Кто здесь друг, кто враг — сказать непросто. То, что с детства слышал от родных, Далеко и близко в небе звездном. Пролетают, словно гафлы, дни. Возникают точки на радаре. Древний ужас по пути в «подвал». Брат, скажи, что утро нам подарит. Разумов слияние — и вдаль. Там исчезнут призрачные стены, Где магнита плюс притянет плюс. Брат, я уповаю на спасение, Ты молись за нас. — Всегда молюсь.
Робер всегда любил неспешные чаепития в обществе настоятеля. Даже сейчас, когда в приглашении между строк читалось намерение мягко, отечески высказать своё недовольство. Прошло слишком много времени — командир элитного полка истребителей Ордена Десницы мог бы и собраться. Неважно, что для него всё случилось едва ли не вчера. — Вызывали, отец Левий? Тот поднялся навстречу, отложив планшет, включил чайник. — Ты давно не заглядывал. — Много работы. Новичков надо облетать, узнать их поближе… Отец Левий кивнул. Указал на стул. Прозрачные толстые стенки заварочного чайника запотели, потянуло тонким ароматом «Гальтарского шалфея». Робер послушно сел, уже зная, что услышит. — И как новички? — Хорошие ребята, справляются. — Чадо, — вкрадчиво сказал отец Левий, — когда ты возьмешь постоянного ведомого? Робер опустил голову. Тихо звякала посуда — отец Левий не признавал пластика. Говорил, что по-настоящему вкус чая раскрывается только в фарфоре. Откуда в монастыре взялся фарфор — Робер не спрашивал. Боялся разрушить атмосферу, которая воцарялась этими редкими спокойными вечерами. Перед глазами появилась чашка. На блюдце — два кусочка сахара. Отец Левий не торопил с ответом, но давал понять, что всё же хочет его получить. — Не знаю, — честно выдохнул Робер, вскинув взгляд, — мне всё кажется, что это будет предательством памяти Альдо — если у меня появится другой напарник. Отец Левий смотрел на него сочувственно. С таким пронзительным пониманием, что в груди защемило. — Некоторые раны действительно никогда не заживают, Робер. Я разделяю твою скорбь. Вы были напарниками много лет. Многократное слияние разумов… неудивительно, что ты чувствуешь, что потерял часть себя. Брат Альдо был хорошим рыцарем-пилотом и хорошим другом. Я уверен, что он бы порадовался, если бы ты смог взять другого напарника. Он бы не хотел, чтобы ты себя похоронил. Да, это несправедливо, что жизнь продолжается, а его больше нет с нами. Чадо, а с нами ли ты? — Да, — горло пересохло, Робер сам не узнал свой голос. Сделал глоток, выдохнул, повторил, — да. Я возьму постоянного напарника. Вы правы. Благословите, отче. Он всегда улыбался. Белозубо, сияя голубыми глазами. Носил свой форменный комбинезон как костюм-тройку от известного кутюрье. Как такого человека вообще занесло в монастырь? Пилот, впрочем, из него действительно был отличный. В глубинах гиперпространства, «подвала», как называли его все космолётчики, особенно ценилось умение понимать напарника с полувздоха. Самая слётанная пара Ордена Десницы. Смириться с тем, что он погиб, невозможно. Но двигаться дальше действительно надо. Робер листал личные дела пилотов, у которых пока не было напарника. Со всеми этими новичками он уже успел полетать по два-три раза, предпочитал, как и его предшественник, лично убедиться, что их можно пускать в «подвал». Казалось бы, выбрать просто, но он не мог сформулировать даже для себя, каким должен быть его ведомый, надеялся на интуицию. Хотя нет. Мог. Кроме лётного искусства этот рыцарь должен был быть совершенно не похож на Альдо. Всё ещё больно вспоминать. Альдо настоял, что прикроет. Смеясь, напомнил, что ведущий — он, и Робер должен подчиниться. Велел уходить, спешить за подкреплением. Если бы радио работало… Если бы Робер не ушёл, может, успел бы вытащить, спасти… Логика безжалостно подсказывала, что Робер, скорее всего, погиб бы тоже, но как раз логику слушать не хотелось. Теперь он сам — ведущий. Сможет ли так же непринужденно, со смехом пожертвовать жизнью ради ведомого? Должен. С экрана планшета на него смотрел большими серыми глазами русоволосый хмурый мальчишка. Ричард Окделл, брат Ричард, четвертый на курсе, отец инструктор дал очень сжатую характеристику. Роберу он напоминал чайный цветок — из тех, что особенно любил заваривать по праздникам отец Левий. Лежит на дне коробки нечто непонятное, сероватое, неаппетитное. А как заваришь — на дне чайника распускается яркое чудо. До чуда Ричард, правда, не дорос. Но раскрывался во время полетов неплохо. Действительно неплохо управлялся с истребителем, любил космос и не боялся «подвала». А то, что не отличался жизнерадостностью и общительностью — ты ведь этого и хотел, Робер? Сам ведь искал кого-то совершенно не напоминающего Альдо. Об отце Робере Эпинэ ходили легенды. Вместе со своим напарником он не раз становился героем новостей. Перехватить корабль контрабандистов? Взять на абордаж корабль работорговцев? Освободить заложников? Вдвоем провернуть опаснейшую операцию в Вольных Баронствах? У любого уважающего себя мальчишки висел на стене постер с изображением отца Робера. Маленькие модельки — гафлы рыцарей Ордена — продавались повсюду, дети играли в космические бои, смотрели мультфильмы, которые щедро снимала Церковь. Ричард считал неслыханной удачей, что попал после распределения в тот самый легендарный полк. Получил от матери множество наставлений. Письмо, казалось, жгло карман, хотя планшет был выключен. Уставом не возбранялось общение рыцарей с семьями, но Ричард временами об этом сожалел. Как будто мать понимала, что значит для него — оказаться в эскадрилье отца Робера. Сначала она вообще восприняла в штыки идею дядюшки отправить Ричарда в училище. На их едва терраформированной планете любые руки были ценным подспорьем, лишаться единственного мужчины — пусть и едва совершеннолетнего — кто бы согласился? Затем, оценив перспективы, которые открывались в связи с этим перед семьей, напротив, принялась горячо настаивать на отправке Ричарда в монастырь. Он в ту пору никак не мог определиться, чего же больше хочется ему самому. — Брат Ричард. Он вскинул голову. Отодвинул едва початый паек, поднялся: — Благословите, отче. — Просто Робер, — улыбнулся герой новостей, — не возражаешь, если сяду рядом? Ричард молча сел обратно, подвинулся, освобождая место на шероховатой скамье. В трапезной много свободных столов, но отец Робер решил подойти именно к нему. Опять тренировка? — Почему же ты не ешь? Ты еще растешь, тебе нужны силы, — вопреки своим словам, отец Робер даже не стал распечатывать одноразовые столовые приборы. — Спасибо, — промямлил Ричард, ковырнул синтетические овощи. — Ты налетал уже много часов во время патрулирования. Я поговорил с отцом настоятелем. Он тоже заметил, что ты неплохо справляешься. — Благодарю, от… Робер, — он невольно вспыхнул. — Наградой за хорошо выполненное задание является другое задание, более сложное, — усмехнулся отец Робер, — я лечу в Баронства. Ты летишь со мной. Ричард медленно поднял взгляд. Кажется, даже приоткрыл рот. Глубоко вдохнул, закашлялся. — Я… спасибо… я… не подведу! — Не сомневаюсь, — отец Робер наградил его теплой улыбкой, — мы отправляемся завтра после заутрени. За нами придет корабль ордена Всевидящих Очей, мы будем сопровождать их и обеспечивать боевую поддержку в случае необходимости. В подробности посвящу по дороге. Лететь долго, сам понимаешь. — Это опасное боевое задание? — восхищенно уточнил Ричард. — Все задания опасны. Тем более, на территории Баронств. Но мы справимся, с Господней помощью. — Аминь, — машинально отозвался Ричард. Боевое задание в Баронствах. Наверняка секретное. То есть, написать о нем дядющке нельзя. Но… Ричард отправил в рот ложку гарнира, не чувствуя вкуса. Настоящее задание. В обществе Робера Эпинэ, Первого Рыцаря! Робер очень надеялся, что не пожалеет о выборе. На первый, второй и еще пару десятков взглядов парнишка производил благоприятное впечатление. Немного наивен и бестолков, но кто не был наивным и бестолковым в его возрасте? Долг ведущего — всему научить. И наивность — то качество, которое рыцари утрачивали со сверхсветовой скоростью. — Это — келья, которую нам отвели, — он ободряюще похлопал по спине Ричарда. Бедняга замер на пороге со своими скудными пожитками. Братья из ордена Всевидящих Очей знали толк в комфорте — на свой монастырский лад, разумеется — в каюте были настоящие кровати, пусть и привинченные к полу, но всё не откидные койки. Ричард запихал свой тощий рюкзак в стенной шкафчик, смущенно огляделся. — Мы будем спать по очереди? — Не думаю, что нам следует чего-то остерегаться. Если поднимут тревогу, мы успеем проснуться, не беспокойся. У этого корабля мощные радары. И мы будем идти на таких слоях «подвала», на каких минимальные шансы наткнуться на пиратов. — Жаль, — Ричард потрогал подушку, — мы бы их всех перебили. Робер изо всех сил постарался не улыбнуться. — Отрадно видеть такую веру в силы воинов Церкви, однако же наша цель — не убийства. Наш долг — возвращать к свету заблудшие души. — Да, простите, отец Робер. Раскаяние так и брызжет. Что ж, мало кто мог понять, что на самом деле значит «возлюбить врагов». Пожалуй, Робер и не смог бы объяснить. Проповеди никогда ему не давались. И некоторые вещи надо узнавать на собственном опыте — чужой в сердце не откликнется. Очень не хотелось бы, чтобы этот юный рыцарь когда-нибудь приобрел соответствующий опыт… — Что ж, — преувеличенно бодро сказал Робер, пытаясь перебить собственные горькие мысли, — думаю, братья заждались нас в трапезной. Нам лететь несколько недель, успеешь привыкнуть. В том числе и к тому, что напарника следует называть на «ты». — Напарника? — переспросил, облизнув губы, Ричард. — Конечно, — Робер улыбнулся ему и вышел. Впервые говорил это слово не в адрес Альдо. На корабле время суток — лишь условность. Впрочем, Роберу, который едва ли не всю жизнь провел в монастыре, было не привыкать. Заутрени и вечерни служили по часам корабля, за иллюминаторами простиралась мгла «подвала». Шли глубоко. Робер и сам бы справился, но Ричард медитировал и молился вместе с ним, не спросив даже, нужна ли помощь. Разумеется, Робер не стал