Break The Broken

Вся школа бурлит в ожидании весеннего бала, который по традиции проходит каждый год за два месяца до экзаменов. Своеобразный подарок от директора для выпускников и отличный способ отвлечься от рутины для школьников. Каждый год школа за две недели до события украшается яркими постерами, цветами и прочими атрибутами праздничного настроения. Любой ученик ждёт этого события даже больше, чем своего дня рождения. Но не Чимин. Этот омега не особо любит такие мероприятия и присутствовать на них ему сродни пытки, поэтому каждый год он мастерски игнорирует всеобщий ажиотаж и ожидание чуда. Каждый раз он просто остаётся дома за чтением книги или просмотром фильма в этот вечер, либо выходит понаблюдать за закатным солнцем. Но в этом году отвертеться не получится, потому что прямо перед ним стоит улыбающийся Чонгук и дожидается его ответа. — Хэй, Чимин, давай сходим на этот бал вместе. Обещаю, будет весело. — Чонгук оглядывает с ног до головы уставшего Пака и ждёт. — Ну уж нет, — омега в привычной манере морщится, — ты же знаешь, что я не люблю шум и пьяных людей. Не уверен, что смогу перенести это. — Да брось, это же твой последний год в школе. Скоро экзамены и поступление, ты должен немного расслабиться, а я тебе помогу, — Чонгук всегда отличался оптимистичным нравом, в отличие от Чимина, который из-за жизненных обстоятельств этим похвастаться никогда не мог. Чимин открыл рот, чтобы вновь возразить, но перед ним возник Юнги, который переговаривался с Хосоком, бывшим энергичнее, чем обычно и вовсю размахивающим руками. Их взгляды встретились на секунду, но Чимин тут же гордо отвернулся, всем своим существом показывая, что ему совершенно нет дела ни на него, ни на его омегу. — А знаешь… — Чимин притворно задумывается, — я согласен пойти туда с тобой. Ты прав, Чонгук. Мне стоит немного отдохнуть. Радостный Чонгук хватает его за руку и они направляются к выходу из здания. На сегодня школа подошла к концу и они решили прогуляться, чтобы Чимин не чувствовал себя одиноко.                                    *** Чимин сегодня особенно красив. Он долго стоял в ванной комнате, пытаясь привести себя в порядок: попросил у мамы, которая достаточно хорошо разбирается в этом, косметику, час красился, делал укладку, выбирал наряд, в котором он мог бы чувствовать себя уверенно. Возможно, с уверенностью он немного прогадал, но выглядит он и впрямь замечательно. На нем белая атласная блузка, обтягивающие чёрные брюки и даже серёжки. Чонгук, дожидавшийся его у дверей, застыл в немом изумлении, увидев перед собой хёна, который сейчас был прекраснее всех на свете. — Ты очень красивый, — Чонгук потерял дар речи на секунду, перед ним был совершенно другой человек — не тот маленький и неловкий Пак, которого он всегда знал. — Спасибо, — омега смущённо опускает взгляд и улыбается другу.                                    *** В спортивном зале, где происходит само мероприятие, царит атмосфера классических фильмов про американских подростков. Чонгук проникнулся ностальгией по Америке, по которой уже успел соскучиться за пребыванием в Корее. Весь зал красиво украшен членами студенческого совета в лучших традициях школы. Столы кишат напитками и едой, рядом с которыми омеги обсуждают наряды друг друга и стоимость их маникюра. Из колонок льётся энергичная музыка, и все настроены отлично провести время. Юнги сидит за столиком, явно не намереваясь никак действовать. Ему никогда не нравились подобного рода вечеринки, но на эту ему пришлось пойти, иначе Хосок бы не отстал. Сейчас Чон танцует с Тэхеном где-то в центре танцспола, напрочь забыв о своём друге. Рядом с Мином сидит ещё более расфуфыренный Ченель, который ждёт, пока Юнги наконец обратит на него свое внимание. Но Мину как-то всё равно. Ченель сам увязался за ним, а когда альфа узнал, что он