***
Я не знаю, как это сделать. Конечно же, нет. Ноющий голосок неуверенности в себе продолжал разрывать его голову. Почему ты вообще думаешь, что сможешь? Леви Шмитт перекладывал лабораторные отчеты в руках, как колоду карт. Имена расплывались в его глазах. Смит, Альварес, Лорелли, Хьюз. Бессмысленные имена для бессмысленной работы, чтобы отвлечь его мысли. Но его мысли не отвлекались, они все равно продолжали бурлить. Почему я здесь? Какой в этом смысл?***
Я не злюсь на Леви. Я не злюсь на него. Или с ним. Я злюсь из-за него. Почему он не может оставить меня в покое на какое-то время? Почему он не понимает? Почему? Потому что он любит тебя, ты, придурок. Голос стал холодным и насмешливым. Ты единственный, кто этого не понимает. Ты ничего не понимаешь Нико пришел в цветочный магазин, смутно надеясь, что поймет мотивацию Леви купить ему цветы. Вместо этого он стоял неподвижно, не желая оставаться. Не в состоянии уйти. Почему я не могу понять это? Что, черт возьми, со мной не так?***
Я злюсь на Нико. Я имею на это право! Ему нужно было извиниться, а потом он снова вспылил на меня! Ух ты, отличный способ доказать свою точку зрения, невежественный идиот. Это действительно все о тебе, не так ли? Ты настолько нуждаешься в этом?В голосе звучало презрение. Леви принес лабораторные отчеты, о которых просил доктор Линкольн. Леви ничего не сказал, Когда Линк поднял голову и резко буркнул: "Спасибо". Леви огляделся, надеясь хоть мельком увидеть Нико. Линк начал было что-то говорить, но Леви развернулся и пошел прочь. Почему я не могу найти способ помочь ему? Почему я делаю все неправильно?***
Я закрываю глаза. Я открываю их. Я все еще вижу его. Лицо Джоша на столе. Привыкай к этому. Ты никогда не забудешь это лицо. Никогда. Я позабочусь об этом. - Извините... Доктор... Ким? - Нико услышал голос, прорезавший мысли в его голове. Внезапно он увидел перед собой женщину. - Могу я Вам чем-нибудь помочь? Нико молча уставился на нее. Потом покачал головой. - Нет. Спасибо.- И тут его осенило. - Откуда Вы знаете..? Женщина указала на его значок и улыбнулась. Нико слабо улыбнулся в ответ. - Вы уверены, что я ничем не могу помочь? Улыбка Нико исчезла. - Уверен. - Он повернулся и медленно направился к двери. Ты даже не можешь понять, что такое цветы. Жалкий. Нико толкнул дверь и вышел в изумлении.***
Может, мне не стоило говорить ему о спасении начальника пожарной охраны. Я просто хотел поделиться с ним хорошими новостями! Это же не про себя. Правда? Серьезно? Твой парень убил пациента! Ты хоть слышал, что сказал Линк? Леви сделал несколько обходов в изумлении. Он никак не мог собраться с мыслями. Доктор Линкольн пару раз бросил на него косой взгляд. Но Линк оставил его в покое. По-своему он тоже пытался помочь Леви. Он молча пил кофе с Кейси и Тарин. Он осмотрел несколько пациентов. Он слышал, что начальник пожарной охраны сбежал, оставив доктора Пирс в бешенстве. Обычно такие новости взбодряли Леви. Но сейчас он ничего не чувствовал. Боль в голове просочилась в каждую часть его тела. Ему казалось, что он плывет по больнице, словно медленное облако. Он обнаружил, что идет к главному входу в больницу. Ты уходишь... в никуда. Это никуда тебя не приведет. Леви подошел к одному из больших окон. Смотреть было не на что. Пока не на что.***
Куда мне идти дальше? Что мне делать? С кем я могу поговорить? Не со своим парнем, гений. Ты, наверное, и сам это понял. Теперь счастлив? Нико оказался перед главным входом в больницу. Он смотрел, как мимо пронеслась машина скорой помощи. Люди проплывали мимо него, не обращая внимания на молодого доктора, который расхаживал взад и вперед, скрестив руки на груди так, что едва мог дышать. Он никогда не смириться с этим. И не должен, он это понимает. Но боль. Бурлящее чувство в голове, в груди, в животе. Как он с этим справится? Как он может взять это под какой-то контроль? Ему нужно иметь дело с пациентами. У него есть работа. У него есть Леви. Не так ли? Так ли это? Нико мерил шагами больничные окна. Леви, заглянув в окно, и вдруг понял, кто расхаживает по тротуару. Он резко вздохнул и побежал к дверям. Затем он замер. - Говорю тебе, Шмитт, отстань.- Голос Линка звучал в его мозгу. - Пусть он смирится с этим сам. Вот как ты можешь быть рядом с ним." Леви почувствовал головокружение, тошнотворное головокружение. Его отчаянное желание резко дернулось с ментальным поводком. Он отвернулся от вида на улицу. Боковым зрением Нико уловил это движение и повернулся к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, что Леви отворачивается от него. Нико наблюдал, как он внезапно схватился за голову, запустив пальцы в волосы, сжимая их в явном отчаянии. Нико замер, и его колени начали дрожать. Нико Ким никогда в жизни не хотел кричать вслух. До сих пор. Вместо этого он закричал у себя в голове. Черт возьми, Леви, я люблю тебя, но ты должен оставить меня в покое! Ты знаешь, что я люблю тебя, и мне жаль, что я причинил тебе боль, но разве ты не понимаешь, что я тону, и ты не можешь спасти меня, и я не знаю, стоит ли меня спасать, и я люблю тебя, и иногда я обижаюсь на тебя, и тогда я чувствую себя таким чертовски виноватым, и я не знаю, как сказать тебе, как помочь себе, и как я боюсь, и я люблю тебя, и это так запутанно, и Боже, я люблю тебя, но ты должен понять, что я не могу, Я просто не могу, не могу... Колени Нико начали подгибаться, и когда он упал, Леви обернулся и с ужасом увидел, как Нико, казалось, сжался в комок. Леви бросился к окну, прижимая руки к стеклу, как будто он мог каким-то образом дотянуться до Нико в его агонии. О Боже, Нико, пожалуйста, Впусти меня! Дело не во мне, этого никогда не было, я только хочу найти способ помочь тебе, ты должна знать, что мне тоже больно, и я знаю, что это не то же самое, но я должен знать, понимаешь ли ты, как сильно я люблю тебя, и как я смущен, и я хочу, чтобы ты поговорил со мной, но я знаю, что только сделаю хуже, если попытаюсь подтолкнуть тебя, но я люблю тебя, и это так чертовски ужасно, и я хочу, я хочу помочь, я хочу помочь тебе... Нико Ким остался стоять на коленях на твердом тротуаре. Леви Шмитт остался стоять, прижатым к холодному окну. Единственное, что было между ними - стеклянное окно и десять футов. Но казалось их разделяли световые годы.