прогонять. Напарники всегда идут через гиперпространство вместе — и чем сильнее вера, чем крепче взаимопонимание, слияние разумов — тем глубже слой. За то время, что Робер провел без постоянного напарника, привык уже брать основную работу на себя. Оберегал необлетанных новичков от встречи с собственными кошмарами, которые неизбежно подстерегали неопытных пилотов в гиперпространстве. Нельзя относиться к Ричарду как к необлетанному новичку. Он ведь почувствует. По крайней мере, Робер уже его чувствовал. — Что тебя тревожит? — участливо спросил Робер, сев рядом с ним на кровать. Ричард быстро подобрал под себя ноги, вспыхнул. — Вы… ты… всё в порядке. — Ты даже можешь не просить сохранить секрет, — подбодрил Робер, — откровенность между напарниками — это как исповедь. Ты нервничаешь. Из-за пиратов? Бояться — не стыдно. Все боятся. Идти в бой, несмотря на страх — достойное поведение. — Я не боюсь! — вскинулся Ричард. — Я… просто о дядюшке думал, — добавил он на полтона тише. Это была почти правда. Копать чересчур грубо не хотелось — да и зачем. Робер улыбнулся, достал из вещмешка контейнер с чаем, заварил, разлил по чашкам, приглашающе поставил перед Ричардом его порцию. — Ты с ним общаешься? Со своим дядей. — Это не запрещено! — Конечно. Мне просто интересно. Я ничего не знаю о твоей семье. — Ну… — Ричард взял чашку, сделал маленький глоток, явно чтобы потянуть паузу, — у меня есть мама. И еще сестра. Об отце в таких случаях спрашивать не принято. Робер уже успел это усвоить. Кивнул. Когда-нибудь сам расскажет. Полное доверие рано или поздно установится. В его случае — пожалуй, рано. Ричард сделал ещё глоток, со злыми слезами посмотрел поверх чашки. — И я не боюсь пиратов! Я хочу, чтобы они нам встретились! Чтобы я мог захватить их корабль! И призовые отправить семье! — Ричард, — Робер осторожно разжал крепко стиснутые пальцы, отобрал чашку, потому что бедняга вот-вот рисковал ошпариться «Южной хризантемой». Не менее осторожно приобнял за плечи, — многие уходят в монастырь, чтобы прокормить семью. В этом нет ничего постыдного. — Я хотел попасть в вашу… твою эскадрилью, — тихо сказал Ричард, не поднимая взгляда. — Твое желание исполнилось. Ты много для этого трудился. — Спасибо, — буркнул Ричард. Вздохнул, куснул губу. — Передавай им от меня пожелания здоровья, когда будешь отправлять письмо, — дружелюбно предложил Робер. Ричард поспешно кивнул, глядя в сторону. Что-то здесь было нечисто, но лучше проявить терпение. — Допиваем чай — и спать. Завтра мы подлетаем к границе. Граница между Империей Талиг и Вольными Баронствами формально пролегала за станцией Хексберг. По крайней мере, точка дрейфа для дежурных монастырей была неподалеку. Для мирских путешественников станция была последним местом в Империи, где можно было приобрести провизию, посетить часовню — и получить предостережения. Империя не воевала с Баронствами. Они находились вне ее юрисдикции. Здесь, как и во многих прочих моментах, имелось своё «но» — если бароны совали нос в дела Империи, монахи ордена Десницы давали жесткий отпор. Как правило, хватало точечной акции, чтобы бароны вспоминали, с кем лучше не ссориться. Куда большей проблемой были пираты. Здесь, в приграничной зоне, они встречались часто. Промышляли работорговлей, контрабандой. За рабов из Империи в Баронствах щедро платили. Монастыри делали, что могли, но в бесконечности космоса и мгле гиперпространства переловить всех было нереально. Выжечь тараканье гнездо и вовсе не было возможности — за отсутствием единого органа управления у пиратов. Множество капитанов, множество кораблей. В свое время Альдо при его помощи провел несколько блестящих операций с минимумом жертв. Справится ли Ричард? Справится. Решительности не занимать — это он уже подметил. От станции Хексберг до Шнееталь-рума, ближайшего Баронства, были считанные дни. Шли неглубоко. Робер и Ричард спали одетыми, чтобы по сигналу радара тотчас же добежать до трюма, сесть в истребители и защищать братьев из ордена Всевидящих Очей. Вблизи поясов астероидов и вовсе по очереди сопровождали корабль, прикрывая. Робер тщательно скрывал, что во время дежурств Ричарда сидит в рубке как на иголках. Даже не удивился сигналу тревоги. За считанные секунды добрался до истребителя, на ходу надевая шлем. Задраил визор — и катапульта выстрелила стремительной гафлой-«осой». На крохотном экране панели управления сменяли друг друга значки координат. Всё-таки пираты. Три небольших катера летели образцовым звеном. Ричард явно намеревался связать боем всех сразу. Так-то несложная добыча — но не для новичка и не трое на одного. Времени на распространенные команды не оставалось. — Левый! — коротко бросил по радио Робер, надеясь, что Ричард поймёт. Нырнул глубоко, сразу на несколько слоёв, так, что дыхание захватило… Не до того! Он выскочил обратно, как на тугой пружине — но уже в хвосте у ведущего пиратов. Вспышки выстрелов. Несколько коротких очередей — и вновь глубже, некогда смотреть, попал ли Ричард. Лоб в лоб правому ведомому — молиться, чтобы комплектация у катера оказалась типовой, и выстрелы лишь повредили маневровые двигатели, а не разгерметизировали корпус. На панели вспыхнула ещё одна точка. Не он один умел нырять в глубокие слои. Пираты пришли на четырёх катерах, и последний брал на абордаж орденский корабль. — Ричард, сдерживай третьего, — приказал он и бросился на помощь братьям. Нет, за то, что он пропустил такую элементарную ловушку, поругает себя позднее. Если все останутся живы. Он влетел в транспортный люк, когда сверху, с жилой палубы, уже доносились выстрелы. Едва дождался, пока лепестки люка закроются, метнулся по ступенькам — вовремя. Сбил с ног пирата, который как раз собирался задраить люк между палубой и трюмом, выстрелил. Сегодня придётся убивать. Выстрел, перекат, ответный комок плазмы пролетает над головой, впивается в переборку, пластик с шипением плавится. Пираты в скафандрах — это плохо, они не боятся разгерметизации. Это хорошо — они неповоротливы. Это плохо — их сложнее достать. Это хорошо — возможно, удастся лишь оглушить, взять в плен, не убивать… хорошо… плохо… Позже, всё позже. Время бежало рывками — как перегруженный корабль. Сократить дистанцию. Удар в сочленение, проскочить под рукой. Пират попадает в своего же, вонь разъедаемого плазмой скафандра доносится даже сквозь шлем. Ещё один. Кнопка аварийного снятия скафандра, к счастью, не деактивирована — и пират падает от удара ребром ладони в особое место под ухом. Дальше, дальше, к рукаву между кораблями — кроме абордажной команды наверняка есть ещё пираты… —…Робер! Отец Робер! — Доложи обстановку, — хватаясь за устав, как последнюю соломинку реальности, хрипло выдохнул он. — Я… подбил катер. Он взорвался. Виноват… отец Робер… Я… остальные два ушли, один из них утащил второго на буксире. Вы живы? — Жив, — шутить не тянуло. Робер облизнул губы, переступил через тело пирата. Господи, прими пять… шесть… семь душ. Прости, грешен, убил… И те души пусть тоже на мне будут, рано ещё мальчику. — Я возвращаюсь, — это прозвучало полувопросительно. — Конечно. Жду. Братья из ордена Всевидящих Очей. Робер снял шлем, прикрыл глаза. Так. Возможно, кто-то ещё жив. Побыстрее, побыстрее, иначе точно некого будет спасать. По ступенькам простучали тяжелые ботинки. Ричард выскочил на палубу и замер, неловко поперхнувшись на середине слова. — Проверь отца Виктора, — Робер склонился над пилотом, щупая пульс. Прими душу служителя Твоего… — Р-робер… Он мёртв… Что здесь надо было пиратам? Откуда они знали, что корабль ордена будет здесь в это время? Неужели осведомители на станции? Но откуда им знать маршрут?.. Робер, закусив губу, присел рядом с навигатором, братом Джеймсом. — Ричард, беги готовить медблок. Бедняга кивнул, стряхивая ступор. Метнулся в коридор. Сегодня придется дать ему успокоительное. Увести корабль поглубже. И не спать самому. Ричард сидел над регенерационной капсулой, смотрел в одну точку. Робер положил ладонь на его макушку. Бедный мальчик. Тяжко видеть столько смертей за один день. Те, к кому ты успел привязаться, убиты. Те, кто нападал, тоже убиты. Тобой. Не дрогнет ли в следующий раз твоя рука, коснувшись гашетки? — Вы ничего не нашли? — Нет. Видимо, придется возвращаться в монастырь. Пусть отправляют с тем же приказом новую группу. Мы слишком далеко, чтобы сообщение можно было передать по радио, а отправлять письмо — ненадежно. Мы не знаем, откуда такая осведомленность пиратов. — Но мы столько времени летели! Неужели зря?! А если будет поздно?! — Ричард, мы не имеем понятия, в чем была суть их задания. И нет способа узнать… — Есть, — тихо перебил его Ричард. Робер подтянул для себя стул, чтобы глаза оказались на одном уровне. Чуть нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — Есть способ узнать, — едва слышно повторил Ричард, вспыхнув до ушей. Отвёл глаза. Робер терпеливо ждал объяснений. У него была версия, но чересчур фантастичная. Ричард поерзал на своем стуле, куснул губу, отчаянно вскинул взгляд: — Вы примете мою исповедь, отец Робер? — Конечно. — Я могу просто прочитать его память. Робер постарался не слишком измениться в лице. Интуиция не подвела. Фантастичная версия оказалась истинной. Но как?.. — Ты псионик? — полуутвердительно уточнил он. — Да! Выбросите меня в шлюз?! Продадите в рабство?! — Как ты ухитрился скрыть это во время обучения? — Робер обнял его за плечи, привлек к себе. Бедного мальчика трясло. Ещё бы. По идее, псионики были вне закона — тем более, телепаты, к которым Церковь относилась особенно жёстко. Методика выявления псиоников была отработана за последние пару сотен лет до совершенства. Невообразимо. Как кто бы то ни было мог обмануть проверяющих? Ричард уткнулся ему в плечо, вцепился в комбинезон отчаянно, как утопающий в соломинку. Потом резко отстранился, посмотрел в глаза. — Я скрыл не только это. Мой дядя — функционер «Капеллы». Так что я родственник террориста. Пособник. По закону вы должны тотчас же доложить в орден Всевидящих Очей. Вот так. Теперь понимаете, что за напарника