тоже идёт, у него не оставалось выбора. Потому что идёт он не один, а с этим Чонгуком, который изрядно потрепал нервы Юнги одним своим появлением. Кстати, о нем. Юнги впервые видит его таким — он всегда был слишком красив для этого мира. А сегодня особенно. Чимин оглядывает зал, словно ищет что-то. Или кого-то. Их взгляды снова пересекаются и немного подвыпивший Юнги его не отводит. Да, я смотрю на тебя. Чимин сегодня слишком прекрасен. Каждый его жест отзывается в альфе бешеным темпом сердцебиения. Юнги не успевает сполна насладиться моментом, потому что вслед за ним в зал входит Чонгук. О, как же Мин мог забыть о нем? Чёртов альфа всегда слишком близко к его Чимину и Юнги это не нравится, но поделать он ничего не может, потому что сам привязан руками и ногами. Чёртова беспомощность. Кажется, Юнги начинает раздражаться на пустом месте. В любом случае, сейчас лучше успокоиться. Он видит, как они проходят к диванчикам. Чонгук что-то говорит омеге, на что тот сдержанно улыбается.                                    *** Чимин украдкой смотрит на Юнги, который сидит в кресле рядом со своим другом и омегой, которого, кажется, зовут Ченель. Он думает, что никто его не замечает, но не знает, что прямо сейчас сердце Юнги бьётся в кульбите. Просто потому что он смотрит. Наверное, поэтому он слишком старательно строит фальшивые улыбки омеге, который вот-вот растечется перед ним. Ненароком касается, будто бы случайно. Смотри. Видишь, я могу обойтись и без тебя? Я улыбаюсь ему, касаюсь ладонью его колена. Почему ты перестал смотреть? И действительно. Чимин отводит взгляд, до боли закусив губу. Внутри всё словно скручивается, не давая дышать. Противно. В груди бьётся непонятное чувство — если бы не гордость, слишком поздно проснувшаяся после стольких лет сна, он бы просто убежал. Но Пак сидит и делает вид, что всё в порядке. Мне всё равно. Мне совершенно плевать.   Слышишь? Он для Юнги никто и вряд ли что-то изменится. — Позволь пригласить тебя? — Из мыслей Чимина выводит Чонгук, так кстати появившийся к началу песни. Он протягивает руку и добродушно улыбается. Чимин хочет танцевать совершенно с другим человеком. — Хорошо. И улыбается. Почти искренне. Чимин кладет руки на его плечи. Чонгук аккуратно касается его талии. Они танцуют, но в голове всплывает образ совершенно другого человека. Того, кто точно так же танцует с омегой прямо напротив него. Они встречаются взглядами. Их словно ударили током. Никто не отводит глаза. Юнги сильнее обнимает того омегу, а Чимин чувствует это прикосновение. Улыбается. Вдыхает аромат, но он не тот. Чонгук пахнет шоколадом, а Юнги — мятой. Предел. Чимин прикрывает глаза, а в сознании совсем другой образ. Чонгук слишком высокий, слишком подкаченный. Слишком не тот. Чонгук пахнет шоколадом, а в сознании запах мяты. Танец закончился также стремительно быстро, как и начался. Юнги снова направился к диванчикам, игнорируя надувшегося из-за обиды Ченеля. Он поглядывал то за Чимином, то за Хосоком и Тэхеном. Эти двое всё ещё кружатся в медленном танце, хоть и играет хип-хоп. Чонгуку позвонили родители и сообщили о том, что ему срочно нужно ехать домой, встретить их и поговорить. Они приехали раньше, поэтому дело казалось важным. — Чимин, мне нужно уехать. Прости. Я не хочу оставлять тебя сейчас, когда сам же сюда привёл, но отец и мама говорят, что это срочно, — Чонгук обеспокоенно смотрит на Пака, словно извинаясь за то, что омегу придётся оставить одного. — Всё в порядке, — Чимин подбадривающе улыбается и легонько прикасается его плеча, — я повеселюсь здесь за нас двоих, ты можешь идти. Чонгук поспешно выходит из здания и Чимин остаётся один. Ему не впервой, но отчего-то на душе снова тошно и тоскливо.                                      *** Чимин выпивает уже седьмой стакан вина. На вечеринку алкоголь проносить запрещено, но ученики никогда не воспринимали всерьёз это правило, поэтому каждый третий здесь был выпивший. После того, как ушёл Чонгук, Пак не нашёл развлечения лучше, чем алкоголь, ведь он напрочь стирал все мысли, которые давили на него. Омега еле стоит на ногах, весь шатается и у него дико кружится голова, но он все равно отпивает напиток из пластикового красного стаканчика. Домой возвращаться нет никакого желания, потому что прямо перед выходом он поругался с мамой из-за ерунды. Для них это было большой редкостью, потому что обычно Джису просто не замечает сына, а сейчас происходит такое. От этого ещё хуже на душе. Просто мерзко, пожалуй. Чимин чувствует себя отвратительнее некуда. Ему слишком жарко, его знобит, а все тело неприятно ломит. Нелучшие ощущения. Он решает выйти на улицу, чтобы хоть немного привести мысли в порядок и перестать ощущать на себе душащий холод. Пак на ватных ногах, пошатываясь, направляется к выходу и не замечает того, что всё это время, с самого ухода Чонгука, за ним наблюдает Юнги. Альфа заметил, что омега слишком много выпил и он стал беспокоиться за его сохранность. Ночь выдалась пасмурной. Кажется, ещё немного и пойдёт дождь. Чимин дышит свежим воздухом и разглядывает небо, совсем не замечая курящего рядом альфу. Мужчина понимает, что рядом с ним омега, ухмыляется на Пака. Его взгляд недобрый, от него хочется поскорее укрыться где-нибудь. Альфа оглядывает голодным взглядом Чимина и в открытую его раздевает в мыслях. Чимину не по себе, ему хочется прикрыться и спрятаться от людских глаз. Он не понимает от чего вдруг такая реакция на него. Но внезапно в голову приходит озарение. У него течка. Как же он мог забыть? Он так погряз в пучине собственного отчаяния, что и забыл о ней. А тем временем запах его усилился в пять раз, щеки порозовели, дыхание стало сбивчивым. Под ним образовалась лужа, а штаны стали стремительно намокать. Тем временем альфа приблизился к нему на неприлично близкое расстояние. Он грубо схватил напуганного Чимина за руку, что тот запищал от неожиданности и предпринял неудачные попытки выбраться из захвата. — Ну же, — альфа делает голос нарочито приторным, — я знаю, что ты хочешь этого. Да ты же весь течешь, такой соблазнительный и нежный. Все хотят. Давай, иди сюда. — Я не хочу. Пожалуйста, отпусти меня, — Чимин все ещё пытается выбраться. — Уверяю, тебе понравится. Ну же. Чимина начинает поглощать паника. Его снова шатает от повышенной концентрации алкоголя в крови, течки и страха — внушительный список. Он надеется на высшие силы и начинает молиться всем известным богам. Омега совсем скручивается из-за болей в животе, как в проходе появляется Юнги. — Ты слышал, что омега не хочет, невежливо заставлять повторять дважды. — лицо Юнги выражает высшую степень неприязни и отвращения. Чимин замирает, в ужасе уставившись на Юнги. Он снова пришёл. К нему. — Так бы сразу сказал, что он с тобой. Я не знал. Это вообще не я, он сам начал, ты же понимаешь, — этот альфа как никто другой знает кто такой Мин Юнги. Его известность шагает впереди хозяина. Поэтому никому не хочется вступать с ним в конфликт. Себе дороже. — Затнись. Просто свали и не думай, что я закрою на это глаза, Квон. — В Мине бурлит злость, ещё немного и он сорвётся с цепи. Альфа уходит, оставив этих двоих наедине. Они смотрят друг на друга загнанно, пытаясь высмотреть в глазах хоть намёк на правду. — Ты снова пришёл, — Чимин глазам не верит, что вот перед ним стоит Юнги — настоящий, а не плод его восполенного воображения. — Я не мог не прийти, — Мин отвечает так, словно не было между ними той пропасти, словно время навсегда остановилось тогда, в его спальне, когда были только эти двое. Слишком много боли для двух людей. Они стояли так ровно две минуты, но погода давала о себе знать. На улице беспощадно