Конфеты и мороженое

      Порой Фиби казалась ужасно наивной. Можно было даже сказать «глупой», да язык не поворачивался — это же всё-таки Фиби.       — То есть тебя ни капли не волнует, что какая-то выхухоль увела Джоханссена прямо у тебя из-под носа?       — Во-первых, Хельга, — поправила она привычным жестом очки, — его никто не уводил, просто теперь он выполняет лабораторные в паре с другим человеком.       Да боже ж ты мой!       — Во-вторых, называть Трикси выхухолью я бы не стала, — Фиби еще раз поправила очки и поджала губы. — Это было бы оскорблением для всего семейства кротовых.       Хельга чуть не поперхнулась содовой и засмеялась, так громко, что прохожий обернулся.       — Во-о-от, так-то лучше! — приобняла она подругу одной рукой. — Пожалуй, ты пока не совсем потеряна для общества.       Они подошли к магазину сладостей, и Фиби набрала конфет больше обычного. Хельга усмехнулась:       — Правильно, подзаряжай мозг, будем думать, как убрать эту корову.       — В смысле? — пискнула Фиби, и Хельга устало вздохнула.       — В прямом. Или ты собралась отдать его без боя?       Она задумчиво повертела в руках шоколадный батончик, положила обратно на полку и сказала то, от чего Хельге сразу захотелось дать ей леща:       — Думаешь, стоит бороться? Он ведь сам к ней пересел...       Вид у неё был как у побитой собачонки.       — Фибс, не зли меня, — Хельга потрясла лакричной палочкой и еле сдержалась, чтобы тут же не откусить. — Ты ведь знаешь, что сам он бы до этого не додумался. Она ему мозги запудрила, а ты, значит, не готова играть грязно? Пошли на кассу.       Фиби задумалась крепче обычного. Хельга успела оплатить конфеты, поблагодарить Линду за скидку для постоянных покупателей и подпихнуть Фиби к выходу, когда та наконец очнулась:       — Может, он таким образом даёт понять, что не заинтересован в... — господи, да ей ведь даже выговорить это сложно, — в отношениях со мной?       — Или что у него хребта нет. Ставлю на это.       Хельга откусила сразу треть от лакричной палочки, надеясь, что нытьё наконец закончится, но Фиби уже понесло:       — Если подумать, он ни разу ни на что подобное даже не намекал. И когда мы танцевали на выпускном, и когда сел рядом на том собрании в актовом, и когда... — кажется, она даже всхлипнула, — предложил вместе делать лабораторные...       Хельга закатила глаза и вздохнула. Если бы на уроке химии их не раскидали по разным классам, не пришлось бы терпеть сейчас всё это шапито.       И почему вообще Фиби залипла на этого самовлюблённого засранца? Гиперкрикливый, гиперактивный, гиперобщительный — его всегда слишком много. Была надежда, что средняя школа поставит его на место, но он и здесь непонятно как стал душой компании.       Кажется, таким не приходится прикладывать ни малейших усилий, чтобы нравиться всем вокруг. Может, причина в этом? Фиби уже западала на ушлёпков, взять хотя бы того липового певца ртом. Кто знает, вдруг и Джоханссен на самом деле подделка.       Да и что за мания такая — сбиваться в парочки? Будто вечный Валентинов день объявили. Ух, лучше бы она о нём не вспоминала, тупой Валентинов день! Тупой четвёртый класс!       Скрежеча зубами от злости, Хельга случайно прикусила язык и с новой волной раздражения поняла, что Фиби всё ещё бормочет о своём недодружке. Да сколько можно!       — Есть ли вероятность, что я всё это сама себе придумала?       Наверное, она надеялась на другой ответ, но Хельгу уже порядком задолбала эта тема.       — Да, Фиби, вероятность определённо есть.       Пожалуй, зря она это сказала, но поезд уже укатился и потутукал с горизонта: Фиби заторопилась домой, что-то промямлив об уроках, и вскоре Хельга стояла одна посреди улицы с рассованными по карманам сладостями. Так и не придумав, чем себя занять, она тоже поплелась в сторону дома.       