выбрали?! — Мы переходили на ты, — мягко напомнил Робер. Пускай это будет мой грех, Господи. За что ему, за что такое испытание? Он не выбирал, кем родиться. Никто из нас не выбирал. — И это не всё! — Ричард облизнул губы, сглотнул. — Я собирался за вами… тобой шпионить! «Капелла» сочла, что это очень удобно! Резидент рядом с Первым Рыцарем! — Ты отправлял им какую-то информацию? — Нет, — беззвучно проронил Ричард, — я не могу. Ты мой напарник. Я так не могу. — Я понимаю, — бедный, бедный мальчик, врагу не пожелаешь — так разрываться. — Т-ты мне веришь?.. — Конечно. Ричард закусил кулак, отвернулся. Со свистом втянул воздух. — Всё будет хорошо. Никто не тронет тебя. Ты — рыцарь ордена Десницы. Грехи мирской жизни не могут тебя касаться, тем более, ты в них раскаялся. — А то, что я продолжаю быть псиоником?! Я никак не могу это изменить! — То, что ты не выбирал, то, что от тебя не зависит — грехом быть не может. Тем более, если ты применяешь свои способности во благо, — увещевания балансировали на грани ереси, но другого выхода Робер не видел. Он не пустит Ричарда к дознавателям. Ведущий всегда отвечает за ведомого. Ему нести ответственность, ему принимать наказание — тронуть Ричарда он не позволит. Племянник террориста… кто был тем экзаменатором? Как пропустил такое? Уже неважно. — Вы говорите правду, — растерянно протянул Ричард. — Конечно. Поэтому сейчас я принесу тебе паек, ты восстановишь силы — и прочитаешь память. Мы должны знать, каким было задание, чтобы выполнить его. Раз уж мы здесь. Как объяснить всё это брату Джеймсу, он придумает позднее… Шнееталь-рум занимал несколько астероидов. Резиденция самого барона находилась на станции, куда можно было попасть только по приглашению. Монахам тут вряд ли рады. К счастью, опознавательные символы Церкви на их корабле отсутствовали. Логично — раз братья также намеревались на нем пристыковываться в общей зоне. Пришлось только заказать по комплекту мирской одежды для них с Ричардом — и молиться, что Первого Рыцаря здесь не узнают в лицо. Барон официально занимался генетическими разработками. Неофициально — запрещенными генетическими разработками. Орден получил анонимное донесение, что в процессе экспериментов страдают специально для этого закупаемые рабы. Церковь не могла игнорировать подобный сигнал, пусть и подозрительный. Только вместо группы дознавателей здесь они. Два пилота. Они должны справиться — значит, смогут. Робер ободряюще улыбнулся Ричарду: — Бывал когда-нибудь вне Империи? Тот мгновенно замкнулся, буркнул: — Я никогда не улетал с планеты. Впервые — в училище. Потом — в монастырь. Всё. — Извини. — Ничего. Вы… ты привык, наверное, к этим станциям, к толпе и шуму… — Привык, — неопределенно кивнул Робер. В своё время Альдо потратил много времени, чтобы он научился хотя бы не держаться за рукоять виброножа во время увольнительных на планетах. Выполнять боевые операции — пожалуйста. Получать удовольствие от множества людей, запахов, звуков — сложнее. Ричард, впрочем, повеселел. Планетник. Бодро потащил его вперед, рассекая толпу. Робер следовал за ним, зорко глядя по сторонам. Осмотреться действительно стоило. С налета к барону не сунешься. Нужны разведданные, нужна мало-мальски связная легенда. У братьев она, несомненно, была. Но… — Смотри! — Ричард остановился напротив голографической афиши. Бои киборгов. Робер покачал головой. На территории Империи киборги были запрещены. Технологии на стыке генетики и кибернетики пахли вмешательством в Божественный Замысел, эксперименты по имплантации биоинженерных приспособлений были антигуманны, и Церковь не пускала на свою территорию ни киборгов, ни роботов-големов. Всего несколько дней пути от Империи — и вполне открытая реклама. Робер невольно поёжился. — Я думаю, барон к ним причастен. — Логично, раз это происходит на его территории, — кивнул Робер. — Может, попробовать копать с этой стороны? — Да, стоит это обдумать. — Почему мы такое позволяем? — понизив голос до шёпота, спросил Ричард. — Это уже не наша территория, к сожалению. Но мы не позволяем. Именно за этим мы тут — помешать барону. Ричард неохотно кивнул. Отвернулся от афиши и едва не сбил с ног прохожего. — Вы забыли свои линзы дома, юноша? — И-и-извините, — он отступил на шаг под насмешливым взглядом. Робер выступил вперед, заслоняя напарника. Окинул взглядом незнакомца. Тот ответил не менее цепким взглядом. Робер мгновенно ощутил, как чужеродно смотрится на нём мирской комбинезон, как не хватает парализатора, как бедно он выглядит без украшений. Незнакомец всеми этими проблемами не страдал. Костюм — даже не комбинезон! — на нём был с иголочки, под рукавами угадывались браслеты, длинные чёрные волосы были убраны в сложную причёску, а на бедре красовался бластер в кобуре из тисненой кожи. — Ничего, — проронил он, наконец, — я вижу, вы здесь впервые. Будьте осторожны. Миг — и словно исчез. Только длинная шпилька блеснула серебром в толпе. — Кто это был? — тихо спросил Ричард. — Не знаю. Но точно не барон. Идём. Ричард старался поменьше отходить от Робера. На узких шумных улицах общей зоны было легко потеряться. Он чувствовал себя здесь серой тенью, кем-то маленьким и незначительным. Казалось, если он упадёт — толпа не заметит, затопчет его. — Всё в порядке? — ободряюще улыбнулся ему Робер. Ричард поспешил кивнуть. Наверное, Первый Рыцарь — действительно святой бодхисаттва, как и описывали слухи. Уже одно то, что Робер легко принял его… Ричард не считал псиоников богомерзкими, как утверждалось в проповедях. Ему нравилось уметь что-то особенное, пусть об этом и нельзя никому говорить. Всё равно ощущаешь себя героем сказки. Только он вырос из сказок в тот момент, когда дядя потребовал, чтобы он шпионил за Первым Рыцарем. «Капелла» давно планировала провокацию. Акцию, с помощью которой псионики заставили бы прислушаться к себе. Низвержение всеобщего кумира с пьедестала казалось дяде наилучшим способом. «Это всего лишь пропаганда — весь светлый образ твоего Робера Эпинэ». Только отец Робер действительно был такой, каким его описывала пропаганда. Очень терпеливый. Очень спокойный. Очень внимательный и ответственный. Ричард понял, что не сможет шпионить, едва Робер официально взял его в напарники. Последующий перелет — вдвоём в тесной каюте — только укрепил его в этом решении. С каждым днём всё сильнее хотелось выкинуть планшет. Уже три письма от дяди. Ричард не ответил ни на одно. Точнее, ответил, что очень занят, подробности позже. Ему с младенчества рассказывали о жестокости Церкви по отношению к псионикам. Теперь он сам — церковник. Великий Кардинал наверняка лопнул бы от злости, узнав, что в ряды его ордена затесался телепат. Надолго ли это? От ордена Всевидящих Очей трудно скрывать что бы то ни было. А дознаватели непременно затребуют объяснение, каким же образом преподобный отец Робер узнал о сути задания после гибели братьев. Лишь бы самого Робера это не коснулось… — По-моему, ты устал. Пойдём-ка. Тебе нужно перекусить и отдышаться, — Робер кивнул в сторону какого-то здания. Ресторана, судя по вывеске. Ричард вспыхнул, остановился. — У меня нет денег. — Я заплачу, — Робер слегка подтолкнул его, — призовые, которые я никак не трачу, поскольку у меня нет семьи, и в монастыре мне ничего лишнего не нужно. И я не могу позволить, чтобы мой напарник ходил голодным. — Спасибо, — Ричард потёр щёки, — я… спасибо. Отказываться было бы глупо. После того, как он уже вырядился в новый комбинезон, тоже купленный на деньги Робера. Ты — псионик, и за тебя платит рыцарь ордена Десницы. Нет. Ты — псионик, который одновременно является рыцарем ордена Десницы. Ричард тряхнул головой, пытаясь думать о чём-нибудь другом. Например, о том, что половина названий в меню наверняка будет ему совершенно незнакома. Робер милосердно избавил его от мучений над меню. Сделал заказ за обоих. Сам, впрочем, почти не ел. Пригубил пряно пахнущий напиток, переплёл перед собой пальцы: — Итак, что мы имеем. Примем за гипотезу, что барон действительно покупает рабов большими партиями для своих экспериментов. В Баронствах работорговля совершенно легальна. Значит, для него нет смысла лететь за тридевять галактик, чтобы приобрести… расходный материал, — на этом его передёрнуло почти синхронно с Ричардом, — я полагаю, можно обратиться к работорговцам здесь. — С кого же мы начнём? — вяло спросил Ричард, неумело наматывая на палочки стеклянную лапшу. — Не знаю, обратил ли ты внимание. Большинство людей, с которыми мы заговаривали, ссылались на человека по фамилии Алва. Но при этом никто из них лично с этим Алвой не встречался. Поведение, типичное для игрока высокого уровня. Если нам удастся договориться с ним, то он может оказаться очень полезен. Я предполагаю, он даже может быть вхож в резиденцию барона. — Вряд ли какой-то работорговец согласится участвовать в штурме. — Разве мы говорим о штурме? До этого нам нужно всё тщательно разведать. — Но препо… Робер! Барон ведь тогда будет знать нас в лицо! — В любом случае, вдвоём штурмовать резиденцию мы не станем. Вызовем подкрепление из ближайшего монастыря. Только прежде чем вызывать подкрепление, мы должны всё проверить. Я понимаю твоё нетерпение, Ричард… Ешь, ешь, пожалуйста. — А как мы будем склонять Алву на свою сторону? — Сориентируемся по ситуации. В любый других устах это бы отдавало чрезмерным, неоправданным оптимизмом, но Первому Рыцарю верилось сразу. Он — сориентируется. Как Роберу удалось узнать адрес таинственного Алвы — Ричард не представлял. На территории Империи Робер просто попросил бы о содействии Церкви — и никто бы не посмел отказать. Резиденция Алвы располагалась на самой окраине общей зоны, в отличие от прочих строений станции — добротная, двухэтажная, с забором и охраной. Ричард приготовился к проблемам. С чего бы их приглашали в такое место? Впрочем, вооруженный до зубов наемник пропустил их без единого возражения, передав на попечение служанке в вызывающе коротком платье. Робер уверенно прошёл в гостиную, непринуждённо устроился в кресле стоимостью в гоночный катер. Но при этом напоминал