лил дождь. Они оба промокли до ниточки, но сейчас это последнее, что могло их волновать. Они стояли на расстоянии двух метров друг от друга, но по ощущениям это была пропасть без дна. По щекам Чимина текли слёзы, которые смешались с дождём и невозможно было бы догадаться, что тот на самом деле плачет, если бы не красные, полные отчаяния глаза. В них почти всегда скрывалось слишком много боли. Такой явной, душащей и безнадёжной. Чимин не выдерживает той тишины, которая повисла между этими двумя на слишком большой промежуток времени. И начинает говорить первый: — Ты обещал дарить мне тепло, но по итогу я чувствую лютый холод. Ты заставлял меня поверить в то, что я самый счастливый человек на этой чёртовой прогнившей планете, но где я проводил эти недели? Да, я был в моей квартире, стены которой душат меня. Осколки разбитой вазы на холодном полу вонзались мне в пятки, но мне было всё равно. Потому что ничего, слышишь, ничего не могло привести меня в чувства. Я шатался по улице сутками, только бы отвлечься от мыслей, и плевал я на дождь и дрожь по всему телу. Я ненавижу тебя всеми фибрами души, Мин Юнги. Я хочу отпустить тебя и в этот раз навсегда. Ты сделал это ещё тогда, возможно, я никогда и не значил для тебя столько, сколько мне казалось. Всё это время я жил в своих фантазиях. Ты меня никогда не держал, но почему тогда мне так сложно отпустить тебя? Почему тот, кто обещал оберегать меня от боли сейчас сам причиняет её? И самое обидное то, что я не смог отказаться от этого. Даже тогда, когда ты стал игнорировать меня после нашей первой ночи вместе, я думал, что умер внутри, но всё же не смог отказаться от чувств. И это оказалось моей главной ошибкой. Каждый раз, когда я хотел отпустить тебя, ты приходил ко мне, давал надежду, но потом сам безжалостно отнимал её. — Он бы ни за что не признался в этом в трезвом состоянии, но в крови повышенный градус алкоголя, в нем бурлит адреналин от пережитого страха и дикая, почти хроническая усталость. Чимин не может иначе, не сейчас. Каждое его слово без ножа режет душу альфы. В каждом вдохе просачивается отчаяние. Но хуже всего то, что Юнги не может иначе. Этот чёртов запрет и угрозы отца рушит ему жизнь, медленно убивая Мина. Он каждый день видит, как Чимин и этот-отвратительный-мерзкий-альфа Чонгук ходят вместе, как он обнимает его омегу, а тот и не против вроде. Внутри себя он кричит от безысходности, но снаружи сохраняет мнимое спокойствие. Он замечает его мешки под глазами, болезненную бледность, безразличие ко всему, что его окружает. Ему хочется подойти к нему и обнять, но он продолжает бездействовать, надеясь, что это хоть как-то спасёт его. В такие моменты он втайне благодарен Чонгуку, который пытается вытащить его из этой ямы, в которую он упал из-за Юнги. И он так сильно завидует альфе. Тот может прикасаться к его нежной коже, гладить по волосам и обнимать. А он сдерживает каждый порыв, чтобы об этом не узнал отец. Но только не в этот раз. Он подходит ближе, сокращая за считанные секунды расстояние их душ. В глазах Чимина неподдельный страх отражается вперемешку с болью и чем-то таким, что отдалённо, совсем немного похоже на надежду. Юнги заключает его в объятия, потому что больше не может. Херов край. Он слишком долго жил в пучине ненависти, так какого черта сейчас его должно волновать влияние отца? Он впечатывается своими губами к губам Чимина, который совсем перестал воспринимать реальность. Ему кажется, что это снова разыгралась его больная фантазия. Но нет, он физически ощущает его нежные прикосновения к щекам. У Юнги пальцы холодные, почти ледяные, наверное, слишком долго стоял на холоде. Давай, Чимин, оттолкни его, где же твоя хваленая гордость? Где она, сука? Кажется, она валяется где-то там, под ногами его альфы, потому что оттолкнуть сейчас Пак не в силах. Он откровенно ревёт, по щекам неистово катятся слезы и заходят за шиворот его блузки. Холодно. Почему он понял это только сейчас? Ему ужасно холодно. — Юнги, — он так давно не обращался к нему вот так, — мне холодно. — Что? — Юнги запоздало понимает смысл сказанных слов. — Боже, сейчас же садись в машину, мы едем домой, да ты же промок насквозь, заболеешь. Крепость снова разрушилась. Под обломками валяются их изуродаванные шрамами души и кажется, что это их полностью устраивает. Главное, что они вместе, остальные неважно.                                      *** Юнги начинает целовать Чимина, медленно опускаясь к шее. Омега от этих нежных ласк млеет, он давно не ощущал подобного. Мин поднимает его на руки и несёт в свою спальню. Чимин обнимает его крепко, словно опасаясь, что это сон. Юнги аккуратно укладывает того на кровать и снимает насквозь промокшую блузку. — Ты так прекрасен, — Мин изучает ключицы, которые будто отдельный вид искусства, не иначе. Медленно целует соски и гладит бугорок в штанах, а омега от этих ласк прикрывает глаза от удовольствия. — Ах-х, мм-ах, Юнги-а, — Пак с мольбой смотрит на него, запускает ладони под его рубашку и проводит пару раз, ощущая жар его тела. Он пытается снять с него ремень, но все это попытки оказываются неудачными, и он откровенно капризничает. — Подожди, малыш, не торопись, — Юнги медленно снимает с него брюки и одним резким движением переворачивает Чимина на живот. Проводит рукой по ягодицам, шлепая пару раз, что у Пака красный след остаётся. Он охает, крепче сжамая в руках простыню. — Юнги-а, я хотел сказать, — он явно очень смущается, судя по покрасневшим щекам, — я давно не… ну, ты понял… в последний раз с тобой же… и, в общем, я думаю, что будет больно. — Ох, малыш… Не волнуйся на этот счёт. Я всё сделаю сам. Юнги нетерпеливо снимает с себя штаны, слишком долго роется в комоде в поисках смазки. Наконец, он обильно льёт её на свои пальцы, разводит ягодицы Чимина. Омега от такой резкости в его действиях охает и протяжно стонет, когда в него входит первый палец. Юнги меньше всего хочется причинять ему боль, но он сам на грани безумия, потому что всё это кажется сном, фантазией — иначе не объяснить, ибо это просто не может происходить в реальности. Юнги не верит. Но тот факт, что в области паха ощутимо давит даёт понять, что это не сон. Они впервые проводят течку вместе и это осознание сносит крышу. Юнги поспешно вводит второй палец и аккуратно двигает им внутри. Чимин уже весь извелся и стонет от желания, но Мин не даёт ему того, что он хочет. Он уже откровенно издевается над младшим, пока тот мечется в постели от безысходности. Юнги сохранит этот момент в своей памяти и будет проигрывать до конца своих дней. Он решает больше не мучить ни себя, ни омегу и подставляет член к входу. Чимин уже готов кончить, но он героически выдерживает первые толчки, лишь изредка громко постанывая от особо сильных. Это длилось около часа. Они отдавались друг другу, словно это происходит в последний раз. На самом деле, в глубоко в душе они действительно боялись этого, но признаться друг другу не могли. Выпитый алкоголь напрочь стирал все границы крепости, умело встроенные ими. Одно мгновение — и осталась только пыль, которая тут же разлетелась по ветру. Они целовали друг друга, так яростно оставляя отметины на телах, словно это было последнее, что они могли сделать перед тем, как уйти в небытие. У них было слишком мало времени, чтобы насытиться друг другом. Чертовски мало. Им надо так много сказать друг другу. Но это подождёт до утра. Сейчас важно только их сбитое дыхание, алые щеки и глаза, в которых неподдельный огнёнек прячется. Они сгорают вместе. И даже если после останется только пепел — ни один из них не смог бы отказаться. *** Чимин просыпается раньше, чем Юнги. Тело ломит, а вчерашний