Мириам порхала на кухне под музычку, отдраивая все горизонтальные поверхности разом — не иначе как Ольга должна приехать на днях. Раньше мать так не старалась, но в последнее время сестрица являла свой лик всё реже, и родители из кожи вон лезли, чтобы её задержать. Ха, будто начищенный кафель и стариковские беседы помогут: у Ольги, слава богу, уже имелась собственная жизнь. Скоро вообще не будет появляться, и какой тогда смысл останется в их бренном существовании?       Хельга заперлась в комнате, чтобы не слышать пресловутое диско снизу, но помогло так себе. Поэтому врубила свою музыку в плеере, воткнула наушники, легла на кровать и принялась подкидывать бейсбольный мяч, пялясь в потолок и подгрызая конфетные запасы.       Ситуация с Фиби не могла не напрягать. И чего она так загорелась этой идеей парня завести? Им что, плохо вдвоём? Она что, хочет променять Хельгу на этого балбеса?       Нет, глупо ожидать, что она будет рядом двадцать четыре на семь всю жизнь, но, наверное, этого Хельга и ожидала. А может, и вовсе не задумывалась — это же Фиби. Фиби всегда с ней, это аксиома. Была ей, видимо. Что будет теперь, никому не известно.       Окей, даже если Джоханссен действительно полный дебил, падкий на смазливых пустышек, это всё равно тревожный звоночек — рано или поздно Фиби встретит другого героя-любовника и убежит с ним в закат. Это так же неизбежно, как то, что Хельга умрёт в одиночестве, а двадцать семь кошек обглодают её бездыханное тело.       Так может, стоит прийти к какому-то компромиссу?       Сейчас Фиби не хватало очень остро: она мастерски умела находить логический выход из подобных ситуаций, ещё и умудрившись не задеть ничьи чувства.       Кроме, разве что, своих.       Да она же растворится в этих отношениях, будь они неладны! Она же настолько преданная и услужливая, что в рот будет заглядывать своему хахалю, всю себя отдаст — а ему, узурпатору, только это и надо!       Ну и как Хельга на правах лучшей подруги может это допустить?!       Нет уж, она может сколько угодно ныть, причитать и сохнуть по всем подряд, но не видать ей парня как своих ушей. Поревёт и перестанет, забудет этого шляповолосого уже через неделю, а Хельга что-нибудь придумает и попытается перевести её в свой класс на химию. Ради её же блага!       Вдохновлённая собственной решимостью, Хельга прикончила последние сладости и побежала вниз. До дома Фиби идти не больше семи минут. Так и быть, она готова потерпеть её нытьё и даже согласна сидеть рядом, пока подушка будет впитывать литры слёз — вот насколько она хорошая подруга. Да ей медаль вручить надо за понимание!       Последний поворот, и...       На крыльце дома Хейердал сидели Фиби с Джеральдом и о чём-то говорили. Она выглядела смущённой, он, как ни странно, тоже — а ещё оба были довольны до омерзения.       Хельга спряталась за угол — на расстоянии они её даже не заметили — и старалась если не услышать обрывки их разговора, то хотя бы по губам слова прочитать. Впрочем, всё было и без слов понятно: он явно пошутил, она посмеялась, он взял её за руку...       Хельга плюнула на тротуар и пошла обратно.       Всё, теперь она точно её потеряла.       На следующее утро Фиби ещё в автобусе сбивчивым шёпотом рассказала ей всё в подробностях: как он пришёл и извинился, сказал, каким идиотом был и как ему стыдно, но в то же время он рад, что это случилось, ведь помогло ему в итоге понять кое-что важное. Хельга молча слушала этот сопливый бред, смотрела, как Фиби с Джоханссеном переглядываются и думала — наверное, это не самый худший вариант.       Наверное, Фиби счастлива, и даже приятно видеть её такой оживлённой. Как в романах пишут, «она расцвела» — так это тот самый случай. Жаль, что придётся делить её с кем-то ещё, но Хельга была готова к компромиссам.       А потом на ланче к ним за стол подсели Джеральд с Арнольдом, и Хельга поняла, что о кое-какой детали совершенно забыла.       Вот чёрт.