сжатую пружину, готовую в любой момент распрямиться. Ричард мимолётно позавидовал. Сам он остановился за резной спинкой. Ведомый прикрывает ведущего, так ведь? Противоположная дверь распахнулась, и в гостиной появился хозяин. Ричард едва не подавился мыслью. Высокой шпильки уже не было, да и костюма тоже. Белоснежная рубашка эффектно подчеркивала перекинутую через плечо косу. Браслеты, впрочем, на руках остались. Ричард опознал сэйры — метательные диски, замаскированные под украшения. Прежде такие видел только в кино, а теперь поди ж ты. — Добрый день, — Робер поднялся, отвесил безукоризненно отмеренный поклон. Ричард вновь не удержался от легкой зависти. Откуда у рыцаря-пилота такие манеры? Красиво очерченные губы Алвы изогнулись в усмешке. — Преподобный отец Робер Эпинэ. Преподобный отец Ричард Окделл. Какой сюрприз. Не ожидал увидеть вас здесь. Ричард словно к полу примёрз. Вся их маскировка… Робер едва заметно качнул головой, словно взглядом приказал молчать. После чего, не изменившись в лице, ответил: — Теперь я вижу, что вы действительно игрок высокого уровня. — Чем же игрок высокого уровня привлёк внимание Церкви? Или же вы здесь по личной инициативе? В увольнительной? Тогда вы сделали правильный выбор. Ассортимент товара у меня регулярно обновляется. Вашему юному ведомому могу порекомендовать голубой каталог… Ричард вспыхнул до ушей, шагнул вперёд: — Как вы… Робер перехватил его за рукав. Алва наблюдал за происходящим всё с той же усмешкой: — Насколько я знаю, ваш устав не предписывает воздержание. — Вы превосходно осведомлены, господин Алва. Настолько, что я теряюсь в догадках об источниках вашей осведомлённости. — Мои источники — это мои источники. Они никоим образом никого не касаются. Даже вас, преподобный отец Робер. Итак, какое же у вас ко мне дело? — Полагаю, раз вам известно, кто мы, для вас также и не секрет, зачем мы здесь. — Могу лишь строить предположения. Но вы, конечно же, потрудитесь удовлетворить моё любопытство. — Барон Шнееталь. Нам необходима встреча с ним. — Зачем вам с ним встречаться? Полагаете, его шея будет гармоничнее выглядеть без головы? — Это вас не касается! — не сдержался Ричард. Алва перевёл на него взгляд. Ричард закусил щёку изнутри, чтобы не отвернуться. — Вы пришли ко мне за помощью. Значит, касается. — Но как мы можем вам доверять? — перебарывая смущение, упрямо выдавил Ричард. Алва пригладил кончик косы, повертел на запястье сэйру и, наконец, проронил: — За голову твоего ведущего бароны дают цену новенького фрегата. Вы оба до сих пор живы и свободны. Тебе нужны дополнительные гарантии? — Опыты на людях, — сказал Робер, скрестив на груди руки, — барон Шнееталь закупает рабов для экспериментов. Мы не можем этого допустить. — Преподобный отец, вы всё время забываете, что Баронства не входят в Империю. Тут совершенно другие законы. Вы не можете ворваться в его резиденцию и вершить правосудие. — Поэтому мы и обратились к вам. Для штурма нам не нужна ваша помощь… — Напрасно вы так считаете, — бесцеремонно перебил его Алва, — Шнееталь-рум не взять на абордаж, как пиратский корабль. Големы. Киборги. Псионики. Даже вы не справитесь с охраной. Планировка помещений нестандартная, сущий лабиринт — барон намеренно усложнял задачу возможным врагам. Что же до проникновения под прикрытием… Ваша маскировка оставляет желать лучшего. Да, Первого Рыцаря тут вряд ли знают в лицо. Но, я уверен, у вас даже нет легенды. Допустим, я возьму вас с собой при следующем визите к барону. Но как я вас представлю? Вы не похожи ни на прислугу, ни на компаньона… Впрочем, я готов подумать. Не угодно ли вина? Робер покачал головой: — Благодарю вас, нет. — Ах, да. Пост. Ну что ж. Тогда хотя бы чай. Серьёзные дела нельзя решать стоя. Ричард заметно нервничал. Надо провести с ним парочку медитаций для обретения внутреннего равновесия. Робер усадил его рядом, сам взбил ему чай, подал пример, отпив из своей чашки. — Как же вышло, что с таким деликатным делом отправили разбираться всего двух монахов — и то пилотов? — Так вышло, — терпеливо сказал Робер. Алва усмехнулся. Наверняка понял из ответа намного больше скромных двух слов. Кто он? Робер успел повидать множество работорговцев — таких в его опыте не было. Да, выглядит изнеженным, привыкшим к роскоши. Выглядит. Пока не обратишь внимание на мускулы под полупрозрачной рубашкой. На цепкий взгляд опытного бойца. На сэйры, наконец — их даже Ричард заметил. То, что Алва поможет, Робер понял сразу. Но что запросит за свою помощь? Наверняка уже придумал цену. Тем более интригует, учитывая, что взять с них двоих нечего — и Алва в курсе. — Вам непросто придётся без хакера, — размышлял вслух Алва, пока служанка разносила десерт, — но делать нечего — работаем с тем, что есть. Боюсь, те специалисты, которые обычно помогают мне, не будут так уж лояльны по отношению к монахам. Я отвлеку барона, кто-то из вас должен будет в это время добраться до его кабинета и найти нужную информацию в его компьютере. Лучше мальчик. — Не мальчик, а преподобный отец, — буркнул Ричард, пряча взгляд в чашке. — Что вы хотите за свою помощь? — Разве Церковь не привыкла, что помощь ей — долг любого гражданина? — Гражданина Империи. Алва на мгновение прикрыл глаза ладонями, провёл к вискам. — Моя цена — три часа наедине с вашим ведомым. Ричард встрепенулся, поставил чашку на стол. Зачем? Зачем он этому человеку — ещё и на три часа? Перед внутренним взором сразу взметнулись картины из сериалов о пиратах. Алва будет пытать его, чтобы узнать, какие есть слабые места у Робера! Но он не скажет ни слова! Потому что у Робера нет слабых мест, со вздохом подумал он. Почти не меняясь в лице, Робер чётко произнёс: — Нет. Эта цена не подходит. Алва откинулся на спинку своего кресла, непринуждённо расправляя салфетку. Посмотрел из-под длинных ресниц и бросил: — Жаль. Ну что ж. Не смею задерживать преподобных отцов. — Пойдём, Ричард. — Но Робер! Я согласен! Не съест же он меня за эти три часа! Я не боюсь! — Не сомневаюсь. Но ты не останешься с ним наедине. Пойдём, Ричард, — повторил Робер. Коротко кивнул хозяину. Тот ответил таким же кивком, даже не усмехался. Ну зачем он так? Ричард уныло плёлся за Робером. В конце концов, он — рыцарь! Проходил боевую подготовку! Этот холёный работорговец ничего ему не сделает! — Перестань, — не оборачиваясь, сказал Робер. — Что? — Ты подбираешь всё новые и новые аргументы. — Ты умеешь читать мысли? — восхищённо уточнил Ричард, догнав его и заглянув в лицо. Робер улыбнулся краем губ, приобнял за плечи, увлекая на менее людную улицу. Покачал головой: — Нет. Просто представляю, что ты можешь думать. Мы обойдёмся без его помощи. — Не обойдёмся! — Ричард, на нашей стороне всегда есть и будет более могущественный помощник. Господь нас не оставит. Чего ещё ждать от человека, который воспитывался в монастыре? Ричард не стал спорить. Уже понял, что бессмысленно. — Посмотрим местные вечерние новости, — ободряюще добавил Робер, — возможно, натолкнут на новую идею. В принципе, если барона нет в резиденции, будет даже проще. В отсутствие хозяина прислуга расслабляется. Проникнем, поищем интересующие нас документы. Он всегда так планирует? Как до сих пор жив остался? Ричард сунул руки в карманы, посопел: — Как мы будем их искать? У нас и правда нет хакера. Информация наверняка запаролена и зашифрована. Мы даже не поймём, что перед нами именно она. И слишком много времени мы тратить там не можем. Нас всего двое. Толку от того, что мы добудем документы, если они не попадут к ордену Всевидящих Очей? Робер наградил его одобрительным взглядом. Потрепал по волосам и убрал руку. — Быть в курсе новостей нам всё равно не помешает. На корабле Ричард быстро начал клевать носом. Ещё бы. Очень долгий день, полный впечатлений, шума и ходьбы. Устал. Бедняга честно пытался тоже смотреть новости, но то и дело ёрзал, тёр глаза, зевал, отчаянно этого стесняясь. — Ложись, — улыбнулся ему Робер, — если будет что-то важное, утром я тебе расскажу. — Спасибо, — Ричард послушался сразу. Бедный мальчик. Если не рвётся героически превозмогать усталость, как же у него глаза слипаются? Отключился, едва коснувшись подушки. Робер покачал головой, расправил сбившееся в ком одеяло, укрыл Ричарда. И ведь ни разу не пожаловался. Почему? Гордость не позволила? Или был так поглощён происходящим, что даже не заметил, как устал? Такой горячий мальчишка. Море эмоций. Немного наивен. Как, как он сумел перехитрить проверяющих из ордена? Робер едва касаясь, невесомо погладил его по голове. «Брат Ричард». Какая она, Айрис Окделл, которая может законно, по праву крови называть братом этого мальчишку? У него самого наверняка тоже были братья. Только он никогда их не видел. Не знал другой жизни, кроме как в монастыре. Впрочем, ни разу не испытывал и тени сожалений. Отец Левий воспитал его, окружив такой заботой и любовью, что многим планетникам было впору позавидовать. Робер успел наслушаться историй о том, что происходило в самых благополучных на первый взгляд семьях. Его же никогда не били. Терпеливо объясняли, учили. Не скупились на похвалу. Кто знает, каким бы он вырос в доме Эпинэ. Блестящий аристократ на службе у Императора? Роскошное оружие, смертоносный клинок в богатых ножнах. Жена — по указанию главы дома, девушка из такой же семьи аристократов. Тоже на службе у Императора. Пусть и считается, что Император — проводник Божественной Воли. Всё равно как-то уютнее служить Господу напрямую. У него есть братья. Пусть и не по крови. Один из них спит здесь, храбрый и порывистый мальчишка, которого использовала его семья. Резидент террористической организации — в монастыре. В элитном полку рыцарей-пилотов. Никто не подумал, каково будет Ричарду разрываться между мирской и церковной семьёй. «Богомерзкий псионик». Прежде всего — человек. Укрепи его, Господи, какой бы выбор он ни сделал. Зачем он Алве? Если Алва быстро раскопал, что они — церковники, мог так же быстро раскопать, что Ричард — псионик. Знать бы, каковы его источники информации… Пираты поражали осведомлённостью, теперь