алкоголь сказался на нем тошнотой и головной болью. Солнце, светящее сквозь незадернутые шторы, ослепляет омегу и заставляет тяжёлым грузом осесть на кровать. Омега с трудом понимает, что находится в квартире у Юнги. Они совершенно голые — одежда валяется где-то на полу, а его блузка порвана. Чимин запоздало делает вывод, что ему нужно уйти. Он вспоминает свои откровения, сказанные альфе в порыве гнева под воздействием алкогольного опьянения. И дураку понятно, что задерживаться нет смысла, потому что если он не уйдёт сам, то Юнги выгонит его сам, а на такое унижение он пойти не готов. Да и встречаться с ним с глазу на глаз после этой ночи не хотелось. Омега собирает разбросанные на полу вещи и спешно надевает их. Он пока мало думает о том, как будет добираться до дома в порванной блузке, сейчас ему важнее уйти и чем быстрее, тем лучше для него же. Он проверяет уведомления на телефоне и видит, что Чонгук звонил ему двадцать раз и написал пятнадцать сообщений. Ответить Чимин решает позже. Пак на носочках добирается до прихожей, стараясь создавать как можно меньше шума. Как только он добирается до двери и собирается открыть её, он вздрагивает от голоса Юнги, который стоит в одних наспех надетых пижамых штанах, прислонившись к дверному проёму. — Далеко собрался? — Мин звучит строго, слегка раздражённо, — Можешь не стараться, ты отсюда не уйдёшь. У тебя течка, порванная одежда и не самый свежий вид. Я не могу отпустить тебя. Последняя фраза очень точно описывает этих двоих. — Я… — Чимин шокированно смотрит на Юнги, — не должен оставаться. Это неправильно. Вся вчерашняя ночь — ошибка. У тебя есть Ченель, я для тебя по сути никто. Я так не могу. Прости. Юнги стремительно надвигается на него и перехватывает его руку, которая застыла на ручке двери. — Ошибка? Ты называешь это ошибкой? — Мин ужасно зол и Чимин не понимает на это причин. Разве альфа не говорил, что у них ничего не выйдет? Так почему сейчас весь этот цирк? — А не ты ли вчера говорил, что не можешь отпустить меня. И сейчас ты так легко отказываешься от этих слов, словно их вовсе не было? Будь сильнее, борись, черт возьми. Я не смогу так. Не смогу жить, зная, что внутри меня нет места ни для кого, кроме тебя. Это не может быть просто ошибкой. Хватка Юнги ослабляется, давая Чимину выбор — навсегда уйти или остаться. На глазах у омеги блестят слезы, он не может поверить в то, что это не иллюзия. Он отпускает ручку двери и идёт прямо к Юнги — в его объятия. Чимин знает — он не отпустит. Пак и сам не сможет сделать это, потому что связь сильнее, чем любые предрассудки. — Объясни мне, Мин Юнги, к чему все это было? Почему мы играли эти роли, если на самом деле нас всегда тянуло друг к другу? Я имею право знать, — Чимин настроен как никогда решительно и не отступит, пока не узнает правду. Мин это понимает, поэтому решает рассказать всё, как есть. — Ты же знаешь, что мой отец — влиятельный политик. Он узнал, что мы с тобой встречаемся и ему это очень не понравилось. Отец начал угрожать, что если мы не расстанемся, то твоя жизнь превратится в ад. У меня не было выбора. Уже на следующий день он решил свести меня с сыном своего друга, ты сам понимаешь, что из этого вышло. Я не мог тебе ничего рассказывать, потому что тогда бы твоя жизнь была бы под угрозой. Я не мог этого допустить. Это всё было затеяно моим отцом из мести к маме, которая по правде никогда не любила его. Он решил отыграться на мне. Я решил, что больше не могу позволить ему управлять мной. Я устал быть его марионеткой. Поэтому с этого дня я стану самостоятельным. Я буду зарабатывать деньги, мы будем жить вместе, поступим в один университет. Прости меня за то, что тебе пришлось пережить все это. Я люблю тебя. Чимин слушал монолог Юнги, не перебивая. Казалось, что сейчас весь мир сосредоточен на его рассказе и нет