Артём «Привет. Скинь мне номер Голубина, очень надо»
Ответ приходит почти моментально. Каф «а с хуя ли?»Артем «Лесь, не дури, и не еби мне мозг. Скинь мне одиннадцать цифр и я отстану»
Каф «иди нахуй))»Артем «тебе может деньги нужны?»
Каф «у тебя со зрением какие-то проблемы??»Артем «У меня есть твоя обнаженка, ты не забывай об этом, зай)))»
Каф «откуда, блять?!»Артем «Так какой у Голубина номер?)»
Та действительно в безвыходном положении, и ей приходится скинуть Артёму этот самый номер. Машина плавно паркуется, Шатохин расплачивается, и выходит на улицу. То ли от огромного количества выпитого алкоголя, то ли от езды в машине, его начинает тошнить. Настолько сильно, что Артём ничего не успевает сделать, как содержимое желудка оказывается на асфальте. Шатохин сплевывает и отходит в сторону. Мерзко. Парень направляется в соседний двор, там должен быть круглосуточный магазин. Пока идёт, набирает номер Глеба, но нажать на кнопку вызова как-то не решается. Но, серьёзно? Он уехал от ребят, испортил и так шаткие отношения с Алесей, потратил почти все бабки, и все это ради того, чтоб сейчас все бросить?Гудки
. Артём уже думает, что никто не возьмёт, и хочет бросить трубку, но её на том конце поднимают. – Серьёзно? - Глеб, по ходу, пьяный. Шатохин тем временем доходит до магазина, и просит у продавщицы бутылку воды и мятную жвачку, держа телефон плечом. Та довольно быстро подаёт товар, и, забрав пару монет сдачи, Артём выходит на улицу, открывая бутылку. Сначала полощет рот, а потом жадно пьёт, сушняк как никак. – Шатохин, ты позвонил мне в три часа ночи, чтобы я слушал, как ты пьёшь? Поперхнись этой же водой, блять. А хочешь прикол? - голос на том конце чуть подрагивает, а ещё слышно чирканье зажигалки, - Смотри. Артём мало что понимает, и уже хочет наорать на Голубина, проклиная свой затуманенный алкоголем мозг, за то, что вообще до этого додумался. Но из-за угла выходит Глеб, старый уличный фонарь как раз светит в то место, где и стоит парень. У Шатохина на землю падает телефон, за ним и вода с жвачкой. Он сам, кажется, вот-вот упадёт, но блондин подходит ближе, полностью заслоняя собой весь имеющийся свет, и выдыхая сигаретный дым в лицо. У Артёма ноги становятся ватными, к горлу подкатывает ком, а руки предательски трясутся. Он снимает с Глеба капюшон, и проводит рукой по светлым волосам. – Ебаная сука. Блондин приподнимает бровь. – Ты реально их отрезал? – Время идёт, а задавать глупые вопросы так и остаётся твоей фишкой, - блондин так блядски улыбается, облизывая сухие губы. – Иди нахуй, - Артём убеждается, что это была крайне хуевая идея, поднимает с асфальта свои вещи, и уже хочет развернуться и уйти, как вдруг, Глеб кладёт свою ледяную ладонь тому на запястье. – Тём, я скучал. У Шатохина внутри происходит ебаный турнир по перетягиванию каната. Одна сторона буквально кричит о том, что это хуевая идея, и просит уйти. Но побеждает вторая. Артём чуть приподнимается на носочки, и накрывает губами чужие, такие пухлые и мягкие. Глеб все ещё целуется слишком сладко и «по-девчачьи». – Как ты меня нашёл? - отрываясь от поцелуя, но не выпуская из рук ткань футболки Глеба, спрашивает старший. – Предчувствие было. Я помириться хотел, но вместо этого в «1703» бухнул. Но, - парень роется в кармане джинс, и достаёт связку ключей, - я снял ту же самую квартиру. – Долбоеб, - голос Артёма, как бы ему этого не хотелось, звучит очень тепло и мягко. И парни направляются к тому самому дому. Это, стоит сказать, самая обычная хрущевка. Они поднимаются на третий этаж, и стоят в оцепенении. Боже, сколько же всего было в этой самой квартире. Воспоминания душат, обвивая вокруг тонкой шеи петлю. Артёму кажется, что это только у него так башню сносит, но, когда Глеб не может ключом попасть в замок из-за трясущихся рук, все становится ясно. Квартирка, кстати, совсем не изменилась, словно её и не снимал никто больше. Парни разуваются, и проходят на кухню. Глеб садится на подоконник, он это место полюбил, и занял с первого дня тут. Артём же опускается на стул, стоящий около стола напротив. Из внутреннего кармана куртки Голубин вытаскивает бутылку вина. А Шатохин из своего кармана штопор. Причём, все это они делают молча, не сговариваясь. Глеб делает глоток, передавая бутылку Артёму. И они решают пройтись по квартире. Она, к слову, вообще не большая, и начинают парни с кухни, по памяти находя выключатель, и, щелкая по нему, комната наполняется светом. – Бля, дырка в линолеуме до сих пор осталась? - Глеб нагибается, осматривая пол рядом с плитой. – Да-а, в тот вечер кто-то решил поиграть в истеричку и побить посуду, - ухмыляется Шатохин. Дальше узкий коридор и ванная комната. – Помнишь, как мы соседей затопили? - хихикает блондин. – Только не говори, что это было не весело. А после спальня. Маленькая, но уютная. У большого, завешенного шторой окна, стоит двуспальная кровать, неподалёку просторный шкаф, а рядом с кроватью тумбочка, на которой стоит желтоватая лампа. На ней, кстати, есть дырка от сигареты, оставленная Артёмом, он в тот вечер чуть всю хату не спалил. – На этой кровати мы первый раз ебались, - в слух подмечает Глеб. – Ага, кто-то стонал так громко, что соседи чуть ментов не вызвали. – Ну, извините, меня не каждый день сам Бульвар Депо в очко долбит! - Глеб обиженно дует губы. И как-то довольно незаметно заканчивается целая бутылка. Немного даёт в голову, та начинает сильно кружиться, а щеки ощутимо краснеют. Ноги становятся ватными и очень тяжёлыми. В комнате вновь воцарилась такая мерзкая и колкая тишина. – Тём, а что дальше? Артём пожимает плечами. – Давай мы проспимся, а там видно будет. Парень стягивает с себя всю одежду, бросая её на пол, рядом с кроватью, и залезает под пуховое одеяло. Глеб стоит на том же самом месте, около двери. Во-первых, спать больше негде, а, во-вторых, даже если было бы где, он бы уже никуда не делся. Как-то давно блондин слышал фразу: «Твоё от тебя не уйдёт», а, может, тут так же, может, это ебаная судьба? – Ну и хули ты в дверях стоишь? - из «транса» выводит голос Артёма. - Тебе особое приглашение нужно? Голубин тоже стаскивает с себя одежду, чувствуя при этом на себе Темин взгляд. Остаётся в одних боксерах, но и те обнажают сильно выступающие тазовые кости. От холода Глеб ежится, и тут же залезает под одеяло. Ноги парней переплетаются в нечто единое, Артём буквально вжимает Глеба в себя, жадно целуя. – Ты от меня никуда больше не денешься, понял? – А я и не собирался. – И локоны свои на место вернёшь, принцесса. – Да пошёл ты! Оба смеются, а после так и засыпают в обнимку. Впервые за два года по-настоящему счастливые. Теперь у них точно «навсегда».