Алва. Очень, очень нехорошее совпадение. То, что Робер — аристократ, и раскапывать не надо, церковная пропаганда потрудилась. У Алвы точно есть доступ к имперским средствам массовой информации. Имперец под прикрытием? Тоже аристократ? Утончённые манеры и множество аксессуаров, которые можно быстро превратить в оружие. Но почему братья из ордена Всевидящих Очей о нём не знали? Подобный агент ведь должен быть первейшим источником информации. Обдумать это противоречие Робер не успел. Начались новости — причём такие, что захотелось немедленно разбудить Ричарда… Ричард проснулся от упоительного запаха свежезаваренного чая. Робер сидел на койке напротив, подгонял карманы комбинезона под виброножи. Хмурился, сжимал губы в ниточку. Однако улыбнулся, заметив, что Ричард открыл глаза. — Произошло что-то важное? — неуверенно спросил Ричард. — Да. Сегодня вечером у меня бой. — Что? — с Ричарда окончательно слетел сон. — Бой? С кем? — С киборгами. Брат Мариус из ордена Всевидящих Очей. Ты, наверное, не знаешь эту историю. Он пропал во время расследования. Оказывается, его катер захватили пираты, продали в рабство. А теперь хозяева собираются выставить его против киборгов на местной арене. Я навёл справки. Можно вызваться вместо бойца, поставив на его свободу. Других способов спасти его от поединка нет. Ричард облизнул губы. Девять предложений рассыпались кусочками мозаики. Кажется, все слова понятны, но в единую картинку не собираются. — Вы… ты собираешься драться с киборгами?.. Но… самоубийство — это грех… Робер усмехнулся — как-то печально. Откусил нитку, расправил комбинезон. — Я с ними справлюсь. Огнестрельное оружие запрещено правилами. А в ближнем бою мне всё равно, с кем драться. По этому пункту я переживаю меньше всего. На переживающего Робер был похож меньше всего, но Ричард послушно кивнул. Поёрзал. — Тогда по какому? — Нам придётся тут же улетать. Брата Мариуса не захотят отпускать просто так. Поэтому мы подготовим всё к полёту ещё до того, как пойдём на арену. — Ты берёшь меня? — Да. Только ты будешь сидеть в зрительном зале. — Я тоже умею драться! — Не сомневаюсь. Но, к сожалению, тут будет более важен опыт, а не навыки. Я подозреваю, что они откажутся от правила «один на один», когда поймут, что киборги мне не помеха. У меня есть опыт боя с несколькими противниками сразу. У тебя — нет. И сейчас не время его нарабатывать. Учиться надо в менее экстремальных условиях. Поэтому ты будешь сидеть на трибуне — поближе к служебному входу — и действовать по ситуации. Понял? — Понял, — буркнул Ричард. Ну и толку, если Робера там убьют? — Всё будет в порядке, — пообещал Робер. Кажется, это будет первый раз, когда он солжёт. Ричард отпил чаю и пошёл одеваться. Хорошо. Трибуна — так трибуна. Но плох тот ведомый, который не прикрывает ведущего! Робера нельзя оставить без подстраховки. И он даже знает, что предпринять. На трибунах был аншлаг. Для Ричарда едва удалось добыть билет. Робер очень надеялся, что тот не станет совершать необдуманные поступки. Достаточно, что в авантюры кидается его ведущий, которому положено быть рассудительным и спокойным. Брат Мариус узнал его, конечно. Но благоразумно сделал вид, что встречает впервые в жизни. Робер немного боялся, что его инкогнито раскроют. «Киборг из Холтийской империи» — легенда была шита белыми нитками, но копать начнут не сразу — а потом они либо улетят, либо легенда уже будет не так важна. Намного разумнее было потратить время на знакомство с противниками. Поэтому Робер, размявшись, листал каталог арены. Организаторы боёв тесно сотрудничали с производителями боевых имплантов, щедро распространяли рекламные листовки. В программке боя были имена соперников и технические характеристики их имплантов. Любая информация пригодится. С арены зрители сливались в единое пёстрое существо, которое свистело, кричало, топало ногами и поглощало пиво. Было немного неуютно от мысли, что Ричард сидит среди них, в толпе. Но там для него было безопаснее всего. И разумнее. Робер отдал чёткий приказ немедленно эвакуироваться и докладывать в ближайший монастырь, если план не увенчается успехом. Ричард послушно кивнул, и это крайне настораживало. Что-то задумал. Что скажет на это всё отец Левий, лучше даже не представлять. Робер повёл плечами и уверенно шагнул вперёд. Он уже дрался с киборгами. Неоднократно. Причём в их руках тогда было огнестрельное оружие и… «Я прикрою, Робер. Ну же, лети за помощью, скорее. Это приказ» Первый противник держал в руках нечто вроде лассо — и это оружие сводило на нет все навыки Робера в области ближнего боя. По нити проскакивали искры, ничего хорошего это не сулило. Робер медленно пятился, позволяя противнику торжествующе наступать на него. Не доходя совсем немного до края арены, прыгнул, оттолкнулся ногами от приятно пружинящего ограждения, перекувыркнулся в опасной близости от свистнувшего лассо и, оказавшись за спиной киборга, одним движением свернул ему шею. Толпа потрясённо молчала. На противоположном краю арены встрепенулся распорядитель, знаками требуя выпускать следующего киборга. У красотки с соблазнительными формами имелся всего один серьёзный изъян во внешности. Её левая рука вместо кисти заканчивалась моргенштерном. В правой был длинный виброклинок, и Робер коротко встряхнул рукой, выбрасывая себе в ладонь нож из потайного кармана. Увернуться от выпада. Ещё. Отвлечь. Нож вонзился в глаз противнице, Робер мгновенно оказался рядом, дёрнул локоть, и она упала, напоровшись на собственный меч. Пока уносили тело, распорядитель подбежал к Роберу, отчаянно зашептал на ухо: — Нельзя так драться! Вы вообще имеете представление, сколько люди заплатили за билеты?! Если каждый поединок будет длиться всего минуту — куда это годится? Вы уж постарайтесь подольше танцевать, покажите людям шоу. Робер взмолился о терпении и смирении. Подобрал нож, сгреб песка с арены, стирая с лезвия кровь. — Вы полагаете, что со старым священником они бы дрались дольше? Думаю, там бы вообще всё кончилось первым же поединком. — Вы всё-таки попытайтесь. А то всех клиентов распугаете, кто технику собирался купить. Сплошное разорение. Я уж молчу, что вы их в расход пускаете, а не… Робер посмотрел на него сверху вниз, копируя бездушно-ледяной взгляд старых аристократов: — Меня учили убивать, а не танцевать. — Да, конечно, конечно, — попятился распорядитель. Махнул рукой помощникам. Увидев следующего противника, Робер понял, что лёгкой победы не будет. Модифицированный организм, естественная броня. Глаза — единственное уязвимое место — защищены забралом шлема. Впрочем, у этого противника не было оружия, что логично — такого громоздкого воина оно бы только утяжеляло, и в ближнем бою этот медведь в нём и не нуждался. О том, чтобы утомить его, речи нет. А вот он сам рискует выдохнуться. Противник пёр как танк. Робер кинулся вперёд, не желая быть загнанным к ограждению. Он легче — что плохо. Но быстрее — что хорошо. Проскользнул под рукой, впечатав удар в солнечное сплетение, едва успел избежать клинча, отпрыгнул. Тот не спешил. Жаль. Слишком умная тварь. Можно было бы использовать инерцию его собственного тела, чтобы заставить потерять равновесие. Трибуны оживились, начали шумно болеть за киборга. Робер не обращал внимания. Медленно кружил по арене, высматривая слабые стороны. Выпад — Робер отскочил, потом резко сократил дистанцию, перехватил руку, как рычаг, белкой взмыл на плечо киборга, ножом рассёк застежку шлема и спрыгнул вместе с ним. Отбросил шлем подальше, благо, правила не запрещали. Киборг ушёл в глухую оборону. Бережет глаза — неудивительно. Робер снова принялся медленно его обходить, используя возможность немного отдышаться. Провёл несколько обманных выпадов. Широкие шаги у киборга… Можно рискнуть. Робер кинулся в атаку, несколько раз ударил, сделал вид, что упал. Киборг не стал замахиваться, чтобы добить. Поднял ногу в башмаке на тяжёлой шипастой подошве — вполне себе оружие. Робер вонзил нож в пах и быстро откатился. Ну разумеется. Сочленение брони между ногами не могло быть слишком жёстким, иначе терялась свобода движения. Удар ребром ладони под ухом — и киборг рухнул. И это только трое. Ещё четверо. Даже половина боя не прошла. Робер вновь почистил нож. Медленно выдохнул. Нет. Уже три киборга повержены. А он даже не ранен. Прекрасный ведь результат. Дверь в противоположном конце арены открылась, и навстречу ему вышли четыре киборга. Один из них вскинул винтовку. Робер сумел сдержать крик: «Это против правил». Они и так знают, что против правил. Только вот им плевать, потому что им надоело, что он убивает их киборгов. Он перекатом ушёл от очереди, понимая, что долго не продержится. Надо быстро сокращать дистанцию, не попав при этом под огонь, отбирать оружие и уповать на благоразумие Ричарда. В следующее мгновение он заметил боковым зрением молниеносное движение на трибунах. Стремительная тень легко перемахнула трёхметровое ограждение, выскочив на арену. Выхватила из причёски длинную шпильку, метнула в стрелка. — Шевелитесь, демоны вас побери! Робер молча бросился к киборгам. У них не займет много времени сообразить, что винтовку можно и подобрать. Сразу двое кинулись к нему, длинные клинки в их руках недвусмысленно давали понять, что на сей раз танцевать не будет никто. Алва дрался с третьим, вооружённым чем-то вроде алебарды, но Робер не успевал отслеживать, кто побеждает. Лезвие просвистело мимо, он прыгнул, перехватив локоть, развернул одного из киборгов к другому, толкнул. К сожалению, насадить на меч не получилось, но киборг споткнулся. Робер дёрнул за локоть ещё раз, выбивая сустав, вырвал из руки меч и отхватил голову. Тут же вскинул меч снова, спуская по нему клинок второго киборга — отвратительный скрежет. За спиной противника мелькнул Алва, киборг дернулся и упал, пронзённый алебардой. — Отвратительно, — брезгливо сказал Алва, держа окровавленные руки на отлёте, — но вам придётся простить, что я неопрятно одет и скверно причёсан. — Как вы здесь оказались? — выдохнул Робер, уже зная ответ. — Неважно. Идёмте. Мой флаер