ничего важнее. И ведь правда. С этого дня всё будет иначе. Они заживут новой жизнью, потому что они есть друг у друга и этого достаточно, чтобы понимать, что больше они не одиноки. *** С того момента прошло целых два года, которые принесли множество перемен в их жизнь. Юнги, как и обещал омеге, оторвался от отца и избавился от его влияния на него. Конечно, ради этого ему пришлось пожертвовать тем, что Дэхён содержал его, но разве это важно, когда речь идёт о счастье и Чимине под боком? Вот и Мин думает, что нет. Эти двое успешно сдали все экзамены, к которым готовились с особым усердием, потому что каждый отлично осознавал, что от этого зависит их будущее и полагаться на кого-то будет глупо. Они поступили в один университет, только если Юнги выбрал себе путь бизнеса, то Чимин решил, что его призвание — быть учителем. Юнги ещё долго шутил над этим, но в этих шутках не было злобы и на самом деле он полностью поддержал своего парня в его решении. С тех пор, Мин изредка зовет его учителем Паком, за что получает подушкой по лбу. Они наконец-то съехались вместе, но им пришлось оставить квартиру Юнги и переехать в более скромную, которая, к тому же, была поближе к университету. Прошлое жилье Мин сдавал в аренду и это хоть как-то помогало ему с заработком, потому что перейти на новый образ жизни, где приходится считать свои траты, было сложно, но рядом есть Чимин, который в этом понимает чуть больше и не даёт растеряться. Их новая квартира была гораздо меньше — маленькая ванная, прихожая, кухонька, небольшая гостиная и спальня. Но они действительно любят это место и не променяют вечера за просмотром телевизора ни на что. Изредка они выходили ночью в город, чтобы поесть рамен. С мамой у Чимина отношения улучшились. Сначала она не поверила в то, что он переезжает, а только потом пришла к осознанию. В её голове что-то щёлкнуло и они впервые за такой промежуток времени поговорили о том, что они чувствуют. В тот вечер они сидели вместе в их пыльной гостиной, обнявшись и плача навзрыд. Чимин рассказал, что скучает по ней прежней и хочет вернуть. Джису впервые сказала о том, что любит его и не может поверить в то, что её сын так вырос. Она попросила у него прощение за то, что не уделяла ему должного внимания и заботы. А Чимин простил — и её, и себя. С этого дня он старался звонить ей каждый день, беспокоился о её состоянии, иногда перечислял свои последние деньги, если вдруг её зарплату не выплатили в срок. Когда Чимин немного приболел и слёг с температурой, Джису пришла к ним во все оружии и пробыла там неделю, пока омега не пришёл в норму. Джису нагулялась и решила стать хорошей матерью, потому что роднее Чимина в её жизни не будет никого. Вскоре она познакомилась с девушкой-альфой на пять лет младше её, которую зовут Чеён. Между ними вспыхнули настоящие чувства и Пак узнал об их отношениях. На самом деле, Чимин был несказанно рад такому повороту событий, потому что переживал, что из-за того, что он теперь живёт с Юнги, его матери будет одиноко. Чеён и Джису переехали в уютный домик у моря в Пусане и сыграли свадьбу. Чимин был у них в гостях с Юнги и он может сказать одно — Чеён делает потрясающий чай и может похвастаться своим спортивным телосложением. Прошёл месяц с их женитьбы и они отправились проводить медовый месяц в Тайланд, фотографии с которого Чимин регулярно получает от мамы. Чимин всё ещё работает в кафе у Намджуна и Джина три раза в неделю по вечерам, чтобы хоть немного помочь Юнги, который старается из-за всех сил, чтобы у них было всё необходимое для жизни. Сам Юнги показал свои отличные способности в учёбе и стажируется в известной компании, где к тому же получает неплохие деньги. В его планах открыть свой бизнес, но для начала нужно отучиться и встать на ноги. Всё приходит со временем и опытом — Юнги это знает и не