которой получится ее вытащить из этой катастрофической ситуации. -Озвучьте причину, по которой Вам пришлось так поступить. Девушка тяжело выдохнула, все также стоя молча. Она взяла в ладонь подаренную ее возлюбленным подвеску, вновь потупив взгляд в пол. Стоит им говорить или нет? На смех же поднимут. Девица полюбила кого-то из враждебной семьи и из-за этого решила, что стоит идти на предательство. Но, может ей смягчат приговор. Ведь кто не совершает ошибок из-за такой слепой любви. Тем более первой. -Я… я полюбила кое-кого. Он один из членов семьи Мильфиоре. И впала в беспамятство. Послышался сдавленный рык. Неужели из-за какой-то влюблённости стоит ставить под угрозу чуть ли не весь мир? Глупо. Очень глупо. И опрометчиво. И правда дрянная девчонка. -Тупая корова, — послышалось со стороны Хранителей. Но в этот раз голос был несколько мягче, чем в тот момент, когда все раскрылось. Да. Наконец-то Тсуна получил ту спасительную соломинку. Влюбленная девушка. Что может быть прекраснее? Конечно, избежать наказания не получится. Но оно хотя бы не будет таким суровым. Сейчас уже можно было почувствовать, как напряжение, которое висело в воздухе все это время, немного спадает. Разве что варийцы не были рады сложившейся ситуации. Дура дурой. Вот и все. -И это все? — задал уточняющий вопрос Дино, слегка приподняв бровь. -Да. -И последний вопрос. Вы раскаиваетесь в содеянном? Это был чуть ли не самый важный момент всего этого своеобразного заседания суда. И на сей вопрос девушка ответила положительно сжатым кивком. Ламбо так и не решилась поднять свой взгляд. А вот её уже попросили удалиться в некую комнату ожидания, чтобы все присутствующие могли обсудить степень тяжести наказания юной особе. Конечно же там не состоялся конструктивный разговор со всеми вытекающими. Было прекрасно слышно, как там ругались, матом друг друга крыли и прочее. А итальянка с распаленным сердцем сидела на стуле, блаженно прикрыв глаза. Раскаивалась ли она в том, что натворила? Ни капли. Ей было стыдно. И стыдно не за то, что она сливала информацию, а за то, что Тсуне придётся теперь все это расхлебывать. Не более, не менее. Ламбо так томно вздохнула, сжимая в ладони подвеску. Перед глазами всплывал его улыбающийся облик. Как он сидел, вальяжно закинув ногу на ногу. И ей хотелось остаться с ним навеки, сидя на его коленях в теплых объятьях, зарываться носом в густые волосы и блаженно вдыхать их аромат, слушая его болтовню над ухом. Разве может быть что-то прекраснее этих моментов? Но полностью погрузиться в воспоминания ей не дали. Дверь открылась, приглашая войти девушку в помещение. Крики там уже давно поутихли, а о перепалке напоминал лишь запах алкоголя в воздухе и немного поломанная мебель. Нерешительно, маленькими шажками Бовино зашла в помещение, становясь на свое прежнее место и все же отпуская бедную подвеску. Но голову она не поднимала. Боялась встретиться с осуждающими взглядами. Какого же было ее облегчение, когда она услышала смягчившийся голос своего старшего братика. Приговор не был особо суров по отношению к ней. Пережить его можно будет. По крайней мере, это не смертная казнь. Полная изоляция от всего внешнего мира и людей на пару месяцев. Может показаться, что за это время легко сойти с ума, но Ламбо это не пугало. Она будет нежиться в воспоминаниях, представлять, как он лежит рядом с ней после бурной ночи, как оставляет очередной засос ей на шее, и как потом она его отчитывает за это, боясь, что этот «подарок» заметят. Как только приговор был озвучен, то девушка слегка кивнула, удаляясь из зала. Ее ждут два месяца одиночества. Два месяца с возлюбленным. Пускай сейчас она понятия не имеет, где он и что с ним. Вот она уже за пределами здания резиденции. Ее ведут в машину, чтобы отвезти к месту ее изоляции. А за воротами стоит дорогая иномарка, которая явно не принадлежит Вонголе. Мужчина, что стоит рядом с ней, одергивает рубашку, нетерпеливо постукивая носком ботинка по земле. Он весь в бинтах, ссадинах, но это он. И Ламбо срывается с места. Она бежит к нему без оглядки. Вот послышался голос Такеши позади. Он же понимал, что если она сбежит, то наказание будет куда более суровым, чем ей назначили. Но ее ничьи крики не остановили. Девушка бросилась к мужчине в объятья, разревевшись, словно маленький ребенок. Его рука с длинными тонкими пальцами легла на ее глову и легко погладила по ее волосам. Он приехал. Он здесь. Он живой. И он рядом.