припаркован у служебного входа, и нам лучше поторопиться. — Но… — Ваш напарник уже там. — Но… — Причина вашего безрассудного поведения тоже там. По-вашему, я зря терял время и репутацию? Живее, если хотите воспользоваться плодами своей победы. — Хорошо, — Робер отбросил уже ненужный меч, поспешил за ним. Алва уже вцепился в неосторожно выскочившего навстречу распорядителя, волок его вглубь служебных помещений. — Вы сошли с ума? Я больше не буду поставлять рабов в заведение, которое нарушает свои же правила. — Но любезнейший… — Скажите спасибо, что я спас вашу репутацию, а не отправил вас следом за вашими куклами. Я удаляюсь. Ноги моей здесь не будет, пока вы не наведете порядок. Да уж, ему этот ледяной тон истинного аристократа давался намного лучше. Робер глубоко вдохнул. Лучше придержать вопросы до тех пор, пока он не убедится, что Ричард и брат Мариус находятся в безопасности. Ричард опомнился, только почувствовав во рту вкус крови. А, демоны. Так переживал, что прокусил палец. Старый священник, который сидел рядом, казалось, не видел и не слышал ничего — только перебирал чётки и беззвучно молился. Ну где они там?! — Наконец-то! — счастливо выдохнул он, когда Алва буквально вбросил шатающегося Робера в кабину. Подскочил, бережно усадил, пристегнул. — Вы ранены? — Нет, — Алва расположился на соседнем сиденье, нажал кнопку на подлокотнике, — Бласко, стартуем. Дверь мягко закрылась. Флаер взмыл над крышами и устремился в сторону резиденции. Робер тут же вскинулся: — Нет, нам в сторону космопорта! — Побрезгуете моим гостеприимством? — Алва оставил попытки собрать причёску обратно. — Святому отцу нужна медицинская помощь. Не в его возрасте претерпевать такие лишения. — Почему вы нам помогаете? — Спросите своего напарника, отец Робер. Ричард вспыхнул, уронил взгляд, не дожидаясь вопросов, промямлил: — Я позвонил ему и всё рассказал. — Зачем? Зачем, Ричард? — Они бы тебя убили. — Ричард… — Робер хмуро поднял его лицо, посмотрел в глаза. — Ты не имел права принимать такие решения за моей спиной. — Ведомый всегда прикрывает ведущего. Если бы я умел сам, то выскочил бы помочь сам, но ты же сказал — верно сказал — что я не умею… А он тут живёт, работает, он нас не выдал баронам… Мне больше не к кому было обратиться… — Хорошо, — бросил Робер, покосился на Алву, — и что он потребовал за помощь? — Ничего, — Ричард облизнул губы, — помог просто так… Алва усмехнулся, извлёк из аптечки влажную салфетку и принялся оттирать руки от крови. Ну мог бы хоть сказать что-то! А то словно его тут и нет! Робер отпустил его, откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. — Спасибо. — Пожалуйста, — проронил Алва. Брата Мариуса утащили куда-то медики. Сделали попытку и Робера уволочь, но до киборгов им было далеко. Робер уверенно отказался от осмотра, перевязки, успокоительного, ванны с пеной, глинтвейна… — Хотя бы чаю? — устало предложил Алва, на ходу распуская волосы. — Только окажите любезность, подождите хотя бы десять минут. Мне жизненно необходимо принять душ. — Конечно, — хмуро отозвался Робер, — пойдём, Ричард. Бедняга уныло поплёлся за ним в гостиную. Ожидал нагоняя. По-хорошему, Ричард выбрал оптимальный выход. Но этот чересчур подозрительный Алва… Кресло было мягким и уютным. Слишком уютным для серьёзных размышлений и планирования. Робер испробовал все техники концентрации, чтобы не задремать, но то и дело клевал носом. — Поспи, — сочувственно сказал Ричард, присел на подлокотник его кресла, — ты точно не ранен? Ты так прыгал! — Нет. Я не ранен. Просто устал. Ричард, ты напрасно ему доверяешь… — Робер зевнул, потёр висок. — Нам стоит как можно скорее убраться отсюда. — Мы пережидаем, пока не уляжется шум вокруг твоей победы. Привлечём сейчас слишком много внимания. А сюда никто не доберется. — Ричард, ты представляешь, чем нам придется расплачиваться за эту услугу? — Почему ты не веришь, что он помогает просто так? — Потому что я не получил от него ни единого аргумента. Мы отказали ему в трёх часах наедине с тобой. Но он всё равно трётся рядом. Зачем? Что ему надо от нас? Кроме обмена моей головы на фрегат, — язык едва слушался. Ричард недовольно поджал губы. Сказал что-то ещё, но голос доносился уже как из тумана. Робер уронил голову на сложенные руки и уснул. — Очень устал, — виновато сказал Ричард, подняв голову. — Понимаю, — Алва успел переодеться в домашнюю одежду, чистые распущенные волосы поблескивали в свете ламп. — Почему вы… ты всё-таки его спас. — Для этого требуется причина? — Алва прошёл к бару, нацедил себе полстакана какого-то пойла, выпил залпом. — Роберу — требуется. — Пойдём на веранду, не станем будить его, пусть спит, — Алва налил себе новую порцию. Ричард поправил на Робере принесённый служанкой плед и последовал за ним наружу. Зябко поёжился, сел на перила. Алва пил маленькими глотками, смотрел куда-то вдаль, щурясь. Потом бросил взгляд из-под ресниц. — Почему ты мне поверил? — Ну… — Ричард запнулся. Как это «почему»? Ему и не приходило в голову анализировать свои порывы. Он ковырнул шов на колене, пожал плечами. — Итак? — подбодрил его Алва. — Ответ на ответ. Объясню, почему вмешался, если объяснишь, почему не ждёшь, что я сдам вас баронам. Ричард поболтал ногой. Ну как объяснить? Потому что. — Я больше никого тут не знаю, — смущённо промямлил он, — а вы… ты… был не против помочь. — Да, был не против, — медленно повторил Алва, — скажи, как ты попал к нему в напарники? — Он меня выбрал. Нас было несколько новичков. А у него не было постоянного ведомого. И он выбрал меня, — не без гордости ответил Ричард. Алва кивнул. Допил свой алкоголь, поставил стакан на резной столик. Подошёл, опёрся о перила рядом. — Ты ведь знаешь, что он — аристократ. — Да. Все знают, — Ричард облизнул губы, — а… ты тоже, да? Ты так дрался. — Тоже, — небрежно бросил Алва, — мы сейчас не обо мне. Ты слышал о поводке? Связи аристократов с Императором? Ричард задумчиво нахмурился: — Ну, я слышал, что поводок удерживает Нелюдь в узде. Прости… я не считаю вас Нелюдью, — заторопился заверить он, — просто так говорят! — Ничего. Мы Нелюдь и есть. Ты ведь слышал, что у нас нет души? — Алва усмехнулся. — Неправда. У вас есть душа. Ты нам помог просто так. А Робер — вообще монах. Если бы у него не было души, кто бы его пустил в обитель? — В некоторой логике тебе не откажешь. Но кто пустил в обитель тебя? Ричард сглотнул, подавившись фразой. — М-меня?.. — Я за хорну чую псиоников. Кто ты? Эмпат? Иллюзионист? — Телепат, — одними губами ответил Ричард, не в силах протолкнуть звуки сквозь пересохшее горло. Алва стиснул перила так, что костяшки пальцев побелели. По мрамору побежала трещина, и он, спохватившись, отступил на шаг. — Ты знаешь, что представляет из себя наш поводок? — Это какая-то клятва? — неуверенно предположил Ричард. — Присяга? — Если бы, — усмешка больше походила на всхлип, — это делает телепат. У каждого аристократа с детства есть лучший друг-телепат. Как правило, старше на пару лет, чтобы опекать маленького аристократа, чтобы учить, чтобы на него хотелось равняться. Самый близкий человек. А потом аристократ созревает. Настает время надеть поводок. Телепат проводит ритуал, обеспечивающий верность Императору. И первый приказ Императора — всегда — «убей своего телепата». Ричард молчал. Перестал бы дышать, если бы мог. Нет, нет, только не думать, что это может значить! Алва смотрел сквозь него, плотно сжав губы. Почти не моргал. Не шевелился. Хотелось закричать, разбить что-нибудь, но Ричард продолжал сидеть на перилах, как на насесте. — Моя первая мысль, — чуть хрипловато продолжил Алва, — моя первая мысль была — неужели Церковь решила надеть поводок на своего Первого Рыцаря? Неужели не может иначе его обуздать? — Робер никогда… — шёпотом выдавил Ричард. — Он может и не знать. — Не может! Отец Левий очень любит его! Робер только-только потерял одного напарника! Отец Левий никогда бы не поступил с ним так! — Ты так молод. Ричард обхватил себя руками, закусил губу, сжался. Неужели его намеренно пропустили? Подтолкнули Робера к принятию решения? Сломают Робера, заставив его убить напарника, того, с кем сливались разумом при входе в «подвал»?! Что останется от Робера?! Нет! Этого не может быть! Никогда! — Тихо, тихо, — перед лицом вдруг оказалась волна тёмных волос. Алва обнял его, осторожно похлопывая по спине, — я — не святой бодхисаттва. Я могу ошибаться. Совпадения бывают. — Ты спасал не его, а меня. — Да. Уж так вышло, у меня пунктик на телепатах в беде. Он ещё и смеётся. Ричард выдохнул в плечо и отстранился. Щёки горели. — Спасибо. — Ты уже сплёл связь между вами. Аристократ и телепат — мало какая связь может быть прочнее. Если твой аристократ попал в переплет — что мне оставалось делать? — Ты помогаешь всем телепатам? Алва посмотрел в сторону, провёл ладонями к вискам. — Ты — второй телепат, который попадается мне на жизненном пути. — П-после того, которого тебе пришлось убить? А… как его звали? — несмело спросил Ричард. Алва взял свой стакан, с сожалением посмотрел в него. — Джастин. Робер проснулся и не сразу понял, где находится — непростительно для рыцаря. От неудобной позы затекла шея, он откинул пёстрый плед, поднялся из кресла, покрутил головой, сделал несколько осторожных махов, чтобы размяться. В гостиной был полумрак. На столе, прикрытый салфеткой, источал аппетитные ароматы пирог. Робер усмехнулся, тихо прошёл к двери на веранду, откуда доносились приглушённые голоса. Ричард. И Алва. Всё-таки получил свои три часа наедине, хитрец. —…Я не знаю. — Твой ведущий прав. Не стоит доверять кому попало. — Почему ты надо мной смеёшься? — Ты слишком серьёзен, Ричард. У тебя совсем нет чувства юмора. — Прикажешь смеяться? Тут такая ситуация… — Как раз в «таких ситуациях» посмеяться над проблемой — лучший способ с ней справиться. Бесплатный совет, который ты никогда не получишь от своего ведущего. Он тоже чересчур серьёзно ко всему относится. — Не трогай Робера. — Как скажет преподобный отец, — мурлыкнул Алва. Ну хватит. Робер кашлянул, отодвинул дверь, вышел. Так и есть, Ричард