Счастье

ёсано — очень тёплая и живая, от неё пахнет цветочными духами и самую малость кровью. он целует её, мягко, едва касаясь губ и не трогая языка, а девушка улыбается в поцелуй и прикусывает нижнюю губу доппо, заставляя того наклониться. и он понятия не имеет, почему так происходит. они же были просто напарниками, друзьями, шутили и пили шампанское вместе, а сейчас она спит в его футболках и разбрасывает одежду по его квартире, а ещё улыбается только ему и садится куникиде на колени, пока они смотрят фильмы по вечерам (правда, про телевизор они забывают быстро, и экран лишь мерцает в темноте). куникида, кажется, начинает понимать, почему он так ведёт себя рядом с ней: просто ёсано врач, она лечила его и случайно ввела вместо обезболивающего наркотик — саму себя, а он подсел на иглу, вот и всё. после этой версии девушка смеётся и говорит, что это бред, а он и не пытается отрицать. тем более, они оба понимают, что с ними происходит. а ещё он немного злится на самого себя, злится, что думает о ней даже на работе. чертовка акико въелась ему под кожу и заменила собой днк. «акико, акико..» –ему нравится её имя, оно напоминает бабочку – такую же лёгкую и воздушную, как и она сама, а ещё его очень легко простанывать, когда она раздвигает ноги и принимает его в себя, немного морщась от боли, ведь она маленькая. такая маленькая, что доппо чувствует себя извращенцем. а ещё ёсано совершенно не умеет резать еду, убираться и ужасно готовит, но любить её эти вещи не мешают. её нужно любить хотя бы из-за коротких волос, которые она ненавидит собирать, из-за красивого и мелодичного голоса. хотя эти вещи — даже не половина из списка её преимуществ, который и составляет куникида у себя в уме, каждый день добавляя по несколько пунктов и в конце концов путаясь в них окончательно. если хорошенько подумать, доппо просто до безумия счастлив рядом с ней. она заставляет его влюбляться сильнее одним только брошенным взглядом или словом. и, если честно, куникида готов за ней и в огонь, и в воду, и даже свои принципы предать, чтобы девушка, смеясь, говорила своё «офигенно», которое звучит ужасно, но в её устах очаровательно. он готов даже плюнуть на усмешки со стороны дазая и непонимание со стороны агенства, лишь бы она обнимала его сзади, когда доппо печатает документы, лишь бы заботилась и ворчала, что он может испортить себе глаза, лишь бы целовала в подбородок, не дотягиваясь до губ, лишь бы у него было право брать её на руки и прижимать к себе. а ещё он понимает, насколько он счастлив рядом с ней. а ещё он почему-то осознаёт, что ёсано была бы отличной матерью и чуть ли не предлагает ей создать семью, но девушка успевает сказать это первой. всего-лишь несколько слов: «не хочешь быть моим мужем?», а у куникиды в груди появляется чувство, похожее на мёд. так тягуче оно расплывается в груди. кажется, это и есть счастье. и доппо наконец понимает, что это такое и что из себя представляет. счастье — круглое и жёлтого цвета, как солнце, которое оставляет на щеках ёсано едва видные веснушки, из-за которых она улыбается чуть больше, как кольца на их безымянных пальцах, как стол, за которым собирается их пока ещё маленькая, но крепкая семья. а ещё у акико почему-то постепенно округляется живот и она хитро улыбается на все расспросы мужа, а через несколько месяцев у них появляется смешной мальчик, безумно похожий на неё, который даже в неполные три года уже говорит её фразами, от которых смеются оба родителя. а ещё у куникиды в один из таких уютных, семейных вечеров вырывается глупое, ненужное и смущающее: — я хочу быть с тобой, ёсано чуть приподнимает брови и тепло улыбается, пока доппо пытается правильно объяснить ей, что именно имел в виду, а она перебивает его неуклюжие попытки и без тени смеха, совершенно серьёзно отвечает: — я тоже тебя люблю. и, кажется, это и есть самое настоящее счастье. по крайней мере, так считают они, а мнение остальных абсолютно не важно.