28 пивных банок

Двадцать семь банок пива — по девять в каждой упаковке. Гэвин только поначалу надеется, что та девчонка, которую он подцепил в клубе в прошлую пятницу, запомнила, что они обменялись телефонами и адресами. Надежды не оправдываются, так печально, так печально. На самом деле — Гэвину плевать. В одиночку проводить пятничную ночь даже веселее. Не надо вспоминать чужие имена, оправдываться за скинутую на пол в прихожей одежду и воняющие после суточного дежурства ботинки. Серьезно, если Фаулер еще хоть раз отправит его патрулировать этот чертов спальный район по какой-то сомнительной наводке, Гэвин отравит ему своей кислой миной всю рабочую неделю. У него даже будет на то уважительная причина. В первый раз за четыре месяца совместной работы — не RK900. О да, Фаулер откроет шампанское по поводу примирения двух исторических врагов. Гэвина Рида и андроидов. Гэвин откроет банку светлого нефильтрованного и запьет им небольшую ремарку, давно стоящую колом в горле. Из всех андроидов он примирился только с одной конкретной кофеваркой. Его личной, сидящей за отдельным компьютером у него в кабинете, расстегивающей первые две пуговицы на идеально выглаженной рубашке — Гэвин слышал, так бывает, если вешать их на вешалку, а не стягивать через горловину и кидать под ноги — и периодически подкидывающей дельные идеи по поводу их расследования. Любой активист по делам андроидов, в частности, из комитета по связям с общественностью полицейского участка, далеко не ласково настучит Гэвину по голове и доходчиво объяснит, что андроиды — не вещи, которые можно охарактеризовать принадлежностью кому-то или вот так запросто присвоить себе. Но — Гэвину Риду похуй. Особенно на связи с общественностью. Для него это так же просто, как мантра, что из плохих мальчиков вырастают либо копы, либо те, кого они ловят. Это обобщенно, в корне неверно, но — хей. Его ненормированный график, его скидочная карта в алкомаркете, его стандартизированный компьютер, его устаревший патрульный джип, его самый передовой, сука, Ричард. Детям нравится обладать вещами. Гэвин не помнит, кто и в ответ на какую реплику вбросил этот комментарий своим напутственным — прописанным — тембром. Вернее, он не помнит, кто это был — Коннор или Ричард, потому что первый месяц их не различал. Даже повадками девятка поначалу полностью копировал своего пластмассового братца, чем умудрялся выбешивать даже Андерсона, который, казалось бы, уже совершил хренову диффузию в эту тему. Потом Коннор стал носить полицейскую униформу, потому что хоть кто-то из работающих в паре детективов должен выглядеть, как коп, а не как личность с ненормированным графиком и скидочной картой в ближайшем алкомаркете, а Ричард — идеально выглаженную белую рубашку. Потому что основа его программного кода была грамотно сформирована, чтобы помогать Гэвину Риду бесить Фаулера. Так что — Гэвин Рид ежедневно мирится со своим андроидом, а Фаулер делает все, чтобы их сладкая парочка моталась как можно дальше от участка. Но в этот пятничный вечер Гэвина не волнует чертов самодур с его «спальные районы часто разрастаются до преступных гетто». Нет, ничто не разведет его на аналитические расчеты по последнему делу, когда остается еще восемнадцать алюминиевых банок в легко рвущейся пластиковой сетке. Холодные, с влажной испариной. После какого количества там наступает алкогольное отравление? Он лениво сползает с дивана на ковер, сладко потягиваясь и случайно задевая смятую банку, которая размеренно перекатывается в сторону прихожей. Прекрасно, теперь она поселится там до тех пор, пока Гэвин не решит завести себе андроида-уборщика. Ах да, теперь это запрещено на законодательном уровне, и придется нанимать клининговую службу. Лучше он потратит эти деньги в следующую пятницу на новую партию этой потрясающей херни. Единственный андроид, присутствие которого в этой квартире не заставит хвататься за табельное, — чертов RK900. Гэвин закрывает глаза, потому что он не спал последние сутки, въебал пять литров пива и почти дождался рассвета, а когда открывает — чертов RK900 действительно материализуется в дверном проеме, с которого прежние жильцы его квартиры сняли дверь, чтобы, наверное, видеть, кто, блять, входит к ним в прихожую. Охренительно эффективный способ. Гэвин не тянется к табельному только потому, что оно валяется где-то позади Ричарда на коврике у двери. — Двадцать восемь банок пива, — паскудно улыбается девятка, закончив сканировать его засраную гостиную. — Действуете наверняка? Гэвин моргает два раза, прежде чем соображает, что его андроид только что сморозил, возможно, самую паршивую за все время существования голосовых связок у андроидов шутку. И срывается на безудержный хохот, утыкаясь небритой щекой в колючий плед. — Их двадцать семь, — фыркает он, когда удается сделать судорожный вдох, — иди проверь прошивку. — Я знаю, — Ричард бесшумно обходит комнату и поднимает с пола… что-то, не стиранное с прошлого квартального отчета, попутно вешая тряпку на спинку дивана, — но так смешнее. Потому что вы знаете, в чем смысл шутки. — А ты не должен, — Гэвина ведет, потому что сильные механические руки подхватывают его подмышки и сажают обратно на диван, — не должен знать, в смысле… — В меня вшили часть памяти Коннора, когда направили в тот же участок. Для упрощенного погружения в коллектив, — поясняет Ричард, нависая над запрокинувшим голову Гэвином. — Ту часть, где он НЕ трахается с лейтенантом Андерсоном. — И ты сохранил эту нудятину? — наверное, его должно перетряхивать от умышленности подобного поступка Киберлайф, от возможной продуманности и навязанности их отношений, от всей той херни, которая в девятке от RK900, а не от Ричарда. Который девиантнулся через месяц их совместной работы на какой-то совершенно незначительной выходке Гэвина, которую не заметили даже их специалисты по связям с, блять, общественностью. Не то что сам Гэвин. — Нет, только ту, где фигурировали вы, — но не перетряхивает. Гэвин поднимает руки вверх, не с первого раза хватаясь за кипенно-белый, идеально выглаженный воротник, и тянет на себя, не особо надеясь, что сможет сдвинуть титановый корпус хоть на миллиметр. Если этот корпус не решит ему подыграть. — Блять, наклонись ниже, хочу знать, что находят эти извращенцы в ебле с кофеварками. Ричард на ощупь, как вышедшие из моды десяток лет назад мастурбаторы из силикона, — и Гэвин не сразу понимает, что это его притупленная алкоголем чувствительность, а не точечный проеб Киберлайф. Потому что Киберлайф не проебывается, а Ричард целуется идеально. Сильнее запрокидывает голову Гэвину до новой волны головокружения, крепко придерживает под подбородком и сминает губы. Так, будто человеческий феномен собственничества для него не пустой звук. И уже от этого ожидаемо перетряхивает. Гэвин полагает, в этом они тоже примирятся. Как только кофеварка пояснит, как проникла в его квартиру.