до ушей покраснел. Алва, посмеиваясь, обернулся. — Гроза пиратов восстала из регенерационного пледа. Рад видеть в почти добром здравии. Итак, вы не передумали наносить визит барону? — Благодарю вас, мы справимся вдвоём, — сухо бросил Робер. — Вы соскучились по киборгам? Решили повторить бой? Можно поразмяться и в менее экстремальных условиях, отец Робер, и уж тем более нет смысла тащить туда вашего напарника. — Куда он — туда и я! — насупился Ричард. — Ну разумеется. — Ричард, оставь нас, пожалуйста. — Зачем же? Пусть ваш напарник дышит свежим воздухом. А мы можем пройти в мой кабинет. Этому человеку непременно надо, чтобы последнее слово осталось за ним. Робер взмолился о терпении, кивнул. Алва перестал улыбаться сразу же, как только вышел в коридор. Чуть нахмурился, глядя перед собой. Отпер кабинет, пропустил внутрь, указав на кресло. Робер не спешил садиться. Скрестил руки на груди, наблюдая, как Алва открывает бар, оглядывает бутылки. — Что вам надо от Ричарда? — Ровным счётом ничего, — пожал плечами Алва. Так и не выбрав напиток, присел на край стола. — Попробуем ещё раз. Что вам надо от Ричарда? Вы проговорили всё то время, что я спал? О чём? — Я не разглашаю содержание частных бесед. Спросите его. — Что ж, тогда мне тем более сложно представить, зачем вам лететь с нами к барону Шнееталю. Алва повертел сэйру на запястье, проронил: — Мне сложно представить, что вы собираетесь там делать без меня. Вас не пустят внутрь. — Это уже наши проблемы. — Они перестали быть исключительно вашими в тот момент, когда вы решили ко мне обратиться. — Вы назвали свою цену — я не согласился. Какая после этого может быть сделка? — Вы забываете, что ваш напарник уплатил эту цену. — Зачем он вам? Короткий выдох. Алва поправил перстень, посмотрел в глаза, чуть прищурившись. — Что вам известно о поводке аристократов? — Не вижу связи. — Тогда вам известно очень мало. Телепат. Для поводка нужен телепат. И он не переживает процедуру. Опыт подсказывал, что если слова собеседника кажутся отборной ахинеей, то, скорее всего, являются правдивыми. Но аристократы были мастерами лисьей хитрости. Робер заложил руки за спину, сделал несколько шагов: — То есть, вы хотите сказать, что вчера впервые увидели моего напарника, тут же определили, что он псионик, и немедленно возжелали уберечь от гибели. — Примерно так, — не меняя позы, проронил Алва. — Согласитесь, что в это сложно поверить. А если возможный союзник пытается мне солгать — союзник ли он? Пока что я не услышал ни единого логичного объяснения. — Позвольте мне подытожить, — протянул Алва, переплетая косу, — вы заявились в мой дом без приглашения, попросили помощи — не зная обо мне ничего. Теперь же, узнав, что я тоже аристократ, имперец, готовый сунуться с вами в резиденцию барона — не желаете иметь со мной ничего общего. Вы полагаете, это логично? — Да. Потому что я не могу знать, какой приказ вы выполняете. — Надо же, — с интересом подался вперёд Алва, — я действительно слышу в вашем голосе сомнения в воле нашего Императора? — Нет. Это сомнения в том, что вы — не двойной агент. Глаза Алвы полыхнули такой ненавистью, что Робер невольно вздрогнул. — Ах, да, что может знать о поводке свободный аристократ, этого поводка лишённый. Я не могу быть двойным агентом. Никто из нас. Кроме тебя. Робер глубоко вдохнул. Смирение. Больше смирения. Кто из вас должен проявлять терпимость? — Прости, я не хотел обвинить тебя в предательстве. — Извинения приняты, — Алва поднялся, — и я лечу с вами. Добираться нам около суток. Как раз успеем обсудить план. Брат Джеймс всё так же лежал в регенерационной капсуле. Присутствие Ричарда имело чисто психологический эффект — причём для самого Ричарда. Всё делали медботы, двойная система контроля предотвращала сбои автоматики… да и в медицине он ничего не смыслил. Просто нехорошо как-то. Человек учился, служил, верил. А теперь — искусственная кома. Катетеры. — Вы были близко знакомы? Ричард обернулся, вздрогнув. Алва подтащил стул, оседлал, скрестив руки на спинке. Браслетов не было. Настолько доверяет? — Нет. Парой слов обменялись. «Передайте соль, пожалуйста». Но это всё равно несправедливо. Пираты в него стреляли. А он не боец даже. Навигатор. — Он знал, куда летел. — И что? Скажешь, сам виноват? — вскинулся Ричард. Алва покачал головой. — Нет. Скажу, что пираты не должны были застать вас там врасплох. — Роберу тоже кажется подозрительным, что они как будто прицельно летели. Эта засада с четвёртым катером… — У вас в ордене утечка. — Этого не может быть! — Может быть абсолютно всё. Тридцать лет назад никто и помыслить не мог, что аристократ станет монахом. До нашей встречи я не подозревал, что монахом станет псионик. Пожалуйста. Где границы реального? Ричард резко выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы. Неужели «Капелла» смогла как-то подстраховаться? Если он смог, то смог бы и другой, менее щепетильный, менее обожающий Первого Рыцаря мальчишка… Но почему же ему не сообщили? Не доверяли? Поняли, что он потерян для правого дела? Или всё-таки не псионики? Просто сообщники пиратов? Но как? Абсолютно все монахи время от времени исповедовались. Как обмануть того, кто мягкими руками с точностью нейрохирурга копается в твоей душе? Он сам справлялся с трудом — и только благодаря своим способностям. Или утечка произошла на уровне мирского персонала? Он вздрогнул, когда шеи под линией волос коснулись тёплые пальцы. — Позволь предположить, твой мир рушится уже во второй раз за год? — Полгода, — беззвучно шевельнул губами Ричард. Откашлялся, повторил вслух, — полгода. Робер не перенесёт. Он же родился в монастыре. Церковь для него — незыблемая, и… — Понимаю, — пальцы скользнули чуть ниже, за воротник. В груди что-то сжалось, во рту пересохло. Ричард медленно, чтобы не разорвать прикосновение, повернул голову, посмотрел искоса: — Что ты делаешь? — То, что тебе сейчас необходимо. — Откуда тебе знать, что мне необходимо? — Просто я — Нелюдь, циничная тварь, которая только и знает, что подвергать искушениям юных рыцарей. — Прекрати сейчас же так о себе говорить! — Как скажет преподобный отец, — пальцы сместились чуть вбок и теперь невесомо поглаживали ключицу. Ричард прерывисто вздохнул, облизнул губы. Неловко подался вперёд, протянул руку, отводя с лица выбившуюся из косы прядь. Не может быть, что… — Я не знаю, что скажет Робер… — Пойдёшь спросить у него разрешения? — криво усмехнулся Алва. — Почемутывсёвремясмеёшься, — выдохнул Ричард и решительно клюнул эти тонкие губы, которые, казалось, размыкались только для того, чтобы отпустить очередную колкость. Алва бережно обнял его второй рукой, перехватывая инициативу. Ричард неумело отвечал, всё время задевая коленом злополучную спинку стула. За спиной попискивало медицинское оборудование, надвигался конец света, первым предвестником которого было всеобщее безумие. — Погоди-ка, — шепнул Алва, отстраняясь. Пересел удобнее, потянул его, едва ли не роняя на свои колени. Ричард замер, не зная, бежать или остаться. Понимает ли Алва, что это значит… Понимает ли он, что это значит для Алвы? — Т-только потому что я телепат? — Только потому что я по-прежнему коварная Нелюдь, — Алва демонстративно отпустил его руки. Чувствуя себя проповедником на нудистском пляже, Ричард наклонился к нему сам, неуверенно взял лицо в ладони, мазнул большим пальцем по скуле. Алва смотрел своими синими глазищами непривычно серьёзно, даже несколько вопросительно. В груди продолжало ворочаться странное, горячее, стыдно-сладкое, захлёстывало, обжигая щёки румянцем. Он зажмурился, сжался, обхватив Алву, прильнув, уткнувшись носом куда-то за ухо. Алва снова обнял его — и не поверишь, что руки аристократа, способного порвать пополам киборга, могут вот так обнимать. Только пусть молчит! Алва медленно выдохнул ему в шею. — Ты же не знаешь меня совсем. То, что я псионик, ещё ни о чём не говорит. — Я достаточно разбираюсь в людях. Жизнь в Баронствах обязывает, представь себе. — Я рыцарь-пилот, я принадлежу Церкви. — Мне уже принадлежал один псионик, итог вышел неутешительный. Пусть лучше ты будешь принадлежать Церкви. — Нас могут убить в Шнееталь-руме. Всех! — Пусть рискнут, — усмехнулся Алва. — Я скоро должен буду сменить Робера за штурвалом… Ты… — Ричард стиснул тонкую рубашку. — Ты пойдёшь со мной? Нам… надо бы поговорить. — Как пожелает преподобный отец. Ричард невольно фыркнул. Посидел ещё немного, продлевая упоительное ощущение покоя и тепла. Осторожно высвободился из объятий и поднялся. — Прости, я не умею… — Научишься. Если захочешь, — Алва тоже поднялся, бросил взгляд на оборудование, — мне кажется, ваш навигатор скоро очнётся. Робер поднялся из-за штурвала, уступая место Ричарду. Тот юркнул в удобное кресло, уставился на ровные строчки лога, похоже, не видя их. Ответственный за это смятение появился следом, накручивая на палец кончик переброшенной вперёд косы. Смирение, смирение, смирение, — напомнил себе Робер. Сел на место навигатора. Алва, ничтоже сумняшеся, опустился прямо на пол, опёрся спиной о тёплую, обитую термопластиком, стену, запрокинул голову. Небрежно подтянул колено к груди, опустил на него руку, изящно расслабив кисть. Мерзавец. Ричард вспыхнул до ушей, пряча глаза. Создатель, надели терпением. Робер мягко улыбнулся Ричарду: — Нам бы стоило определиться с планом. — Я проведу вас внутрь, — как ни в чём не бывало уронил Алва. — Как? — Очень легко. Мы с бароном — деловые партнёры. Привезу ему новый образец товара. Вас, преподобный отец Робер. Отличная модификация, способная свернуть шею киборгу голыми руками. Робер глубоко вдохнул: — Предположим. — Нас впустят в гостиную. Ничего не ешьте и не пейте. — Даже не собирался. Барона следует тут же арестовать, а затем… — Преподобный отец, — усмехнулся Алва, — о каком аресте вы говорите? Вы не в Империи. Барона следует оглушить и взять в заложники — иначе нас всех положат. Добровольно делиться информацией он всё равно не станет. Придётся извлекать её самим. Среди нас по-прежнему нет хакера. Значит, нам нужен его рабочий кабинет. И жёсткий