Гармония

      – Ну и зачем нужна была эта роза? Пафос твой, разговоры о фанфиках. Каждый раз, когда я пытаюсь избежать всех шуток о «Крид – гей, ха-ха-ха», ты просто меня лицом обратно во все это дерьмо окунаешь.       Даня вздохнул и потер руками лицо. Да, он снова проебался, но это же смешно. Дело даже не в том, что он комик и человек, готовый ржать над чужими бедами (на самом деле нет), а в том, что Даня за столько лет отношений так и не понял этого страха Егора.       – Ну, слушай, когда я писал для тебя шутки, якобы которые должны меня принизить, и объяснил, что все эти действия снова вызовут слюновыделение у любителей нашей пары, ты почему-то соглашался со всеми моими словами.       – Это в тот вечер, когда я пытался заставить тебя писа́ть, потому что время поджимало, а ты лишь завалил меня на кровать и отсасывал, глядя мне в глаза? – Егор усмехнулся.       – Ну, виноват, с кем не бывает.       Даня приблизился к Егору, скользя бедрами по дивану.       –Ну ты чего? Хочешь, приготовим вместе ужин?       Егор поднялся и сел в кресло, в углу комнаты.       – А роза? Что-то я не помню, чтобы соглашался на нее.       – Ну, принцесса, твой мозг просто не работал в тот момент, я спрашивал.       – Сиди, где сидишь, – рыкнул Егор на Даню, готового подняться с дивана.       Даня хмыкнул, а Егор прищурился.       – Ну, весело же. Да послушай! – Даня всплеснул руками, лёг на диван и подтянул под голову диванную подушку. – И без розы у фанатов голову бы снесло. А клип ты свой помнишь?       – Эта там, где я, убегая от собаки, прыгаю в кузов твоего грузовика?       – Это ты согласился!       – В тот момент, когда не было возможности решить все с глазу на глаз, так как режиссер был в поезде, мы с ним разговаривали по телефону, а ты в это время трахал меня на кухне?       – С твоих слов я просто чудовище, которое только и делает, что ебёт тебя. Скажи ещё, что принуждаю. – Теперь пришла очередь Дани щуриться.       – Просто это всегда происходит в важные моменты.       Даня молчал. Смотрел на Егора и кусал губу.       – Ну, я же не называл тебя маньяком!       – Значит, секс должен происходить в неважные моменты?       Даня снова сел.       – Может, нам ещё и не жить вместе, чтобы важных моментов не происходило, или не видеться, а лучше по разным городам разъехаться?       – Ты ещё скажи про страны, планеты, галактики и вселенные. И про параллельные начни задвигать.       – И начну!       – Данила...       – Ну конечно, Данила! Во всем виноват Данила!       – Дань...       – Трахолюб, а не Даня!       – Ну, Дань, ну?       Даня молчал. Сидел на диване и хрустел суставами пальцев.       «А нервничать-то зачем?» – думал Егор. Но все, что касалось Егора, было очень важным для Дани. Все приписанные ему романы Даня воспринимал как явную измену, хотя она фигурировала только на страницах жёлтой прессы. Но Данин обиженный голос каждый раз твердил: «Значит, был повод! И не забывай, газеты хранятся в архивах для потомков, а всё, что попало в Сеть, остаётся там навсегда».       Даня бесился из-за каждого хейтера, каждого провала Егора и винил себя в каждом его плохом настроении.       Вот только, когда они ругались, он никогда не считал себя виноватым. Не мог даже и представить, что обижает человека, над которым трясется, как над золотым яйцом, и мысли не мог допустить, что он может обидеть его. А сегодня Даня дал маху.       Егор встал с кресла и подошёл к дивану. Даня не реагировал.       Его обидели, выставили монстром и хотят поблажки. С него хватит.       Егор опустился на пол прямо между его ног и положил ладони на колени.       –Ну, трахолюб ты, ну и что в этом такого? Тебе нравится, – он обвел указательным пальцем его колено. – Мне нравится.       Данила опустил руки с груди на диван и посмотрел на него.       – Ты только что утверждал, что я мешаю тебе. Я и секс.       – Господи, Дань, принцесса тут я или ты?       – Сегодня моя очередь, – обиженно ответил.       Егор усмехнулся.       – Ты взрослый рыжий мальчик, а обижаешься на всякую чушь.       – Причем тут, что я рыжий и взрослый? Все началось с твоей обиды. Это тебе не нравится, что я такой. И что люди подумают. Мешаю ещё.       – Мешают мне как раз люди, Дань. – Егор взял ладони Дани и положил на его колени, накрыв своими. – Не то, что они подумают, а что влезут глубоко, прямо в наши души, начнут придумывать, писать те фанфики, уже движимые правдой, зелёным светом, что следить будут еще пристальнее, не отходя от двери квартиры, писать не лживые статьи о моих якобы романах, а грязь нашего настоящего. А гомофобы, Дань, ты думал? Твоих и моих друзей на всех их не хватит.       Егор гладил его ладони и смотрел в глаза. Даня почти не дышал.       – Что скажешь, мы решили наш спор? А то ноги уже затекли.       Он поднялся и сел на диван. Рядом, бедро к бедру, плечо к плечу. Вместе, как много лет, как много ночей, колкостей, сообщений, звонков и поцелуев.       – Но, сука, шутить я не перестану! Вот когда заебешь, тогда шутки и иссякнут, а пока радуйся, кобель светловолосый, что ты причина всех моих шуток.       Егор улыбнулся. Причина, блять, шуток. Ну что же, причина всех его песен рядом, и пока он поёт, всё у них хорошо.