торопится. Он докажет отцу, что может сам строить свою жизнь, альфа в этом не сомневается. Джин и Намджун поженились год назад и ждут пополнение. «Это моя судьба, я не могу сомневаться в таком прекрасном мужчине», — заявил Паку Ким, когда говорил о помоловке и беременности. А вот Хосоку и Тэхену пришлось многое пережить за эти два года. После выпускного родители Тэхёна решили дать ему лучшее образование и отправили во Францию. Ким долго упирался, не хотел принимать такой поворот событий, боролся, но переубедить родителей так и не смог и вскоре Хосок провожал в аэропорту заплаканного Тэхёна с билетом в Париж в один конец. Он неделю жил в квартирке у Юнги и Чимина, всё время находясь алкогольном опьянении и рассказывая Чимину о том, какой его Тэхен на самом деле прекрасный и как сильно он любит своего омегу. Они месяц созванивались и подолгу разговаривали, Тэхен рассказывал о парижских выставках, круассанах и искусстве, а Чон всё равно в этом ничего не понимал, ему просто нравилось слушать его голос. Но вскоре Хосок не выдержал и сорвался вслед за любимым во Францию. С тех пор Юнги с Чимином часто созваниваются по Скайпу с этой парой и долго говорят о жизни. Чонгук тяжело пережил новость о том, что Юнги и Чимин отныне вместе. У него земля ушла из-под ног, когда он своими глазами увидел то, что Чимин выходит из машины Мина, а его шею украшают множество засосов. Тогда они сильно поругались, потому что Пак не подозревал ничего ни о его чувствах, ни о его разбитом сердце. Чимину было ужасно плохо от этой ситуации и днями на пролёт он ходил с грустной миной. Вскоре Чонгук пришёл к выводу, что для него важнее то, что Чимин счастлив после стольких лет одиночества и ненависти, чем то, что Пак будет принадлежать ему, потому что на самом деле омега всегда был предназначен для одного и Чонгук не хочет это рушить, когда ценой этому разбитое сердце Пака и его счастье. Поэтому он принял решение помириться с Чимином, чему тот был несказанно рад и порхал перед Чоном как бабочка, вызывая у Юнги приступы ревности, когда пришёл в их квартиру с этой новостью. Чимин и Юнги проводили его в аэропорту, потому что Чонгук решил, что больше его в Корее ничего не держит. На самом деле он всегда скучал по Америке, пока был в Сеуле. Он приезжает на Родину два раза в год, чтобы повидаться с Чимином и устроить вечер кино, прямо как было в детстве. Чимин всегда с нетерпением ждёт их встреч и он правда рад, что они все ещё друзья. В их жизни все было хорошо. Они преодолели все барьеры, преграды и запреты, чтобы быть вместе. Это стоило им боли, разодранных в кровь костяшек, слез и печали. Но если это цена за счастье, разве это важно? Юнги ни за что не заменит своего нежного мальчика на деньги, и Чимин будет рядом с ним всегда. Потому что иначе они не могут. Истинность скрепила их самыми крепкими узами, разорвать которые невозможно. Они привязаны друг к другу навсегда и пройдут этот путь вдвоём. Вместе. — Юнги-я, я всегда буду любить тебя, — Чимин тяжело дышит и смотрит на Мина томно, не пряча во взгляде всепоглащающей страсти и желания. Они лежат на кровати совершено голые, не скрывая друг от друга ничего. Они счастливы. Это счастье кроется в совместных вечерах, в поддерживающей улыбке Чимина, когда Мин всеми силами пытается забить гвоздь, в том, что альфа через силу ест, приготовленную Чимином еду, и, улыбаясь, говорит, что это лучшее, что он пробовал. В том, что после они идут заказывать суши и Чимин обиженно говорит, что знает, что он соврал. Их счастье в том, чтобы были они — вместе. Счастье Чимина — в Юнги, счастье Юнги — в Чимине. — Я всегда буду только для тебя, только твоим, — Юнги прокусывает шею омеги, и он выгибается от неожиданной боли. Мин тут же зализывает рану, словно извиняясь. С этого дня Чимин — только для Юнги, а Юнги — только для Чимина.