диск компьютера… — Я могу заставить… — едва слышно перебил его Ричард. Алва поднял на него глаза, скорбно поджал губы. — Нет, Ричард, — до Робера тоже дошло, — ты не станешь применять псионику. — Это быстрее и проще. — Тебе станет плохо. — Это безопаснее. — Ему и так придётся действовать с помощью своих способностей, — Алва поднялся, приблизился к Ричарду со спины, положил ладони ему на плечи, — среди свиты барона тоже могут быть псионики. Наверняка есть. Здесь не Империя, тут царят свои законы. Кто-то должен прикрыть нас. — Он совсем мальчишка! — Он — рыцарь боевого ордена. И присутствует здесь. Ричард, что тебе надо для облегчения задачи? — Сахар, — Ричард облизнул губы, — кусочками такой, знаете? Или таблетки глюкозы — они могут быть в аптечке. — Если хоть волосок упадёт с головы Ричарда… — Преподобный отец, один разгневанный аристократ способен зачистить целый пиратский крейсер. Скажете, не ваш подвиг? По новостям долго крутили, неужели Церковь вешала лапшу на уши? А с Ричардом будут два разгневанных аристократа. — Я и сам могу за себя постоять. — Он и сам может за себя постоять, — Алва белоснежно улыбнулся. Он не переживёт утрату напарника во второй раз. Робер коротко выдохнул. Оставить мальчика на корабле? И что он будет делать в случае штурма? Правильным ответом было бы «задраить люки и улететь», но Ричард никогда не бросит их на станции. Довериться Алве? Непонятно, на чьей он стороне. Не брать Алву? Но тогда уж точно придётся прорываться с боем от самого шлюза. — Хорошо, — медленно произнёс он, — пусть будет так. К Шнееталь-руму подлетали в молчании. Ричард сидел в кресле навигатора, подтянув колени к подбородку, хмурился. Робер положил корабль в дрейф за необитаемым астероидом, чтобы все успели выспаться и начинали операцию со свежими силами, но сам был вынужден прибегнуть к медитациям, чтобы не ворочаться на узкой койке, снова и снова прокручивая в голове детали. Алва вышел из своей каюты ещё более блистательный. Уложил волосы в сложную причёску, нацепил кольца, серьгу, браслеты в дополнение к сэйрам — и теперь сверкал как пульт управления во время сигнала тревоги. Непохоже, что нервничал. Предаст? Поможет? Солгал? Решил действительно уберечь Ричарда? — Скоро наш комфортабельный лайнер совершит посадку на конечной станции. Возможны магнитные бури, просьба пристегнуть ремни, — непринуждённо улыбаясь, проронил он, — с минуты на минуту диспетчер барона пожелает вызвать нас, чтобы уточнить, кто мы и зачем пожаловали. Молчите. Говорить буду я. Робер угрюмо кивнул, молитвенно переплёл пальцы. Алва остановился перед пультом, так, чтобы быть в кадре, поправил и без того безупречно сидящую на нём одежду. — Шнееталь-рум вызывает «Эдельвейс». — «Эдельвейс» на связи, — Алва подался вперёд, закрывая обзор диспетчеру, — Петер, давно не виделись. — Третий шлюз, — проворчал диспетчер и отключился. — Репутация — великая вещь, — усмехнулся Алва. Ричард не сводил с него глаз. — Собирайся, оружие не забудь, — Робер хмуро принялся переключать тумблеры, начиная торможение. Ричард шёл за Робером и Алвой, стараясь казаться незаметным. На нём был всё тот же гражданский комбинезон без нашивок, впрочем, вряд ли кто-то обратил бы на него внимание — все взгляды притягивал к себе ослепительный Алва. Барон ждал их в гостиной — всё-таки не в кабинете. Алва изящно опустился в кресло, махнул Роберу на соседнее, Ричард замер за спинкой, подражая слугам. Барон даже не посмотрел в их сторону, но Ричард ощутил тоненькие ниточки, паутину интереса. Твою мать. Барон — псионик. Ричард медленно выдохнул, постарался незаметно вытащить из кармана леденец и сунуть за щеку: кубиков сахара не нашлось. Лишь бы не пошла кровь носом раньше времени, а так справиться можно. Он аккуратно перехватил ниточки, ведущие к Роберу, пустил по ним ручеёк информации. Это киборг, полуискусственный организм, начинённый электроникой. Ничего странного, Алва уже много раз заключал такие сделки. «Робер, барон — эмпат». К носу пришлось прижать платок, делая вид, что у несуразного слуги внезапно начался насморк. Робер едва заметно кивнул, меняя позу так, чтобы заслонить его от возможной атаки. Ричард перевёл взгляд на Алву, но ему сообщить уже не успел. Тот побледнел, начал обмякать. Уже не скрываясь, Ричард обрушил на барона самый сильный пси-удар, на какой только был способен. Тот парировал, одновременно потянувшись к кнопке вызова охраны. Свист воздуха — сэйра отсекла барону кончик пальца. Мелькнувшая тень — и барон уже стоял с ножом у горла, Алва заломил ему руку за спину. Ричард поспешно засунул в рот второй леденец, солоноватый от крови. — Ты пожалеешь об этом, Алва. Кто тебя нанял? Я заплачу тебе больше. — Не поверите, барон — никто меня не нанимал, сегодня я работаю бесплатно. Робер поджал губы, ткнул барона ребром ладони в лишь ему известную точку — и взвалил кулём рухнувшее тело на плечо. — У нас пять минут, — сосредоточенно сказал Алва, — отсюда есть дверь в кабинет, за мной. Поторопимся. Через пять минут охрана сунется проверить, всё ли в порядке. — Ты провидец? — с восторгом уточнил Ричард. — Нет, видел условный знак, который он показывал прислуге, — Алва открыл перед ними переборку, — сюда. Ричард, прикрой, я к компьютеру. — Ага, — оставалось лишь кивнуть. Как именно прикрывать, Ричард понятия не имел. Прислонился к захлопнувшейся переборке щекой, отправляя разум по коридорам станции. Не менее трёх дюжин людей. Часть из них — наверняка псионики. А ещё по станции шастают големы. До корабля бежать не так уж далеко, но прорываться точно придётся с боем. И стартовать с места не выйдет — корабль могут повредить, пока тяжеленная махина отчалит, наконец, от станции. — Готово, — Алва протянул Роберу жёсткий диск. Тот сунул его во внутренний карман своего комбинезона, снова взвалил барона на плечо. — Зачем? — бестолково спросил Ричард. — Произвожу арест. — Преподобный отец Робер, — сквозь зубы заговорил Алва, — ты рехнулся. Ещё бы фамильные драгоценности на себя напялил и в них прорывался. Закати его в угол, пусть там досыпает. Пусть арестовывать прилетает отряд эквесов. Ты всё равно не прикроешься бароном, чтобы стреляли в него. — Но мы не можем… — Сюда идут, — перебил Ричард, всем нутром чувствуя волну агрессии извне. Робер поколебался пару мгновений, сгрузил барона в кресло, размял пальцы, потряс руками. — По моей команде — открывайте дверь. Три… два… один… давай! В коридор вылетели две молнии, и Ричард в первые пару мгновений даже забыл о том, что должен прикрывать. Глаз не поспевал за движениями аристократов. Волна страха накатила — скорее, напомнив об осторожности, чем по-настоящему напугав, и Ричард перехватил ниточку псионики, скользнув по ней до источника. А ответку не хочешь? За переборкой кто-то завыл, и Ричард, встрепенувшись, побежал за Робером и Алвой. Он старался держаться у стены, чтобы не попасть ненароком под руку одному из них. Свистели сэйры, возвращаясь к хозяину, как бумеранги. Робер выхватил у охранника винтовку, но стрелять не стал, помогал себе прикладом. Вскоре в конце коридора появился шлюз. Алва, тоже отобравший у кого-то оружие, выпустил очередь по охране, ударил кулаком по стене, опуская переборку. Ричард, собрав последний силы, пустил собственную волну страха, вынуждая охрану — тех, кого не успел перебить Алва — залечь на пол. — Скорее! — Алва буквально вбросил его в шлюз, запрыгнул следом, заплавил контрольную панель. Робер уже мчался к рубке. Корабль стартовал жёстко, Ричард едва удержался на ногах. Неужели они это сделали? Робер сидел рядом с регенерационной капсулой. Брата Джеймса извлекли из неё накануне, когда в ответ на сбивчивый рапорт им навстречу прилетел ближайший к границе монастырь. Отец Левий уже прислал короткое сообщение, призванное подбодрить, но… Робер знал не понаслышке: непосредственным выполнением задания дело никогда не заканчивается. Впереди ещё множество рапортов, устных докладов, исповедей. Возможно, наказания. «Ты проделал всё в своём привычном стиле, мой мальчик: всё идёт кувырком, но как же превосходно оно кувыркается» Что будет с Ричардом? Что будет с теми, кто позволил псионику, племяннику террориста, проникнуть в ряды рыцарей Ордена? Если им нужна его репутация Первого Рыцаря — им придётся уступить. Сделать исключение. Первому Рыцарю нужен напарник. Пусть накажут, пусть отправляют на покаяние, но он не позволит никому тронуть Ричарда. От другого выхода Ричард отказался наотрез. … — Послушай, ты можешь уйти. Остаться в Баронствах. Я сделаю так, чтобы тебя не искали. Ты можешь остаться с Алвой. — Ты забыл? Куда ты, туда и я… Они оба сошли с ума. Нет, не оба. Трое. В тесной каюте было жарко, но Ричард всё равно не мог заставить себя выпустить Алву из объятий. Тот не вырывался. Гладил спину, перебирал волосы на затылке, легко касаясь губами виска. — Я уверен, мы ещё встретимся. — Почему ты не хочешь вернуться в Империю? Почему не хочешь стать рыцарем сам? — Достаточно и одного аристократа в лоне Матери нашей Церкви. Я выполняю приказ Императора. Я должен остаться здесь. Ричард, космос — довольно тесная коробка, вот увидишь. Ты не должен выбирать между Орденом и мной. Мы оба служим Императору — просто по-разному. — Я боюсь, что тебе будут мстить, что с тобой произойдёт что-то плохое… — Аристократы — весьма живучие твари. Не беспокойся обо мне. Невозможно. Невозможно слушать это всё. Ричард приник к его губам, жадно и отчанно. Кто знает, увидятся ли они ещё. Его могут казнить хоть завтра. Алву могут убить хоть завтра. Всё может закончиться, даже не начавшись. — Я буду за тебя молиться, — шепнул он, уткнувшись в кружевной воротник рубашки. Замер. Сейчас очередная шуточка… — Спасибо, — ответил ему в макушку Алва. «…в этом деле, как всегда, преуспел преподобный отец Робер Эпинэ, Первый Рыцарь, взявший нового напарника. Этот пилот, совсем юный, но продолжающий традиции Ордена Десницы, являет собой такой же феномен, как и его ведущий. Создателю было угодно, чтобы псионик, отринув ересь, внушаемую ему с детства, искренне уверовал и…»Часть 1
5 августа 2019 г. в 22:44